***
Никита Шевченко с хмурым видом шел по заснеженной дороге в сторону пешеходного перехода, осталось миновать два перекрестка и повернуть по кривой улочке к университету. Хотя его к дверям учебного заведения должен был подвезти комфортабельный автомобиль отца в сопровождении личного водителя, ведь Шевченко старший занимает пост чиновника города Москвы, но у водителя заболела маленькая дочь, поэтому юноша отпустил его на сегодня. И именно сейчас Никита почувствовал себя обычным человеком, простым парнем, идущим по тротуару в сторону любимого учебного заведения. Через неделю у юноши день рождения, и сутки наедине с самим собой — лучший подарок судьбы. Впереди него шла милая девушка, судя по всему идущая в тот же университет. Ее русые волосы развивались от порыва холодного ветра, а красная куртка так и маячила перед глазами. Они оба подошли к пустому пешеходному переходу, зажегся зеленый сигнал светофора, но парень заметил развязавшиеся шнурки на кроссовке и нагнулся, чтобы завязать их. Когда он поднялся и продолжил идти через широкую и длинную «зебру», впереди идущая девушка уже преодолела половину пути. Краем глаза Никита увидел несущуюся машину, словно не видящую красный сигнал светофора. — Девушка, берегитесь, в сторону! — крикнул юноша, который уже бежал к незнакомке, но та не слышала его предупреждений. Решение в голову парня пришло слишком быстро, времени обдумать его просто не было. Он прекрасно понимал, что автомобиль, который вроде бы начал предпринимать попытки к торможению, собьет девушку. Шевченко бросился наперерез машине, сумев оттолкнуть незнакомку со спины вперед, но сам попал под колеса транспортного средства.***
— Леня, останови машину, — выкрикнула Островская, когда услышала скрежет колес от торможения и увидела, как впереди движущиеся машина одна за другой начала останавливаться. — Там ДТП! Тот Ниссан похоже сбил пешехода на «зебре»! Леониду два раза повторять не пришлось, он поставил машину на «аварийку» в крайнем ряду и захватил аптечку с заднего сиденья. Надежда выбежала на проезжую часть, оглядываясь по сторонам, она неслась в сторону сгущающейся толпы, проезжающие мимо машины неприятно сигналили девушке, шедшей наперерез, но рядом был Леонид, заслоняющий врача от потока транспортных средств, между людьми состоялся короткий диалог: — Лень, твоя задача усмирить толпу зевак, не дай им подойти к пострадавшим. Приближаясь к месту происшествия, коротко оценим ситуацию, главное делать все быстро, нужно будет вызвать скорую помощь, — на ходу отдавала распоряжения Островская, было видно, что она вошла в рабочую обстановку. Около пешеходного перехода собралась приличная толпа зевак, они блокировали проезд машин, да и толку от столпотворения было мало: кто-то снимал все на телефон, другие просто причитали, а третьи стояли в ступоре, сжимая аптечки. — Пропустите меня, я врач! — громко и отчетливо крикнула Островская, при этом натягивая перчатки, всегда находящиеся в недрах сумки. Широкоплечий мужчина, стоявший впереди всех, наступил Островской на ногу, а увидев девушку, пропустил ее и Леонида в центр событий. Среди всех присутствующих, он оказался самым вменяемым. — Вам нужнее, делайте все, что нужно, — низким голосом произнес очевидец, отдавая свою аптечку. — Я… Я немного растерян, скажите, чем я могу помочь? — Прямо сейчас возьмите в руки телефон и позвоните в ГИБДД, опишите им ситуацию. И постарайтесь никого не пускать сюда. — мягко ответила Островская, принимая из рук мужчины аптечку. В это время Леонид уже вызвал бригады скорой помощи и спасателей. Леонид и Надя оказались в самой гуще событий: на асфальте недвижно лежал юноша, отлетевший на расстояние из-за силы удара от места происшествия. Значительно ближе на дорожном покрытии самостоятельно сидела девушка, по ее щекам текли слезы, ладони были в кровоточащих ссадинах, одна рука в неестественном положении касалась бедра, а второй девушка держалась за голову, на которой красовалась такая же глубокая ссадина. С неба падали снежинки, выполняя затейливые пируэты в воздухе, а светофор противно пиликал, показывая зеленого человечка. На дороге валялись книги, канцелярские принадлежности и другие личные вещи пострадавших. — Я вызвал патруль, меня Сергей зовут. — перед Надеждой вновь возник тот самый мужчина из толпы. — Сергей, займитесь девушкой. Аккуратно обработайте раны и обмотайте бинт вокруг головы, скорее всего у пострадавшей шок. Побудьте с ней рядом, постарайтесь узнать ее личную информацию, главное, говорите с ней. С рукой никаких действий не предпринимайте. Леня, осмотри водителя автомобиля и обезопась пространство, — попросила Островская, когда на плечи опустился светоотражающий жилет из рук Леонида. Вдалеке промелькнул знакомый силуэт, миновав толпу, к ребятам подбежал обеспокоенный Степан, но для конспирации Наде и Степе пришлось сделать вид, что они друг друга не знают. Вместе они направились к пострадавшему парню. Он неподвижно лежал дугой на асфальте, его глаза были прикрыты, а грудная клетка с трудом поднималась, пытаясь сделать вдох, парень прохрипел и издал протяжный стон. Шевченко пытался предпринять какие-то попытки, чтобы встать, но тело оставалось скованным, поэтому парень лишь теребил край куртки дрожащими руками. Степан на секунду впал в ступор от увиденной картины, но вовремя поспешил взять себя в руки, эта ситуация с парнем и девушкой была очень похожа на ту, что произошла с ним и Белой на заброшке. — Привет, я врач и хочу тебе помочь, не переживай, скорая помощь уже в пути, можно я тебя осмотрю? — поинтересовалась Островская, увидев, что парень находятся в сознании. — Можешь ничего не говорить, просто сожми мою руку, если сможешь. — Ноги… Меня убьет мой отец… — простонал Никита, легонько сжав руку Надежды. — Тихо, не говори пока ничего, — шепотом попросила Надежда, она раскрыла аптечку и села рядом с юношей на асфальт. В руках появился жгут, наложив его на ногу пострадавшего выше места открытого перелома, откуда фонтаном лилась алая кровь, и с силой затянув его, кровотечение удалось ликвидировать, Степан засек время, украдкой взглянув на часы, дальше в руках Островской оказался фонарик, проверив сужение и расширение зрачков, она недовольно прикусила губу, забинтовав голову парня, Надежда вновь обратилась к пострадавшему, который мужественно терпел боль, все еще лежа в неестественной позе. — Как вас зовут? — спросил он, взглянув на врача, когда она присела у его головы. — Надежда Александровна, можно просто Надежда, — отозвалась шатенка, все еще легонько сжимая пальцы будущего пациента. — Вы не понимаете, мой отец Шевченко… Вам не понять… Он разнесет всю больницу… Как… Как там девушка, — Парень пытался складывать целые предложения, но говорил скомкано и с отдышкой. — Если парень не бредит, то его отец один из крупных чиновников нашего города, — шепнул Степан на ухо Надежде. — Я понимаю, но мне все равно. Сейчас у парня падают жизненные показатели: скорее всего обломки ребер проткнули легкое, начался пневмоторакс, кожные покровы бледные, у него обильное внутреннее кровотечение брюшной полости, открытый перелом костей голени, есть закрытые переломы конечностей, сотрясение мозга. Да, он в сознании, но не надолго. Моя задача дождаться скорую и прооперировать мальчика, а уж с его отцом мы будем разбираться потом. Я быстро осмотрю водителя, у него состояние средней тяжести, и девушку, она пострадала меньше всего, к парню никого не подпускай, если он начнет терять сознание, то мигом зови меня. — обращаясь к Данилову, Надежда встала с колен, отряхнув прилипший снег, побежала в сторону других пострадавших. Первую помощь и беглый осмотр юноше она оказала, это все, что было в ее силах на данный момент. — Надежда, тут у девушки истерика, помогите, я с этим никогда не сталкивался! — затараторил Сергей, размахивая руками. Надя ускорилась, подбегая к пострадавшей. — Как он?! Тот юноша, что меня спас? Что у меня с рукой, она очень болит, но я не могу пошевелить пальцами! — девушка перешла на крик, а опешивший очевидец стоял с выпученными глазами, прижимая к груди бутылку воды. — Тише, тише, дай я посмотрю твою руку. Как голова? — Островская присела на корточки, чтобы девушка могла ее видеть. — Как тебя зовут? Что произошло? — Вы врач? Хотя что я спрашиваю, это ведь очевидно! Боже… Ай! — лицо девушки скривилось, как только Надя коснулась ее руки, врач сдунула с лица опавшие пряди волос. Сергей тоже присел, наблюдая за процессом, вдалеке послышался гул, а затем и шум сирен. Первыми на место ДТП приехали сотрудники ГИБДД, весь разговор с ними на себя взял Леонид. — Я Регина, я в наушниках шла, слушая музыку, и не заметила, понимаете, не заметила несущийся автомобиль, а тот парень оттолкнул меня, сам попав под колеса. Я очень неудачно, хотя нет, по сравнению с ним удачно упала, прямо на руку, сильно ударившись головой об асфальт, мне кажется, я даже потеряла сознание… — Так, обязательно расскажи эту деталь работникам скорой. Регина, постарайся не шевелить рукой, она сломана. Сергей побудет с тобой, если что, зовите. — Островская двинулась дальше, убедившись, что девушка чуть успокоилась. Субботин разговаривал с сотрудниками ГИБДД, они стояли рядом с покореженной машиной. Водитель не смог скрыться, сбив на пешеходном переходе парня, он вывернул руль в сторону, но, прибавив газу, влетел в фонарный столб. Сила удара была настолько велика, что сработали подушки безопасности, но они не особо спасли ситуацию, груда железа и внутренней отделки салона придавила беспечного водителя. — Скорее всего водитель находился за рулем в состоянии алкогольного опьянения. Поэтому и тормозить начал не сразу, но этого все равно не хватило, парнишка знатно пролетел. А Никушин, увидев, что натворил, поспешил скрыться, но у него это не вышло. Кстати, как там сбитые ребята? — поинтересовался инспектор, когда девушка подошла к Леониду. — Я их осмотрела. Ждем скорую помощь, парень в тяжелом состоянии, девушка в удовлетворительном. Что с водителем? И где спасатели? — промолвила девушка, инспекторы кивнули, уточнили у Леонида пару формальностей, занесли данные в какие-то бумажки. — Мне надо осмотреть пострадавшего. Я могу подойти к машине? — Да, конечно, — мужчины были не многословны, расступившись они позволили Островской пройти к машине. Водитель был без сознания, в машине витал запах крепкого алкоголя, белые подушки безопасности заполонили все пространство, водительская дверь была заблокирована, пришлось лезть через пассажирскую. Голова Никушина поддерживалась одной подушкой, видимых повреждений головы или рук девушка не обнаружила, а с зажатыми ногами дела обстояли куда хуже, если не вытащить мужчину из-под груды обломков как можно скорее, то он лишиться ног. Надежде все меньше нравилась эта ситуация, из-за погодных условий вся Москва стояла в километровых неподвижных пробках, а участникам ДТП была дорога каждая минута, отбросив ненужные эмоции, Надежда продолжала ощупывать пострадавшего. Зрачки реагировали на свет, но понять, почему пострадавший не приходил в себя девушка не могла, пока не посмотрела на ноги, организм не смог справиться с такой болью, и, предотвращая болевой шок, сознание отключилось. Леонид помог девушке вылезти из машины, к месту происшествия подъехали спасатели, вооружившись носилками и специальными инструментами, они принялись освобождать виновника ДТП из оков его собственной машины. Леонид и инспекторы всячески помогали спецслужбам в этом деле. Через считанные минуты по встречной полосе, с мигалками и сиренами подъехали три машины скорой помощи. Трое пострадавших были госпитализированы в НИИ имени Склифосовского: на первой машине отправились Островская и младший Шевченко, на второй — Субботин и Никушин, а на третьей — Регина и Сергей, который не мог остаться в стороне, он уже говорил по телефону с отцом Регины, мягко сообщая ему о происшествии, Степан остался с инспекторами, которые ждали эвакуатор, а Данилов ждал кого-то из ребят, чтобы передать им машину Субботина. Надя сняла с себя куртку, положила ее в сторону, чтобы помочь фельдшерам обрабатывать мелкие раны и порезы на теле юноши, вместе они наложили ему шины, чтобы зафиксировать конечности, Никита в сознание больше не приходил, Островской никак не получалось его стабилизировать… — Надежда Александровна, взгляните, у парня в паспорте дата рождения стоит двадцать шестое февраля… Ему получается нет восемнадцати лет, день рождения у него только через неделю, не лучше ли его транспортировать в детскую больницу? — с сомнениями спросила фельдшер, заполняющая документы, она нашла паспорт Никиты во внутреннем кармане куртки. — Нет. — Островская еще раз взглянула на мальчика, бледного, как мел, затем на показатели тонометра, которые свидетельствовали о низком давлении. Шум сирены эхом отдавался в голове. — Нет. До ближайшей детской профильной больницы еще двадцать минут, мальчик не стабилен, туда мы его не довезем. Островская достала мобильник и набрала знакомый номер, высветилось имя «Илья», на этого человека девушка всегда могла положиться: — Илья, привет. Это Надя. — девушка зажала телефон плечом, чтобы освободить руки. — Надя, где ты? Все в порядке? Твоя смена уже идет, я беспокоюсь! — послышался взволнованный голос друга. — Все нормально. По дороге в Склиф случилось ДТП с участием двух пешеходов, всех везут к нам, но есть одно но. Сейчас со мной мальчик семнадцати лет, это сын чиновника, юноша в тяжелом состоянии, до другой больницы мы просто его не довезем… Разворачивайте три операционные, вызовите Катю и еще нескольких травматологов, потолковее. Там сложный перелом руки у девушки и водитель, с переломанными и сдавленными ногами, про парня я вообще молчу. Мне нужно твое одобрение на юношу и девушку, я понимаю, мы идем на риски… — емко ответила Островская. — Везите, конечно. Ребят предупрежу, мы готовимся к вашему приезду. — согласился завотделением. — Вместе с виновником происшествия едет Леонид Субботин, введи наших медсестер в курс дела. Кто он и зачем, — добавила Надежда. — Об этом не беспокойся. — заключил Юдин, в телефоне послышались долгие гудки. Оставшийся путь до НИИ скорая помощь преодолела без проблем, машины разбегались одна за другой, когда слышали оглушающий гул сирены и видели горящие маячки. Санитары переложили Шевченко на каталку, пройдя через пандус и толкнув створки дверей, они оказались внутри приемного отделения экстренной и неотложной помощи. Надежда бежала вслед за каталкой, Лена, девушка за стойкой, начала оформление поступившего пациента, к Никите подбежали остальные врачи отделения, Юдин мобилизовал весь состав. — Надь, что здесь? — коротко спросил Илья, прослушивая молодого человека. — Так, смотри, у нас открытый перелом правой голени, скорее всего закрытый перелом берцовых костей левой ноги, сотрясение мозга, обильное внутреннее кровотечение. Пневмоторакс. — произнесла Островская, чуть отдышавшись. — Давление не держит, не стабилен. — Помощь нужна? Я могу ассистировать. — чуть помедлив предложил завотделением. — Да, можешь помочь. И ты, Катя. Сейчас везите его на МРТ головного мозга, рентген, возьмите экспресс тест на определение группы, общий анализ крови. Еще нужно УЗИ органов брюшной полости и малого таза. Готовьте мальчика к операции, позовите анастезиолога Таню. — отдала распоряжение Островская. Медсестры засуетились, Никиту повезли прямо по коридору. — Илья Сергеевич, но мальчик несовершеннолетний… Нужно согласие одного из родителей! — протараторила Елена, всматриваясь в паспорт. — Я знаю, Елена Геннадьевна. Согласие родителей мы дожидаться не можем, Никите требуется оперативное вмешательство исходя из жизненных показателей. — возразил Илья Юдин. — Надь, я дождусь остальных участников ДТП, пока Никиту готовят, если вы справитесь раньше, то немедленно зовите меня. — Лена, всю ответственность за жизнь мальчика и возможные риски я беру на себя. — без запинки, без капли сомнения твердо ответила Островская, кивнув Илье она отправилась готовиться к операции, а на Елену была возложена миссия позвонить отцу Шевченко.***
Надежда находилась в предоперационной, из крана глухими ударами струилась вода, на руках образовывалась пушистая пена. Островская была собрана, обдумывая план сложной операции. Ни результаты анализов, ни рентгеновские снимки, ни УЗИ не могли порадовать врача. В голове крутилась одна единственная фраза, сказанная Никитой перед тем, как он окончательно потерял сознание «Я же не умру?». Храбрый Ромео, спасший Джульетту, но у этой истории не должен случиться Шекспировский финал. Ее поток мыслей нарушил вошедший Илья, а за ним и Катерина. — Сначала мы разберемся с массивным кровотечением. Затем с пневмотораксом, это должно хоть как-то стабилизировать парня, затем, Кать, мы в твоем распоряжении. — отозвалась Островская, когда врачи присоединились к ней. — Я согласен. Полина Нахимовна, вы заказали из банка кровь для пациента? — поинтересовался завотделением, домывая руки, медсестра утвердительно покачала головой. — Катя, что там по рентгеновским снимкам? — У нас открытый перелом большой берцовой кости правой ноги, перелом и большой и малой берцовой кости левой ноги со смещением, много осколков. Трещина кости бедра правой ноги. Позвоночник, к счастью, цел. Другие кости, кроме ребер, не пострадали. Мы сейчас все укрепим, соберем осколки, а как только парень отойдет и поднаберется сил, его прооперируют в травматологическом отделении. — завершила Катерина, проходя в глубь операционной, следом за Островской. — Работы много. Поехали. — Надежда закончила обрабатывать операционное поле и, посмотрев на Никиту, взяла в руки скальпель. Операция длилась больше восьми часов, в несколько этапов, но для оперирующих врачей время остановилось. Стрелки неумолимо бежали вперед, но парень держался, его организм хотел жить, и он боролся за свою жизнь. В это время на черной машине с мигалками к дверям больницы примчался Шевченко Савелий Дмитриевич. Разъяренный как фурия, он вместе с супругой налетел на постовую медсестру, которая и рассказала родителям по телефону о случившемся. — Я спрашиваю где мой сын?! Как вас там, Елена, Елена Геннадьевна, я требую объяснить где он, и что произошло! — зашумел солидный мужчина, подбегая на пост. Его невозможно было не узнать, строгий черный костюм, алый галстук, брюки со стрелками, лакированные туфли и дорогие швейцарские часы. Мужчина средних лет был крайне взволнован, жена мягко поглаживала его по руке, а у самой по лицу беззвучно текли слезы. — Савелий Дмитриевич, пожалуйста, успокойтесь, присядьте. Вашего сына сейчас оперируют, его состояние оценивается как тяжелое. Он поступил к нам в результате ДТП. Вон там, на соседней скамейке, сидит капитан полиции Гордеев, он Вам расскажет все более детально. — Скажите, эти врачи справятся? — уже более спокойно поинтересовался чиновник, поправляя сползающий халат. — Его оперирует один из лучших хирургов Надежда Александровна, наш завотделением Илья Сергеевич и наш травматолог Екатерина Алексеевна. — кротко ответила медсестра. — Боже, хирург и травматолог женщины, какой ужас, они же угрохают нашего мальчика, вы это понимаете? — не унимался мужчина, выхаживая взад-вперед, размахивая руками. — Сава, угомонись, речь идет о нашем сыне! Если бы эти женщины не являлись профессионалами, то навряд ли работали в лучшем НИИ страны. — заключила Ирина Эдуардовна, сдерживая мужа. Эту картину наблюдал Субботин, отвозя кресло-каталку на свое место. Он украдкой поглядывал на часы, сегодня Островская оставалась дежурить на сутках, а он работал нормированный рабочий день, поэтому оставшееся время Леонид решил провести в машине, которую Лисицын подогнал к парковке НИИ. К регистратуре подоспели и взволнованные родители Регины, Виталий с Мариной, отец метался из стороны в сторону, а мать, полностью осунувшись, вытирала слезы платочком, ее успокаивал Сергей, пока всех не подозвал к себе капитан Гордеев, но, обрисовав всю ситуацию Шевченко с женой и родителям девушки, чуть не возникла драка между отцами, которую разнимали не только представители закона, но и санитар Лев Анатольевич, являющийся Субботиным. Через полчаса прибежала и сестра Никушина, Мария Федоровна Сафонова, но капитан решил не говорить родителям, что перед ними сестра виновника аварии, дабы предотвратить еще одну драку. Все эти пять человек ходили и искали битый час пятый угол, Ирина и Марина, дабы успокоить себя и друг друга, начали вспоминать детство детей, делясь всякими историями, отцы выкурили не одну сигарету в курилке, а Мария сжимала в руках пластмассовый стаканчик с водой и успокоительным. Еще через час к родным вышли Надежда, Илья, Катерина, Константин Георгиевич с Евгением Платоновым, оперирующие Регину, и Михаил Дубров с Павлом Федоровичем, оперирующие Дениса Никушина, каждый из них отошел к родственникам пострадавших, и для каждого были новости. — Савелий Дмитриевич, Ирина Эдуардовна, меня зовут Илья Сергеевич, я завотделением, а это Надежда Александровна, она оперировала Вашего сына Никиту, и Катерина Алексеевна, она так же оперировала Никиту. — Илья решил сам представить девушек, под строгим взглядом мужчины. — Мы прооперировали мальчика, остановили кровотечение, пришлось ушить печень и удалить селезенку, поскольку этот орган был сильно поврежден из-за автомобильной аварии. Также у мальчика был пневмоторакс, поскольку ребро проткнуло легкое, но с этим мы справились. У него сотрясение мозга второй степени, сейчас он находится в реанимации, но его жизни больше ничего не угрожает. О переломах Никиты Вам расскажет травматолог. — пояснила родителям ситуацию Островская. — Что?! Селезенку? Да вы в своем уме?! — Савелий угрожающе навис над Надеждой. Леонид, раскладывающий медицинские расходники в подсобном помещении, уже хотел идти на помощь Наде, но не ожидал от нее такой реакции. — Савелий, это была вынужденная мера. — попытался объяснить Илья, встревая в разговор между родителем и врачом. — Илья, не стоит. Савелий, я действовала исходя из сложившейся картины. У Вашего сына была обильная кровопотеря, мне пришлось проводить резекцию многих органов. Если бы селезенка не пострадала так сильно, ее удалось бы спасти! К сожалению, это оказалось невозможным, но без нее люди могут жить. Да, Вам придется смириться с тем, что впереди у Никиты долгая реабилитация, из-за потери селезенки ему придется придерживаться определенной диеты, избегать различных простудных и вирусных заболеваний. А еще учиться заново ходить, ему предстоит еще одна операция. Это очень непросто, не только физически, но и морально, и для этого ему нужны Вы и Ваша супруга, ему нужно сильное плечо любящих родителей! А не отец, размахивающий кулаками. Мы спасли Вашего сына. — на лице врача не дернулся ни один мускул, Надежда, вскинув вверх голову, смотрела прямо на возвышающегося мужчину. — Извините… Надежда Александровна… Просто, это же мой сын! — Шевченко отпрянул от врача, схватившись за голову. — Для второй операции его можно будет транспортировать за границу? — Я понимаю. Операция не столь срочная, как была сегодня, но необходимая. И откладывать ее в долгий ящик не стоит. А Никита будет оставаться нетранспортабельным какое-то время, да и к тому же в отделении травматологии ему смогут помочь. Набирайтесь сил, и езжайте домой. Извините, мне нужно идти к Никите. — ответила Надежда, Савелий пожал ей руку и рассыпался в благодарностях и извинениях, к диалогу подключилась Краснова. Надежда отошла в сторону подсобки, за целый рабочий день она не успела даже поесть, что уж говорить об отдыхе. Она устало прижалась к косяку открытой двери, поглядывая за Субботиным, тот обернулся на шорох за спиной. — Устала. — с заботой констатировал капитан ФЭС, закончив перекладывать коробки. — Есть немного, — Островская слабо улыбнулась ему, на секунду прикрывая глаза. — У тебя скоро закончится смена. Ты меня дождешься? — Конечно, куда я без тебя денусь! — иронично отозвался Субботин. — Как там Регина и Ефрем Никушин? — Девочку прооперировали, наши умелые травматолог и хирург вставили ей спицы, скрепили обломки. Дальше будет видно, я надеюсь, подвижность и чувствительность восстановятся. Сотрясение мозга она тоже получила, но первой степени, а рану на лбу ей аккуратно зашили косметическим швом. А с Денисом… Ему была проведена ампутация обеих ног по колено… Он сполна расплатился за эту аварию. — тихо произнесла Надежда, она перекинула вокруг шеи фонендоскоп и, извинившись перед Субботиным, отправилась проверить Регину и Никиту, договорившись с капитаном, что позвонит ему перед выходом из НИИ.***
Ранним утром следующего дня Островская спускалась по лестнице, она вновь навещала Никиту, тот уже успел прийти в себя и поблагодарить за спасение. На лице усталого врача была еле заметная улыбка, вторая по счету, за сегодняшние сутки, ей оставалось лишь сдать смену и можно ехать домой. Субботин дремал на переднем сиденье автомобиля, всю ночь он следил за маячком в кулоне Островской, он боялся что тот исчезнет, пока его нет рядом с девушкой. На подставке, стояли два стаканчика ароматного кофе и пакетик с курагой, которую так любит Надя, ему хотелось порадовать шатенку, тем более она наверняка ничего не ела в вихре этой тяжелой работы. Побывав сегодня в роли санитара, Субботин вновь убедился какой это тяжелый труд — лечить людей. Надежда уже успела расписаться в журнале на посту медсестры, когда, проходя мимо черного входа, у которого обычно курят санитары или врачи, ее окликнули. — Надежда Александровна, тут одному из санитаров стало плохо! Помогите, пожалуйста, скорее! — раздался голос из темного коридора, ведущего к черному входу. Надя без раздумий бросилась туда, и это стало ее главной роковой ошибкой. В полумраке она почувствовала прижатое к пояснице дуло пистолета, оглянуться ей не дали. — Пикнешь и увидишь тот свет прямо сейчас. — грубый, хриплый голос за спиной был очень убедителен. Островская вышла на улицу с незнакомым мужчиной ни разу не возразив ему. У него за спину был закинут огромный мешок мусора, скрывающий пистолет от камер видеонаблюдения, поэтому девушке пришлось идти непринужденно, сам преступник был в экипировке санитара, чтобы не вызвать подозрений, а медицинская маска скрывала любые черты лица, из-за чего со спины камеры фиксировали ничем не примечательную картинку, как шли врач и санитар в сторону баков для мусора. Они вышли в слепую сторону заднего двора, который уже не являлся зоной НИИ. Грубые руки с силой сдернули с шатенки медальон, оставляя на шее красный след, такая же участь досталась и именному бейджику. Трясущимися руками Островская коснулась раздраженной кожи, страх сковал все тело, злоумышленники знали даже о такой мелочи, как украшение с маячком. Мужчина безжалостно втоптал безделушки в землю, разломав их на куски. К тротуару подъехала тонированная машина, Надежда понимала, что бежать больше некуда, а кричать бесполезно, у злодеев все было просчитано, сделав глубокий вдох, девушка села внутрь автомобиля. Тот самый незнакомый мужчина спрятал пистолет и сел с ней рядом. — Зачем я Вам? — хриплым голосом, практически шепотом поинтересовалась Надежда. Она развернулась к преследователю лицом, чтобы увидеть его взгляд. Карие глаза настороженно, но с интересом, словно оценивая ее поступок, пристально продолжали сверлить ее. Машина поехала в противоположном направлении от НИИ. — Вы скоро сами все поймете, когда будет нужно. А сейчас, Вам придется отпустить ситуацию… — растягивая каждое слово произнес мужчина, из кармана формы он достал шприц, наполненный какой-то жидкостью. — Что это? — Надежда внимательно смотрела на медицинский прибор, ей было страшно, но она всячески старалась этого не показывать. — А Вы не догадываетесь? В этом шприце огромная сила, благодаря которой Вы провалитесь в медикаментозный сон. — злоумышленнник мертвой хваткой вцепился в напряженную руку Нади. — Надежда Александровна, расслабьте руку. Согласитесь, это всяк лучше, чем кулак по Вашему красивому личику? — мужчина взял ее за подбородок, вынуждая посмотреть Надежду в его глаза, а второй рукой он завернул рукав белого халата, который девушка просто не успела снять, игла коснулась кожи. — Где вы достали этот препарат? Форму нашего отделения? — Надя решила выяснить все, прежде чем сознание отключиться. — Не беспокойтесь, одному из ваших санитаров легонько съездили по затылку, он лежит в коридоре, ведущим к черному входу. А препарат я у вашей сестрицы взял. Я вижу в Ваших глазах страх, Вы не желаете мириться с происходящим, но против собственного организма Вы бессильны, я ведь прав? Надежда пыталась взять себя в руки, но сознание все больше путалось, привычная картинка начинала плыть, очертания искажались, все звуки смешались в единое месиво, а веки тяжелели, погружая ее во тьму.