Укрощение строптивых

Абараи-фукутайчо проснулся от того, что ужасно затекла рука. Открыв глаза, он увидел раскинувшийся над ним звездный шатер и луну, которая почему-то была розовой. Не к добру это. Рука противно саднила, кожу будто покалывали тысячи иголок. Ренджи сел и принялся разминать затекшие мышцы. Сколько он проспал? Помнится, пришел сюда в сумерках, после непонятного скомканного разговора с Ичиго, который извинялся перед ним за дурацкий поцелуй. Хотя, разве не в этом состоял их изначальный план? И ведь он согласился. Кстати о поцелуях. Он целовался с Бьякуей! Правда, во сне, что бывало достаточно часто, и, к сожалению, на самом интересном месте он всегда просыпался с вполне однозначным стояком. Почему даже во сне он не мог пойти до конца, оставалось для него загадкой. Но сегодня сон был уж каким-то слишком реальным, Ренджи даже потрогал губы, словно пытаясь нащупать невидимые следы. И правда, как будто целовался, а может сам искусал. Странно, очень странно, да еще эта розовая луна… Допрыгав до дома, быстро разделся, но вещи все-таки сложил аккуратно, сопротивляясь желанию сразу упасть на футон. Бросил взгляд на свободное место, где спал Ичиго, поморщился, вспомнив глупую причину, почему его переселили. Абараи казалось, что он в последние дни работает лучше и сосредоточеннее. И причины были отнюдь не в Ичиго. А тайчо не заметил, конечно, какое ему дело до руконгайского мусора, и не важно, был ли он лейтенантом, или даже станет капитаном. Его отношение к Кенпачи полностью это подтверждало. Отношение не изменится. Единственное, чего не мог объяснить себе Ренджи, это странная прихоть Бьякуи расчесать его. Да и ладно, к черту глупые надежды. Кучики нельзя было пронять ничем, ни верной службой, ни ревностью, ни откровенным разгильдяйством. Одно и то же выражение лица, что бы он ни сделал. Презрение. Снежная королева, блять! Еще и Ичиго увел, единственного друга, который знал и понимал сейчас чувства Ренджи. Ворочаясь на футоне из стороны в сторону с такими мыслями, он в результате уснул. *** Когда Ренджи открыл глаза уже утром, то сразу закрыл их опять. Снова открыл, видение не исчезало. Наглое, синеволосое, ухмыляющееся видение, сидевшее напротив, в своей любимой позе, спокойно прихлебывающее что-то из пиалы и беззастенчиво пялящееся на лейтенанта. Вновь закрыл и решил не открывать. — Доброе утро, лейтенант Абараи, — очень дружелюбно сказал арранкар, — не притворяйся, тебе это не поможет. Ренджи спокойно сел и уставился на Гриммджо. — Че надо, ублюдок? — Во-первых, не груби старшим, это дурной тон, — и Джагерджак выразительно поднял бровь, — а во-вторых, давай вставай и собирайся, нас ждут великие дела, — почти пропел он. — Ты пьян? – осенило Ренджи, — или Маюри, наконец-то, провел на тебе эксперименты, а заодно сжалился и наградил мозгом? Глаза арранкара предупредительно сузились, но он пропустил оскорбление. — Если ты не хочешь, чтобы я выволок тебя на улицу прямо в таком виде, советую поторопиться, а то запас терпения у меня заканчивается очень быстро, как ты знаешь. — А он у тебя вообще есть, этот запас? – изумился Абараи, но все-таки встал и начал одеваться, — и вообще, выметайся на улицу, я тебя не приглашал, так что имею полное право выкинуть за шкирку. — Неужели рискнешь? – весело ответил Гриммджо, — а я даже чай тебе заварил, не думаю, что по утрам ты хлещешь сакэ. — Ты что сделал? – обернулся Ренджи. Определенно это было самое дикое утро в его долгой загробной жизни, которое, впрочем, служило отличным продолжением вчерашнего дня. — Чай заварил. Или ты не пьешь чай? Ну, извини, больше ничего не нашел. — Может, ты заболел? Или перепутал меня с кем-то? И какого хрена ты вообще тут делаешь? – тут он подумал, что этот вопрос он должен был задать сразу, как открыл глаза, но теперь уже было поздно. Момент, что называется, был упущен. — Ты сегодня мой подопечный, — Джагерджак прямо-таки наслаждался видом оглушенного такой вестью фукутайчо и лыбился во все свои тридцать два. — Шухей наконец образумился и послал тебя? И ты решил найти новую жертву? — Вот еще, — фыркнул арранкар, — что за глупые идеи приходят в твою разукрашенную голову. Хисаги-сан сегодня очень занят делами в отряде, и я не собираюсь ему мешать. Но к тебе это не имеет ни малейшего отношения. — Тогда какого черта? — Распоряжение Кучики-тайчо, — продолжал скалиться Гриммджо, — и хорош изображать из себя соляной столб, шевелись, лейтенант, у нас куча планов. — Распоряжение Кучики-тайчо, – глухо повторил Ренджи, видимо пытаясь осознать свое положение сейчас и, вообще, свое место в этом мире после такого заявления. — Блин, Абараи, ты начинаешь меня бесить! Неудивительно, почему Бьякуя так гоняет тебя, если тебе все по десять раз надо повторять! Бери своего бабуина и пошли. — О да, а ты у нас дисциплинированный донельзя! – не остался в долгу шинигами. — Прямо образец послушания. — Я тебе сейчас прям не выходя из дома рожу начищу, — начинал закипать Джагерджак. — Попробуй! – рявкнул Ренджи и первый заехал ему в челюсть, на которой не было маски. Гриммджо явно не ожидал такой прыти от лейтенанта, поэтому отклониться не успел. Зато озверел окончательно. Мгновенно взметнувшись в воздух, он с ноги ударил Абараи в плечо, отчего тот отлетел к стене, и кинулся вдогонку. Но промахнулся и проломил стену, потому что Ренджи пригнулся и уклонился, попутно зарядив ему кулаком повыше дыры. — Ах ты, макака размалеванная! Арранкар схватил его одной рукой за шкирку, а другой за пояс и выкинул в окно, прыгнув в след. Абараи уже отплевывался от пыли и ждал, потому что встречал прямым ударом в нос. Гриммджо чудом избежал удара, рука скользнула по маске. В последующие минут десять было много грохота, ударов и мата. Облако пыли мешало следить за действиями разбушевавшихся противников. Кажется, они проломили небольшой заборчик в нескольких местах, разбили еще одно окно и перевернули бочку с водой, после чего приобрели куда более живописный вид. Несмотря на раннее утро, вскоре подоспели зрители, привлеченные увлекательным зрелищем. Вытащить катану никому из них даже в голову не пришло, мало того, они отбросили мечи еще в самом начале схватки, чтобы не мешали. Тупо дубасили друг друга кулаками, ногами, и даже иногда головой. В рукопашном бою Ренджи ничуть не уступал арранкару, что служило дополнительным стимулом для обоих. Они мутузили друг друга с таким неприкрытым удовольствием, что вокруг раздавались восхищенные крики и аплодисменты в моменты особо удачных ударов. Усталости не чувствовалось никакой, лица обоих уже были покрыты внушительными синяками и кровоподтеками, а также грязными разводами, как и все остальное, но это лишь подзадоривало. Отвлеклись лишь на секунду, когда совсем рядом раздался вопль: — Бля, что здесь происходит?! Противники синхронно повернулись к источнику и ответили в один голос: — Отвали, Куросаки! После чего снова увлеклись дракой. Ичиго, пришедший к Ренджи без всякий четких намерений и заставший такую сцену, удивился. Нет, он, конечно же, мог предполагать, что Гриммджо все-таки попробует сорвать злость на Абараи, но не таким же способом. Парочка тем временем переместилась к деревьям, где Гриммджо сначала с размаху впечатал шинигами в толстый ствол, а через минуту сам поцеловал морщинистую кору. Им, определенно, было весело. Взывать к голосу разума или чему-то вообще было бесполезно. Ичиго перебрал в уме тех, кто способен остановить это побоище, пока эти идиоты не покалечили друг друга всерьез, а то и поубивали. Кандидатуры отпадали одна за другой. Подставлять Ренджи перед Бьякуей не хотелось, другие лейтенанты, да и большинство капитанов удостоились бы примерно такого же ответа, что и сам Ичиго. Осененный внезапной идеей, рыжий сорвался в шунпо, надеясь, что за это время не случится непоправимого. Вернулся через десять минут и с облегчением заметил, что оба стоят на ногах и выглядят как два бойцовых петуха, правда, один имел гребень голубого цвета, но сравнение было точным. — Абараи-фукутайчо, Гриммджо-сан, если вы так сильно хотели меня навестить, не стоило прибегать к столь изощренному способу! – раздался тихий спокойный голос, и из-за спины Ичиго выплыла сама Унохана Ретсу. Попадание было четким. Ичиго гордился собой и сиял, как начищенный медный таз. Оба взъерошенных, покрытых слоями крови и грязи противника немедленно вытянулись по струнке. Толпа стихла уже при одном появлении капитана 4 отряда. — Унохана-сан... — начал было арранкар, но был остановлен легким подергиванием плеча. — Объяснять происходящее будете потом, и не мне. А сейчас, будьте любезны, пройдите за мной в лазарет, — она развернулась и пошла по дороге, абсолютно справедливо полагая, что мужчины, сейчас больше походившие на нашкодивших котят, последуют за ней. Проходя мимо Ичиго, оба зыркнули на него такими глазами, что тому захотелось немедленно оказаться в Каракуре, дома, на теплой кухне со стаканом сока в руках. *** В субботу у шинигами был банный день. Ну да, а что удивительного? Рабочий день ограничивался первой половиной дня, затем обед, а спустя несколько часов все начинали стягиваться к баням. У каждого отряда она была своя. Самыми первыми шли новички, потом обычные рядовые, ну, и далее по старшинству. Капитаны, конечно же, туда не ходили, не по чину. Поэтому старшие офицеры и лейтенанты, как правило, собирались ближе к вечеру в каком-нибудь одном отряде, чтобы отдохнуть, расслабиться, поговорить за жизнь, сидя в фурако или в общей ванной, а потом плавно переползти всем вместе в уютное место и продолжить уже за бутылочкой другой сакэ. Что ни говори, субботы были любимыми днями шинигами в мирное время. И эта не была исключением. Женская ассоциация сегодня зависала в десятом. А это значит, что сакэ девушки начнут пить еще в бане, по крайней мере некоторые. Сильная половина решила почтить своим присутствием территорию 3 отряда. Бедный Кира-фукутайчо уже предвкушал все прелести этого нашествия. Особенно завтра с утра. Но, что не сделаешь для друзей, в конце концов, ходили почти во все отряды по очереди, за понятными исключениями. Поэтому Изуру поторапливал своих подчиненных, чтобы успеть все приготовить к приходу радостной компании. Вскоре появились первые ласточки в виде Иккаку и Юмичики. За ними подтянулись остальные. Блаженно раскинувшись в горячей воде, они обсуждали самую главную сплетню дня, то есть драку, не бой, а именно драку Ренджи с Гриммджо. К слову говоря, темой для беседы в «женской бане» было то же самое, причем женскую половину больше интересовали причины, а мужскую – сам процесс. Примерно в то же время Провалявшись почти весь оставшийся день в лазарете, причем не столько по причине сильных повреждений, а сколько от мысли, что придется оправдываться перед Кучики, горе-драчуны были практически насильно выдворены за ворота 4 отряда. За воротами их уже поджидал Рикичи с вполне понятыми намерениями. — Кучики-тайчо ожидает вас обоих в офисе, — как-то виновато выговорил паренек, словно заранее извиняясь за то, что их ждет. Он с волнением осматривал следы «веселья» на лице Абараи и довольно косился на арранкара, отмечая, что лейтенант в долгу не остался. — Пошли уже, че кота за…, — начал Ренджи. — Не при детях же! – поморщился Гриммджо, — а за кота ответишь, позже. И они медленно поплелись в сторону 6 отряда. Несмотря на успехи медицины Готея, некоторые ссадины далеко не полностью зажили, поэтому Джагерджак думал, что улыбаться придется поменьше, разбитая губа ныла и отзывалась при малейшем движении. Зато у Ренджи один глаз почти заплыл, что в перспективе встречи с любимым капитаном было не так уж плохо. За ночь, естественно, на обоих все заживет под действием силы реяцу, но сейчас ощущения все равно были неприятными. На удивление тихо зайдя в офис, они встали рядом и приготовились к разносу. Ну, в понятии Бьякуи, конечно. Хотя, лучше бы он умел орать, а то одного взгляда хватало для того, чтобы почувствовать себя последним существом во всех трех мирах, мечтая заползти в ближайшую щель. — Гриммджо, разве я просил тебя уродовать моего лейтенанта? "Неожиданное начало", — подумал Ренджи. — Мы не успели дойти до тренировочной площадки, — вяло отшутился арранкар. — Ты понимаешь, что придется применить к тебе штрафные санкции? — Отрезать руки? Кажется, это уже было, — он попытался улыбнуться, но губа опять треснула, — Ксо! — Тайчо…, — внезапно начал Ренджи. — Абараи-фукутайчо, я к вам, по-моему, еще не обращался. Как же бесило, когда тон Бьякуи становился вот таким, когда он начинал подчеркнуто «выкать», будто отбрасывал Ренджи от себя за сотни световых лет. — Я знаю, тайчо, — упрямо проговорил лейтенант, — но вы должны знать, это я начал драку. — Идиот, — буркнул Гриммджо еле слышно. Бьякуя помолчал, словно что-то обдумывая. — Я попросил Гриммджо потренироваться сегодня с тобой перед нашим походом, ты же осведомлен о данных разведки и о подозрениях, которые возникли у командования. А ты затеял уличную драку на виду у людей. Потребовалось вмешательство капитана, чтобы унять вас. Ты подвел своим безрассудством весь отряд, Ренджи. Абараи читал между строк, что он подвел лично его, Кучики Бьякую, как своего капитана, опорочил звание лейтенанта, на которого должны равняться остальные, опустился до банального рукоприкладства и так далее, и так далее. — Простите меня, тайчо. — Гриммджо не сказал тебе, что это был мой приказ? — Сказал, тайчо, — виноватым тоном проговорил Ренджи, — но я подумал… в общем… — Можешь не продолжать, свободны. Оба. — И это все? — У тебя есть вопросы, Ренджи? — Нет! То есть да, тайчо! Какое наказание меня ждет? Бьякуя чуть слышно вздохнул, с точки зрения Абараи это должно было означать что-то вроде «как же ты мне надоел, идиот, раз не можешь понять очевидных вещей». — В понедельник у нас ответственное задание, ты думаешь, я буду придумывать для тебя сейчас наказание? Если ты так хочешь, перенесем это на потом. — Как скажете, тайчо! Можно идти? Кучики не удостоил их ответом, просто отвернулся к окну. Толкаясь, они выпали из кабинета и закрыли дверь. В молчании вышли из здания и дошли до ворот, когда арранкар сказал: — Ну, и кто тебя за язык тянул? На хрена ты сказал, что ударил первым? — Я не привык врать капитану. — Понятно, — арранкар задумался о чем-то своем, потом хитро посмотрел на шинигами и сказал, - Надо будет повторить как-нибудь. Давненько я так не разминался. Ренджи взлянул на него и улыбнулся: — В любое время. Ну, почти в любое и не с такими последствиями, – он указал на свой глаз. Джагерджак довольно засмеялся, потом опять схватился за губу, вот же блин, больно-то как. — Ладно, бывай, — пробормотал, все еще держась за лицо, отвернулся и пошел по дороге. Впоследствии, Ренджи не раз задавал себе вопрос, зачем он сделал следующее, но ответа так и не находил. — Эй, Гриммджо! Арранкар повернул голову, вопросительно приподняв бровь. — Пойдем в баню. В бирюзовых глазах на долю секунды отразилось удивление, потом любопытство. — Зачем? — Мыться, — обескураживающее ответил Абараи, — после сегодняшнего нам это не помешает, да и вообще, классно там. Ты был в бане? Гриммджо помотал головой. Хисаги пару раз предлагал ему сходить, но он почему-то всегда отказывался. Потом предлагать перестали, а напрашиваться было ниже его достоинства. Но ему было интересно, почему они так радостно каждую субботу туда ходят. — Тем более! И у Иккаку есть потрясающая мазь, ссадины заживают моментально, как раз для твоей губы, — Ренджи сам не понимал, какого хрена он так активно дружелюбен, хотя, если отбросить его отношение к Ичиго, то страшной неприязни он к арранкару не испытывал. Да и за полгода привык уже, пили вместе неоднократно, сражались тоже. В общем, он успокоил свою совесть, пытавшуюся намекнуть на Куросаки. Черт, Ичиго! Он же наверняка там. Да, Ренджи, и все-таки, ты идиот. Мелькнувшая вдруг надежда на отказ, разрушилась в тот же миг. — Веди. Посмотрю я на вашу баню. *** Когда виновники жаркого обсуждения появились вместе в створках седзи, в воздухе повисла глубокомысленная тишина. — Ну, и че уставились? Давайте, освобождайте нам места, — нарочито грубо сказал Ренджи. В сторону Ичиго, бултыхавшего ногами в общей ванной, он старался не смотреть. — Гриммджо, — махнул рукой Шухей, вылезая из фурако, — ты все-таки решился. Иди сюда. Кира, что у нас с горячей водой? Арранкар чувствовал себя не то, что не в своей тарелке, но не слишком комфортно. И не только потому, что оказался в незнакомом месте, а больше от присутствия рыжего, почти голого, надо заметить. Это будило вполне осязаемые и волнующие воспоминания, пожалуй, даже слишком. Он постарался побыстрее погрузиться в бочку с горячей водой, во избежание… мда, того самого. Ну вот, прекрасно, просто чудесно. Надо заставить себя просто не смотреть на тонкую спину с выступающими лопатками, просвечивающими под кожей позвонками, на влажную рыжую макушку, на шею, по которой стекали капельки влаги, а главным образом ниже, на ямочки на пояснице и ложбинку, уводящую к... Ксо! Какого черта он сюда пришел? Гриммджо зажмурился и попытался отрешиться от происходящего, усилием воли отмахиваясь от навязчивых видений, с готовностью выпорхнувших из подсознания. Получалось не очень. Хреново получалось, что тут говорить. Через минут десять он немного успокоился, не дав разбушевавшейся памяти окончательно завладеть его разумом. И телом, кстати, тоже. Но глаза все равно было открывать страшно. Внезапно он ощутил прикосновение к своему лицу, и глаза все-таки пришлось открыть. Над ним стоял Шухей, что-то говорил и, похоже, уже не в первый раз. Но почему-то Гриммджо его не слышал. — Не дергайся, я тебе губу помажу, Иккаку мазь дал. Ну, если хочешь, сам помажь, — он протянул ему баночку. — Мажь уже, мне ж не видно. Хисаги очень удачно загораживал обзор, и пока можно было не волноваться. — Эй, Гриммджо, ты как там? – отвлек его от идиотских мыслей Ренджи. — Нормально, — изобразить отстраненность получилось не очень убедительно. — Правда расслабляет? Угу, до хруста в позвонках. Так расслабился, что хоть святых выноси. Шухей закончил и ушел обратно. И взгляд Гриммджо сразу же уперся в Ичиго, который в этот момент обернулся, словно почувствовал его, прожигающий голую спину. Неизвестно, что именно увидел Куросаки на его лице, но отвернулся он слишком поспешно и сполз в ванну целиком. — Слушай, если тебе слишком жарко станет с непривычки, лучше в ванну переберись, — непринужденно махнул рукой Абараи. Конечно, уже побежал. Не хватало только залезть в одну ванну с рыжим. Он попытался отвлечься, прислушиваясь к разговорам вокруг. Через минут пять Гриммджо погрузился в какое-то приятное оцепенение. Да, бабуин был прав, баня – это классно. — Так, ладно, давайте закругляться, а то скоро девчонки придут, — вспомнил Кира. В рядах разомлевших шинигами возникло небольшое оживление, многие быстренько собрались и ушли. Джагерджаку никуда идти не хотелось, поскольку девчонки его не интересовали, ну, то есть, с несколькими он был знаком очень даже неплохо, совместные пирушки, как ни крути, способствуют сближению. Но ничего большего. К тому же, было так хорошо сидеть в горячей воде, наслаждаясь теплом, покоем и возникшей за последние десять минут тишиной. Он с удивлением обнаружил, что они с Абараи остались одни, а в общей суматохе он даже не заметил, как ушел Ичиго. — Ну что, пойдем, что ли, тоже? – обратился к нему лейтенант, — Или еще покайфуешь? Я смотрю, тебе понравилось. — Ага, — лениво протянул арранкар, — блин, и почему я раньше не ходил сюда? Ладно, пошли, нам сегодня не помешает как следует выпить, да, лейтенант? — Это единственное, в чем я с тобой соглашусь, придурок! – отозвался Ренджи и начал вылезать. Когда они выходили из здания, Гриммджо придержал Абараи и, пристально глядя ему в глаза, глухо сказал: — Слушай, шинигами, не знаю, что у вас там с Куросаки… Но если ты его обидишь, я тебя убью, — и хотел пройти дальше, но был в свою очередь остановлен сильной хваткой. — Тогда тебе надо покончить с собой, Гриммджо, потому что ты – единственный, кто умудрился его обидеть. Они еще с минуту смотрели друг на друга, словно пытаясь найти ответы на какие-то вопросы. Нашли или нет, неизвестно, но все-таки расцепились и направились к лейтенантской. Первым в комнату громко ввалился Абараи: — О-о-о! Все уже в сборе. Общий привет! – и прямиком направился к Ичиго, который сидел с Рукией, Нелиэль и Хинамори, и ожесточенно жестикулировал. Дошел, петляя между всех присутствующих, и потрепал парня по рыжей макушке, Куросаки вскинул на него взгляд, а потом уставился за спину Ренджи. Потому что в этот момент в комнату вплыл арранкар. Некоторые девушки пискнули, большинство смотрело с легкой неприязнью из-за утренней драки. Никто не знал, что первым начал не он. Да и плевать. Лишь только двое смотрели по-другому, но лучше бы с презрением, чем с таким явным пониманием и укором. Гриммджо направился к Хисаги и, сидевшими рядом с ним, Кире, Мацумото, Иккаку, Юмичике и еще одним лейтенантом, имя которого он постоянно забывал. На столе громоздились стройными рядами бутылочки, арранкар легким движением подхватил одну на лету и залпом отхлебнул чуть ли не половину. — Гриммджо-сан, а где тост? – кокетливо спросила Рангику. — Это штрафная, — осклабился он. — Эй, Абараи! Мы вроде пить собирались, нэ? – обернулся он к лейтенанту. — Угу, уже иду, — махнул рукой тот. — Это вас после драки так на дружбу пробило? – тихо спросил Ичиго, смотря на Ренджи совсем не добрым взглядом. — Да нет, блин, Куросаки, я что, по-твоему, его ненавидеть должен? Тут к нему уже все привыкли. Не то, что свой в доску, но все же. Никто ж не виноват, что у вас… что вы... короче… — Ладно, Ренджи, не напрягайся, ты прав. Это мои проблемы, и вы тут действительно ни при чем. Вы вроде пить собрались? Я тоже, пожалуй, выпью. — Ичиго, может, не надо? – испуганно прошептала Рукия, боясь, что молодой неокрепший организм не вынесет тех доз, которые тут обычно принимали. — Пофиг, может, напьюсь первый раз в жизни. Рукию это отнюдь не успокоило, да и Абараи, судя по виду, тоже начал волноваться. — Я прослежу, чтобы много не наливали, — пообещал он девушке. — Угу, ты после второй бутылки сам краев не видишь, проследит он. В конечном итоге, все оказалось не так страшно, как предполагалось. Ичиго пил умеренно, не наравне со всеми, конечно, но почти не пропускал. Держался вроде бодро, хотя затуманенный взгляд и лихорадочный румянец свидетельствовали о явном опьянении. Ренджи всеми силами старался поначалу «следить» за ним, но затем они с Гриммджо устроили соревнование на скорость поглощения сакэ, и вопрос контроля отпал сам собой. Ичиго с трепетным ужасом наблюдал, как исчезают все новые и новые порции в бездонных глотках. День соревнований какой-то. Лейтенант уже сидел, опираясь на рыжего, Гриммджо же, в свою очередь, не стесняясь, положил руку на плечи Шухею и нагло навалился на него. Хисаги не то, чтобы не возражал, но понимал, что сопротивляться пьяному Джагерджаку абсолютно бессмысленно. Когда запасы горячительного заметно поредели, Мацумото забеспокоилась. — Похоже, придется идти за добавкой. Ренджи, почему бы вам не прерваться на время? Гриммджо-сан, вы не поможете мне принести сакэ? – как-то очень настойчиво попросила она, но поскольку все уже находились в очень приподнятом настроении, то этого никто не заметил. Арранкар поднял на нее помутневший взгляд и встретился с совершенно трезвыми глазами Мацумото, которые очень красноречиво намекали на… В голове щелкнул тумблер и вспыхнул свет. — Конечно, Ран… гику-сан, я с удовольствием. Побуду сегодня этим… джентльменом, вот! – он отлип от Шухея, который наконец-то мог вздохнуть свободно, и попытался выбраться из-за стола без потерь. — Мы скоро вернемся, не скучайте! – проворковала она, чуть ли не выталкивая арранкара за дверь. Когда они вышли за ворота отряда, Мацумото обернулась к Гриммджо с разъяренным видом: — И что ты, по-твоему, вытворяешь? — Пью… — удивленно ответил арранкар. — Я не про то, хоть ужритесь оба, как свиньи, мне плевать. К Хисаги чего пристаешь? Джагерджак закатил глаза, видимо, переваривая услышанное, а потом глупо захихикал. — Ран… ты… ты… с ума сошла? Хахааааах…Шухей? Ты смеешься? — Да ты его всего облапал! — Что?! Ран, ты перепила, по-моему, — Гриммджо аж протрезвел, — так, погоди, ты что, — перешел он на заговорщицкий шепот, — ты ревнуешь? — По-моему, это ты перепил. И не стыдно тебе, прямо на глазах у Ичиго! Кто там говорил о последнем шансе? — А-а-а, то есть ему можно, а я должен обет воздержания на всю оставшуюся жизнь дать? — Что можно? – не поняла девушка. — Целоваться с этой обезьяной средь бела дня, вот что! Мацумото озадаченно замолчала. — Так ты все-таки решил мстить? – раздался голос со стены. — О, Ками, только не это… — простонал арранкар, — вы решили меня доконать? Сговорились, да? В один прыжок рядом с ними приземлилась Нелл. — Я предупреждала тебя… — Да не собираюсь я трогать вашего ненаглядного Куросаки, отстаньте вы от меня. Ты, кстати, сама сказала, начни новую жизнь, что не нравится? — С Шухеем?! – опять возмутилась Рангику. Ситуация была настолько абсурдной, что Гриммджо даже смеяться не мог, просто тихо всхлипывал сквозь зубы. И что эти девки о себе возомнили? — А знаешь, да, даже если и так, то что? По крайней мере, я по покойникам не убиваюсь, и я не понял, Ран, почему ты еще не на своих долбаных развалинах? Давно пора. Тебе же плевать на Хисаги, хотя он… ой, да что я буду распинаться перед тобой, ты же дальше бутылки не видишь ничего! И ты тоже хороша, Нелл, всю дорогу этот жук навозный тебя унижал, выкинул тебя из Лас-Ночес, а ты теперь по нему слезы льешь. И советуешь начать мне новую жизнь? Себе посоветуй. Да на вас смотреть жалко!Идиотки! – злость кипела в крови, невыносимо хотелось с кем-нибудь подраться. — Заткнись! — А то что? То есть, как мне в душу лезть и нотации читать, это нормально! А о себе правду слышать неприятно, да? Пошли вы обе… И он сорвался в сонидо подальше от этого места, подальше вообще от всего гребаного Сейретея, хоть обратно в лес меносов, только бы не видеть их лиц.