Постельные разговоры

Он постоянно лез к Мичиру. И мне приходилось идти и ставить его на место. Сначала он скандалил со мной, а потом стал развлекаться. Специально провоцировал меня на гнев, специально доводил до ручки. Увы, мной слишком легко манипулировать тем, кто это умеет делать. В какой-то момент я не выдержала, приперла его к стенке и намеревалась сделать с ни что-нибудь нехорошее, когда он прибегнул к запрещенному приему - он впился мне в губы. Меня просто накрыло огромным горячим цунами. Я словно растворилась в его руках. Он отпрянул от меня, облизал губы и самодовольно усмехнулся: - Я сделал тебя, Тено. Мне захотелось изо всех сил надавать ему по морде. И разрыдаться. Но он тут же ушел. А я почувствовала себя беззащитной и униженной. Если вы думали, что он этим ограничился, то вы заблуждаетесь. Он продолжил бегать за мной и целовать. А я раз за разом уступала. Жаркий, горячий и очень темпераментный. Его эмоциональный напор просто подавлял меня. Впрочем, слово "подавлял" здесь не уместно. Я словно просто растворялась в его эмоциях, и он мог делать со мной, что угодно. Я становилась на все согласной куклой, чем он с удовольствием пользовался. Иногда мне удавалось перехватить инициативу, и я поступала с ним так, как я хочу. Но ему явно нравилось, что я с ним делаю, поэтому ни одна месть мне так и не удалась. Будь он менее горячим, я бы, конечно, установила свои правила. Но стоило ему ко мне прикоснуться, как я тут же теряла всю свою силу и напор. Всякий раз, когда он кончает, у него на лице выражение такого самодовольства, что мне хочется после секса набить ему морду. Во время я просто не могу, потому что нахожусь в это время где-то в сладком забытьи. Но когда я прихожу в себя и понимаю, что он в очередной раз использовал меня, чтобы самоутвердиться, мне становится противно. Гондон штопанный. И почему я рядом с тобой такая слабая? В этот раз он настырно повел меня к себе домой прямо из магазина, где, встретившись со мной, тут же начал домогаться. Я снова уступила. Можно было бы обвинить его в принуждении, но о каком принуждении может идти речь, когда я просто таю, стоит ему прикоснуться ко мне? Вот теперь я лежу и снова хочу разбить ему морду. Он лезет ко мне со спины, обхватывает за талию и проникает ладонью между ног. - Давай еще потрахаемся. - Отстань, - я отпихиваю его. - Ну чего ты все время такая злая после секса. - Потому что меня бесит твоя самодовольная рожа, когда ты кончаешь. Он резко отталкивает меня. Будь он посильнее, я бы слетела с кровати. - Ну а чего ж ты трахаешься со мной, раз тебя бесит моя самодовольная рожа! - Хрен знает! Ты ко мне лезешь, вот и трахаюсь! Он отворачивается и пинает меня ногой под зад. - Посмотрите на него, какой обиженка! Как недоволен, когда не получается того, чего хочет. - Будешь так себя вести, останешься к старости одна. - Какая потеря! В моей жизни не будет белобрысых мудаков! - Не нравятся белобрысые мудаки - вали отсюда! - И свалю! Я резво сажусь на кровати, но уйти не решаюсь и смотрю на его спину. Все-таки я чувствую себя виноватой. Пусть он и самодовольная скотина, но ведь он ничего сегодня плохого не сделал. Потрахался и предложил повторить. За это я назвала его рожу самодовольной, а его - белобрысым мудаком. - Слушай, давай замнем это дело. У меня просто сегодня дурное настроение, и я срываюсь. - Ладно. Я ложусь обратно. Спустя секунд пять, он разворачивается ко мне и обнимает со спины. Я думаю, что он ощущает себя виноватым или просто хочет сгладить момент. Но он опять лезет ладонью мне между ног. Мда. Я думала о нем лучше, чем он есть на самом деле. - Ну ладно, не хочешь - не будем, - соглашается он, но не отпускает меня, а прижимается ближе и крепче обнимает. Значит, все-таки я ему интересна не только как объект для самоутверждения. - Коу, может, перестанем встречаться? Я после секса злюсь, ты меня пинаешь. Мое предложение здравое, но он молчит. И я знаю, почему. Потому что жалко. Это слово "жалко" всегда возникает, когда мы задумываемся над тем, чтобы разойтись в разные стороны. Нам жалко терять то, что между нами есть. А что между нами есть? Секс и ссоры. И больше ничего. И ладно бы после этих ссор следовало бурное примирение, но мы оба чувствуем себя после них опустошенными. - Что у тебя за идиотская привычка после каждой ссоры срываться и убегать. Чуть что - давай разойдемся, - ворчит он. - Как будто так и ищешь возможность убежать, - обиженно говорит он и обнимает меня еще крепче. Ну всё. Я поплыла, как мороженое. Куда уж я теперь убегу. - А для тебя не имеет значения, что мы ссоримся? - Не имеет, - сурово отвечает он. - И тебе все равно, что я считаю твою рожу самодовольной, а тебя - белобрысым мудаком? - Но ведь это же не всерьез, правда? - он целует мне шею. Кажется, я понимаю, что есть между нами - надежды. Я почему-то внутри отказываюсь верить, что он просто самоутверждается, и надеюсь, что на самом деле я действительно ему симпатична. А он внутри хочет верить, что меня не так уж от него и тошнит, просто иногда у меня дурное настроение. Нам искренне кажется, что наши ссоры - всего лишь недоразумения, которые мы сможем преодолеть, когда "притремся". Интересно, что из этого правда, а что иллюзия. Наши надежды или грубая реальность? - Почему ты меня не отпускаешь? - А почему ты не уходишь? - Я первая спросила, - усмехаюсь я и разворачиваюсь к нему лицом. Мы смеемся. - Ну вот видишь, как замечательно, - он треплет меня по щеке. - Нам уже весело. А ты убежать хотела, - он гладит меня по голове. - Как ты думаешь, мы сможем притереться друг к другу? - задумчиво говорю я. - Значит, все-таки не хочешь убегать? - он улыбается. - Не знаю. Ты меня все время подавляешь, - угрюмо говорю я. - Чем это я тебя подавляю? - ворчит он. - По-моему, очевидно. Ты набрасываешься на меня со своими эмоциями, я превращаюсь в тряпочку. А тебе нравится меня побежать. Вон, рожа все время какая самодовольная, когда кончаешь, - я морщусь. - Ты просто закомплексованная, - фыркает он. - Ничего я тебя не подавляю. У нас просто дополняющие темпераменты. Я холерик, а ты - флегматик. Меня постоянно переполняют эмоции, и я отдаю их тебе. Я в итоге успокаиваюсь, а ты согреваешься, и мы становимся умиротворенными сангвиниками. Ну, я, по крайней мере, становлюсь. И рожа у меня не самодовольная, а довольная. Мне хорошо, с чего вдруг мне быть недовольным. А вот ты ведешь себя, как злючка! - он щипает меня за задницу. Я смеюсь. Этот вредина еще обижается на то, что я злючка. - Уже лучше, - сурово добавляет он. - Ну я тебе хоть чуточку нравлюсь? - он целует меня в губы. - А я тебе? - Я первый спросил! Мы снова смеемся. - Так я тебе нравлюсь? - он с надеждой посмотрел на меня. - Только если я тебе нравлюсь. - Дура ты, Тено. То ли бессердечная, то ли просто неуверенная в себе, - вздыхает он. - Чего это? - мне неприятны такие заявления. - Да ничего. Не была бы дурой, давно бы все увидела. Стал бы я сейчас с тобой беседы беседовать, если бы мне с тобой только трахаться было бы нужно. Стал бы я ссориться с тобой сто раз подряд. Да я б тебя сразу к черту послал. А сам уже столько раз пытаюсь тебя удержать. А ты все считаешь, будто мне тебя победить нужно. Бессердечная дура, - он фыркает и утыкается носом мне в шею. Но я не обижаюсь совсем. Наверное, будь я действительно бессердечной дурой, я бы оттолкнула его после таких оскорблений. Но я, на самом деле, глупая дурында, не желавшая верить, что мои надежны на самом деле сбылись. А я его откровенная обида - лучшее подтверждение того, как я заблуждалась. Я глажу его по голове и целую в затылок. - Коу, но ведь нас ничего не связывает. - А симпатия? А смех? А любовь?.. - проговаривает он мне в губы. И почему я отказываюсь в это поверить, хотя сама чувствую то же самое, что и он? - Так, Коу, - вздыхаю я. - Я даю тебе карт-бланш. Делай с нашими отношениями все, что хочешь, невзирая на мои претензии. Я все равно тебе уступлю, - я вздыхаю грустно. - Значит, ты все-таки меня любишь, - довольно жмурится он. - Откуда знаешь? - Потому что ты доверяешь мне себя, и это самый большой признак любви, - улыбается он и целует меня.