Укрощение строптивых

До нужного квадрата добирались долго. Половина отряда, выйдя на рассвете, дошла примерно к обеду, чтобы организовать лагерь, в котором предстояло провести неизвестно сколько времени. И, хотя бы приблизительно, осмотреть окрестности до прибытия остальных. Ханатаро и офицер 12 отряда Ниосу не владели шунпо, а одних оставлять было опасно, поэтому их сопровождали ответственный Хисаги, назначенный заместителем командира группы на время миссии, и громко матерящийся Иккаку, который хотел быть, как обычно, впереди планеты всей, но вынужден был прозябать в «телохранителях». Он ругался и сетовал, что к тому моменту, как они доберутся до остальных, «все вкусное разберут», и ему не удастся подраться. И вообще, не пристало офицеру 11 отряда плестись в хвосте! Это было более чем оскорбительно. Двое подопечных только сильнее втягивали головы в плечи под напором этого праведного гнева. Шухей же попросту игнорировал стенания Мадараме, демонстрируя поистине железную выдержку, хотя, честно сказать, высказаться хотелось. Да еще как. На подходе к нужной точке, они почувствовали слабое присутствие пустого. Иккаку схватился было за катану, но Хисаги бросил через плечо: «Доведи их!» — и скрылся в шунпо быстрее, чем Мадараме успел моргнуть. Изрыгнув новую тираду на тему достойных его обязанностей, он чуть ли не пинками погнал двоих, с его точки зрения, никчемышей к остальным. Запыхавшиеся они выскочили на поляну с расставленными палатками, у которых суетились Абараи и Юмичика. — Пустой, — выпалил Иккаку, — из палаток повыскакивали Куросаки и Гриммджо. — Где Кучики-тайчо? — Где-то здесь, осматривает местность, — отозвался Ренджи. — Черт, короче принимайте этих двоих, я за Хисаги. — Я с тобой! – завопили на два голоса рыжий и арранкар. Втроем они молниеносно добрались до того места, откуда ушел Шухей. — Разделимся, — сказал Гриммджо, — и, не дождавшись ответа, исчез в наступающих сумерках. — Че это он раскомандовался? – начал закипать Иккаку. — Он прав, пошли уже, время теряем, — отрывисто бросил Ичиго и нырнул в ту же сторону. Мадараме ничего не оставалось, как последовать их примеру. Через час безрезультатных поисков, в голову начали закрадываться нехорошие мысли. Реяцу не было ни следа, ни Хисаги, ни каких-либо пустых. Они рыскали по лесу почти уже в темноте. — Ксо! Шухей, где же ты? – зло бормотал Джагерджак, всматриваясь в лесной мглу, — Во что ты вляпался, идиот? То, что Хисаги во что-то вляпался, почему-то сомнений не было. С самого начала миссии Гриммджо преследовали какие-то непонятные предчувствия, но объяснить их он не мог. Просто ощущал своим звериным чутьем, что что-то здесь не так. Еще через полчаса он его нашел. Без сознания, всего искореженного, с пробитой насквозь грудью и многочисленными жуткими ранами по всему телу. Окровавленная рука мертвой хваткой сжимала Казешини. Крови было столько, что сознание помутилось от ее запаха, глаза застилала плотная пелена. Голод пустого разросся непомерно, хотелось рвать и грызть изуродованное тело и пить струящуюся из ран кровь. Нечеловеческими усилиями он пытался сдерживать себя. Мысленно твердил, что это Шухей, который один из немногих, кто относился к нему не как к убогому, не как к чудовищу. Шухей, с которым было связано только хорошее (если это можно так назвать) в его жизни среди шинигами. Шухей, которого, если говорить человеческим языком, он мог назвать единственным другом. Он и сам не понимал причину такой, можно сказать, привязанности. Хисаги не боялся его, не ненавидел, хотя по идее, должен был ненавидеть всех арранкаров после неудавшегося переворота, не презирал. Просто был сам собой, как и со всеми. И еще он его понимал, по крайней мере, так казалось арранкару. Понимал его голод, жестокость. Позже он узнал, почему, из-за своего зампакто. Когда ему удалось все-таки заставить Шухея рассказать о своем мече, действительно оказалось, что Казешини был очень интересным экземпляром. Поскольку он являлся частью шинигами, то он не понимал, как тот может его сдерживать. Считал это глупостью, сдерживать такую силу, но вместе с тем уважал. И Гриммджо было интересно узнать, какой же Казешини на самом деле. Он приходил к Хисаги почти каждый вечер, и, если Шухей был не слишком вымотан или занят, заставлял его драться. А потом, усталые, они подолгу лежали на крыше, иногда молча, иногда о чем-то говорили. Не то, что им надо было кому-то выговориться, арранкар в этом необходимости никогда не испытывал, а у Хисаги для этого было достаточно друзей. Но с ним было легко, и иногда он ловил себя уже на середине какого-нибудь рассказа. Так же почти случайно рассказал об Ичиго, об их отношениях, почему он ушел. Это было странно. Но Шухей не осуждал, не возмущался, как правило просто слушал и молчал. А потом рассказал о Рангику. Тоже как будто случайно, но это казалось совершенно естественным. Вот такая дружба, непонятно из чего возникшая, но терять ее не хотелось. Преодолевая зверя в себе, он взял его на руки, реяцу шинигами не чувствовалась совсем, но он не мог думать, что тот мертв. — Только попробуй умереть, придурок, — бормотал арранкар по пути в лагерь, — я тебя из-под земли достану. Ты должен мне банкай, не смей умирать! Бесшумно приземлившись у костра, он осторожно положил Хисаги на землю. Остальные тут же подскочили, начали галдеть, что-то спрашивать, дергать, пока он не зарычал: «Заткнитесь уже!!!» Посмотрел на Кучики, все-таки он был командиром, но вряд ли бы позволил себе заорать, а обычный голос потонул бы в этом гвалте. Рядом с Шухеем уже вертелся Ханатаро, изредка удивленно вскрикивая и что-то бормоча себе под нос. — Я нашел его в таком состоянии, — начал Гриммджо и замолчал, потому что сказать действительно было нечего. Бьякуя кивнул, потом повернулся к Ямаде: — Как он? — Плохо, да вы и сами видите! Столько крови потерял, и эта рана в груди. Я вообще удивляюсь, что он еще… — Не смей! – прервал его арранкар, — просто лечи. — Гриммджо, я уверен, что Ханатаро сделает все возможное, — спокойно сказал Кучики, никак не отреагировав на взрыв эмоций. — Его надо как можно быстрее доставить к Унохане-тайчо, — жалобно протянул мальчишка, — но с такими ранами… — Он не перенесет дорогу, — закончил за него капитан, — сколько понадобится времени, что бы это стало возможным? — Ну… Если он не…, — за спиной предостерегающе зарычал Джагерджак, — думаю пару дней, смотря как заживать будет. — Хорошо, обеспечьте ему необходимый уход, и, если потребуется наша помощь, обращайся в любое время. В это время на поляне появился Ичиго. — Я задол… Вот черт, — осекся он, глядя на Хисаги. — Его надо перенести внутрь, — сказал Ямада. — Я отнесу, — быстро ответил арранкар и наклонился, чтобы поднять Шухея. Куросаки отошел к Абараи, который тихо сидел и ворошил палкой угли в костре, не принимая никакого участия в разговоре. Он был слишком подавлен. — Ренджи, — позвал Ичиго и положил ему руку на плечо, — он сильный, ты же знаешь. Он выкарабкается. Абараи коротко кивнул, не отрываясь от огня. — Дежурим по двое, — произнес Бьякуя, — я и Джагерджак в первую смену. Ханатаро, тебе сейчас помощь нужна? — Нет пока, Кучики-тайчо, — раздалось из палатки. — Хорошо. Остальные спать. Завтра с утра осмотрим место, где Гриммджо нашел лейтенанта Хисаги. Ночь прошла спокойно, Бьякую и арранкара сменили Иккаку и Юмичика, а под утро дежурили Куросаки и Абараи. Никаких вспышек реяцу, появлений пустых и прочих подозрительных явлений. С утра половина отряда отправилась к тому месту. Ниосу снимал показания каких-то счетчиков, что-то записывал, хмыкал себе под нос. Вокруг было повалено с десяток деревьев, на стволах многочисленные зарубки то ли от когтей, то ли от шипов, следы крови повсюду. Непонятно было только одно, как Шухей выжил, потому что пустой явно ушел. Почему не убил? Или подумал, что Хисаги уже мертв? Гриммджо рыскал вокруг, внимательно всматриваясь в следы, ища любую мелочь, зацепку. Следы на деревьях показались ему смутно знакомыми, как будто он уже видел такие, не похожие, а именно такие, тонкие ровные и глубокие, только где? То, что это был не обычный пустой, было очевидно. Адьюкас? Васто лорд? — Гриммджо? Ты что-нибудь нашел? – голос Бьякуи вывел его из задумчивости. — Да, то есть… Не знаю. Эти следы кажутся мне знакомыми. Только не могу вспомнить, где я их видел. — Следы как следы, — пожал плечами Иккаку, — обычные когти. — Ну да, для вас все когти одинаковые, поэтому ты разницы не видишь. — Тебе виднее, ты же у нас ки-и-иса, — передразнивая Ячиру, заржал тот. Джагерджак бросил на него уничтожающий взгляд, но промолчал. Не до разборок сейчас. — Вы уже собрали все необходимое? – обратился Бьякуя к Ниосу. — Да, капитан Кучики, можем возвращаться. — Тогда идем. *** — Как он? – просунул голову в палатку Ханатаро арранкар. — Не кричите, пожалуйста, Гриммджо-сан! — А то что? Разбужу нашу спящую красавицу? Он ведь без сознания, — за нарочитой грубостью он пытался скрыть волнение. — Пока стабилен. Но очень слаб, а я не могу ничего практически сделать в таких условиях. Слишком большая потеря крови. И еще, боюсь, что он может быть отравлен, а мы не знаем что за яд и вообще…, — парень тяжело вздохнул. — Ясно. Иди, погуляй немного. — Гриммджо-сан? — Не бойся, не сделаю я ничего с ним, просто… поговорю. — Но ведь он… — Иди, — почти прорычал Джагерджак. Когда парень боком вышел из палатки, Гриммджо присел рядом, внимательно оглядел. Странное чувство опять возникло, такие раны он тоже уже видел. Он немного нерешительно, словно удивляясь сам себе, наклонился почти к самому уху Хисаги и что-то забормотал. Весь день прошел в бестолковом ожидании неизвестно чего. Если тварь или твари, почувствовав присутствие такого количества шинигами, залегли на дно, то ожидание бессмысленно. Периодически прочесывали квадрат и прилегающие к нему области, и исключительно парами. Оказаться на месте Хисаги не хотелось никому. Далеко не слабаком был фукутайчо, да почти уже тайчо, 9 отряда. Не так просто было застать его врасплох. А значит, враг был тоже не простым. Что, впрочем, только подтверждало все донесения и слухи. Ниосу провел анализ крови Шухея на предмет отравления, насколько позволяли полевые условия. Яда не обнаружил, но зато обнаружил кое-что другое. Странное вмешательство в духовную структуру. Даже на словах не мог объяснить, что не так, но утверждал, что она нарушена. Каким образом – не имеет представления, какие последствия – тоже. Это был уже не просто повод задуматься. Это был повод бить тревогу. Пустые, обладающие способностями вмешиваться в духовную структуру и манипулировать духовной силой были редки и очень опасны. Незримая опасность и напряжение витали в воздухе, заставляя все время быть начеку. Какой тут сон? Даже когда Бьякуя приказал идти спать, оставив дежурить офицеров 11 отряда, все неохотно полезли по палаткам, все равно глаз не сомкнуть. Так и лежали, молча, каждый обдумывая свое, уставившись в полупрозрачный потолок. Ичиго думал, что Гриммджо ведет себя почти как человек. Очевидно же, что переживает за Шухея, хотя пытается не подавать виду. Вспомнил последнюю ночь в поместье. Действительно ли он приходил только для того, чтобы… Глупо, арранкар не из таких. Ему только свистни, пол-улицы сбежится. Заявить свои права? На кого, если они расстались полгода назад. Вернее, тот сам его бросил. Не понятно. Да еще сон этот, черт возьми, про васильки-лютики! Каждый раз глядя на эту дурацкую небесную шевелюру, вспоминал этот сон. И-чи-го… Я ждал тебя. Что за бред? И вообще, не за этим он шел в Сейретей. А зачем? Ах да, дурацкий план ревности. Тогда Гриммджо приходил для того, чтобы проверить, имеет ли он еще какое-то влияние на него, или все досталось Ренджи. Снова, смысл? Если ему все равно. Вот что творится в голове Джагерджака, он никогда не мог понять. Вроде простой с виду, как бамбуковые палочки. Раздражает. Просто бесит. Бесит… Ренджи думал сразу о двух вещах. О том, что Шухей должен обязательно поправиться, и это не обсуждается. И о том, что Бьякуя с ним не разговаривает. Не смотрит. Не обращает внимания. Лишь отдает приказы в своей обычной манере и сразу уходит. Словно предвосхищая порыв Ренджи что-то спросить или уточнить. Любой шанс продолжить разговор. Неужели это из-за того случая? Но он же сам… Если бы Кучики хотел наказать его за наглость и нарушение субординации, принял бы меры еще тогда. Но он не принял, не сделал вообще ничего! Сидел и смотрел своими невозможными синими глазами, будто провоцировал на что-то. Не злился, не угрожал, не насмехался взглядом, а будто спрашивал, и что ты будешь делать, Ренджи? Провокатор хренов! Показал бы он ему, что бы он сделал, если бы Рукия так «вовремя» не нарисовалась. А действительно ли показал бы? Или все-таки не посмел? Ну, ничего, времени у них еще много, когда-нибудь он узнает ответ на этот вопрос. Вот только вернутся с задания. Гриммджо думал…, он ни о чем не думал. Потому что те вещи, которые его сейчас волновали, отвлекали от основной задачи. Думать о Шухее, который мог умереть в любую минуту, или об Ичиго, который лежал в соседней палатке и тоже ворочался без сна, было тяжело. Особенно после последнего разговора с рыжим. А я не могу по-другому. Конечно же, арранкар прекрасно все понимал. И что в таком состоянии Ичиго виноват он сам, и что, по-хорошему, надо было все сделать совсем не так. И что еще можно все исправить. Ну, это он больше чувствовал, чем знал. И почему-то Абараи совсем его не тревожил, несмотря на поцелуй, несмотря на его вызывающее и поведение и слова. Ладно, он потом с этим разберется. Сейчас главное поймать эту тварь, ему хотелось самому разорвать ее на куски. Бьякуя думал о том, что миссия оказалась отнюдь не из легких. И сложность заключалась в основном в том, что они не знали, против кого приходится сражаться, и в этом выматывающем ожидании неизвестно чего. Это нервировало, раздражало, хотелось уже посмотреть в глаза врагу, а враг непонятно – то ли отсиживается, то ли готовит атаку. Да еще Ренджи. Он просто не мог с ним сейчас разговаривать. Даже смотреть не мог. Потому что думать надо было о задании, а не о его лице, так близко нависающем над ним, и о единственном желании снова попробовать его губы на вкус. О задании. А когда они вернутся в Сейретей, можно подумать обо всем остальном. Он устало прикрыл глаза и положил руку на Сенбонзакуру. На всякий случай. Все остальные думали примерно о том же, что и Кучики-тайчо, за исключением фантазий о лейтенанте Абараи. Что, в общем-то, и слава Богу. Для их же безопасности. Все уже более-менее погрузились в легкую дрему, и тут вдруг началось. Чужеродная реяцу заискрилась со всех сторон. Они повываливались из палаток с уже обнаженными зампакто и обомлели. Вокруг поляны открылось не меньше пяти гаргант, из которых вылезали пустые и гиллианы. — Ренджи! Остаешься здесь! – скомандовал Бьякуя и первый сорвался к ближайшему разлому. Абараи хотел было возмутиться, почему это его оставили сторожить, а остальных в бой. Через минуту осенило. Не оставили сторожить, а доверили жизни других, именно ему. Доверили. В очередной раз назвав себя идиотом, он с волнением стал наблюдать за развивающимися событиями. А посмотреть было на что. Справа доносился дикий хохот Джагерджака и сверкали искры от Пантеры, арранкар светлым пятном появлялся в разных местах, всегда точно нанося удары. Потом он услышал вопль Иккаку: «Нобиро, Ходзукимару!» — и полыхнула огненная вспышка реяцу. Юмичика молчаливой тенью скользил от пустого к пустому. Прямо перед ним над холмом вслед крику: «Гецуга Теншоу!» прокатилась черная волна, разнеся сразу нескольких пустых. А слева непрерывным дождем сыпались розовые лепестки Сенбонзакуры, закручиваясь в водовороты. Ренджи заметил пустого, который летел к лагерю, почуяв легкую добычу, и на ходу выкрикнув: «Хоэро, Забимару!»— помчался навстречу. Пустой даже не долетел до него, рассеченный гибким лезвием. Когда Абараи вернулся обратно, рядом приземлился Юмичика. — Замени меня на время, — прошипел он, держась за левое плечо, с которого капала кровь — Ханатаро! — Понял, присмотри за ними, — ответил Ренджи и взметнулся в небо. Все-таки и на его долю досталось драки, порадовался он, нацеливаясь на меноса прямо по курсу. Несмотря на то, что численное превосходство было явно на стороне холлоу, их разношерстная команда справлялась с ними вполне сносно. Гриммджо веселился на всю катушку. Плевать, что противники были слабые, зато их было хотя бы много. Так намного интереснее. Расправиться с ближайшими пустыми, потом разнести голову гиллиану, пустить серо в подлетающих врагов, и все по новой. Эх, жаль, что в релиз нельзя, а то бы он уже всех своих поубивал и пошел чужих воровать. По телу разливалась приятная дрожь, Пантера радостно танцевала в руке хозяина, тоже явно наслаждаясь битвой. Он так увлекся, что даже не заметил сначала изменений. И то, даже не увидел, а больше почувствовал странную вспышку реяцу где-то позади себя. Пустые как будто обрели второе дыхание и начали нападать с двойным рвением. Развернувшись в маневре, арранкар скользнул взглядом в пространстве и увидел тонкие ломаные нити реяцу ярко-желтого цвета над деревьями напротив. Это было так… знакомо. Мгновенная вспышка пронзила память Гриммджо. Ксо! Этого не может быть, нет! И тут он увидел, что к тому месту, рассекая воздух, понесся Ичиго. Забыв обо всех пустых вокруг себя, он рванул за ним, над криками и грохотом боя раздался звериный рык Джагерджака: — Неееееет! И-чи-го! Ренджи краем глаза увидел Гриммджо и толпу пустых, несущихся за ним. Проследил глазами, попутно раскроив маску ближайшего холлоу. Вид у арранкара был просто безумный. Но тут его отвлекли, и он тут же забыл о странном поведении Джагерджака, пытаясь уклониться от серо меноса и не нарваться на шипастый хвост другого пустого. Он не успел совсем чуть-чуть. Подлетая, Гриммджо увидел, словно в замедленной съемке, как Ичиго погружает лезвие Зангецу в плечо пустого, и в этот же миг рука с тонкими длинными лезвиями, которую рыжий только что отсек, появляется снизу и вспарывает мальчишке бок и дальше вверх, сквозь плечо, царапая лицо. Ичиго кричит так, что закладывает уши, и арранкар понимает, что следующий удар будет для него последним. Сонидо, как медленно, черт, пустой уворачивается, рука возвращается к хозяину, стряхивая с себя тело рыжего, которое начинает падать с высоты на землю. Он ринулся вниз, понимая, что безрассудно подставляет спину, но он не может позволить Ичиго упасть. Что-то свистит над головой, когда он подхватывает парня поперек туловища. Мельком кинув взгляд наверх, он видит Ренджи и слышит: «БАН-КАЙ!» — Прикрой! – пытается перекричать он рев Забимару, но Ренджи понимает без слов, прикрывая Джагерджака, несущего рыжего в лагерь. Он опускает Ичиго на землю и начинает сдирать с него косодэ. — Ханатаро! — Что произошло? – спрашивает Юмичика. — Потом! Иди, помогай Абараи. Гриммджо оглядывается, нигде не видно того пустого. Куда он подевался? И тут до него доходит. — Ренджи! — срывается он к лейтенанту, благо над Ичиго уже колдует мальчишка, — Ренджи, мы должны остановить его! — Кого? – непонимающе выкрикивает Абараи, отбиваясь от холлоу. — Того пустого, и Бьякую! – отвечает Гриммджо, рассекая пустого за его спиной. — В смысле? — Я вспомнил эту тварь! Им нельзя сражаться. — Почему? — Ксо! Это долгая история. Просто поверь. — Гриммджо, ты предлагаешь мне остановить капитана в бою?! Ты в своем уме? — Черт… Этот пустой поглощает реяцу. — Высасывает? — Нет! Поглощает! И за счет нее увеличивает свою, чем сильнее духовная сила противника, тем сильнее становится он. У кого из нас самая сильная реяцу, подумай! Помимо Ичиго. — Вот же бл*#@тво! Но как такое возможно? — Я не знаю! Мы когда-то наткнулись на него с Улькиоррой в лесу меносов, когда искали сильнейших адьюкасов. Он отказался идти в Лас-Ночес, поэтому пришлось его убить. Мы возились с ним черт знает сколько, пока наконец не поняли, в чем его способности. Шиффер, в конце концов, убил его, по крайней мере, мы так думали. Я хотел распылить его серо, но этот чистоплюй сказал, что нечего руки марать. А эта тварь видать выжила, уж не знаю как. Вот почему мне казались знакомыми эти царапины на деревьях, да еще и раны Шухея, и проблемы с его реяцу. Все сходится! Только сейчас он намного сильнее, намного. — И как его убить? — У него есть одно уязимое место, уж не знаю, за что оно отвечает, но Шиффер попал в него видимо случайно, нам повезло, можно сказать. — И что будет, если капитан будет с ним сражаться? — Да ничего хорошего. Он будет поглощать его духовную энергию и становиться сильнее. Ему даже на банкай плевать, у него видел какая регенерация? Он еще своими конечностями может управлять независимо от тела. И чем больше реяцу, тем лучше управляет. — О, Ками, это же… — Блин! – Гриммджо с ожесточением разрубил сразу двух пустых, — мне бы релиз. — И что было бы? — Я знаю, куда бить, — спокойно ответил арранкар. — Гриммджо-сан, — донеслось до них с земли. — Чего тебе? – он раздраженно посмотрел на Ниосу, осмелившегося отвлечь его во время боя и вообще в такой напряженной ситуации. Ренджи взглянул на него с не меньшим удивлением. — Я могу снять ограничение, — на выдохе выпалил парень. Гриммджо и Абараи переглянулись, словно пытались понять, не ослышались ли они. — Повтори, — приказал арранкар, — что ты можешь? Если это дурацкая шутка, то я тебя… — Нет-нет, что вы! Это распоряжение капитана Маюри и непосредственно со-тайчо. Если возникнет чрезвычайная ситуация, то я могу снять с вас ограничитель. — Немедленно! – он спрыгнул чуть ли не на голову бедному офицеру. — Гриммджо, — донесся голос Абараи, — без приказа капитана нельзя. — Ты спятил? Предлагаешь мне пойти разрешения у него спросить? Или просто подождать, пока его этот пустой… — ЗАТКНИСЬ! — Тогда не будь идиотом! Тебе что дороже, соблюдение порядка или жизнь твоего ненаглядного Бьякуи? – не в кассу он, конечно, тут ввернул про ненаглядного, но зато, как оказалось, в самую точку. Лицо Ренджи пошло красными пятнами в попытке примирить свои чувства со своей же совестью. Правда, что побеждало обычно у лейтенанта, знают все, поэтому он только вздохнул и сказал. — Я ничего не видел, — и пошел отгонять пустых подальше. Гриммджо даже глаза закрыл в предчувствии. Ничего, когда Ичиго поправится, он не будет рассказывать, что спас ему жизнь. Не будет говорить, как скрутило и заныло все внутри от этой картины, когда его насаживали на длинные лезвия, как стало страшно, панически страшно, что это конец. А он так ни разу и не сказал ему самого главного. Потом они все начнут сначала, но в этот раз по-другому. Почему-то мысли, что он сам может пострадать или даже умереть, абсолютно не было. Воздух завибрировал, что-то громко щелкнуло, и он почувствовал долгожданную свободу. Наконец-то! Взметнувшись вверх от лагеря, чтобы не прибить ненароком мальчишек и раненых во время высвобождения, любовно погладил пальцами клинок: — Разорви, ПАНТЕРА! – реяцу взорвалась, синяя сфера набухала с каждой волной все больше, конечно, столько времени сдерживать ее внутри! В одно движение оказался рядом с Абараи, разметал нескольких пустых чуть ли не за секунду. — За мной! – они сорвались в ту сторону, где бушевали сияющие вишневые лепестки. — Тебе надо удержать Бьякую, — на ходу проговаривал он. — И как ты себе это представляешь? — Да что хочешь делай! Только уведи его оттуда. Ренджи подумал, что капитан быстрее убьет его, чем позволит увести себя с поля боя. Что же делать-то? Приблизившись к тому месту, где вздымались розовые волны, они увидели, что около Бьякуи осталась всего парочка пустых, а за ними висело в воздухе это существо. Васто лорд, хотя никто из никогда их не видел, это сомнений не вызывало. Ренджи вспомнил слова Хитцугая-тайчо: «Десяти таких хватит, чтобы уничтожить все Сообщество Душ». Стало не по себе, это еще слабо сказано. Он выглядел как обычный человек, худощавого телосложения, длинные серебристые волосы струились по плечам и спине, прищуренные серые глаза, оценивающий взгляд, тонкие губы кривились в презрительной гримасе. Абараи удивился, а где же когти? Кучики наконец расправился с последними холлоу и сосредоточил внимание на оставшемся противнике. Он тоже прекрасно понимал, кто перед ним. Почувствовал присутствие лейтенанта за спиной. — Ренджи, отойди, — коротко приказал он. — Нет! Тайчо, вы не можете…, — бл@ть, да как сказать-то, — вам нельзя сражаться с ним. Вспышка реяцу чуть не прибила Ренджи к земле. Черт, этому ублюдку только это и нужно, чем больше капитан высвобождает духовной силы, тем сильнее тот становится. — Тайчо, — прохрипел он, грудь до боли сдавливали тиски, — ваша реяцу… дает ему силу, — почти прошептал он, даже не уверенный в том, что Бьякуя его слышит. Гриммджо был довольно далеко от них, вот он-то сдерживал свою духовную силу изо всех сил, хотя это было чертовски сложно в релизе. И тут пустой решил действовать, видя, что его противники замешкались. На Джагерджака он внимания не обращал, не ощущая того, что ему было надо. За несколько последующих мгновений никто так и не понял до конца, как все произошло. Бьякуя, видя движение пустого, отпустил реяцу и направил ее в лепестки Сенбонзакуры. Абараи, почувствовав свободу, метнулся к капитану и крепко обхватил его руками, конечно глупо, зная, что Кучики мог управлять волнами одним сознанием. Он видел широко распахнувшиеся глаза Бьякуи, но он смотрел не на Ренджи, а за его спину, а потом волна реяцу ударила по всему телу, капитан исчез из поля зрения, он упал на колени, краем сознания уловил какой-то судорожный всхлип, а потом их накрыла волна духовной силы Джагерджака. Этого Абараи уже не выдержал и провалился в темноту. Он не видел, как скривилось от боли лицо Бьякуи, которому удар пришелся по левой руке и плечу, не видел, как Гриммджо после сонидо одним ударом, направив в него всю свою мощь, со спины пробил когтями позвоночник напротив солнечного сплетения пустого, раздирая внутренности, как его рука проходит сквозь тело. И как миллион стальных лезвий окутывает обоих смертельным коконом. Когда Бьякуя отзывает Сенбонзакуру, то видит на теле арранкара многочисленные порезы, но он жив. Значит, получилось контролировать лепестки так, как нужно. Куски тела лорда дергаются, пытаясь собраться вновь. Гриммджо кричит ему: «Забирай Ренджи и уходи!» Бьякуя не спорит, не возмущается — не тот случай, подхватывая бессознательного лейтенанта, он уходит в шунпо. Арранкар понимает, что то, что он задумал, опасно и может закончиться плачевно для него самого, но выхода нет. Проследив глазами за Кучики с лейтенантом на руках и оценив расстояние, он поднимается над кровавой массой, и поворачивается так, чтобы направление удара было направлено от лагеря. Вдохнув поглубже, он впивается когтями в свою руку, разбрызгивает кровь по воздуху. Быстрее, черт возьми! Части тела лорда наползают друг на друга, сливаются вместе. В ладони разгорается синяя звезда, как же медленно, менос его подери! — Гранд рей серо! – выкрикивает Гриммджо. Яркая сфера срывается с руки, ломаные потоки летят в дергающуюся бесформенную массу. Арранкар отскакивает подальше, чтобы распространяющаяся ударная волна не накрыла его самого. Взрыв сотрясает все вокруг, что-то рушится, грохочет, сквозь шум ему слышится пронзительный лязгающий визг. Когда волна спадает, он видит огромную воронку в земле, обожженную поверхность, кучи камней и поваленных деревьев. От котлована почти незримо поднимаются вверх полупрозрачные темные частицы. Все кончено. Гриммджо устало опускается на землю, костяные пластины начинают испаряться с его плеч. Слишком много сил потрачено. Он старался не думать, что бы было, если бы в нем не было столько скопившейся энергии, если бы обычного уровня не хватило для победы. Добравшись до лагеря, он сразу подходит к Ичиго. — Как он? — Все нормально, могло быть и хуже, жизненно важные органы не задеты, а ткани срастутся довольно быстро. Сейчас у него болевой шок, я вколол обезболивающее, но скоро он должен очнуться. Арранкар кивает и поворачивается к Абараи. Тот лежит с открытыми глазами, уже пришел в себя, но дышать по-прежнему тяжело. Да уж, испытать сначала два раза подряд силу Бьякуи, а потом попасть под удар реяцу Джагерджака, это для него слишком. Арранкар смотрит на него почти с сочувствием, но парень молодец, справился. Отвлек внимание Кучики, пусть не слишком хорошо все вышло, но главное результат. Бьякуя, бледнее чем обычно, мужественно сдерживает стоны, пока Ямадо забинтовывает ему руку. Рядом сидят уставшие Иккаку и Юмичика, которым пришлось расправляться со всеми остальными пустыми вдвоем. — Ичи…, — он мягко проводит ладонью по щеке рыжего, плевать на всех, главное, что он жив, — возвращайся скорее, я жду тебя, — тихо шепчет он в рыжие пряди на влажном виске. — Я закончил, Кучики-тайчо, — Ханатаро отходит от капитана и осматривает офицеров 11-ого. — Что с Хисаги? – спрашивает Бьякуя. — По-прежнему стабилен, жизненные показатели немного улучшились, духовная сила постепенно возрастает, но ему все равно как можно быстрее надо… — Я уже отправил адскую бабочку, — остановил его капитан, — Утром за нами придут. Идите отдыхать. Иккаку и Юмичика сразу уползли в свою палатку. Гриммджо колебался, ему не хотелось оставлять Ичиго. — Забери его с собой, — сказал вдруг Бьякуя, — Не тут же ему ночевать. Арранкар легко подхватил тело рыжего и пошел к своей палатке. Уложил его на подстилку и сел рядом, держа за руку. Он не собирался спать. Он будет ждать, когда Ичиго очнется. Ханатаро и Ниосу тоже ушли спать. Бьякуя подошел к Ренджи, который силится хотя бы сесть. — Это было очень…, — он замялся, пытаясь подобрать нужное слово, — необдуманно с твоей стороны, Ренджи. — Тайчо, — голос еще не слушался и получался рваным и ломким, — это был единственный шанс. — Ты сомневаешься в моих силах? – одна бровь приподнялась в изумлении. — Нет, что вы, тайчо, я как раз наоборот… Именно поэтому я не мог допустить, чтобы вы… чтобы вас…чтобы вам причинили вред. — Но все-таки мне его причинили, — Кучики легонько помахал перебинтованной рукой. — Простите меня, это моя вина, — плечи Абараи обреченно сникли. — То есть, ты предпочел бы умереть, — констатировал Бьякуя с какой-то непонятной злостью. Ренджи вскинул голову и посмотрел в глаза капитану: — Да, если бы это привело к такому же результату, я бы предпочел смерть, — спокойно сказал он. — В этом наши предпочтения не сходятся, — Кучики посмотрел на него долгим и, как показалось лейтенанту, печальным взглядом, — ты мне нужен живым. Иди спать, Ренджи, тебе надо отдохнуть. Абараи с открытым ртом смотрел вслед скрывающемуся в палатке Бьякуе и думал о том, что капитан только что признался ему в… в чем же? В том, что он ему нужен. Может, он имел в виду просто как лейтенант? Или все-таки… Ренджи так и подмывало пойти к нему и выяснить, что хотел сказать Бьякуя, но тело не слушалось, отчаянно нуждаясь во сне и отдыхе. Добравшись до своей палатки, он заполз внутрь и упал на подстилку, в тот же миг погрузившись в беспамятство. Ичиго очнулся ближе к утру, но было еще темно. Он открыл глаза, пытаясь сфокусироваться на том, что перед ним. Потолок палатки, понял он. Он попробовал пошевелить руками, правое плечо сразу отозвалось нестерпимой болью, бок горел, щеку противно стягивало. Как не силился он вспомнить, что произошло, не получалось. Помнил только, как летел на вспышку желтой реяцу, увидел силуэт и, не задумываясь, напал. Помнил, как лезвие меча разрубило плечо пустого, отсекая руку, а дальше… Ничего. Пустота. — Ренджи? – тихо позвал он. — Не угадал, — раздался бархатный голос и с удовлетворением продолжил, — проснулся, наконец. — Ты? Какого... — он разглядел сидящую рядом с собой светлую фигуру. — Я бы ответил тебе, Ичиго, но я слишком устал, чтобы шутить. Давай хотя бы сейчас не будем ругаться. — Что произошло? Я помню, что отрубил этому… Кто он, кстати? Отрубил ему руку, а дальше все, темнота. — Это был васто лорд, и тебе крупно повезло, что ты жив. Не стоит так бросаться на противника, даже не зная, кто он. — Кто бы говорил, — фыркнул рыжий, — а то ты у нас такой осторожный. — Не начинай. И вообще, давай поговорим обо всем завтра, я очень хочу спать, — отозвался Гриммджо и начал укладываться рядом. — Так что тебе мешало? — Я ждал тебя, неужели непонятно? – ответил арранкар, словно это было само собой разумеющееся, приподнялся на локте и заглянул в глаза. Ичиго онемел от такого признания. Я ждал тебя, снова мелькнула фраза из сна. Он устало прикрыл глаза. Думать и анализировать сейчас он был точно не в состоянии. — Хорошо, давай спать, — прошептал он. Ичиго даже не сопротивлялся, когда Гриммджо нащупал в темноте его руку и легко сжал пальцы. В следующее мгновение они уже спали.