Invisible

      — Как ты, детка? — первое, что произносит Чон, когда его девушка наконец-то заходит в фейстайм. Несколько минут его уходит просто тупо на то, чтобы попялить улыбающееся лицо Лалисы, которая о чем-то увлеченно спорила с матерью на тайском и потому понятным только для них двоих языке на фоне недоумевающего, но счастливого молчуна Чонгука. Он никак не дождется приезда девушки обратно в Корею, хотя вслух об этом никогда не настаивает, понимает — будь он на месте Пранприи, скучал бы даже сильнее, постоянно желая возвратиться в родные ему края. В их огромной трехкомнатной квартире ему без Лили одиноко, грустно, тоскливо, он по натуре своей нежный, словно, на розовой водичке, легко привязывается к людям, умело скрывая сей факт под маской маскулинности и жесткости, которые поначалу показались Лалисе довольно раздражительными чертами его многогранного характера. Непосредственным посредником в их изначально сложных отношений стал их общий доброжелательный и общительный друг Бэмбэм, он же Конпимук Бхувакуль, который в то время отчаянно порывался на поиски спутницы жизни для одного из лучших друзей, коим был Чон, а тут как раз подвернулась такая яркая и солнечная Лалиса, что мгновенно покорила и разбила не одно мужское сердце, стоило ей только появиться. Чонгук не был исключением — в её присутствии он то давился выпивкой, то заметно затихал, замолкая на полуслове и краем глаза наблюдая за реакцией его новой знакомой, которая, к счастью, не воспринимала его замешательство всерьез, списывая это на эффект рядом стоящей Рози. Только по приходу в отель Чеён рассказала блондинке то, что тот приятный немногословный молодой человек положил на неё глаз — Лиса тогда лишь просто-напросто отшутилась, заверяя подругу, что та бредит, и всего этого на самом деле не происходило. Чонгук прокручивает в памяти все ключевые моменты их встреч, разговоров, первой и им прекрасно осознанной ревности Лисы к близкому к ним приятелю Югёму, тайных подарков и поддеваний со стороны Ви-хёна, её облупленного глупого выражения лица, когда она впервые услышала из его уст неловкое и скомканное признание. Он набирал в легкие побольше воздуха, чтобы его речь звучала как можно уверенной и организованной, но по закону подлости его ожидания не подтвердились. Брюнет тогда на собственной шкуре прочувствовал всю тяжесть, волнение и страх от того, как избранница воспримет его чувства — положительно ли, нейтрально ли, отрицательно ли. Любой её ответ его бы устроил, хотя бы из простого проявления уважения к её собственным чувствам, но, к счастью, идти по цветочной дороге жизни ему одиноким не пришлось — Лалиса охотно приняла любовь Чонгука, заверяя, что он ей также мил и симпатичен, так что почему бы и да? От её ж взгляда не укрылось то, как замечательно засияли глаза будущего бойфренда, что она словила себя на мысли, что и в самом деле Чон Чонгук хорош собой, а поступок его даже изменил её первоначальное непопулярное мнение о нём. 《— Красивые парни говорят красивые слова, но всё это — сплошь и полностью вода и ложь. Наглая-наглая ложь, Лалиса. Не ведись на это.》 Чонгук ухмыляется, когда в памяти всплывает эпизод их первой ссоры, тогда и случился первый совместный и по-настоящему грязный секс. Ни он, ни она девственниками уже к тому времени не были, но было всё равно хорошо настолько, что регулярные половые акты стали для них частью обыденности, никак не пресыщая ни одного из партнеров. Чонгук мог, хотел и любил побеждать, любил доминировать и быть сверху, а девушку подобрал себе столь же соответствующую и ненавидящую проигрывать в равной ему мере. Но козырной картой в рукаве у брюнета была всё-таки неизмеримо огромная удача, сопутствующая ему в любых начинаниях. Жизнь и судьба всегда были благосклонны к его персоне, чего нельзя было сказать о девушке. Невезение было третьим и, пожалуй, самым подходящим именем для Лисы, в шутку иногда проговаривал Чон, отмечая значительные перемены на её лице. Секретом их долгих непрерывных отношений была честность, их обоюдная необузданность и склонность играть чувствами друг друга только для того, чтоб разжечь один в другом пламя дикой ревности. Каждый в их чете был непримиримым воином и собственником, и это никогда не вытекало во что-то действительно масштабное. Кроме того, несмотря на отчужденную и холодную наружность, парень был крайне внимательным и никогда не обделял любимую Лалису внезапными подарками без повода, поездками автостопом в загород по выходным, цветами, завтраками в постель и любовью в целом. Он стремился к идеальности, не теряя самобытности своих характера и привычек, умело совмещая обе стороны медали. Лалисе порой казалось даже, что она в недостаточной форме предъявляет своих чувств, на что он серьёзно отвечал, что этого ему от неё и не нужно. 《— Я прекрасно знаю, что ты меня любишь. Не смей даже думать о том, что я могу посчитать иначе. Ты чудесная, терпишь меня и ревнуешь, а это уж точно о многом говорит. — Хм, и о чём же? — О том, что всё взаимно, дура. У нас. Всё. Взаимно.》

***

Звонкий и громкий смех её черноглазого черномазого бойфренда сначала пугает её, отвлекая от бурного обсуждения нового альбома их любимого с мамой тайского артиста, но потом она, спохватившись, просит маму под её многозначительные ухмылки удалиться из её комнаты на время, сейчас она будет говорить со своим горячо любимым Чонгуком, спрашивая о всякой всячине и о том, хорошо её малыш сегодня поел да скучает ли по ней, блудной Пранприе? — Извини, малыш, что заставила тебя столько прождать. Как дела? — по привычке заправляя за ухо локон, обеспокоенно произносит она. — Да ничего, дарлинг, негоже извиняться из-за того, что просто поболтала со своей мамой. Поверь, на моём бы месте ты сказала бы то же самое. — поспешил успокоить её Чонгук, улыбнувшись при этом самым невинным образом. — Резонный аргумент. Ну, так что, как дела, кролик? Желудок по мне не скучает? — согласно кивает Лалис, тряся уснувшими от долгого неподвижного сидения на диване, подперев под себя обе икроножных мышц голеней. Зря она так, знала же прекрасно, что так и будет. — Скучает. Я честно признаюсь, что заебался ходить в кафешки, в надежде, что смогу утолить чувство голода. Кстати о голоде. Не менее сильно испытываю потребность в животном сексе. Что посоветуешь? — Чонгук в подтверждение собственных слов состроил самую кислую и недовольную физиономию, на которую он мог способен. Лалиса была впечатлена. — Мастурбация бы помогла. — Нет, в решении этой проблемы мне поможешь лишь ты. — заныл он пуще прежнего, притворно закатывая истерику, вызывая тем самым у девушки улыбку, а после их смех. Thanks, God! — Что насчёт вирта? — Ты серьёзно, зай? Вот так прям? Сейчас? — Я бы согласилась, не будь я сейчас в доме с матерью и отцом. Тоже скучаю сильно, сладенький мой. — Учту это на будущее. — Каков хитрец~ — А-то! Выглядишь, кстати, уставшей? Дела утомили? — Нет, кузины. Представляешь, они так заколебали меня с вопросами, каково мне встречаться с иностранцем и большой ли у тебя прибор? — раздраженно процедила Лалиса, хватаясь за голову. — А вы, девчонки, не так просты, раз обсуждаете длину и толщину хера. Значит ты и о параметрах органов их парней, стало быть, знаешь? — недоверчиво прищурился Чонгук, чувствуя, как кровь стремительно стынет в венах. — Не будь идиотом, естественно, я не знаю, мне оно до лампочки. Но приятно различать в твоем тоне нотки ревности. Нравлюсь так что ли? — из динамика резко раздался громкий насмешливый смех девушки. Вот проказница! — Пффф, с твоей ревностью моя ни в жизнь не сравнится. Хотя я же такой писанный красавец и мужчина нарасхват. Такое поведение с твоей стороны вполне приемлемо. — нисколечко не растерявшись и гордо вздернув орлиный нос, ответил Чон, отплатив ей той же монетой. — Ой, а как мы заговорили-то. Не хочешь спуститься с небес на землю? — Таким богам, вроде меня, там и место. — нарочито хвастливое заявление с его стороны вызвала волну нового смеха блондинки. Чонгук иногда (всегда!) такой идиот. — Получается, я — твоя богиня? — Я над этим подумаю. — Каков же нахал. Напомнить тебе твое признание, хвастунишка? — Сдаюсь, любовь моя. Конечно же ты — моя богиня. И только моя, между прочим. — Ой, на что напрашиваешься, льстец. — от Чонгука не укрылось, каким радостным благоговением засияло лицо Лалисы. В копилку его маленьких пикап-побед. — Приеду и обязательно отблагодарю. От души. Встать потом не сможешь. — Это мои слова, вообще-то! — немедленно запротестовал Чон. — Прикупи там сексуального бельишка тогда. — Само собой разумеется. — кивнула в который раз Лиса. — Как на работе дела? — Проект почти завершен, реализация чертежей планируется поближе к лету, а сам сейчас спокойненько дописываю отчеты, потом поручу Хёну кое-где подправить недочёты, а у тебя что? — Предлагают поработать рекламным лицом для продвижения какого-то местного бренда одежды. Думаешь, стоит? — Всё зависит от твоего желания, Рапунцель. Если видишь в этом выгодное предложение и неплохой способ заработать деньги, весело при этом проведя время, то я только за. К тому же у них отличный вкус, и глаз точно наметан на прекрасное. У тебя восхитительная внешность и располагающий к себе дружелюбный характер. — Не знай бы тебя, точно б потекла ручьем от сладости речей твоих, обманщик Флинн Райдер. — Ты течешь от любых моих действий, не отпирайся, не поверю. — Ладно-ладно, молчу в тряпочку, мой Мистер Вселенная, ха-ха. — Зови меня так почаще, это меня заводит. — С этих самых пор ни разу не позволю себе тебя так называть! — До чего же вредная! — Все претензии к производителям~ — Не смей оправдываться, спихивая на матушку с папенькой своё ужасное поведение как результат их воспитания! Они у тебя замечательные. — Тогда все вопросы к тебе. — Справедливое замечание. Я тебя нехило так подпортил. И всё же, как бы ни обещал себе не докучать тебя вопросами о возвращении, не сдержусь и всё-таки спрошу: когда вернешься, цыпленок? Папочка сильно соскучился. — Потерпи немного, плиз, малыш. Планирую приехать через два месяца. — Жить без тебя целый шестьдесят один день? Айщ, детка, я правда устал. Может, мне самому к тебе потом приехать? Заодно снова потусуюсь с будущими тестем и тёщей, как тебе такой вариант? — Лучшее твое решение за сегодня. Они будут только рады, милый. Я тоже соскучилась по своему half baby, half daddy~ — небольно закусив нижнюю губу, томно промурлыкала девушка с целью одобрения. Оно не заставило себя долго ждать: — Не сомневаюсь, в этом. Тебе, наверное, пора в кроватку, half baby, half lady, разве нет? — Я же старше тебя, забыл. — Старше. Но не в ментальном плане. Ладно, сладких снов, принцесса. Пришла пора закругляться. — Утомился? Действительно стареешь. — Ой, всё. Целую, бейба. И только попробуй потом зайти в три ночи в соцсети. Не поленюсь и приеду. Накажу. — Как страшно-то, айгу. Дрожу~ До скорого, зайчик. Сильно-сильно люблю. — изобразив поддельный испуг, Лалиса после этого тут же поменялась в лице, принявшись посылать жениху воздушные поцелуйчики. Такая сладкая. — Сладких, принцесса. — уже мягче повторил Чон, отправив предварительно несколько неловких поцелуев в ответ. Он иногда такое проделывать стеснялся. По завершению разговора они оба решили не откладывать отдых в долгий ящик, решив, что пара-тройка часов в их плотном забитом режиме дня не помешает, каждый из них лег в постель, ожидаемо, с мыслями о друг друге. Эти два последних месяца точно будут серьёзным испытанием для них обоих. А сомнений в этом, ни у Лисы, ни у Гука даже не возникает. И не возникнет, наверное, уже никогда.

Трель соловьев в ночную тишину — это к влюбленным.