Уроки верховой езды

На следующее утро я проснулся в комнате Линдеманна. Тилль спал на кровати Неле, а меня положил на свою, чему я очень был рад: Пончик хоть и ниже меня, но все равно был скручен в три погибели на миниатюрной детской кроватке. Боюсь представить, что бы в таком случае было со мной. Я встал и сразу же понял главную проблему всех «нижних»: моя поясница болела так, будто я всю ночь разгружал вагоны железной руды! Понятно, почему Тилль так сильно хотел побыть сверху. Отомстить мне? Что ж, пускай он и очень даже хорош как актив, я все равно не дам ему «захватить власть». А то Пончику дай волю — не отвертишься. — Тиииилль. Тилль, просыпайся. Мне потребовались большие усилия, чтобы парой сильных толчков добиться от Линдеманна хоть какого-то слабого мычания. А что мне еще оставалось делать? Фрау Шефер меня не любит, в доме этом я ориентируюсь плохо, а изучать новую локацию в одиночестве — не сильно хотелось. Да и вообще, мне было банально скучно! — Просыпайся, хорек. — Умф…то корова, то хорек, — Тилль заворочался, открывая один глаз и недовольно на меня смотря. — Могу называть тебя «Котиком». — Если только в постели. Как вчера. На меня хитро уставились и вдруг притянули к себе, заставляя нависнуть сверху. Я почувствовал, как мои ягодицы наглым образом сжимают чужие ладони. Линдеманн улыбался широко и самодовольно, не забывая строить глазки и поигрывать бровями. Я решил так просто не сдаваться и воспользоваться своим положением. — Уверен, что «как вчера», Котик? — я немного передвинул руки Тилля со своей задницы чуть выше, а сам поспешил раздвинуть ему ноги, любуясь меняющимся со скоростью света выражением лица. — Лоренц, руки убрал! — Почему? Я думал, ты не против поразвлечься с утра, — я посмотрел на Линдеманна с той же невинно-наглой ухмылкой, которую часто практиковал он сам. Тилль напрягся, прищурившись, и оценивающе меня оглядывая, но продолжал при этом крепко сжимать кисти моих рук, чтобы я не позволял себя слишком многого. — Если только сверху буду я. — Ой, наверное, я не совсем понял, — я сделал удивленное лицо, после чего обворожительно улыбнулся и нагнулся к шее Пончика, начиная зацеловывать нежную кожу. Он расслабил хватку, и мои руки тут же нашли применение, быстро забираясь Тиллю под штаны. Я решил, ради интереса, воспользоваться Линдеманновским оружием против него же самого. Он шумно выдохнул, взяв меня за плечи, и с неохотой отодвинул от себя. — Лоренц, — Тилль привстал, смотря на меня исподлобья, — посмотри сначала на себя, а потом на меня, и скажи, кто должен быть сверху, самоуверенная тощая задница! Раньше я бы незамедлительно отлип, бесконечно извиняясь, но сейчас мне этого совсем не хотелось делать. Может потому, что я немного лучше узнал эту хитрую булку? Я резко взял его за плечи и вжал в кровать, наваливаясь всем весом. — Может ты все-таки мурлыкнешь для меня, Котик? Боже, он так резко вылетел с кровати, что я еле удержался, чтобы не свалиться на пол. Линдеманн стоял возле двери, тяжело дыша и шокировано пуча глаза. — Во-первых, это кровать моей дочери, Лоренц, а, во-вторых, еще раз так сделаешь — я засуну твои очки тебе в зад! — Так и не мурлыкнул. А это веселее, чем я думал. Необычно видеть на лице Тилля искреннюю растерянность. Он какое-то время стоял молча, а после хмыкнул, покачав головой и закусив губу. — Мистер Альфач, верни мне моего зашуганного зубрилу Кристиана, а то я чувствую конкуренцию. *** После душа, который, к сожалению, оказался чем-то наподобие общественной бани, мы пошли в столовую завтракать. На завтрак была жареная картошка и свинина с капустой, что больше напоминало плотный обед. Осилить я смог только половину, после чего отодвинул тарелку и принялся пить кофе, на удивление, хороший. Линдеманн же умял свою порцию минуты за две, после чего уставился на меня. Я тихо рассмеялся, молча пододвинув свою тарелку ему. — Тилль, мы уже достаточно хорошо друг друга знаем? — Дофстатофно. — Что? — Достаточно. Хотя, после сегодняшнего твоего выкрутаса — не знаю даже! — Я просто спародировал самого тебя, успокойся. Тилль закатил глаза, махнув на меня рукой, и принялся дальше есть свою любимую картошку. А я стал думать, как тактичнее спросить про тюрьму. И стоит ли? Линдеманн, даже если и сидел, определенно может соврать, к тому же, его отношение ко мне может сильно поменяться. Но с другой стороны, мне очень сильно хотелось узнать правду. Круспе навел слишком много шуму и теперь я не могу успокоиться! — Тилль, ты ничего не хочешь мне рассказать? — Я могу рассказать тебе только то, что ты — самоуверенная креветка, которая пытается подмять под себя кита. Возьми мне мороженого. — Что? — Линдеманн сказал последнюю фразу так резко и твердо, что я аж опешил. Слова Рихарда про командный дух Тилля снова всплыли в голове. — Я хочу мороженого, — плотник сказал это уже более мягко, улыбнувшись и слегка опустив голову. — Принесешь, дорогой? Ну, пожалуйста! Мне тут же захотелось поцеловать это милое создание, но я понимал, что, во-первых, вокруг нас совсем не толерантные люди, а во-вторых, я, кажется, раскусил очередную уловку Линдеманна. В уме я уже говорил Тиллю, что он и сам дойдет и не надо тут командовать, но на деле я прокрякал лишь следующее: — Какое мороженое? — Шоколадное, — хмыкнул Тилль, заметив мое неоднозначное выражение лица. — Что-то не так? Лоренц, раз уж ты так хочешь занимать всегда главные позиции и тебе это так принципиально важно — я покорно приму это. Но за дамами следует ухаживать. Ты ведь джентльмен, Кристиан? — Он произнес это полушепотом, смотря мне в глаза немигающим взглядом. У меня по спине пробежал холодок от этого тона. Думаю, я рано ликовал. — Ну конечно, дорогуша. Все к Вашим ногам, волшебная Линдефрау, — я широко улыбнулся, подмигнув ему, и пошел за заказом. Мне нужно как можно скорее увидеться с Круспе. *** Попрощались мы с Тиллем бурно и страстно, после чего он поблагодарил меня еще пару раз за шикарные кактусы, а я извинился за инцидент утром. Неле должна была приехать часика через три, так что я решил не уезжать далеко от деревни. Нужно было создать видимость для Линдеманна. Не знаю зачем, но внутренний голос говорил, что — нужно. Неужели я боюсь человека, с которым хожу на свидания и сплю? Ужасно, но я не могу дать точного ответа на свой вопрос. Мне и комфортно с Тиллем, и я каждый раз испытываю какую-то психологическую нагрузку. Последнее приходит неожиданно и длится от силы пару минут, но осадок и почва для размышлений остаются на весь последующий день. Может быть я слишком мнительный, а может Пончик действительно не Пончик, а Ганнибал Лектер. В любом случае, я его очень люблю и если уж следовать наставлениям Круспе — либо я, либо меня. Мне следует показать Тиллю, что я тоже могу доставлять проблемы и быть не пешкой, а королем, раз уж на то пошло дело. А также стоит перестать его бояться и прямо расспросить о всем том, что меня волнует. Но сначала нужно все предварительно узнать у Рихарда. Подожду эти три часа в небольшой библиотеке за окраиной деревни. Прекрасный вид на речку! А какие здесь, должно быть, книги! *** Я приехал как раз вовремя, потому что Круспе уже садился в машину и готовился уезжать. Мне пришлось идти минут двадцать, потому что свой автомобиль я припарковал достаточно далеко. Мельком я заметил вдалеке Тилля, который с улыбкой уходил куда-то с Неле. — Рихард! Рихард, — я, тяжело дыша, подбежал к газоноголовому. Круспе снял солнечные очки, одаривая меня надменным взглядом, после чего мученически вздохнул. — Опять ты. Чего? — Я хотел поговорить с тобой. Можно я…сяду в машину? Я не хочу, чтобы Тилль меня заметил. Снова вздох. — Забирайся. Когда мы оказались в машине, я тут же стал палить прямо в лоб: — За что сидел Тилль? Почему Марике разошлась с ним? Рихард, мне нужно знать это, раз уж ты тогда обмолвился о таких вещах. Круспе вздохнул в третий раз, доставая пачку сигарет и закуривая прямо в салоне автомобиля. Пришлось ненадолго задержать дыхание. — Он тебе не сказал? — Я не спрашивал. — И правильно. — Я хочу спросить. Но перед этим мне стоит знать правду. Мне снова пришлось задержать дыхание, потому что Рихард повернулся ко мне и выдохнул в этот момент дым. — Жена от него ушла потому, что не смогла ужиться с его злоебучим характером, не понял ты еще, что ли? Он из разряда тех мужчин, которые прекрасные отцы, но херовые мужья. Как Марике мне говорила, сначала ей нравился его бунтарский характер, но потом, когда они поженились и появился ребенок, его нрав что-то не усмирялся ни на дюйм. В общем, ей это приелось, она устраивала скандалы на тему: «Почему он такой ветреный гуляка?», а он ей устраивал скандалы в ответ, мол, почему она стала серой мышью и не ходит с ним больше тусить. Ну как-то так. — Но ведь дочь родилась? Нужно с ней сидеть. — Да, но Тилль считал, что можно и с бабушкой ребенка оставлять. С его матерью. Ох, а мать его Марике не любила жуть! Это Линдеманн в кубе, чтоб их. Мстительные, вредные, сами себе на уме! Ненавижу козерогов. Рихард так активно жестикулировал руками, что пару раз чуть не заехал рукой мне по носу. Наверное, его эта тема очень задевает, раз он так ярко об этом говорит, не гнушаясь на ругательства. Но что-то мне подсказывает, что он с таким же энтузиазмом будет говорить и про устройство двигателя ВАЗа. — Так что насчет тюрьмы? Ты мне еще говорил про то, что Тилль — манипулятор, похлеще гамельнского дудочника. — Он интроверт. Поэтому либо не общается с людьми, либо общается с ним сугубо для своей выгоды. А еще он любит, чтобы ему подчинялись и выполняли все его прихоти, поэтому он и общается с тобой. — В смысле?! — Без смысла. Ты себя в зеркало выдел? Как с анекдотов про ботанов вышел. Жаль только, что ты не рыжий и кудрявый, тогда был бы весь набор. Хм, брекеты носишь? — Рихард, перестань. Что Тилль будет делать, если его «жертва» не захочет ему подчиняться? — Либо он прекратит общение с этим героем, как со мной, например, либо начнет применять силу. Может и физическую. Или морально начнет на мозги капать, к чертям уничтожая твою самооценку. — И почему он такой? — Когда Бог создавал, наверное, слишком много дерьма бахнул. Откуда мне знать?! Все, иди уже, — Круспе открыл дверь, начиная наглым образом меня выпихивать из салона. Я возмущенно схватил его за руку. — Вы так и не ответили на мой главный вопрос, герр Круспе! Почему он сидел? — Боже, ты реально хочешь знать, несчастный? — Да. — Дядю своего убил. Выпустили досрочно. Досвидули, четырехглазый и прячь карандаши, когда он злой. И да! Только попробуй проболтаться, я сказал единственную вещь, которую никто в этой деревне не знает. Рихард дал по газам.