Смех висельника.

                    Комната погружена в кромешную тьму. Массивные шторы плотно задернуты, не пропуская внутрь свет. Лишь ветер слегка трепещет кружевные края. Два человека стоят в центре комнаты, а между ними маленькая лампочка горит, пытается хоть как-то развеять темноту вокруг.               - Готова? - ее хитрый, немного даже опасный взгляд, и акцент в голосе, рождают напряжение по всему телу.               - Играть? - Чеён пытается скрыть дрожь в голосе, но глаза напротив видят и чувствуют — остается только неловко взгляд отвести.               - Да, играть. - Лиса подмигивает и губу закусывает, чтобы скрыть улыбку.              Чеён берет в руки бильярдный кий, переводит взгляд на Манобан и плавным движением ударяет по белому шару, наблюдая за тем, как яркая палитра цветов разливается по темно-зеленому полотну. Очередь Лисы. Старшая следит за каждым её движением. Все, будто отрепетировано: поворот головы влево-вправо, прицеливание, быстрый взгляд на Чеён.               - А ты раньше играла? - спрашивает рыжеволосая, в точности повторяя маневр Пак — красный и желтый шар в лузе.              Внутри разгорается азарт, который, подпитываемый химическим напряжением, мгновенно охватывает каждый нерв. Чеён не совсем уверена, что речь идет о бильярде, но все же отвечает.               - Играла, конечно.              Лиса хмыкает и забивает еще один шар. В третий раз, уверенность берет вверх над холодным сознанием и шар летит мимо, предоставляя Пак возможность отыграться.               - А сама-то играла? - Чеён драматично взмахивает рукой, вплотную подходя к столу. Сейчас промахнуться нельзя. Находит более удобную позицию, где бить-то сильно и не надо, так, подтолкнуть, и удивляется, почему Лиса это не заметила.               - А может я сделала это специально? - подтверждает догадку Манобан. - Разве будет интересно, если я быстро выиграю? Может, я тоже хочу посмотреть на тебя. - она вновь изгибает бровь. - В деле.              И слова слетают с ее губ так двусмысленно, что Чеён понять не может — это она уже помешанная извращенка, или Лиса говорит серьезно?       Она жестом предлагает бить, а у старшей кий в руках скользить начинает. Чуть не выпадает из рук.              И все же, пара шаров оказывается в лузе. На третий раз случилось тоже самое, что было у ее противницы два хода назад — уверенность сыграла в плохую шутку и ход перешел к тайке, которая довольно ухмылялась.              Пак упустила момент, когда та оказалась за ее спиной, и когда ее ладони легли на талию. Слишком близко. Если немного голову отклонить — можно столкнуться с ее горячим дыханием.               - Это же просто. - шумно выдыхает тайка. - Хочешь я покажу, как надо?                     Обрывки дыхания ласкают чувствительную кожу на шее, и Чеён быстро в сторону отходит. Внезапный холод сковывает тело, больно щипая за пальцы.               - Нет, спасибо.               - Как скажешь, я же просто помочь хотела. - вновь ухмыляется она и делает свой ход.              Дальше игра идет точно не в пользу Чеён. Кий, то и дело, выскальзывает из рук, пролетая мимо белого шара, но девушка даже рада. Хочется побыстрее закончить эту двусмысленную игру. Эта мысль металлической леской протянулась через весь мозг, въелась в него и теперь отказывалась исчезать.               - А я ведь предлагала помочь. - Лиса делает вид, будто разочаровалась, тяжело вздыхает и машет головой. Только Чеён видит как искрятся ее глаза, как она поджимает губы, чтобы не рассмеяться. Пак раскидывает руки в стороны, даже не находя, что обидного ответить.               - Не хочешь закончить игру? - спрашивает старшая, взглядом прожигая последний, черный шар.               - А нужно? - опять эти ее любимые вопросом на вопрос. Пак фыркает, а Лиса, не отводя взгляда от ее лица, бьет по шару.       Что ж, игра окончена.        - А теперь...- она делает несколько шагов в ее сторону. - Я хочу свое желание.               - А если я не захочу его выполнять. - не отрывая взгляда от бильярдного стола, спрашивает Пак. Чужие пальцы касаются бедра и, легонько, прокладывают себе путь все выше и выше. Чеён находит в себе силы, чтобы посмотреть на Лису и тут же тонет в чужом взгляде и хитрой улыбке.               - Ты даже не выслушала, каким оно будет. - тихо шепчет Манобан, касаясь своими горячими пальцами ее шеи. Но слова Пак не нужны, чтобы понять, каким будет ее желание, и она собирается ей это сказать, как чужие губы накрывают ее собственные, и тогда сил говорить уже нет. Девушка, мгновенно, расслабляется в чужих объятиях.       Она чувствует, как ее спиной подталкивают к стене и сладко стонет в поцелуй. Лиса ловит его на выдохе, пока рука исследует все ее позвонки, трепетно, обводя пальцем каждый. Чеён хочет что-то сказать, но мысли путаются в колючей проволоке страсти, а руки падают вдоль туловища, как у тряпичной куклы.               - Эй, ты чего? - в пустоту. - Эй, что..              Все тело ломит от дрожи.       Сердце, будто не успевает качать кровь по телу.              Только спустя несколько секунд Чеён видит очертания своей палаты и вскакивает. Тело еще потряхивает, а шея горит недавними...Лисиными поцелуями?               - Что? - шепчет сама себе, хватаясь рукой за шею. Легкие рвутся от переизбытка воздуха внутри, а мозг от непонимания.       Что сейчас произошло?              Занавески снова раскрыты — первое, что в глаза бросается, а через секунду в палату заходит она. Пак давиться кашлем начинает, от мысли, что ее сон, сном-то не был. Или он еще не закончился? Или это уже реальность?               - Ты встала. - улыбается Лиса, открывая пластиковое окно, откуда сразу доносится звонкое пение птиц и разговоры людей. - Я посмотрела меню, и если ты поторопишься, то на завтрак мы успеем отхватить твой любимый манговый сок.        - Любимый. - мямлит Чеён, пытаясь успокоиться.              Так, вероятно, сейчас она находится в реальности, а тот бред с поцелуем был во сне.       Быстро прокручивает события вчерашнего дня на наличие подобных сцен, и, не найдя ни одной, спокойной выдыхает.              Пытается подняться, но ноги, назло хозяйке, подкашиваются и она падает, прямо в объятия Лисы, носом утыкаясь в ее подбородок. Руки младшей, инстинктивно, обхватывают талию блондинки, тесно прижимая к себе. И это чувствуется так чертовски правильно в данный момент.       Кажется, что-то подобное они уже проходили в первый день знакомства.               - Чеён? Ты в порядке? - шепчет ей в лицо, совсем как во сне, и Пак отпрыгивает от девушки, как ошпаренная.               - Да-да. Просто резко встала. Может ты пойдешь займешь нам места, а я пока умоюсь?               - Как скажешь.- мягко улыбается Лиса и выходит из палаты.               - Ну-ка соберись, тряпка. - Пак стучит холодными ладонями по щекам, стоило двери закрыться. - Это все лекарства, подмешали дрянь какую-то, вот и думается всякое.              Что вообще за бред? Ей никогда подобное не снилось. Обычно, Чеён снится что-то из прошлого, или что-то такое же грустное, и просыпается она от слез, а не от приятного покалывания на кончиках пальцев. Бред, какой-то.               - Тоже мне доброе утро, ничего не скажешь...                     Чеён умывается, сбрасывая остатки сна и выходит из своей палаты.              На Лису она не смотрит, когда та, втихую, приносит манговый сок, и не смотрит, когда та начинает что-то рассказывать.       Очередная увлекательная история из ее жизни, коих не счесть. Чеён нравится слушать эти истории, пусть они одна похожа на другую, а некоторые сильно утрированы, все равно. Все равно Чеён нравится. Ей нравится все, что говорит Лиса, и девушка ищет тот момент, когда раздражение и ненависть сменились на настоящую человеческую симпатию.       Блондинке не сложно признать, что Лиса ей нравится — сложно потом жить с этим осознанием. И с осознанием того, что для Лисы такие близкие отношение с кем-то — ничего сверхъестественного, обычный этап, а для Чеён — целая жизнь. Маленькая вселенная, которая кроется внутри глаз тайки, в ее мягкой улыбке, хрупких плечах и родинке под бровью. Пак устала смотреть на все это и понимать, что вся та сумятица, что происходит сейчас в ее душе, все желания или мысли — лишь фантом, который реальностью не станет никогда. И это нормально. В случае с ней, удивительно, что она вообще еще способна что-то ощущать и чувствовать.               - Чеён, ты меня вообще слышишь? - обиженно надула губы Лиса.               - Это моя природная способность. - фыркнула Пак. - Не обижайся, я просто иногда теряюсь во всех твоих историях, напиши об этом книгу.               - Очень смешно. - хмыкает рыжеволосая, а Чеён про себя улыбается. - Кому она нужна?               - Мне? - спрашивает она между делом, делая вид, что ничего особенного и не сказала.               - Тогда я подумаю. - совсем по-ребячески улыбается Манобан, трубочкой протыкая коробку с молоком. С секунду смотрит в свою тарелку, затем на Чеён и грустно выдыхает. - Сегодня шестнадцатое.               - И что?               - А то, что ты скоро вернешься домой. - качает головой младшая, ее это, кажется, совсем не радует.               - И правда, я совсем позабыла. - мямлит Пак, понимая, что последние дней пять, после их с Лисой примирения, над головой секундой пролетели. - Это разве плохо?               - Нет, конечно. Просто ты выйдешь. - Лиса бросает взгляд то туда, то сюда, словно смущается продолжить. - А я здесь останусь.               - Лиса, ты волонтер, а не пациент, в любой момент можешь уйти. - пожимает плечами старшая и смотрит на соседний стол, где мирно болтают Бекхён и Дженни. И все равно, что слово «мирно» по отношениям к этим двум использовать ну никак нельзя. А Лиса все смотрит с толикой грусти и обиды, и если бы Пак обратила на это внимание их ждал бы интересный разговор. Но...       Звонок оповещает о начале занятий, и Манобан из маленького ребеночка за секунду превращается в суровую наставницу, которая тащит за обе руки недовольно восклицающую Пак.       Все до боли просто, что страшно представить, если это в один миг исчезнет. Чеён чувствует, как время пеплом сыплется ей на голову, поджигая только-только раскрывающиеся крылья.       Она птица, которая не сможет улететь.              Птица, приговоренная быть вечным скитальцем.              Птица, которая найдя смысл жить, должна будет вскоре с этим смыслом распрощаться.              Но пока что, она идет рядом с ней. Дышит тем же воздухом, что и она. Держится за ее руку, как за возможность начать все с чистого листа и не думает о том, что будет дальше.              А дальше будет урок рисования.               - Мне кажется, я делаю что-то не так. - говорит Бекхён, когда смотрит на свое полотно.              Пак всматривается в то, что так старательно рисовал парень уже час и удивленно хмыкает.               - Разве темой было не передача состояния души? - утвердительный кивок со стороны парня. - Тогда почему ты нарисовал кошку?               - Говорю же, все пошло не по плану, я хотел нарисовать корабль. - Хён кисточкой проводит вдоль полотна, оставляя черную линию и обиженно поджимает губы. - Ненавижу.               - Да брось. - кидает откуда-то из-за спины Дженни. - Твоя кошка не самое худшее, что видел этот класс.               - Спасибо, мне сразу легче стало. - цедит парень. - С такой-то поддержкой..               - Я и не собиралась тебя поддерживать. - улыбнулась Ким и скрылась за своим мольбертом.              Чеён хмыкает, а потом поворачивается лицом к пустующему месту, будто ожидая от него какой-то реакции, встречаясь лицом с пустым пространством. Странно.               - Хён, а где Чонин?               - Понятия не имею. - пожимает плечами тот, злобно щурясь в сторону Ким.              И это странно тоже. Обычно, где Кай, там и Бекхён — они как инь и янь, как две стороны одной медали, одного без другого представить было невозможно. Но Бек сидит и утверждает, что не знает, где его лучший друг, и Чеён, совершенно, ему не верит.               - Не похоже на тебя.        - Ты о чем? Я не видел его с самого утра. - хмурится парень, взглядом вперившись в мольберт, словно этим он изменит то недоразумение, выражающее его, так называемый внутренний мир.              После урока, Чеён быстро выходит из класса, пока ее Лиса не поймала, и бредет в сторону музыкального класса, стараясь не попасться никому на глаза. Одна мысль не дает ей покоя.       После вылазки из лечебницы, в тот злополучный вечер, Кая почти не видно. Он вечно где-то пропадает, словно избегает их. А в редкие встречи, когда Пак, буквально ловит его своими цепкими ладошками, в воздухе летает какое-то напряжение, вперемешку с безнадежной недоказанностью. Чеён, рада была бы, избавиться от неловких переглядок, если бы знала в чем, собственно, дело.              Она находит его взглядом, когда блондинистая макушка направляется в сторону больничного крыла, но даже позвать его не успевает. То ли у парня глаза на затылке, то ли он уже научился чувствовать Пак на расстоянии, иначе, чем объяснить его резкий бег, она не знала. Да и не это сейчас занимало все ее внимание.               - Чеён, как хорошо, что я тебя нашла! - громкий крик со спины заставил блондинку подпрыгнуть на месте, выронив книжку, по истории рисунка, которую пропихнул ей преподаватель.               - Я вроде и не терялась. - фыркает девушка, потому что пришлось поднимать средство для растопки с щебенки, а это лишнее движение. Не любит Чеён лишние движения, ей и ходить иногда тяжело.               - Нас зовет Синхе. Срочно. - пыхтит Ким, так словно, пробежала марафон. Еще одна особа, которая двигаться любит, разве что во сне.               - Что, еще одно наказание? - хмурит брови Пак, но направляется следом за девушкой. Придется отложить слежку за Чонином до лучших времен. Если они, конечно, настанут.               - Похоже, настали лучшие времена для вас обеих. - улыбается Синхе, вместо обычного человеческого «привет».               - Больше не придется ходить на уроки? - с надеждой спрашивает Ким.               - В кафетерии перестанут жалеть соль и начнут нормально готовить? - подхватывает Пак, потому что нет сил больше. Таблетки, что, заботливо, пропихивает Су Джи и то на вкус лучше.              Синхе смотрит на них как-то странно, словно ожидала большей реакции.               - Нет же. - отмахивается она, посмеиваясь. - Мы с Су Джи посоветовались и решили снять с вас наказание.              Следующее, что слышит Чеён, так это разочарованный выдох со стороны Ким.               - Я думала, что это, действительно, что-то важное. - мычит Пак.               - Так это важно. - хмурится Синхе, и Чеён в который раз убеждается — женщине намного лучше без этой фальшивой улыбки, которую она, похоже, каждое утро щипцами натягивает, стоя перед зеркалом. - Это значит, что вы обе делаете успехи в самоконтроле и проявлении своих эмоций.              Девушки перекидываются скучающим взглядом, и у Ким едва получается подавить зевок.               - Так значит, соль будут жалеть дальше? - спрашивает Чеён и чуть ли не смеется с непонимания, исказившемся на лице учительницы. Когда ответа не следует, девушка кивает и поднимается со своего места. - Мы можем идти?               - Эм..да, конечно. - кивает Синхе, молча наблюдая, как девушки направляются к выходу и скрываются за обратной стороной двери. - Иногда, я ее не понимаю. - выдыхает женщина, поправляя очки. Но тут она приврала. Чеён она не понимала никогда.               - Так вот, как ощущается свобода. - усмехается Ким, расправив руки в стороны, стоило им покинуть крыло.               - Говоришь так, словно тебя из тюрьмы выпустили. - хмыкает Пак, искоса наблюдая за ней.               - Ох, надеюсь, выпустят. - девушка скрещивает пальцы и жмурится пару секунд, словно желание загадывает. - Уже сил моих нет, находиться в этом месте.               - Надеюсь, меня здесь не задержат. - поддерживает блондинка. - Устала строить из себя тихую и спокойную девочку. Это оказалось не так-то просто, как я думала, изначально.               - Не то чтобы ты старалась. - поддразнила ее Ким, когда девушки добрались до ближайшей скамьи.               - Не то чтобы я спрашивала твое мнение. - ядовито улыбается ей в ответ. - Но, согласись, будет здорово, когда мы отсюда выберемся.               - Согласиться с тобой? Дорогая, мне кажется, ты просишь невозможного. - Дженни прикусывает свои губы, пытаясь скрыть подступивший смех.               - Очень смешно.              Они переглядываются, а после обе заливаются смехом. Непонятно над чем смеются. Наверное, просто потому что они могут. Потому что впереди целая жизнь, которая еще даже не началась. Впереди столько прекрасного, стоит только выйти за стены лечебницы, которая, подобно кокону, мешает бабочке расправить свои прекрасные крылья. Впереди горы мечт, целей и всего того, что есть у обычных людей. А Чеён и Дженни человечнее многих людей на земле.               - Мы обязаны сходить в одну кофейню в Хондэ. - спустя некоторое время говорит Ким. - там продается самое лучшее мороженное, а я обожаю мороженное. Жить без него не могу. Ты просто обязана его попробовать.               - Ты что зовешь меня на свидание? - усмехается Чеён. - А как же цветы? А на колено сесть?               - Золотце, ты путаешь свидание с предложением. - Дженни хитро смотрит на Чеён, а та уже знает, что услышит в следующую секунду. - Что одно, что другое, делать увы не мне.               - Вижу, как ты расстроена. - Чеён старается не краснеть, правда, очень сильно старается, но по взгляду шатенки, понимает, что получается у нее это так себе.               - О, мое сердце разбито. - смеется Дженни, откидываясь на траву и смотрит на ясное небо — пытается запомнить последние теплые деньки, до наступления холодной и серой осени. - Почему все так сложно? Люди, которые нравятся друг другу не могут этого признать даже себе. В чем прелесть самообмана? Чувства, рано или поздно, все равно настигнут тебя. Как бы ты не прятался — от себя не убежать.              Чеён, повторила действие Ким, и теперь они обе лежали на траве и пялились на небо.        - Если бы я знала, Джен-Джен. - тихо говорит блондинка.               - Не называй меня так.               - Хочу и называю. - Пак чувствует толчок в бок и решает, что показать язык, является лучшим аргументом.               - Что за ребенок? - смеется Ким.               - Я младше тебя всего на несколько месяцев.               - Ничего подобного. - фыркает Дженни. - Твой психологический возраст — это пять. Понятия не имею, почему твое тело такое большое.               - Я в школе прогуливала биологию, но даже я знаю, что такое физиология, Дженни-я. - Чеён успевает увернуться от летящей в ее сторону оплеухи и подрывается с места, когда видит типичный взгляд «а-ля, лучше беги».              Пак, действительно, не понимает, как работают человеческие отношения. Сегодня ты ненавидишь человека, а завтра ты без него жизнь свою не представляешь.              Эмоции — хорошие лжецы. Они никогда не скажут вам всей правды. Не покажут всей картины. Они дают ровно то, что от них просят.       Хочешь счастья? Получай.       Хочешь боли? Вот тебе двойная порция, только не забудь приправить это все своими собственными мыслями, которые черной тучей будут летать над твоей головой и бить молниями каждый раз, когда ты захочешь выйти из этого опасного пространства.       Пространства, где ты сам решаешь жить тебе или нет. Эмоции слишком эфемерны и призрачны, чтобы быть истиной.       В теории, Чеён знала это прекрасно.              На практике же, она не понимала ни черта. Как? Скажите, как, Дженни Ким — источник ненависти и отвращения, стала для Пак, чуть ли не самым близким человеком — не ближе Лисы, конечно; за такой крошечный промежуток времени.       В ту ночь, когда Ким показала, что под ее маской скрывается настоящий живой человек, истерзанный болью, что копится уже много лет, тогда Пак поняла, что они с Ким связаны теперь уж пожизненно. Она не знает, хорошо это или плохо. Не знает, почему Лиса за столько лет не рассказала ей, что она и есть та самая девочка, что выжила. Чеён не знает еще очень многого.       Но одно ей точно известно — она не хочет, чтобы это время заканчивалось. Девушка готова пальцами хватать секунды, что ускользают в геометрической прогрессии, пытаться остановить время, ну или хотя бы как-то его замедлить. Еще немного побыть в этом райском саду, под раскидистым дубом, где в тени его ветвей, у нее есть друзья, есть смысл жить дальше и есть Лиса.                     Не факт, что когда девушка выйдет из лечебницы, у нее это останется. Не факт, что она снова не потеряет себя в шумном городе, где никто не слышит твоего кричащего молчания.       Резко, в поток мыслей врывается знакомая блондинистая макушка, и Пак пытается удержать его образ в своей голове подольше. Нужно понять. Что-то явно не так. Она это кожей чувствует.       Когда взгляд девушки цепляется за его сгорбленный силуэт — ноги несут быстрее, чем мозг успевает соображать, чтобы попытаться хоть как-то остановить хозяйку.              Чонин скрывается в тени арки, пытаясь как можно быстрее добраться до тихого места, но останавливает его голос со стороны.               - Я и не знала, что ты готовишься к марафону, такие круги наматываешь. - хмыкает Пак. Парень повторяет за ней.               - Ты еще многого обо мне не знаешь, Пак Чеён. - голос его звучит слишком уж безэмоционально, так, словно ему совсем плевать что и кому говорить.               - Может скажешь, что происходит? - Пак обходит его со стороны, пытаясь поймать взгляд, который парень специально отводит. - Я же вижу, что что-то не так.               - Все в порядке. - отмахивается Кай.              Правдоподобно. Правдоподобно. Правдоподобно. Правдоподобно.       Но недостаточно.               - Я тебе не верю. Явно, что-то происходит, и ты не хочешь говорить мне что. Так вот знай, что еще есть Бекхён, который пыткам поддается лучше тебя. - Чонин усмехается. - И если ты не скажешь, что происходит, то расколется он. Короче, я все равно все узнаю.               - Нельзя быть такой любопытной Ченг. - недовольно фыркает Кай, впервые за весь разговор, бросив на нее беглый взгляд. Что-то темное блеснуло на дне его взгляда. Там где раньше взрывались фейерверки, теперь было гремучее болото. - Есть вещи, которые тебя не касаются, и я не обязан тебе говорить какие.               - Пусть так, но ты можешь поступить не так эгоистично и сказать, что все в порядке, чтобы мы зря не волновались.              Кай горько усмехается, а у Чеён по спине мурашки.               - Все в порядке. - в голосе сталь, которую девушка ни разу не слышала, даже не знала, что она у него присутствует.               - Я не имела ввиду, что ты должен мне врать. - нахмурилась девушка, а когда парень просто пожал плечами у девушки в висках сирена включилась. Она не сразу поняла, что повысила голос. - Да что с тобой творится в последнее время? Ходишь один, ни с кем не разговариваешь и видок у тебя такой, словно ты несколько недель не спал. Я же помочь хочу тебе!               - Мне не нужна твоя помощь. - холодно бросает он, по привычке, засовывая руки в карманы.        - Но..        - Хватит! - обрубил блондин, поворачиваясь к девушке спиной. - Отвяжись от меня.                     Эмоции — хорошие лжецы. Они никогда не скажут вам всей правды. Не покажут всей картины.       Ты думаешь, что человек никогда не причинит тебе боль, а он просто поворачивается спиной и уходит, оставляя тебя додумывать, в чем же, на самом деле, дело.       Пак прожигает взглядом его напряженную спину, не понимая, что она сделала не так. Пару дней назад все было в порядке.       Пару дней назад — это прошлое. А мы живем в настоящем, где жизнь меняется за долю секунды. Вот и жизнь блондинки немного, но изменилась.       Остаток дня она проводит словно в прострации, пытаясь своим напряженным до невозможного мозгом собрать мозаичную картинку, которая рассыпалась каждый раз натыкаясь на утесы карих глаз друга. Сердце болезненно сжимается и девушка пытается не обращать внимания на спазмы, прошедшие по всему телу. Это же всего лишь тупой орган. Чего целый спектакль разыгрывать?               - О чем ты думаешь? - Чеён, даже не совсем поняла, что к ней обращается Лиса. - Тебя что-то тревожит. - шепчет девушка, не привлекая внимание преподавателя.              Чеён мычит, что-то нечленораздельное и роняет голову на стол — Лиса должна была понять. Рыжеволосая тяжело вздыхает и, кажется, что-то да понимает, потому что Пак чувствует, как младшая, под партой, переплетает свои пальцы с ее, и становится немного легче.               - Спасибо. - шепчет Пак, так тихо, так трепетно, сжимая ладонь чуть сильнее. Когда вокруг рушится мир, рвется по швам, расходясь даже там, где нитка прошита несколько раз, единственное, что можно сделать — держать руками этот мир, который рано или поздно исчезнет, погрязнет в пучине небытия. Просто, хоть немного, отсрочить неизбежное.       Чеён, после урока, вскользь, рассказывает Манобан, что произошло, наблюдая за ее спокойным лицом, обращенным на ночное небо. Сердце, само по себе, начинает биться чаще.               - Ты так часто смотришь на небо. - слетает с ее уст. Лиса, словно в трансе, слабо кивает.               - Небо люблю. Сколько угодно могу смотреть — не надоедает.              А Чеён...А что Чеён? А Чеён на Лису может смотреть сколько угодно.              «Боже, какая красивая». - думает она.              Пунцовые щеки, влажные губы и эти глаза, почти такого же цвета, как у нее самой, только светлее, подернутые ночной дымкой и обрамленные роскошными ресницами.              Как страшно.                     Страшно потеряться, пока наблюдаешь. Чеён уже давно потерялась.              Без причины, без предупреждения, глаза начинают слезиться.              Печет.              Соль выедает глазные яблоки, пытаясь вырваться наружу, а предательские всхлипы, булькают, клокочут где-то в гортани.               - Что..Что будет, когда я выйду? - спрашивает Пак, хотя так боится ответа. Лиса поворачивает голову, бережно смахивая несколько слезинок с прекрасного лица.               - Шанс начать все сначала?               - Где гарантия, что этот шанс не закончится там же, где первый? - всхлипывает девушка, проклиная себя за излишнюю эмоциональность.               - Ее нет. Но в этом вся прелесть жизни. - Лиса мягко берет Чеён за руку. - Это как прыжок с высоты. Сначала дико страшно сделать первый шаг, а когда все-таки решаешься и делаешь, ты оказываешься в свободном падении и летишь навстречу земле. Кажется, что вот еще секунда и ты разобьешься, - хихикнула девушка. - Но когда, казалось бы, надежды уже нет, тебя подхватывает человек, что все это время наблюдал за тобой со стороны. Жизнь — тяжёлая штука. Она бьет без предупреждения и ее цель — ударить тебя так, чтобы ты больше не встала. Но, знай, что рядом всегда будет человек, который тебя поймает.               - И где мне найти этого человека?               - Вообще-то он у тебя уже есть. - обиженно поджимает губы Лиса. - Я всегда буду рядом.               - Не стоит давать таких обещаний. - шипит на нее девушка, пихнув в бок. - Кто знает, что будет завтра?               - Завтра строится из наших решений, а мое решение — быть с тобой. - твердо проговорила Лиса и тут же зарделась, понимая, что только что ляпнула. - Я имею ввиду, чтобы помогать там, держать за руку, когда нужно, позволять выговариваться, гулять иногда, если ты, конечно, этого захочешь...Это же нормально?              Чеён не смогла сдержать легкого смешка, наблюдая за неловкостью младшей. Не все же ей унижаться, в самом деле.               - Более чем. - кивает она.              Лиса поворачивает свое краснючее лицо в сторону блондинки, прожигая туманный взглядом. В этом взгляде мольба плещется наравне с диким желанием прикоснуться к девушке. Обнять и не отпускать никогда.              «Пойми, пожалуйста, потому что я не могу тебе этого сказать» - плачет внутри тайка. - «Я не могу привязывать тебя к себе».              Но у Чеён еще с детства дар отрицания очевидных вещей. Когда она видит неподдельную ласку во взгляде напротив, девушка говорит сама в себе, что у нее слишком сильное воображение.              Судьба, неровными шагами мерит пространство вокруг них, через раз обреченно вздыхая.       Кажется, они безнадежны.              Если, там, где-то, и существуют высшие божественные силы, то они впервые за всю жизнь решили спасти девушку от неловкой ситуации. Громкая мелодия из рупоров кричит о скором отбое, и Манобан, тяжело поднявшись, протягивает руку Чеён, помогая встать следом.       Они идут молча, каждая думая о своем, но и о друг друге тоже. С Лисой даже молчать комфортно. Вообще, Лиса — сам источник комфорта в жизни Пак.              Проходя под аркой, девушка услышала красивую мелодию, перебивающую мертвый звук из рупоров. Так красиво играть мог только Кай. Резко остановилась, взвешивая все «за» и «против». Ей хотелось бы выяснить, что происходит. Понять, что она может сделать, чтобы исправить ситуацию, но что-то липкое и вязкое стекающее в легкие, наполняя их доверху, мешало сделать шаг вперед.               - Иди. - твердо говорит Лиса, заметив внутреннюю борьбу в ее взгляде. - Поговори с ним.              И она пошла.       Оглядываясь назад, девушка понимает, что с ней происходит что-то очень странное. Она никогда в жизни не была такой...мягкой? Доброй? Старающейся сохранить мир со всеми?       С каким пор ее это волнует? С каких пор ее волнует хоть что-нибудь?       Чеён не заметила, как это произошло, не знала, когда она изменилась, но одно она знала точно — обратно нельзя. Она не хочет туда, откуда пришла. Ей не нужно прошлое, ей не нужна боль, ей не нужно ничего больше. Кроме семьи. Той семьи, что она здесь обрела. Именно поэтому, девушка, несмотря на парализующий страх быть отвергнутой, заходит в музыкальный класс, с тревогой наблюдая за сгорбленное спиной парня. Чеён видит, что у того трясутся пальцы, сжимая свои в кулак.               - Ты в порядке? - блондин подпрыгивает от неожиданности.               - Господи, Чеён! Нельзя так людей пугать. - бросает он, снова отворачиваясь к пианино, начиная играть неизвестную ранее песню.              Девушка садится рядом с ним, наблюдая, как плавно пальцы опускаются на клавиши, переплетая звуки, создавая полноценный музыкальный орнамент. Какое-то время, Чеён слушает его игру, а внутри чувство неприятное полосует по сердцу. Мелодия слишком грустная, буквально, каждая нота и напев сквозит неприкрытой болью, и девушка не помнит, когда от Кая исходили такие волны страдальческого отчаяния.       Девушка решает дополнить его историю своим красками, сыграв несколько произвольных нот. А потом еще и еще.       Неизвестно, сколько они так просидели, изображая в нотах свой внутренний мир, но когда песня таки закончилась, на улице уже было темно.                      - Чонин. - зовет она его, когда вокруг глаз собираются маленькие крупицы соленой воды. - О чем эта песня?              Кай смотрит перед собой какое-то время, а затем, шумно выдыхает и корпусом разворачивается к блондинке.               - Обо мне.              Чеён собирается спросить, почему песня такая грустная, но все мысли из головы выбивает приступ кашля у парня. Судорожный, с надрывом, отголоском проходит по всему телу и блондин морщится от боли. Чеён подлетает к нему, но встречается с вытянутой рукой и холодно брошенной фразой:        - Все в порядке.               - Ты не в порядке. - твердо произносит она. - Что происходит?               - Чеён...- замучено тянет друг, поднимаясь со своего места. - Прекрати вести себя, как моя мать. Я же сказал, что все в порядке. Извини меня за то что я тебе нагрубил — было плохое настроение, но, пожалуйста, перестань искать подвох в моих словах.              Девушка смотрит пару секунд ему в глаза, а затем, сдавшись, кивает.               - Хорошо. - шепчет она, понимая, что ничего, черт возьми, не хорошо. - Ты не обязан передо мной отчитываться.               - Так значит, мы в порядке? - дружелюбно улыбается друг, протягивая руку.               - Конечно.              Чеён хочет уже принять его руку, но в самую последнюю секунду, Кая ведет в сторону. Парень хмурится, мотает головой из стороны в сторону, пытаясь привести свой вестибулярный аппарат в норму, а затем смотрит на Пак.               - Что-то мне... - мычит он, а в следующую секунду Чеён видит, как парень, падает на пол. Громкий крик пронзает голые стены класса.               - Кай, очнись! - девушка стучит по его щекам, но толку ноль. - Черт возьми! Что за упрямый баран. - кричит она пытаясь держать себя, и его, заодно, в руках, но когда видит стекающую струйку крови из его рта, начинает паниковать.              Девушка подорвалась со своего места, в поисках какой-то помощи, потому что одной дотащить она не сможет. Собирая на себе все углы, оставляя на своей теле синяки, она добегает до больничного крыла. А когда добегает, помощь, уже требуется ей. Но она ее не принимает, когда парня перевозят на носилках в хирургическое отделение, не принимает, даже после двух часов ожидания, не принимает, пока под надзором врача, ее не пускают в палату к парню. Тревога расползшаяся по всему телу рисовала не самые радужные картины, а природный пессимизм только темных красок добавлял.       Блондин лежал без сознания, цветом лица таким же, какими были его волосы. Несколько капельниц стояли около койки, своими трубчатыми змейками переплетаясь с венами, качая кровь то туда, то обратно.               - Что с ним? - спрашивает она, а голос дрожит от самого настоящего страха.               - Давление упало.- пожимает плечами врач. - Он скоро очнется, но сейчас ему нужен отдых.               - Да, да, конечно. - судорожно кивает она, себя руками обхватывая — главное сейчас не паниковать, а то есть риск лечь на соседнюю койку, - и выходит из палаты.              Слезы, что поступали к глазам весь день, просто обрушиваются на нее, со всей силы придавливая к стене. Девушка пытается держаться на ногах, но все тело дрожит, сгибаясь пополам. Она, до последнего, надеется, что сейчас кто-нибудь придет. Поймает, когда девушка начнет падать. Скажет, что все в порядке.              Но никто не пришел.              Медленно, мучительно медленно, она скатывается по шершавой стене на пол, ледяными руками обхватывая свои колени и просто смотрит в пустоту. Просто дышит. И понимает, что все прекрасное в жизни рано или поздно кончается, глупо было даже думать, что эта маленькая жизнь длинною в месяц, продлится вечность. В конце концов, она всегда будет одной.              Осталось восемь дней.