Смех висельника.

             *flashback*       Маленькая девушка с копной пшеничных волос на голове забегает домой и первое, что она делает — это быстро закрывает пыльные окна массивными льняными шторами, перед этим оглядываясь по сторонам. Спокойно выдохнуть не получается, толстый слой пыли комом стоит у самого горла, но прокашляться она не может.       Ее услышат.       Медленно, почти не касаясь паркетного пола, шла, стараясь не создавать шума. Если она сейчас успеет прошмыгнуть в свою комнату и закрыть ее на щеколду, которую не так давно сделала сама из подручных материалов, значит день прошел удачно. Но...       Удача всегда была ее слабой стороной.       Уже у самой лестницы девушка по велению судьбы или же по своей неуклюжести, что скорее всего, запнулась о свою же ногу и в следующую секунду обнялась с полом, который был точно не рад такой встрече.       - Проклятье. - шепнула она, прислушиваясь. Сердце на секунду замерло, а потом и вовсе, кажется, остановилось, когда она услышала громкое бормотание и неровную поступь, которая дробью отбивала по мозгам. Она поднялась, и это все, что девушка успела сделать. Дверь напротив распахнулась, со всей силы врезавшись в стену, при этом поскрипывая — давно пора смазать косяки, да некому; и оттуда показался силуэт женщины. Животный страх прижал девушку к стене, выбивая весь скудный запас воздуха из легких. Со стороны это смотрелось бы странно. Дочь шарахается от собственной матери.       Но для нее это стало нормой.       - Розанна. - голос хриплый, свидетельствующий о том,что мать девушки только что проснулась, опухшее лицо после очередной веселой ночи, синяки под глазами и пустой взгляд.       Все это стало нормой.       Нормальной ненормальностью.       Настолько нормально, что Розэ хотелось кричать.       Кричать о том, насколько это ненормально.       Но девушка стояла молча, боясь сделать лишнее движение, да что там, хотя бы нормально вдохнуть, она знала, что настроение у матери быстро переменчивое, и пока она в «хорошем расположении духа», у нее есть идеальная возможность остаться сегодня без увечий и синяков.       Женщина прошла мимо, в сторону кухни, никак не реагируя на дочь, а спустя секунду вторая услышала характерный звук разбивающегося стекла об стену.       Один. Два. Три.       Девушка в уме загибала пальцы и считала до десяти, пытаясь сдвинуться с места.Но не могла. Никогда не могла. Она уже знала, что будет дальше. Один и тот же сценарий одного и того же шоу. Каждый божий день. Одно и тоже. Резкий женский крик разрезал мертвую тишину дома. Розэ вздрогнула. Руки хаотично заметались в разные стороны, и пришлось сжать их в кулаки, вцепившись ногтями в мягкий кожный покров.       - Мелкая паршивка. - это последнее что девушка слышит; резкий удар по голове оглушает, и она второй раз падает на пол. Несколько секунд девушка находится в прострации, пытаясь понять, где она находится и кто она такая, а когда осознание ударяет по ней со всей силы, отползает ближе к стене, испуганно ежась под гневным взглядом матери. Та что-то говорит, но все ее слова тонут в пространстве, не доходя до Розэ. Ей не нужно слышать, чтобы понять,что говорит ее мать. Девушка знала, что так и будет. Еще вчера, выливая алкоголь в раковину, она знала. И была готова. Потому что это стало нормой.       Еще один удар по голове. Точно будет шишка. Ну и что? Какая разница, если никто об этом не узнает. В школе скажет, что неудачно упала, а учителя, как обычно, сделают вид, что поверили и забьют на это большой гвоздь. В груди у девушки торчал точно такой же гвоздь. Мать собственноручно вонзила его в сердце дочки своими словами, действиями, поведением, прокручивала его, вспарывая старые раны и делала новые. А Розэ терпела. И продолжала терпеть, когда мать грубо подняла ее за волосы и прижала к стене, выплевывая в лицо нелестные выражения и всевозможные проклятия. Терпела, когда та начала ее душить, сомкнув ледяные пальцы на тонкой шее. Легкие горели огнем, молили, чтобы Розэ сделала еще один вдох, один единственный вдох, но не получалось. Или не хотелось. Так или иначе, она продолжала терпеть. Знала, что долго так не сможет, но по-другому и не могла. Она смотрела в этот взгляд полный ненависти, из-за парочки бутылок и понимала, что ее жизнь заканчивается.       Но продолжала терпеть.       Потому что это стало нормой.       *End of flashback*              Чеён подскакивает на кровати, а рука уже инстинктивно блуждает на прикроватной тумбочке в поисках таблеток. У нее есть буквально несколько минут форы, пока давняя знакомая не нагрянет как гром средь бела дня. Но, как оказалось, ни форы, ни таблеток у нее не было. Тумбочки тоже не оказалось.       Блондинка распахнула глаза и оглядела помещение.       Если не считать стол со встроенными ящиками и маленькую кровать, то палата была абсолютно пустой. Маленький рюкзачок — все что ей разрешили взять с собой, — висел на ржавых крючках.Чен было потянулась к нему, но вспомнила, что все таблетки у нее изъяли еще на входе. Громко выругавшись, она поднялась с постели и подошла к окну. С секунду она смотрела в него, пытаясь отогнать такие живые очертания сна. Кошмара. Ее жизнь была кошмаром. Часто по ночам она думала, что ее нынешняя жизнь — это наказание за прошлое. Видимо там она тоже не хило косячила, раз высшие силы решили поместить ее в личный ад с Чеён в главной роли. Хороший сюжет для фильма. Пак бы его посмотрела. Резкий смешок слетел с искусанных пухлых губ, врезавшись в стену, отразился и полетел дальше. Она краем глаза заметила, мигающий красным, фонарик камеры в углу комнаты и улыбнулась.       Тук-тук.       Кто там?       Это я. Паника. Ждали?       Шутка. Когда паника приходит, она не спрашивает разрешения.       Сердце стучит где-то в горле, и Чеён хочется вырвать его из груди,бросить на пол и растоптать, размазать по полу, превратив жизненно важный орган в непригодную для использования кашицу.       Еще один смешок, переходящий в истерический хохот. Все как обычно. Чеён только спустя несколько минут обнаружила, что бьет стену, около которой загадочным образом оказалась. Неудобная пижама, рукава которой были в два раза больше обычного размера девушки, смешивалась с кровью и цеплялась за недавно наложенные швы, доставляя дискомфорт. Сюда бы смирительную рубашку. Можно несколько. На всякий случай. Они бы лучше подошли.       Если бы Чеён была преступницей,приговоренной к смертной казни, и ей бы предложили начать жить сначала,без старых ошибок и сожалений, она бы улыбнулась и потуже затянула веревку на своей шее. Ей не нужна была помощь. Ей уже не помочь.       Глупый Чимин. Глупый брат. Глупый...глупый, глупый, глупый....       Удар. Удар. Еще один. Все тело сотрясается от злобы. Густой кровавый туман перед глазами не позволял рассмотреть то месиво, что некогда называлось руками. В такие моменты нет ни страха за себя, ни каких-либо чувств, - лишь всеохватывающий гнев, который девушке нужно выплеснуть куда-нибудь, иначе она взорвется, окрасив стены палаты в собственноручно придуманный орнамент. Чеён сдавленно хрипит и отходит от стены. Смотрит на свежие капли крови, стекающие по шпаклевке, и это приносит ей дикое удовольствие. Обнажает зубы в зверином оскале и еще громче смеется.       Прислушивается.       Ждет пару секунд.       Слышит за дверью множество шагов и еще сильнее ухмыляется.       «Всегда срабатывает».       Рядом стоящий стол отлетает к стене как раз вовремя. Двое санитаров врываются в палату и грубо хватают девушку за плечи. Кто-то что-то говорит, просит успокоиться. Лиц она не видит. Все как в тумане. Девушка осела в чужих руках, удовлетворенная своей работой, а когда большой шприц протыкает нежную кожу и проникает в синеватую змейку — вену, смеется слишком громко и фальшиво. Она бы рассказала, как благодарна глупым санитарам, которые вкололи ей успокоительное, но наблюдать за их недоуменно переглядывающимися лицами было в сто раз приятнее. Поймав на себе взволнованный взгляд, какой-то рыжей девушки, что стояла в дверях, Пак до крови закусила губу.       - Спасибо,- усмехнулась она, падая на одно колено. Сознание потихоньку уплывало в страну грез. Молоденький санитар не успел отреагировать и поймать девушку. Еще один синяк в копилочку.       Стоило Чеён отключиться, ее перенесли на кровать. Один из них побежал за старшими врачами, другой же начал прибираться, не зная чем себя занять, старательно избегая смотреть на окровавленную стену, но рыжеволосая все также стояла в дверях, не двигаясь, и молча наблюдала.              ***              - Чеён, что ты видишь? - женщина средних лет, в белом потрепанном, скорее уж сером, халате, держала перед девушкой очередную картину с непонятной черно-белой кляксой.       - Современное искусство? - прыснула Чеён, но через секунду, заметив, что ее шутку не оценили, лишь фыркнула.       - Мне кажется, ты даже не стараешься. - недовольно изрекла она. Честное слово, блондинка была готова встать и похлопать такой сообразительности. А то,что она уже около часа сидит и рассматривает это намалеванное «произведение искусства» пятилетнего ребенка и, откровенно, издевается над ней, она не заметила, нет.       - Вам не кажется.       - Хорошо, давай другую картинку,- приторно-сладким голосом пропела она. Кажется, женщине доставляли удовольствия ее страдания. Чеён была в этом уверена. - Что ты здесь видишь?       - Бабочку,- даже не глядя на картинку, ответила она.       - Хорошо, здесь?       - Бабочку.       - Здесь? - Чеён посмотрела на картинку — очередная клякса. Серьезно? Что можно увидеть в черно-белом пятне? Как будто кто-то взяв в рот чернила, решил резко чихнуть, и, при великой удаче, рядом оказался белый лист бумаги. Разве не так создаются сейчас картины? Чеён было плевать. Она состроила удивленную физиономию, нахмурила брови, затем перевела взгляд на врача и медленно ответила, сверкая глазами. - Уродливую бабочку.              Издеваться над людьми не было ее хобби,во всяком случае, до этого дня точно. Теперь же, когда лицо этой «прилипалы» побагровело, увеличиваясь в размере, как надувной шарик, Чеён не была в этом уверена. Женщина закрыла глаза и провела сеанс у себя в голове, называвшийся очень просто:«считай до 10 —мир, радуга, счастье, единороги» - и снова изогнула губы в слащавой улыбочке. Чеён аж передернуло. Так улыбаются людям, когда хотят от них избавиться, но боятся показаться грубыми и невоспитанными. Обыкновенное двуличие. Девушка встречалась с ним каждый день. Она привыкла. Ей без разницы.       - Когда я могу вернуться в палату? - рассматривая свои ногти,спросила она.       - После того, как мы закончим, тебе проведут коротенькую экскурсию по кампусу, познакомят с ребятами из твоего класса, там ты сможешь ознакомиться с расписанием, а после под присмотром наставника отправишься на обед, после обеда будет свободное время, минут пятнадцать,- отчеканила врач.       «Должно быть это тяжело» - подумалось Чеён. - «Говорить быстро, когда в голове пусто».       - Наставник? Класс? Я что в школу вернулась?       - В твоем классе будут ребята с такими же проблемами, как у тебя,- с жалостью произнесла женщина. Если Чеён еще хоть раз услышит эту интонацию от кого-либо...кулаки сами собой сжались. Депрессия депрессией, но свою гордость она не потеряет, даже под страхом смерти. Острая боль резанула по костяшкам. Блондинка нахмурилась, но через секунду ее лицо выровнялось, стало,как обычно, безразличным и пустым. - Наставники присматривают за нашими пациентами, чтобы те ненароком не покалечили себя,- она прокашлялась, делая акцент на последних словах, - и других. Обычно, это бывают медсестры или волонтеры...       Девушка перестала слушать, потеряв всякий интерес к ее монологу. Пусть болтает, главное,чтобы к ней не лезла. Она посмотрела на бинты, опоясывающие ее руки. Все же вчера перестаралась. Скорее всего останутся шрамы, но что важнее - она, наконец, выиграла у давней знакомой. Первая победа,спустя столько лет. На этот раз паника нервно курит в сторонке. 1:1. Пока что ничья.       Девушке хотелось посмотреть на погром, который она устроила в палате прошлой ночью, и мысленно похлопать себя по головке. Такой актерской игры сам Голливуд не видел. Здесь была необходима остроумная шутка, что-то наподобие того: «Если девушка не получает желаемое добровольно, она добивается этого любым путем». Вот только Чеён никогда не считала себя остроумной. Девушка вернулась из размышлений как раз вовремя, чтобы застать конец речи. - Что ж, на этом все. Если будут вопросы, ты знаешь, где мой кабинет, приходи в любое время,-сказала она так, а прозвучало:«надеюсь,ты забудешь номер моего кабинета и никогда сюда не вернешься». Чеён, кстати, была бы не против. - А теперь пойдем, я провожу тебя до твоего класса.       К счастью, в этот раз они обошлись без лишних разговоров. Чеён плелась за женщиной, шаркая ногами по полу, чем, была уверена, раздражала женщину и преспокойно смотрела по сторонам.       Они прошлись по длинному коридору, вышли на улицу, прошли через маленький парк в другой кампус, который расположился прямо напротив лазарета, где Чеён провела свою первую ночь. Первая ночь в психбольнице. Таким не похвастаешься при первом знакомстве, разве что, знакомиться она будет с такими же психически неуравновешенными людьми, как она сама. Хотя, по правде говоря, Чеён никогда не считала себя психом. Просто человек с непростой судьбой. Таких людей тысячи, миллионы и еще больше, но именно Чеён за это решили упрятать в психбольницу. Спасибо еще, что не в монастырь.       Только представить.       Черные рясы, напоминающие мешок с картошкой, каждодневные мессы и ежеминутные молитвы всем святым, сопровождаемые хоровыми песнопениями. Интересно, что случается с провинившимися монахинями? Бьют крестом по лбу или распинают на кресте, как Христа? Жуть. Девушку передернуло от собственных мыслей, и она зареклась думать об этой теме и хоть как-то касаться ее в разговоре с Чимином. Еще, не дай бог, подаст брату идею.       Ким Су Джи - та самая врач, которая нервировала своим присутствием все утро,-движением руки приказала девушке остановиться и зашла в кабинет, натягивая вежливую улыбку.              - Класс, всем добрый день, познакомьтесь, ваша новая одноклассница — Пак Чеён. Надеюсь, вы примите ее в свой дружный коллектив. - блондинка зашла в класс, и спустя секунду, она могла уверенно заявить, что не хочет здесь находиться.       Девушка ожидала увидеть в классе доску, парты, шкафчики, возможно, как подобает, но никак не несколько десятков стульев, расставленных вокруг одного, в котором вальяжно восседала красивая девушка — педагог. Она улыбнулась Чеён, качнув головой; синеватая оправа круглых очков предупреждающе блеснула, и у той под кожей заскребло от уже въевшегося ощущения, что сегодня все пытаются ее обмануть.       Серьезно. Этих двух в одном месте учили так слащаво улыбаться? Еще немного и Чеён понадобится ведро, потому что тошнит ее прилично, от такой неприлично неприкрытой лжи. От самого места несло правдивыми разговорами, слезами и ободряющими кивками, мол: «ты не одна, мы с тобой». Вот только Чеён не собиралась изливать свою душу. Не здесь. Не сегодня. Не в этой жизни.       - Добро пожаловать, дорогая - голос у нее был сладкий, как сахарная вата. Девушка ненавидела сахарную вату. После нее руки становились до невозможности липкими, а во рту был неприятный привкус какой-то химии. - Можешь звать меня Пак Синхе. Надеюсь тебе у нас понравится. - «надейтесь». Девушка неприятно поморщилась. - «еще и однофамильцы». - Можешь занимать любое свободное место, но перед этим представься, пожалуйста, всему классу, самостоятельно. - снисходительная улыбка. Хотелось послать далеко и надолго эту улыбку, позвонить брату с мольбой, чтобы он ее забрал и пообещать больше никогда в своей жизни не совершать такие глупости, как попытка суицида.Быть идеальной младшей сестрой, да что угодно, лишь бы не стоять сейчас, тупо прижимаясь к стенке, и не ловить на себе посторонние взгляды, от которых хотелось спрятать голову в песок.       - Здравствуйте. Меня зовут Пак Чеён. - девушка поклонилась, чтобы скрыть кислую мину, которая удобно устроилась на ее лице, и сквозь зубы процедила. - Позаботьтесь обо мне, пожалуйста.       Она, определенно, ненавидела это место, с каждой секундой все больше. Быстро заняв место, игнорируя любопытные взгляды со всех сторон, которые буквально прожигали кожу, она попыталась унять дрожь по всему телу. Ком в горле, как назло уходить отказывался. Не хватало только еще на виду у всех загнуться от панического приступа, для полного комплекта психически больной пациентки.       - Спасибо, что представилась. Ким Су Джи, должна была сказать тебе о наставниках, которых мы приставляем к каждому.. эм..ученику. - как красиво она обошла слово «псих». Чеён кивнула и, избегая прямого зрительного контакта, наклонила голову. - Твоим наставником будет Лиса, по всем интересующим тебя вопросам обращайся к ней, надеюсь вы подружитесь, а теперь продолжим урок.              Внезапно на стул рядом с ней кто-то опустился, в глаза сразу бросились рыжие кончики волос. Быть может этот кто-то хотел познакомиться или завести разговор — это было заметно по тому, как человек рядом ерзал на месте, то пододвигаясь ближе, то наоборот отодвигаясь, но Чеён упрямо смотрела в одну точку, даже не думая поднимать головы, с кем-то знакомиться, а то и того хуже, слушать учителя. Ей нужно продержаться 30 дней.       Всего-то.       И не такое терпела.