Укрощение строптивых

— Что это? – спросил Бьякуя с выражением глубочайшего презрения на лице, разглядывая кусочек отливающей черной ткани. — Это? Нии-сама, это плавки, — простодушно ответила Рукия. — Рукия, — Бьякуя прикрыл глаза, то ли от усталости, то для того, чтобы не видеть это безобразие, — я знаю что это. Что они делают здесь? — Ну… у нас же пикник около бассейна. А когда люди собираются на пляж, они надевают плавки и купальники. — Ты хочешь, чтобы я их надел? – уточнил он. — Ну конечно! Мы все их наденем. — ? – глаза Бьякуи открылись. — Я на всех взяла. — У кого, интересно? – автоматически поинтересовался Кучики, хотя его мысли витали уже совсем в другой стороне. — У Рангику-сан, конечно же! Ой, — она осеклась, — только Хитцугая-тайчо не говорите, пожалуйста. Бьякуя слушал сестру в пол-уха, поскольку после фразы «Мы все их наденем», его воображение тут же нарисовало своего лейтенанта в плавках. И больше уже не отпускало. И тут его гордость начала бороться с вожделением. С одной стороны, толпа полуголых, в одних плавках, шинигами, оскорбляла своим видом его поместье. Но с другой… Перспективы увидеть Ренджи во всей красе, так близко и так долго, были настолько заманчивыми, что Кучики даже зажмурился. Запретить это Рукии было равносильно попытке перекрыть себе кислород собственными руками. И он сдался. В который раз, подумалось ему. Хотя, разве не об этом он мечтал в своей палатке? Не себе давал обещание, что, как только все закончится, он что-нибудь предпримет в отношении Ренджи? Потому что после того, как Абараи чуть не погиб по своей глупости, якобы спасая его, он понял, что вечность – это, конечно, хорошо, но только тогда, когда ты проводишь ее с любимыми людьми. Иначе, какой в этом смысл? — Хорошо. Я согласен. — Нии-сама… Вы – самый лучший брат на свете! – радостно и смущенно сказала она и умчалась готовить праздник. *** — Рукия! – Абараи помахал ей рукой еще от ворот. — О, вы уже пришли! Отлично, идите переодеваться и к бассейну. Вас проводят, — и она вручила им два шуршащих пакетика. — Это обязательно? – с подозрением спросил Ренджи. — Все будут в купальниках и плавках? Чем ты отличаешься? — Да-да, я понял. Они с Ичиго прошли вслед за слугой в раздевалку перед купальней, где оставили свою одежду. Им вручили по белоснежному полотенцу с вышитой монограммой рода Кучики и проводили до бассейна. Солнце яркими бликами отражалось от поверхности кристально прозрачной лазурной воды. Вскоре послышались голоса Иккаку и Юмичики, которых тоже пригласили. Ханатаро и Ниосу вежливо отказались от приглашения, но, скорей всего, просто робели перед рокубантай-тайчо. Чтобы не быть единственной девушкой, Рукия пригласила Нелиэль, которая сразу же радостно бросилась Ичиго на шею, и только бинты остановили ее от фирменных объятий. Кучики критически осматривал себя в зеркале, кляня, на чем свет стоит, тесные плавки, но, один раз можно и потерепеть. Он прихватил свое любимое полотенце и направился в сад. Громкий голос своего лейтенанта и общий смех сообщили Бьякуе, что все уже в сборе. Поправив бинты на руке, он вышел из-за угла поместья с гордо поднятой головой, как всегда. Ренджи и Иккаку держали беспомощного Юмичику за ноги за руки и раскачивали, намериваясь закинуть прекрасного шинигами в бассейн. Юмичика мужественно сдерживал панику и смотрел на своего друга взглядом, не обещающим ничего хорошего: — Если вы испортите мне прическу…, — он выразительно замолчал, намекая на ужасные последствия. Нелиэль и Рукия весело хихикали непонятно над чем, то ли над бедным Юмичикой, то ли над Иккаку, которого ждала неминуемая расплата за содеянное. Ичиго радостно улыбался, наблюдая за этой картиной. — Ренджи. Все в очередной раз удивились, как одно слово, произнесенное тихим, но твердым голосом, способно коренным образом поменять поведение Абараи-фукутайчо. Он тут же поставил Юмичику на ноги, выдернув его из захвата Мадараме, и вытянулся по стойке смирно. — Добрый день, тайчо! Прекрасная погода, не правда ли? — за темными очками не видно было глаз, что в немалой степени огорчило Бьякую, но очень обрадовало самого Ренджи, который пожирал взглядом своего капитана. Опасения Кучики были напрасны, восхищение, скрывающееся за стеклами, было беспредельным. Вся фигура Бьякуи, каждая линия грациозного, но вместе с тем мускулистого тела были идеальными. Каждая впадинка буквально просила впиться в нее поцелуем, каждый изгиб умолял провести по нему руками. Абараи невольно облизал пересохшие губы, надеясь, что это спишут на жару. — Да, Ренджи, — коротко ответил Кучики и обратился ко всем, продолжая смотреть на него, — приветствую вас в своем доме. Бассейн и закуски в вашем распоряжении. Если что-то понадобиться, обращайтесь к слугам. Остальные что-то пискнули в знак приветствия. Бьякуя внезапно пожалел, что у него нет таких же очков, как у Ренджи. Потому что оторвать взгляд от лейтенанта было абсолютно невозможно, а постоянно смотреть неприлично и компрометирует его перед всеми. Благо Рукия уже что-то горячо обсуждала с арранкаршей, Юмичика делал выговор Иккаку, а Ичиго наслаждался солнцем, закрыв глаза. Лишь Абараи продолжал смотреть на него в ожидании…чего? Ситуация становилась странно-напряженной. — Йоу, шинигами! – от неминуемого конфуза высшее звено рокубантай спасло появление голубоволосого арранкара. Вот уж кто явно никогда не стеснялся вообще чего бы то ни было на свете, — А где веселье? — Гриммджо, — голова Бьякуи наклонилась на один миллиметр в знак приветствия, и он направился в тень деревьев. — Йоу, — отозвался Ренджи, действительно радующийся тому, что Джагерджак появился в этот момент. Ичиго, изо всех сил сдерживая порыв вскочить на ноги, лишь приоткрыл глаза. Лучше бы не открывал, подумалось ему. Вид Гриммджо практически в чем его Хогиоку родила был до невозможности знакомым и будоражащим. Он подумал, что его идея с пикником была еще более идиотской, чем все остальное, совершенное им в Сейретее. И как, спрашивается, это все терпеть? — Теперь все в сборе, — радостно объявила Рукия. Она похлопала в ладоши, и из недр особняка тут же вышли несколько слуг с подносами, на которых стояли стаканы с прохладительными напитками. Гриммджо прямиком направился к бассейну и с наслаждением нырнул в него, даром что кошка. За ним последовали девушки. Куросаки тоже очень хотелось поплавать, но почти по пояс забинтованному было нельзя. Подняв фонтан брызг, в воду обрушился Ренджи, окатив волной Рукию, за что был немедля награжден пинком и возмущенным возгласом. За ним бултыхнулся Иккаку, Юмичика же скромно сидел на кромке бассейна и болтал ногами в воде. Бьякуя, сидя под деревом, наблюдал за этим сквозь опущенные ресницы. Вернее, наблюдал за Ренджи. Скопление рвущихся наружу реяцу в саду поместья Кучики достигло максимального предела. Опасные игры. Кстати, об играх. — Давайте поиграем! – воскликнула Рукия и снова хлопнула в ладоши. Определенно, она подготовилась со всей тщательностью. Слуга натянул крепкую сетку между двух столбиков поперек бассейна и поднес ей мяч. — Делимся на две команды, — заявила она, — Нелиэль, Гриммджо и Иккаку в одной. Я, Ренджи и Юмичика в другой. — Я не буду, — тут же возмутился 5-ый офицер. — Да? А кто будет? Перспектива выбора между Ичиго и Бьякуей отпала сама собой. Под настойчивым взглядом Рукии он вынужден был согласиться. Девушка объяснила правила и повернулась к брату: — Нии-сама, вы согласитесь быть судьей? – воодушевленно спросила она. Вот что надо было на это ответить, когда шесть пар глаз уставились на него в ожидании? — Хорошо, Рукия, — Кучики поднялся с места и переместился поближе к бассейну. Ичиго оторвался от созерцания редких облачков на небе и присоединился к нему. Игра оказалось на редкость веселой. Не так-то просто было отбить мяч, стоя почти по грудь в воде, причем Рукия предупредила, что использовать шунпо, кидо и прочие приемы запрещено. Пару раз получив по очереди мячом по голове, игроки стали более активными и азартными. Юмичика пытался непременно загасить его в Иккаку, вымещая обиду. Гриммджо и Ренджи старались успеть везде и сразу, нарушая правила, раздражая при этом девушек и получая от них тумаки. Бьякуя и Ичиго наслаждались мирным побоищем, не забывая о правилах. Рыжий любовался Джагерджаком, Кучики – своим лейтенантом, благо все остальные были слишком заняты, чтобы обращать внимание на них. — Я хочу есть, — вдруг заявил Абараи после того как в очередной раз увернулся от мяча и подставил руку – мяч отскочил в какую-то клумбу, — Ой! Простите, Кучики-тайчо! — Вы все равно проигрываете, — сказал Бьякуя, кинув грустный взгляд на побитые цветы. Арранкары и Иккаку ликовали, Юмичика состроил презрительную гримасу, а Рукия отвесила традиционный подзатыльник Абараи. Странная игра понравилась всем, довольные, они повыскакивали из воды и разобрали полотенца. Солнце начало медленно клониться к закату. — Прошу к столу, — сказала девушка и снова хлопнула в ладоши, и слуга подал каждому по легкой юкате, не сидеть же за столом голыми. Между деревьев стоял легкий навес, под которым находился низкий стол, окруженный татами. Слуги методично заставляли стол разнообразными блюдами. Бьякуя сел во главе стола, как и полагается хозяину дома. Ренджи тут же плюхнулся по правую руку от него, сожалея, что любимые тайяки находятся не в такой досягаемости, как хотелось бы. Но зато в досягаемости находился любимый капитан. Рядом с ним устроился Ичиго, напротив которого тут же оказался Гриммджо, глядя на него проникновенным и многообещающим взглядом (что он обещал, для Ичиго пока оставалось загадкой). Рукия примостилась слева от брата. Злопамятный Юмичика всем своим видом показывал, что рядом с Мадараме он сидеть не будет, поэтому лысому пришлось сесть напротив и сверлить его взглядом. Нелл досталось место напротив Кучики. Слуга разлил саке по отёко и отошел в сторону. После традиционного выражения признательности хозяину дома, которое взяла на себя та же Рукия, все с ожесточением набросились на еду. После таких физических упражнений на свежем воздухе аппетит разыгрался не на шутку. Тем более когда еще доведется пировать в поместье Кучики? Никто из них ни словом не обмолвился о причине торжества, да и зачем? Главное, что все живы, и это самая большая награда для них. Произносили тосты за здоровье, за товарищей, за дружбу, за взаимопонимание, за новые свершения и сбывающиеся желания. Слуги зажгли бумажные фонарики, развешанные на деревьях по периметру навеса. Было странно и спокойно сидеть вот так запросто в саду поместья Кучики и вести неспешные разговоры. Бьякуя не давил своим положением, не делал замечания офицерам 11 отряда, не смотрел укоризненно на лейтенанта, пытаясь воззвать к порядку за слишком громкий голос и резкие движения. Он даже рассказал пару историй и видел, как внимательно его слушают не только с почтением, но с интересом. Это, почему-то, было приятно. Вообще, довольно много новых ощущений родилось или вспомнилось сегодня в душе Бьякуи. И, вопреки всем ожиданиям, это не пугало потерей авторитета или нарушением каких-то правил. Наоборот, было так странно и почти волшебно внезапно ощутить себя не одиноким. Почувствовать какую-то, хоть и временную, общность с другими. Такую же общность внезапно ощутил и Гриммджо. Он не мог даже себе описать это чувство, но чуть ли не первый раз за время своего существование ему не хотелось никуда рваться, бежать, не хотелось драться и убивать. Просто сидеть и наблюдать за этими шинигами. И за Ичиго. Он заметил, как мальчишка напрягся при его появлении, но не стал ничего предпринимать, надеясь, что напряжение спадет, и тогда он скорее пойдет на контакт. По сути, такое же выжидание, как на охоте, только теперь его ждала не добыча, а награда. И рыжий оттаивал на глазах, млея под жарким солнцем, немного пьянея от саке, постепенно сдавая своей натуре. Открытой, стремящейся обнять весь мир, дарящей свои лучи каждому. Со лба исчезла вечная складка, взгляд стал солнечным, а улыбка сияющей. Это был снова его Ичиго, и он радовался. Иногда арранкар с легкой ухмылкой наблюдал за Бьякуей и Ренджи, как они старательно делали вид, что не смотрят друг на друга, как капитан словно невзначай касается рукавом руки лейтенанта, и тот замирает на мгновенье. Неужели лишь одному Гриммджо это было так очевидно? Он подавил в себе порыв сказать что-нибудь такое, ехидное и двусмысленное, или просто ляпнуть: «Да поцелуйтесь вы уже!», представив вытянутые лица и отвисшие челюсти. Но умом он, конечно же, понимал, вслед за этим последует … ах, не последует, Сенбонзакура-то в доме. При этой мысли он не удержался от смеха. Все посмотрели на него с удивлением, поскольку в этот момент никто не шутил. В глазах Ичиго застыл немой вопрос. При взгляде на лица шинигами, он чуть не завалился на спину от нового приступа хохота, нет, ну как можно объяснить, что его так насмешило? — Вспомнил один случай, — сквозь смех пытался объяснить Джагерджак. — Поделитесь, Гриммджо-сан? – спросила Рукия. — Эмм…, — он оглядел присутствующих, взгляд остановился на Нелл. Девушка смотрела на него, наклонив голову и с легкой улыбкой, говорящей «Врешь ты все, вот и выкручивайся теперь». Арранкар честно пытался вспомнить хоть один смешной случай из своей жизни в Лас-Ночес, но память подбрасывала случаи совсем не смешные, скорее наоборот. — За столом такое рассказывать не слишком уместно, — попытался выкрутиться он. — Смеяться одному тоже, — в голос Кучики вернулись прежние холодные нотки. — Да, Бьякуя, ты прав, — хитро прищурив глаза, ответил Гриммджо, — но у каждого есть свои маленькие слабости, правда же? Бьякуя остался бесстрастен, зато напрягся Ренджи, и Рукия как-то странно засопела справа от него. Ичиго преследовала навязчивая мысль, что он чего-то не понимает в создавшейся ситуации, впрочем, в последнее время это было его обычным состоянием. — В этом я, пожалуй, соглашусь с тобой, — спокойно ответил капитан и допил саке, и теперь уже удивленные взгляды устремились на него. Что-то определенно витало в теплом воздухе вечернего сада, что-то непонятное, неуловимое, безудержное и волнующее. Каждый это ощущал, но не мог объяснить себе. Предвкушение? Нетерпение? Ожидание? Так, зрители, сидящие в театре, смотрят на закрытый занавес, мечтая заглянуть по ту сторону, но звонок еще не прозвенел. Остается лишь томиться ожиданием того, когда медленно погаснет свет, занавес наконец-то поднимется, и они увидят игру актеров. Жизни и судьбы, которые те проживают на сцене. Услышат слова и реплики, которые они должны сказать друг другу. Совершить поступки, которые обязательны по сценарию. Театр. Игры на подмостках жизни, где каждому отведена своя роль. Вселенная мудра. Не милостлива, но мудра в своей последовательности. У нее свой порядок, даже если нам он кажется хаосом. Придет время, и все сыграют свои роли. — А я приготовила для всех сюрприз, — вдруг воскликнула Рукия, чтобы прервать затянувшуюся паузу. — Еще один? Ты сегодня просто полна сюрпризов, — отозвался Бьякуя. — Нии-сама, вам понравится, я обещаю. — Надеюсь, все останутся целы, — пробормотал он. В конце концов, она так старалась, чтобы этот вечер стал особенным. И, надо заметить, ей это удалось. — Вы пройдите пока к пруду, пожалуйста, — обратилась она ко всем, а сама умчалась в дом. В небе уже разгорались крупные звезды, тонкий полумесяц завис где-то слева. В пруду иногда раздавался тихий плеск, в остальном тишину ничто не нарушало. Внезапно раздался громкий хлопок и в небо взметнулись яркие огни, рассыпавшись на сотни мерцающих искр, отражаясь в воде. И еще один, и еще… Все они были разноцветными, то падали, словно звезды, оставляя шлейф, то искрили, со временем пропадали в темноте. — Фейерверк, — прошептал Ичиго. Ошеломленные шинигами и арранкары следили за цветными огнями, словно дети. Не то, чтобы никто из них никогда не видел раньше салюта, но чтобы вот так внезапно, неожиданно. Это было волшебное ощущение чуда, один вечер, не похожий на череду остальных, одинаково привычных, будничных. Подошедшая Рукия по выражению их лиц поняла, что сюрприз действительно удался. Ей гораздо больше нравилось смотреть на них, чем на сам фейерверк. Она заметила, как зачарованный Ренджи подошел слишком близко к ее брату и встал за правым плечом, но Бьякуя не отшатнулся. Видела, как Гриммджо положил руку на плечо Ичиго, но тот ее не сбросил. Как Юмичика заворожено следивший за падающими звездами не заметил, как Иккаку сжал его пальцы, но он не отдернул их. Нелиэль смотрела на салют с тихой улыбкой, и из ее глаз наконец-то исчезла грусть. Рукия радовалась тому, что хоть на несколько минут все стало так, как должно быть. Никто не знает, останется ли что-то из этого после коротких мгновений, это уже не в ее власти. Но она подарила им возможность почувствовать, как это может быть, если они сохранят это ощущение для себя. Последний залп отгремел, последние искры погасли в небе, и все вернулось на круги своя. Бьякуя сбросил наваждение и почувствовал жар, исходящий от лейтенанта. Хотелось податься назад и прижаться к широкой груди, но… Он повернулся и направился к Рукии. Ренджи понял только одно, когда волна холодного презрения не окатила его с ног до головы, его не оттолкнули. А значит… Ичиго медленно повернулся к арранкару, ожидая увидеть насмешливый взгляд, но Гриммджо смотрел вполне серьезно, не убирая руку с его плеча. — Мы можем поговорить? Странно, но он озвучил собственные мысли Ичиго. Он тоже хотел поговорить. Может, Хисаги был все-таки прав? Рыжий коротко кивнул в знак согласия. — Позже, — бросил он и тоже пошел к Рукии. — Это просто чудо, Рукия! – Нелл была в восторге. — Да, ты молодец! Я уже не помню, когда последний раз видел фейерверк, спасибо тебе! – Ичиго благодарно ей улыбнулся. Остальные были более сдержаны в проявлении своих эмоций, да ей это и не нужно. Главное, она добилась того, чего хотела. — Я думаю, что уже довольно поздно, — сказал Бьякуя почти с сожалением. И все поняли намек на то, что пора расходиться. Слуги давно суетились, убирая остатки пиршества. — Мы проводим вас до ворот, правда, нии-сама? В любой другой день он бы только возмутился такой оскорбительной для него затее, но не сегодня. — Да, когда все переоденемся, — кивнул Кучики. Через десять минут все стояли у входа в поместье. Бьякуя вышел переодетый в темно-зеленое юката с тонким, почти незаметным, узором и без кенсейкана. Это, видимо, должно было означать, что он провожает их не как рокубантай-тайчо и не как глава клана Кучики, а как их боевой соратник, товарищ, просто как хозяин дома и один из них. Пожалуй, только Рукия и Ренджи понимали истинное значение этого жеста, и что это было для Кучики Бьякуи. Да, определенно, сегодня особенный вечер. — Нии-сама, вам понравился сюрприз? — Ты знаешь ответ, Рукия, но…, — он обернулся к ней, — спасибо тебе. Если бы она не понимала, что перед ней все равно Кучики Бьякуя, то кинулась бы ему на шею, как действительно родному брату. Это «спасибо» значило для нее очень много, но еще больше значило то, что сейчас он был таким, обычным человеком? — Иди к себе, Рукия, я немного прогуляюсь по саду. — Да, нии-сама, спокойной ночи. — Спокойной ночи.