Смех висельника.

             В голове так шумно.              Вода, взрываясь на дне озера, идет всполохами по поверхности, лаская своим языком лежащие камни.       Все тело обволакивает тягучая субстанция, впитывается в кожу, становится одним целым, и уже отличить невозможно.       Вокруг тишина.              Но в голове так шумно.              Рельсы да шпалы. И громкий рев, врезающихся друг в друга, поездов.              Поезда с надеждами. Поезда с мечтами. Поезда. Поезда. Поезда. Уносятся прочь, оставляя тело тонуть. И тело тонет. Ресницы смыкаются в попытке избежать страшной участи — если не видел, значит не было. Если повторять себе это каждый день, то в один из таких бутафорских дней можно поверить, что ложь стала правдой.              Ноги сковывает холод, а руки распластались по водной глади, полностью отдавая себя во владение стихии.              В висках барабанная дробь, как предвестник ожидаемой кульминации. Чего-то очень нехорошего и скребущего под ребрами. Легкий ветер заставляет приоткрыть глаза, отодвигая шторы из ресниц, и перед взором муть. Ничего не видно, как в стекло запотевшее глядеть.              Раньше, Кай любил рисовать на стеклах. А потом, единственные стекла, которые он видел — были стекла больничной палаты. Но рисовать он все еще любит.       Впрочем, сейчас об этом сил думать нет. В голове слишком шумно.              Парень пытается проморгаться, и, вроде, даже получается. Палата. Стекла. Тусклый свет.       Хочется снова уснуть. В темноте было так комфортно, так по-родному уютно.              Чужое тепло на своей ледяной руке чувствуется слишком обжигающе. Парень, пытается ее забрать, но из руки словно все мышцы выкачали, а у Чеён, как на зло, хватка стальная. Девушка, резко, подняла голову, встречаясь взглядом с полуоткрытыми глазами блондина. Лицо у нее красное, словно она очень долго плакала, а в подтверждение, девушка начинает шмыгать носом.               - Кай, ты очнулся?              Очнулся? А что случилось?       Вязкое, липкое, шепчущее на ушко отчаяние, говорит, что искать ответы не стоит, а Кай не в силах ему перечить. Медленно, он закрывает глаза, пытаясь утонуть в прохладной воде — внутри было также холодно. И он тонет.                                                        ***                     Хотелось бы начать эту историю сначала, вот только знать бы еще, с чего все началось.              Однажды, Кай познал очень простую истину, скрытую для глаз тех, кто не ищет, и явную, для тех, кто живет одним лишь поиском.              Не стоит цепляться за вещи.              Какими бы они не были. Дорогие, дешевые, купленные в комиссионном магазинчике на углу третьей и пятой улицы, или будь то диковинная вещица, доставшаяся в подарок на Рождество от богатого родственника, который, отличается от Санты только тем, что он, действительно, существует. Все это — вещи. Физические. Осязаемые. Ощутимые и мертвые.       Вещи могут быть также и душевными. Внутри головы есть целая комната, заполненная большой горой вещей, прямо в центре, посыпанная сверху клочками скомканной бумаги. А в углу стоят картонные коробки. А внутри находится то, что люди так отчаянно ищут, рыская своим хищным взглядом везде, но только не у себя под носом. А истина всегда близко. В коробках — бутафорском прикрытии, находятся частички души. У каждой из них свое жилье, свое пространство, своя зона, в которой находиться безопасно и им и человеку. Так и живут. Цепляясь друг за друга и, одновременно, отталкивая.       Чонин научился не цепляться за свои эмоции.       Они — такие же вещи, которые, иногда, поддаются утилизации, а иногда заслуживают самой высокой полки на стене почета. И стоят там, сверкая, как начищенный трофей.              Когда, в семнадцать, у него диагностировали рак, первое, что он сделал, так это раздал все свои пожитки тем, кто нуждается в них больше. Затем, он попрощался со своей семьей, всеми друзьями и скрылся за дверьми больницы, потому что проще отпускать человека, пока он жив.       Пока у тебя еще есть выбор.              И так он остался один. Совсем. Серые стены, три приема таблеток, две капельницы, и так каждый день — химиотерапия не облегчение, а еще больший толчок с обрыва, с которого парню предстояло слететь. Но все было не так плохо.              За всю жизнь, не было ни одного момента, когда парень смел жаловаться на свою жизнь. Потому что самое главное, что есть в его жизни — это то, что несмотря ни на что, он живой. Абсурд, вы скажите. Но это то чем он живет, движется и существует.              Вот только...в последнее время, что-то пошло не так. Он знал почему, и из-за кого. Парень, в жизни не скажет, что с приходом Чеён, его жизнь усложнилась, но соврет, если будет утверждать обратное. А лгать он не любит.              Потому что с ее приходом изменилось все.              Еще будучи несмышленым мальчиком, парень вывел для себя ряд правил, по которым он хотел бы прожить свою жизнь. Моральные устои, табу, те правила, которые он нарушать не будет даже в чрезвычайных ситуациях. Есть в этом списке два самых важных:                     Первое правило — это делать то, что тебе хочется.              Оно самое главное из всех. Имеется в виду, что при принятии решения, человек должен руководствоваться желанием, а не рациональностью.              Это то правило, которое Кай просто выбросил из своей жизни с приходом Чеён.              Первое правило — самое большое проявление эгоизма, но вместе с тем и величайший дар. Дар свободы выбора. То с чем мы рождаемся, и что у нас не отнять никогда. Только Кай, если и пытался так себя показать, но эгоистом никогда не был. Просто парень со своими жизненными принципами, просто тот, кому ничего не стоит пожертвовать собой ради общего блага, просто тот, чья душа была слишком светлая и чистая для этого мира, поэтому пришлось ее спрятать.              Сначала было тяжело: играть чужую роль, делать вещи, которые ты делать не хочешь, находиться в постоянной борьбе за свою жизнь и сознание, а потом...потом Кай потерялся во всех своих ролях, а времени искать настоящего уже не было.              Настоящего нашла Лиса. Нашел Бекхён. Даже Чеён к этому руку приложила.              Но какая разница, если настоящим он быть больше не хочет...              Все началось с того вечера, когда парень нашел ее, сидящую в гордом одиночестве, смотрящую на звезду своими глазами половинками. Одним. Другой был в повязке, спасибо за это Дженни. Блондинка была такой несчастной. Такой одинокой и такой холодной. Она огрызалась, кричала всем, что ей не нужны люди, но где-то внутри, в той комнате с коробками, к одной из них прижалась маленькая девочка, которая молила, чтобы хоть кто-нибудь пришел, обнял ее и сказал, что все будет хорошо.       Они просто поговорили, а потом этот дурацкий спор, который отрезал все шансы парня, на хоть какую-то взаимность. Кай знал, что шутки с судьбой плохи. Она может за секунду все перевернуть так, что в дураках останешься только ты. И плевать, что в руках у тебя было два туза козырных. Твои ламинированные карточки — ничто, перед всеобъемлющей вечностью. Да и сам ты ничто.       А дальше все закрутилось. Изначально, он планировал держаться от девушки подальше, когда понял, что в ее чувствах не все так ясно. Да и вообще, не до чувств тогда было. Девушка через раз срывалась, падая в придуманное ей самой болото, а у парня завод по хорошим новостям закрылся еще на стадии разработки.              Лечение не помогало.              Организм перестал реагировать на болеутоляющее.              Тогда он все понял. Когда кулак встретился с бетонной стеной, а фиолетовые облака заволокла дымчато-красная дымка. Тогда Кай и понял, что это конец.              Он не сдался, нет. Он просто перестал бороться. Да и зачем? Все в его жизни встало на паузу, на ту самую, с которой возобновление невозможно.              Это был тот момент, когда он просто отпустил.                     Кай был готов, что однажды уснув, он больше не проснется, а когда падал в обморок, последней его мыслью было то, что он даже не против такого исхода. Только бы не видеть это непонимание на лицах друзей, ведь он ничего им не сказал. Не считая Хёна, который всегда все знал.       Впрочем, сейчас, на фоне громкого шума водопада, все казалось таким неважным.       Камни сбивались в кучку, прихватывая за собой кусочки почвы и травы, превращая эту кашу в самое настоящее месиво.       Парень растянулся на валуне, ухмылкой приветствую первые лучи солнца.               - Похоже, это и правда конец. - его голос был подхвачен ветром, который унес бархатистые нотки в глушь леса, оставляя там их в вечном заточении, словно в наказание, заставив откликаться от одного ствола дерева к другому.                     На горизонте яркими всполохами красного и пурпурного забрюзжал рассвет.              Резкая вспышка света ударила по лицу, и Кай открыл глаза.               - Хвала небесам. - слышит он первое, пока взгляд все еще фокусируется. Но зрение не нужно, обладательницу этого голоса он узнает где угодно.               - Лиса? - осипшим голосом спросил парень, и сразу чувствует, как чужая ладонь, хватается за его руку. По всему телу прошел спазм боли, отчего Кай болезненно сжался.               - Да, да, а еще тут Чеён, Бекхён и Дженни.               - Ну и напугал ты нас, приятель. - усмехнулся шатен, стараясь придать ситуации чуть меньший драматизм. - Чеён чуть на тот свет не ушла.               - А что случилось? - воспоминания медленно всплывали в его голове, а когда взгляд упал на бледную, как только что выпавший снег, девушку, он понял, насколько эгоистичен был его поступок. - Ченг, прости.              Девушка подняла голову, глаза у нее были красные. Во взгляде горели фонари вселенской безнадеги. Блондинка плакала. До сих пор. Она тяжело поднялась, обхватив себя руками, тут же меняясь в лице.               - Ты самый настоящий болван, Ким Чонин. - крикнула она. Лиса, испуганно, повернулась в ее сторону, кидая предупреждающий взгляд Дженни, которая, тут как тут, оказалась около блондинки. - Как ты мог не сказать, что болезнь настолько прогрессировала? Неужели тебе плевать на нас? Ты хоть представляешь, как я перепугалась за тебя? - в конце третьего предложения, Кай стал случайным свидетелем того, что внутри у Чеён находится целая вселенная. Он знал это и раньше, но видеть в живую не доводилось. Целая прекрасная вселенная, которая была не понята людьми. Которая была ими не принята.              Из глаз девушки брызнули самые настоящие слезы, лицо покраснело, нижняя губа начала дергаться из-за нервных спазмов, а дыхание в разы увеличилось. При всем этом, про себя парень отметил, что плачущей, она выглядела очень даже мило. Ненадолго, как оказалось. Ким сделала несколько шагов в ее сторону, но, наткнувшись на суровый взгляд Пак, остановилась.               - Отвечай мне.                      - У меня были на то причины. - медленно проговорил он, будто боялся, что Чеён его не поймет, или еще сильнее расплачется.               - Что за причины такие, что ты себя и людей вокруг доводишь до обмороков? - фыркнула девушка.               - Чеён, не наседай. - попытался вклиниться Бек. - Он же только очнулся, а это уже само по себе чудо, что он, самостоятельно, вышел из искусственной комы. Давай будем снисходительны к нему.               - Ты знал об этом с самого начала. - прошипела девушка, но уже без прежней злобы. - Не делай вид, будто ты на моей стороне. А ты...- она указала пальцем на лежащего блондина. - Я просто в ярости, мы с тобой еще это обсудим, а пока я пошла за врачом.               - Непременно. - кинул он ей вслед, пытаясь состроить подобие улыбки. По взгляду друга, он понял, что вышло так себе.               - Я схожу за ней. - подрывается с места Манобан, что все это время сидела тихо.               - Лиса очень сильно волновалась за тебя. - тяжело выдыхает Ким, стоило двери за спиной тайки закрыться. - А потом, когда увидела в каком состоянии была Чеён, чуть не отправилась следом за тобой.               - Тише ты, ему нужен отдых. - мычит Бек, кидая хмурый взгляд на Дженни.               - Чеён была все это время здесь? - спросил Кай, больше промычал. Усталость брала свое.               - Да. - кивает девушка. - А когда Лиса попыталась ее увести отсюда, то она на нее накричала и сказала, что пока ты не очнешься, она с места не сдвинется.               - Ну все! Хватит уже об этом. - резко перебил Бекхён. - Главное, что ты очнулся, друг. Пожалуйста, больше не пугай нас так сильно.              Кай посмотрел на лица друзей, пытаясь запомнить все их черты лица на случай, если их ждет долгая разлука, длинною в жизнь, и сердце, болезненно, сжалось.               - Постараюсь.                            ***                      - Он такой болван. - зло причитала Пак на следующий день, после того, как врач осмотрел парня и отправил всех друзей дальше на занятия, чтобы не мешали больному отдыхать.       Но, так как, уроки у ребят отменили, они слонялись по территории кампуса, не зная чем себя занять уже вторые сутки.               - Чего ты так переполошилась? - закатила глаза Дженни, что лениво потягивалась, лежа на траве. - Сейчас-то все в порядке.               - Надолго ли?               - Настолько, насколько это возможно. - серьезно ответила шатенка. - Жизнь — это не белая и черная полоса, а игра в шахматы. Иногда, одного понимания и стратегии мало, нужно еще везение, чтобы одержать победу. И если кто и сможет победить смерть, то это Кай.               - Я в шоке! В твоей голове есть что-то еще, кроме вечных подколок. - прыснул Бекхён, за что получил пинок под зад.              Чеён усмехнулась, наблюдая за перепалкой друзей, и поняла, что плохим эта игра ничем не кончится, значит можно все свое внимание переключить на тихо сидящую Лису.              Рыжеволосая что-то записывала в свой блокнот, и будь Пак сейчас в настроении, она бы его забрала и убежала, чтобы узнать, какие тайны прячет в себе ее мини-трактат. Но вместо этого она просто, незаметно, подсела ближе, продолжая наблюдать, как тревожно дрожат ее длинные ресницы.       Почувствовав на себе чужой взгляд, младшая поднимает голову, и, встретившись взглядом с Чеён, тут же опускает.               - Что пишешь? - спрашивает она, чтобы хоть как-то начать разговор. Пак было неловко, что в палате она на нее сорвалась. Лиса в тот момент готова была расплакаться, как показалось девушке, но по какой-то чудесной способности держать себя в руках, она этого не сделала. Интересно, сколько нервов потратила ее наставница за этот месяц?        - Да так. Просто записываю свои мысли.               На какое-то время между ними тонкой ниточкой протянулось молчание, которое Чеён хотела оборвать, да поскорее. Сделав несколько шумных вдохов и выдохов, девушка начала.               - Лиса? - позвала она. Младшая девушка нехотя, но отреагировала. - Прости, что я накричала на тебя в палате, я не хотела..              Манобан смотрит задумчиво, затем несколько секунд разглядывает свои ногти, словно не решается озвучить свою мысль, а потом наконец говорит.               - Все в порядке, Чеён. - кивнула она. - Не нужно было тебя трогать. - Рыжеволосая тайка пытливо всматривалась в лицо Пак, в поисках какой-то реакции, которая ей была нужна. - Я и не знала, что он так много для тебя значит.              Что-то в этой фразе смутило Пак. Не столько набором слов, сколько интонацией, с которой они были сказаны. Как будто, Лиса ждала какого-то подтверждения.       Подтверждения чего? Конечно же, он много для нее значит. Кай — первый лучший друг в ее жизни. Чеён только собиралась спросить, что, конкретно, Лиса имела ввиду, но всю их идиллию разрушил приход Су Джи.               - Как хорошо, что вы все здесь. - шумно выдохнула женщина.              Чеён, позабыв, про сидящую напротив Лису, сорвалась с места. Та, к слову, иного исхода не ожидала. Переведя дыхание, она снова уставилась взглядом в исписанные строчки.               - С Каем что-то случилось? - спустя секунду, по обеим сторонам от нее стояли Бекхён и Дженни.               - Нет-нет, просто мы с преподавательским составом решили сделать вам пятерым маленький сюрприз. - Су Джи довольно улыбнулась, увидев заинтересованность во взглядах ребят. - Вижу, вам интересно. Отлично. Тогда, пожалуйста, следуйте за мной.              Спустя четверть часа, пятеро ребят, которые были друг другу чужими еще месяц назад, под водительством Пак Синхе, двигались вдоль лесной дороги. Куда они ехали, не знал никто, как и не знали, а можно ли Каю, в его состоянии вставать с больничной койки.              А весь сюрприз заключался в том, что ребят решили вывезти за город, а точнее быть, на озеро, что скрывалось за кронами деревьев неподалеку от лечебницы, и позволить им понежиться в летних лучах, уже сдающего свои позиции другому времени года, солнца.               - Насколько это соответствует клятве Гиппократа? - интересуется Дженни, вылезая из машины.               - Ты не захочешь знать ответ. - шепчет ей на ухо Лиса, и шатенка молча кивает, забирая у нее битком набитые сумки, Бог знает чем. - Что мы здесь делаем? - спрашивает она уже громче.               - Это была моя идея. - со спины подходит Кай, пытаясь взять одну из сумок у девушек, но наткнувшись на предупреждающий взгляд, разводит руками в стороны. - Тебе не тяжело? - этот вопрос адресован Лисе, и та, скажем так, этому совсем не рада. Она, даже не взглянув на него, отрицательно покачала головой и пошла следом за остальными, оставив Чонина и Дженни позади.               - Я сказал, что-то не то? - интересуется он. Шатенка устало выдыхает.               - Сказал. Но не ты.                            Второе правило — не делать то, что не хочется.              Вроде все просто. Делать то что нравится, не делать то что не нравится и жить в свое удовольствие. Но если бы жизнь была такой простой, песни про разбитое сердце бы не сочинялись, картины не писались, а счастье не считалось бы апогеем.              В пять лет, Кай понял, что счастье — это ключ к жизни.              Когда он пошел в школу и его спросили, кем он хочет быть, когда вырастет, мальчик ответил: «Счастливым!». Тогда учитель цокнул своим острым на ругательства языком и заявил, что мальчик не понял сути задания, на что Кай ответил, что это он не понимает сути жизни. И с того времени урок художественной литературы стал его самым ненавистным уроком, несмотря на то, что читать он любил всегда.              Возвращаясь к сути, от цепкого взгляда блондина не скрылось то, что во всей этой суматохе, было два человека, чьи мысли находились далеко-далеко от спрятанного озера в глуши леса. У него не было вопросов к Чеён, да простит она его, но все было очевидно, как дождь, из собирающихся весь день туч. А вот Лиса. Это что-то новенькое. Не то чтобы у него было время разбираться со всем этим сейчас. Не то чтобы у него вообще оно было, но и оставить все на бедных Хёна и Дженни, он тоже не мог. Просто нервы их пожалел.              Где-то между пятым и шестым часом, ребята завершают подготовку и садятся вокруг костра. В это время уже начинает темнеть. У Чеён в руках гитара, слева от нее Дженни, которая с замиранием сердца наблюдает за текущими по воздуху кусочками пепла, которые даже в полете продолжали гореть. Бекхён и Лиса жарили зефир, а Синхе, что отправилась с ребятами, как сопровождающий, что-то записывала в свой блокнот - делала очередные заметки.               - Ты его сейчас пережаришь. - вполголоса пробормотал Бекхён, пытаясь вытащить тайку из размышлений. Девушка не обратила на это никакого внимания, продолжая взглядом изучать землю под ногами, поэтому парню пришлось ущипнуть ее за руку.               - Больно же! - зашипела она на него, резко убирая палку от костра.               - Земля вызывает Лису. - наморщив лоб, пробормотал парень. - В каком измерении ты сейчас находишься?               - В любом из всех возможных, где нет тебя. - злобно щурится девушка, потирая свою руку. - Из-за тебя теперь останется синяк.               - А из-за тебя мы могли лишиться одной зефиринки. - парирует в ответ, недовольно хмурясь.              Лиса широко от возмущения раскрывает глаза, затем смотрит на свою палочку и хмыкает.               - Если тебе так нравится эта зефиринка. - она снимает теплое угощение и, задержавшись взглядом на парня, резко размазывает белую субстанцию по его лицу. - Тогда забирай ее себе.              Громкий крик возмущения взрывается на поляне, где сидели ребята, отголосками отскакивая от стволов деревьев. Дженни даже вздрагивает от испуга. Рыжеволосая подрывается с места, в последний момент, успевая увернуться от руки Бекхёна, и устремляется к озеру, даже не пытаясь сдержать смех.               - Пранприя Лалиса Манобан! - кричит ей вслед шатен, точно также подрываясь с места. - Ты за это заплатишь!              Чеён то ли из любопытства, то ли из-за волнения за младшую, побежала следом, прихватывая Дженни, в поддержку себе, и вышло так, что, спустя несколько минут, ребята просто начали носиться по поляне, как перепуганные цыплята, пытаясь догнать Бекхёна, который, в свою очередь, пытался догнать Лису. Про злосчастный зефир забыли все.              Чонин наблюдал, за бегающими из одного конца поляны в другой, и улыбался.              В какой-то момент, в игре поменялись правила, и теперь все бежали за Чеён, которая, к слову, была не совсем в спортивной форме, поэтому, неудивительно, что догнали ее почти сразу. Блондин упустил момент, когда ребята решили, что бросить Пак в озеро — хорошая идея, но, мысленно, он уже заказал каждому по персональному гробу.       И, действительно, стоило Чеён с головой уйти под воду, вынырнул никто иной, как ходячая смерть.               - Идиоты. - кричала девушка, выскакивая из ледяной воды. - Черт возьми! Я знаю в каких палатах вы живете, не советую вам сегодня засыпать. После этого, вообще не советую вам спать.              Девушка, пыхтя и злясь, дошла до костра и села на свое прежнее место. Следом за ней, подошел Бекхён, который собирался сказать что-то смешное и исправить ситуацию, но блондинка его тут же заткнула.               - Даже не думай.              Естественно, слушать ее никто не стал.               - Да брось, Чеён. Весело же было.               - Иди к черту, говорят, там тоже весело. - шипит девушка и затем громко чихает. - Просто прекрасно. - цедит она сквозь зубы, чувствуя как те начинаются отстукивать ровную дробь друг об друга. Еще заболеть не хватало.              Лиса уже было подорвалась за пледом, но, подоспевший, Кай опередил ее. Он, бережно, опустил ткань на плечи Пак, немного разогревая их, и опустился рядом, бросая хмурый взгляд на Хёна.       Манобан выдохнула, плотно сжав губы, и села рядом с Дженни, которая, переглянувшись с Каем, сразу поняла, что здесь происходит.              Второе правило — не делать то, что не хочется.              По правде говоря, Чонин, вовсе, не хотел ехать на это озеро, потому что знал, что это может значить для него. Время уходило. Оборачиваясь назад, он понимает, как много он мог сделать тогда, и мог сделать потом, если бы у него оно было. Оно — источник счастья и несчастья. Чувство, которое ассоциируется у больных, разве что, с плацебо, когда является чистой панацеей. Будь время хоть немного человечнее, в мире было бы все по-другому.       Но жизнь не пушистый клочок сахарной ваты, а скорее настойка марганцовки. Горькая. Терпкая. Отправляющая рвотный рефлекс по всему телу. Вот какая жизнь на самом деле. И ты ничего не сможешь сделать, потому что все мы имеем, то что имеем.               - Ребята. - позвал Кай, доставая из кармана толстовки камеру-мыльницу. - Я хочу сделать фото.              Он улыбается глуповатой улыбкой и просит Синхе запечатлеть этот момент. Ребята стискиваются, сжимая друг друга в объятиях. Пак закинула одну руку на плечо Каю, а другую на плечо Бекхёна, оказываясь по центру.               - Улыбайтесь. - дружеское напоминание, что они не на похоронах.              Улыбки поначалу выглядят так нелепо, что Синхе даже камеру на них не наводит. Дает время. Прорывает сначала Дженни. Она мельком глянула на Чеён — девушку, которая не улыбается в принципе, и на ее растянутые донельзя губы, которые превратились в две тонкие линии, в купе с мокрыми волосами, которые больше напоминали сосульки, и не знает, как на такое можно реагировать спокойно. Следом за ней сдается и сама Пак, подхватывая за собой остальных.               - Хотел бы я, чтобы этот момент стал вечностью. - шумно выдохнул Чонин, успокаиваясь.               - Он уже им стал. - шмыгнула носом Пак, кладя голову ему на плечо. - Ведь мы все вместе.              Несколько резких вспышек и глаза начинают слезиться. Кай надеется, что никто не видел, а Лиса, что, буквально, сорвалась с места, забирает все внимание на себя, позволяя парню спрятать секундную слабость. Он идет следом за ней, вспоминая второе правило, и взглядом пригвождая Пак к пню на котором она сидела.              Догнав рыжеволосую у самой машины, он успевает только перевести дух и схватить ту за плечо.               - Прекрати. - только и говорит он, пытаясь справиться со своим дыханием. Сердце стучало так сильно, будто собиралось разорваться на части, а резкая боль пронзила виски.               - О чем ты? - фыркает девушка, все также стоя спиной к парню.               - Ты такая глупая, малышка Ли. - усмехается Чонин. - Хватить ревновать ее ко мне, ты же знаешь, что у меня ничего к ней нет.               - С чего ты взял, что я ревную?               - Потому что я знаю тебя, и знаю ее. - закатил глаза парень, насильно разворачивая девушку к себе. - Вы, обе, паршиво скрываете свои чувства.              Манобан, отрицательно, качает головой, все еще избегая смотреть другу в глаза.               - Бред — это то, что ты сейчас мне говоришь. Между нами ничего нет.               - Мы дружим вечность целую, а врать ты так и не научилась. - прыснул парень, рукой найдя опору в двери машины. - пока ты не сделаешь первый шаг, ваши отношения не сдвинутся с мертвой точки.               - Да что ты понимаешь? - фыркает Лиса, обиженно поджимая нижнюю губу, наконец-то, посмотрев на него. - Все не так просто.               - Просто ты все усложняешь. - отмахивается блондин. - У меня есть одна просьба. - стушевавшись начинает он, полностью облокотившись на машину. - Если...Когда я... - голос его дрогнул, но он, откашлявшись, продолжил. - Признайся ей, потому что ты не можешь знать, сколько времени у вас осталось, а, исходя, из того, что я вижу, между вами точно что-то есть. - он, многозначительно, посмотрел на подругу. - И это точно что-то большее, чем простая привязанность наставника и подопечного. Держись за искренность, ее в нашем мире почти не осталось.              После сказанного, парень развернулся в сторону поляны, оставляя Лису переваривать информацию.       А Лиса...а что Лиса? Она чувствует себя ужасно. И она правда ревнует. До жжения в груди и желания сброситься с теплохода в океан. Это так неправильно. Тем более, в ситуации Кая — она чувствует себя ужасно, но вести себя иначе не может. Если больно, то проще избегать сам раздражитель, потому что сердце не вечное, а Лисе не нравится, что оставленные на нем рубцы и шрамы, постоянно, кто-то задевает. Не кто-то, а Чеён.               - Когда все это произошло? - вопрос в пустоту, на который ей никто не ответит. Потому что ответа нет. Просто так происходит.              Девушка думает об этом до конца их спонтанного выезда, и по дороге обратно. Но не до чего додуматься не может. Просто игнорирует вопросительные взгляды Чеён, и, в мыслях, умоляет ее не смотреть так на себя. Потому что сдерживать себя итак сложно, а когда она смотрит с таким беспокойством, так это вообще кажется невозможным.               - Спасибо за день. - благодарит парень, неловко переминаясь с ноги на ногу. Сгущающиеся тучи над головой, не могут заставить ребят разойтись. Они стоят молча, смотрят друг на друга, с удушающим предчувствием, надвигающейся бури. - Могу только благодарить судьбу, за то что повстречал вас. Вы, ребята, стали для меня той семьей, которой у меня никогда не было.               - Почему это выглядит так, будто ты прощаешься? - перебивает его Бекхён, нервно теребя браслет на руке.               - Никогда не знаешь, сколько тебе осталось. - пожимает плечами парень. - Я больше не хочу уходить, не сказав, как много вы значите для меня.               - Что ты несешь? - тут же набрасывается Пак, нахмурив брови. - Куда ты собрался уходить? Перестань пугать уже.              Чонин улыбается, а про себя кричит от боли. Приходится зубы стиснуть, чтобы никто ничего не понял. Он будет скучать по Чеён. Несмотря на то, чего он лишился из-за нее. Если бы у него был выбор, он бы ничего не менял, потому что все идет так как и должно идти.               - Да, прости. - усмехается он. - Мне просто так нравится, что ты не прячешь свое беспокойство за меня, часами бы смотрел.               - Заткнись. - пихает она его в бок. - Все же в порядке сейчас.               - Потому что мы вместе. - вставляет Дженни.               - И так будет всегда. - заканчивает Бекхён.               - Ужас, ребята, вы стали такими сентиментальными. - хмыкает Лиса, заводя руки за спину.        - У тебя научились. - дразнит ее Чеён, на что тайка лишь усмехается.               - А теперь. - вклинивается Хён. - Обнимашки!              Повсюду послышались отрицательные возгласы, но все они ничто, перед желанием Бекхёна, соорудить из ребят один большой обнимающийся комочек.              После этого, Лиса сама прижимается к Каю, шепчет ему тихое: «спасибо», и уходит к себе. Единственное хорошее решение, которая она сделала за весь день. За ней следуют остальные, кроме Пак, так как, последнюю окликнул сам парень.               - Чеён, подожди, у меня к тебе просьба небольшая.               - Все, кроме паспорта и ключей от квартиры. - шутит она.               - Смешно. - он немного мнется на месте, но затем достает из кармана, согнутую пополам, фотографию и протягивает ее девушке. - Ты можешь отдать это Лисе?               - А почему сам не отдашь? - полюбопытствовала она.               - Потому что мне в другую сторону идти, глупышка. - хмыкает блондин.               - Сам ты глупышка. - девушка нахмурилась, но сверток взяла. Для нее - это лишняя возможность, чтобы поговорить с Лисой, которая, к слову, совсем не лишняя. - Хорошо, я передам.               - Спасибо...и еще, Чеён. - он чешет свой затылок, а затем щелкает девушке по лбу. - Ты мне проспорила.              Пак, испуганно, расширяет свои глаза, вспоминая об их давнем споре. Как она могла об этом забыть?               - Она все-таки тебя изменила. - улыбается парень, делая несколько шагов в сторону больничного крыла. - Держись за это и больше не теряй себя, потому что внутри тебя целая вселенная, которую еще нужно показать людям.              Стоило ему повернуться спиной, как яркая вспышка разрезала небо надвое, пропуская сквозь эту прорезь надрывной громыхающий крик небес. Да такой сильный, что, кажется, даже земля под ногами затряслась, прошибая колени, заставляя Пак съежиться от страха.       Тяжелая капля приземлилась девушке на лоб, и она, выкинув все мысли из головы, побежала к себе, сжимая в руке переданный Каем сверток.       Внутри все скреблось и металось из стороны в сторону. Что-то подсказывало ей, что не стоило оставлять парня наедине. Только не сейчас. Но ноги упрямо несли ее в палату. Подальше от страха. Подальше от шторма.       Но какая разница, как далеко и как быстро ты бежишь, если шторм внутри тебя?                     Захлопнув за собою дверь, девушка садится на кровать и громко чихает. Сверток выпадает из руки, гулко приземляясь на пол.               - Что это? - взгляд Чеён прилепился к тому, что находилось внутри свернутой фотографии. - Письмо. Для Лисы.              Девушка, против своей воли, разворачивает немного намокшую бумагу, взглядом пробегаясь по исписанному листу, до боли знакомым почерком.              «Привет. Лиса. Необычное приветствие, не правда ли?       На самом деле, я не знаю о чем писать. В голове было столько мыслей, но как только ручку взял, то все они улетели.       Я надеюсь, ты не будешь сильно злиться на меня, за мой будущий поступок, потому что если ты прочтешь дальше, то поймешь, что все что я делал, я делал ради тебя.       Начиная с того момента, когда мы впервые встретились и заканчивая сегодняшним днем — я всегда старался сделать так, чтобы ты была счастлива.       Даже сейчас.       Все началось месяц назад. Ты знаешь, Бекхён давно говорил мне, что если я буду долго ждать, то появится кто-то, кто ждать не будет, а просто возьмет свое. Так и произошло. Не успел я набраться храбрости и признаться тебе в своих чувствах, как было поздно. Твое сердце уже было занято другим человеком. И, сначала, я был жутко зол на тебя, потому что вместо меня — человека, который бы никогда тебе не причинил боль, ты выбрала ее. А Чеён причинила тебе очень много боли. И я был уверен, что это лишь временная человеческая привязанность, навязанная тебе ответственность, и, возможно, так оно и было, поначалу...       Так вот, у нас с Чеён был уговор, что ты сможешь изменить ее за этот месяц, а после она выйдет отсюда и заживет счастливой жизнью. В этом и был весь план. Что по истечении месяца, она просто пропадет из наших жизней, и все будет как раньше. Но потом, я понял, что, как раньше уже не будет никогда. Вопреки моим ожиданиям, все было не так безоблачно, и все мои планы и желания в один миг превратились в пыль. Когда вы встретились в саду, после той крупной ссоры. Когда я увидел, как она на тебя смотрит. Тогда я и понял, что проиграл.       Так смешно...Не ценим тех, кого имеем, пока не потеряем. Я потерял тебя. И пусть ты сказала бы обратное, я знаю, что потерял. И в этом нет твоей вины. Нет вины Чеён, виноват только я.       Я отказался от лечения. Оно все равно мало чем помогало. Только больше ложных надежд создавало. Но сидеть и дожидаться смерти я не буду...       Потому что я знаю, что будет дальше.       Сначала отнимутся ноги, и мне придется ездить везде на инвалидной коляске. Затем, начнутся припадки, которые, ни я ни какое-либо лекарство, не в силах будет остановить. А дальше, один за другим, органы перестанут функционировать, превращая себя изнутри в кровавое месиво. Возможно, здесь сыграла моя гордость, но я не хочу, чтобы меня видели в такой состоянии. Я хочу, чтобы ты запомнила меня живым, без всех страстей предсмертных дней.       И, возможно, это мое самое глупое решение, но это даже не важно, потому что я знаю, что так будет лучше. Для тебя. Для Бекхёна. Чеён, Дженни. Даже для моей семьи. Мы все просто примем неизбежное. И не имеет значения случится это днем раньше или днем позже. Надеюсь, ты простишь меня за это.       Не говори Чеён, почему я это сделал, она начнет винить себя. А ты не вспоминай обо мне. Но нет. Вспоминай, но только хорошее, потому что хорошего у нас было много.       Спасибо, Лиса. Если бы не ты, я бы умер еще три года назад, когда потерял всякую надежду на новую жизнь. Но ты мне ее подарила. И за это я буду благодарен тебе до скончания веков.       За всю свою жизнь, я ни о чем не жалел, но сейчас...мне правда жаль.       Мне жаль, что я так и не набрался смелости, чтобы посмотреть в твои глаза и сказать, как же сильно я тебя люблю. Твою улыбку, твой сонный взгляд, твой громкий голос, который я ни на какой другой бы не променял. Мне очень жаль, что в этой жизни для нас места не нашлось, и, теперь, я отправляюсь в другую, чтобы там найти тебя и сделать то, что должен был сделать давно.       Прости и прощай.»              Дочитав, девушка сминает письмо своей дрожащей рукой, и подрывается со своего места, по дороге впечатавшись в дверь. Сейчас на это нет времени. Чеён, срывает дыхание, но даже отсутствие воздуха в легких не может ее остановить. Она несется по коридору, на ходу, вытирая слезы, но чем больше она пытается, тем хуже у нее это получается.       Как же так. Этого не может быть. Он не мог уйти так просто.       Девушка отпирает входную дверь, встречаясь телом с пронизывающими каплями дождя. Теперь понятно, что это за чувство. Кай не пугал их. Он, действительно, с ними прощался. Но только с Лисой он решил попрощаться по-другому.               - Какой ты эгоист! - кричит девушка, срывая голос, но шум ветра и грома, перекрикивают ее, а она все бежит. Спотыкается и падает, больно шаркнув коленями об мокрый асфальт, но тут же встает и бежит дальше.              Она должна успеть!       Просто обязана!       Здесь нет шанса на поражение. Нет второго шанса. Поэтому, что стоят ее кровоточащие колени, если на кону стоит жизнь друга.       А друга ли? Он ясно высказал свои чувства, касательно, Чеён в своем письме. И это так, чертовски, больно. Ни одна физическая боль не сравнится с тем, когда тебе разбивают сердце, а потом оставшиеся кусочки дробят под прессом, превращая когда-то чистый хрусталь в грязный песок. Но сейчас нет времени об этом думать.               - Кай! - надрывается девушка, пытаясь перекричать бурю вокруг. - Ким Чонин!              До больничного крыла метров сто, не больше. Еще совсем чуть-чуть. Сейчас она прибежит, успокоит его, попросит прощение, и все будет как раньше...       Как вдруг, она видит, какое-то движение на крыше. И шестое чувство подсказывает ей, что это точно не игра ее воображения. Это он! Точно он!               - Кай! Не делай этого! - все бесполезно. На таком расстоянии он ничего не услышит, и девушка с большей силой начинает бежать, не чувствуя при этом собственных ног.              Еще совсем чуть-чуть.               - Стой там! - очередная попытка остановить это безумие.              Осталась ровно половина. Фигура начинает движение. Девушка может рассмотреть, как его руки опираются на перила.              Нет!       Нужно бежать еще быстрее!              Сорок метров.              Парень перекидывает одну ногу, а затем вторую. Девушка начинает биться в агонии от подступившего страха. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста нет.              Тридцать...               - Кай, пожалуйста!!! Стой!!              Парень расправляет руки в стороны.              Двадцать...пятнадцать...        Поднимает голову к небу, кажется, улыбается...       Десять.              ...и прыгает.              Чеён истошно вопит, до конца надеясь, что если бежать быстрее, она сможет поймать его в воздухе.              Девушка, словно в трансе, приземляется рядом с ним, пытаясь перевернуть парня. Внутри все сжимается.               - Кай, пожалуйста. - шепчет она, сгибаясь над телом. - Пожалуйста. Ты не...ты не можешь...не можешь так уйти. - голос срывается на каждом выдохе, а бесконечный поток слез не дает рассмотреть его лицо полностью. Закрытые веки, белые волосы, почти нет царапин, он словно спит, вот только отличие в том, что когда люди спят — они дышат, а Кай не дышит вовсе. - Нет. Нет. Нет. Подожди. Пожалуйста. Нет. - плечи начала сотрясать сильная дрожь. - Я все сделаю! Хочешь, я больше не буду общаться с Лисой, а? И вы...вы сможете быть вместе. Я все сделаю, только пожалуйста...умоляю открой глаза. Ты не можешь тоже покинуть меня. Ты не можешь поступить, как остальные. Ты же обещал. - Кай не дышит, не открывает глаза — он, как мраморная статуя, замершая теперь уж навсегда. Пак шепчет из последних сил. - Ты же обещал...              Он обещал. Обещал, что Чеён больше не будет одна.       Не будет этих раздирающих сердце эмоций, когда хочется разорвать себя на куски, чтобы заглушить этот душевный ад.       Не будет панических атак, после которых Пак свое имя даже вспомнить не в силах была.       Он обещал, что у нее появится семья. Он обещал. А Чеён поверила.              А Чеён не успела. Не успела. Не успела. Не успела, черт возьми. Она просто не успела.              Если бы она бежала быстрее, если бы она открыла письмо раньше, если бы она не ушла, когда все внутри ей об этом кричало, если бы она не привязывалась к Лисе, если бы ее вообще здесь не было. Если бы... Он остался бы жив...       А теперь он — мертвый, холодный, без своей привычной ехидной улыбочки, лежит у нее на коленях, а девушка просто плачет и бьет свободной рукой землю под собой, теряя остатки здравого смысла в своем горе.       Как все просто оказалось...как просто оказалось вернуться туда, откуда она начала.              Дождь в ту ночь не прекратился.