♢♢♢
Дамблдора все вокруг называли профессором, хотя в Хогвартсе он ничего не преподавал уже больше тридцати лет. Окружающие делали это по привычке и из уважения к его возрасту и знаниям. Он давно отстранился от работы с детьми, днями просиживая в своем кабинете и решая административные вопросы школы в одиночку. Чего стоило одно только составление расписания. Самой большой его головной болью была закупка ингредиентов для зельеварения для всех семи курсов. В списки необходимого Снейп часто включал редкости для собственных исследований, и тогда они с Директором долго спорили о количестве и необходимости. Сейчас профессор Дамблдор пытался вспомнить, есть ли в запасах Северуса веритасерум — сыворотка правды, и, если есть, то где. Сыворотка не могла снять предполагаемый империус, но могла подтвердить или опровергнуть его наличие, если задавать правильные вопросы. — Вот она, — Хмури достал маленький пузырёк с верхней полки. — И где только носит нашего зельевара, — проворчал он. — Северус всего лишь делает то, о чём я его попросил, — спокойно ответил Дамблдор, — он там, где он нужен. Пойдём, зададим Маркусу несколько вопросов. Они вышли из кабинета зельеварения и направились в кабинет директора, где был заперт подозрительно спокойный Маркус Шафиг. Шафиг сидел на стуле возле письменного стола, он сложил руки на коленях и смотрел в пол, будто нашкодивший школьник, которого сейчас будут отчитывать. Дамблдор сел напротив него, а Хмури остался стоять. Дамблдор наколдовал стакан воды и накапал туда сыворотки правды. Десять капель. Это было немного чересчур, хватило бы и трёх, но ему хотелось уверенности. — Выпей, Маркус, — успокаивающим тоном произнес Дамблдор, — это тебе ничем не грозит. Маркус схватил стакан и торопливо выпил, будто боялся передумать. — А теперь ответь, пожалуйста, на наши вопросы, — все тем же тоном продолжил Дамблдор, — ты знаешь, где сейчас Лерой? — Нет, — голос Маркуса был тихим и спокойным. — Ты как-то причастен к тому, что с ним случилось? — Нет, — Дамблдор нахмурился, раздумывая над следующим вопросом, но тут подал голос Хмури. — Почему ты не беспокоишься за него? — в голосе Хмури чувствовалось напряжение. — Я, — Маркус запнулся и немного удивлённо добавил, — я не знаю… — Кто-то применял к тебе заклятье «империус»? — прямо просил Дамблдор. Это был рискованный вопрос, обычно, после применения этого непростительного заклинания, человеку приказывают забыть то, что он под империусом. Как раз на такой случай. — Да, — последовал неожиданный ответ. Директор и старый аврор переглянулись. — А ты помнишь, кто это был? — осторожно спросил Хмури. — Да. — Кто? — Амикус Кэрроу, — ответ был довольно неожиданным. Дамблдор шумно вздохнул. — Мерзкий пожиратель, — прошипел Хмури себе под нос, — что он тебе приказал? — Принести ему двадцать четыре грамма порошка из рога молодого единорога. — И это всё? — подозрительно спросил Хмури. — Это всё. — Кто бросил имя Гарри в кубок Огня? — внезапно спросил Дамблдор. — Я не знаю. — Когда Кэрроу наложил на тебя империус? — поинтересовался Грозный Глаз. — В марте прошлого года, — взгляд Маркуса внезапно приобрёл осмысленность. Он посмотрел на Дамблдора и спросил: — Вы ведь мне поможете? — Конечно, поможем, — успокоил его Дамблдор, — еще несколько вопросов. — Да-да, конечно. Директор собрался с мыслями и попытался вспомнить всё, что происходило с Шафигом за последний год. — Что ты знаешь об убийстве родителей Лероя? — Всё, — голос допрашиваемого чуть дрогнул. — Всё? — удивленно переспросил Дамблдор. — Авроры до сих пор ничего не поняли, а ты всё знаешь? Кто убил их? — Я, — было видно, что Маркус попытался не выпустить это слово изо рта, но веритасерум ещё работал. Тогда молодой человек попытался вскочить и убежать, но реакция Хмури не подвела. Старый аврор просто взмахнул палочкой, и Маркуса спеленали веревки, накрепко привязав его к стулу. — Но зачем? — Изумился Дамблдор. — И как? Да Мэриан же была твоей тетёй! — Зачем, спрашиваешь, — в голосе Маркуса появилось раздражение. — У нее целый сейф золота в Гринготтс, а в специальном хранилище, которое досталось ей по наследству лежит эссенция философского камня! Я неоднократно просил дать мне ее для экспериментов, но она всегда отказывалась. Всегда! Только потому что она была старшей в семье, у нее был доступ к такой ценности, а ей было наплевать, понимаете. Наплевать! Если б я остался один, я мог бы спокойно его забрать. А насчет «как», — Маркус усмехнулся, — заколдовал одного магла, с которым ее магл-муженек дружил и вёл дела, тот и сделал всю грязную работу. И меня должен был ранить, чтобы отвести подозрения, — он резко замолчал. — За родителями наследуются дети, — заметил Хмури, — значит, ты забрал камень, став опекуном Лероя? — Нет, сейф будет доступен после его семнадцатилетия и только для него, — в голосе Маркуса уже не было раздражения, только скука. — Почему ж ты и его тоже не убил, мерзкий ублюдок? — взорвался Хмури. Дамблдор видел, как тот постепенно закипал по мере признаний Шафига. — Я убил, — растерянно ответил Маркус, — тот магл, он должен был убить всех. И начать с мальчишки. — Но Лерой выжил, — Дамблдор наколдовал себе чашку чая и задумчиво отпил немного, — а твой магл сам себя убил. Как это получилось? — Я, — Маркус, казалось, сам удивлялся своим словам, — я не знаю. Не знаю. Хмури подскочил к Шафигу, вцепился в него своими крючковатыми пальцами и стал его трясти. — Что значит, не знаешь? С твоей памятью кто-то поработал, что ли? Давай признавайся! И где парень сейчас тоже говори. — Я не знаю! Не знаю! — Маркус закричал в ответ и попытался закрыть глаза руками, совершенно забыв, что он связан. — Погоди, Аластор, — остановил его Дамблдор, — я сейчас попробую кое-что еще. Хмури перестал трясти Шафига, а Дамблдор снял свои очки-половинки и пристально посмотрел прямо ему в глаза. — Окклюменция, — прошептал Хмури себе под нос, но Дамблдор только отмахнулся от него, а через несколько секунд поморщился и потер свои глаза. — Ничего, — ответил он на вопросительный взгляд аврора, — у него в голове, будто стена пламени. Вижу только алое сияние. — Последний вопрос, — Хмури уставился на Шафига, — ты сейчас под империусом? — Нет, — с усилием выдавил из себя Маркус и обмяк в кресле, потеряв сознание. — Что ж, — произнес Дамблдор, — его следует запереть в его же комнатах. А тебя, друг мой, — он посмотрел на Хмури, — я попрошу отправиться на поиски мальчика. С этими словами директор вытащил из кармана кусочек бумаги, заколдованный Флитвиком на поиск. Он поднял его, собираясь передать Хмури, но с насеста Фоукса раздался громкий клёкот. Феникс взлетел со своего места и выхватил бумажку из руки Дамблдора, после чего вернулся на своё место и, зажав бумажку в лапе, наклонил голову и подал голос еще раз. Дамблдор замер на месте. Это был чуть ли не первый раз на его памяти, когда Фоукс проявил инициативу. Обычно его приходилось просить и уговаривать что-то сделать. — Кажется, мои услуги не требуются, — задумчиво сказал Хмури. Фоукс посмотрел на аврора умными черными глазами, его перья покрылись огнем, и он исчез во вспышке пламени. — Что ж, — прокомментировал Дамблдор, — одной проблемой меньше. Фоукс отыщет мальчика, можно не сомневаться, — он потёр переносицу и надел свои очки половинки, — осталось разобраться с озером и с этим молодым человеком. — С двумя озерами — поправил его Хмури. Последнее землетрясение немного сдвинуло горную породу, и теперь на территории Хогвартса было два озера, а бывшая мель стала широкой разделяющей полоской. Гигантский кальмар и затонувший корабль остались в одном озере, а деревня русалок — в другом. Над деревней русалок плавал корабль Дурмстранговцев, который едва не напоролся на риф из-за внезапного обмеления. Вообще из озера утекло всего два метра воды, но то, как быстро это произошло, наводило на мысли о магическом вмешательстве, поэтому Дамблдор собирался отследить все магические действия, которые проводились над Черным озером в день Второго испытания. Еще предстояло выслушать возмущения от русалок. Хорошо хоть с министерством не предвиделось серьезных проблем. Крауч и Бэгман видели всё своими глазами. — Займись этим молодым человеком, Аластор, — кивнул директор на Маркуса, всё еще не пришедшего в сознание. — Хорошо, — ответил Хмури. Он направил на человека палочку, и веревки исчезли. Хмури оперся о директорский стол, незаметно забирая маленький пузырёк с сывороткой правды, и поднял Шафига в воздух заклинанием. Он зашагал в сторону двери, сопровождаемый стуком деревянной ноги, а за ним плыло тело Маркуса.♢♢♢
Лелуш проснулся внезапно и мгновенно, будто включился. Он отлично выспался и был так бодр, будто хлебнул энергетика, только сердце билось спокойно, а не заходилось в приступе тахикардии. Он помнил всё, что с ним произошло, а потому не торопился открывать глаза, вслушиваясь в окружающие звуки. Предположений происходящего у него было множество, но границы возможностей магии он до сих пор не определил, так что все эти версии могли быть равно неверными, одновременно объяснение могло быть простым и детским. В той комнате, где он спал, было тихо. Все звуки шли со стороны открытого окна. Слышались чьи-то шаги, вдали кто-то разговаривал, но разобрать отдельные слова было невозможно. Под напором ветра шумели листья, где-то скрипела железка. Лелуш посмотрел вокруг. Говорящей статуи в комнате не было, зато он заметил, что его кто-то укрыл одеялом, впрочем, костюм для дайвинга был всё еще на нем, как и грязные ботинки, измазавшие кровать засохшим илом и песком. Он скинул ботинки, и они упали на желтый ковер, пачкая и его. В комоде обнаружились чистые белые футболки всех размеров и несколько пар разномастных джинсов. Лелуш стянул с себя надоевший костюм, попутно подарив ковру десятки мелких веточек, камешков и сухих водорослей. Сам он тоже не являл собой образец чистоты — серо-зеленые разводы по всему телу и мелкий песок, набившийся в труднодоступные места. Он отыскал свою палочку, отошел в дальний угол и окатил себя потоком воды. Заряд холодного «агуаменти» придал чистоты, придал бы и бодрости, если б Лелуш и так не был бодрым, дальше некуда. Все еще будучи абсолютно голым, он высушил себя и пострадавший угол комнаты. Магия стала для него удивительно привычной. Футболка нужного размера в комоде отыскалась, а вот джинсы пришлось взять на размер больше. Они висели на попе мешком, а в длину наоборот были коротковаты. Попытка открыть люк и выбраться из комнаты успехом не увенчалась. Можно было б вылезти в окно, но для Лелуша было довольно высоко, и он пока оставил этот вариант. Линзам чистящие заклятия не помогли. В нормальном состоянии они должны быть прозрачными, с едва заметным синеватым оттенком, а не мутно-белыми. В общем, пихать это в глаза Лелуш не решился, но у него всё ещё был шлем со специальным стеклом. На случай непредвиденных обстоятельств, так сказать. Книги за ночь понятнее не стали, сочетание палочек и точек напоминало китайские иероглифы настолько же отдалённо, насколько какие-нибудь округлые знаки напоминали бы английский язык. Сходство определенно было, но понимания не добавляло. В многочисленных ящиках стола обнаружились листы чистой бумаги, карандаши, перья, полупустые чернильницы и чернильницы полные, запечатанные. В верхнем ящике была коробка с четырьмя камешками. Камешки были разной формы и размера, но с неизменной дыркой в центре. «Гадючьи* камни», — вспомнил Лелуш. В детстве они постоянно с ними играли. Он взял один камень и посмотрел вокруг через отверстие. Пейзаж за окном преобразился. Теперь там был заснеженный шотландский замок — Хогвартс. Он находился довольно далеко, но не узнать его было невозможно. С неба падал редкий снег. Это было настолько неожиданно, что Лелуш выронил камень. За окном снова был жаркий летний день маленького сонного городка, мощеная улица и зеленые деревья. Лелуш поднял камень и через него осмотрел комнатку. Она не изменилась, только вокруг книг возникло какое-то свечение. Он подошел к стеллажу, вытащил одну и прочитал название: «Магических существ подробное описание. Л.Э. Джасс.» Вторая, третья, все они были по магии: «Истоки искусств, среди людей магическими называемых», «Об растениях горных и их свойствах», «Волшебные насекомые из толщи земли и пресных вод. Ф. Локки. 46 год после битвы при Ульгиле». Названия книг были похожи по стилю, но было совершенно непонятно, когда они написаны, потому что те редкие даты, которые могли в этом помочь, ссылались на события совершенно неизвестные Лелушу. Что ему должна было сказать «Написано в сотый год от кончины царицы Кассанданы. О превращении одних в других, а других в первых»? Книга, была об анимагии и начиналась с истории о том, как царица, будучи сильной волшебницей, превратила своего мужа в сокола, а себя в соколицу, и супруги, таким образом, спаслись от смерти на поле боя. — Быстро ты догадался, — донеслось от окна. Лелуш оторвался от изучения книг и заморгал. Постоянно смотреть сквозь маленькую дырочку в камне было утомительно, но без этого символы превращались в нечитаемую кашу. Говорящая статуя держала в лапе бумажный пакет, из которого одуряюще пахло свежим хлебом. — Вот, еда тебе, — кинул он пакет на стол и попал бы на книгу, если б Лелуш вовремя не убрал её в сторону, — украл в местной пекарне. — Украл? — бывший принц открыл пакет и обнаружил внутри хлеб с чесноком и маслом. Он только сейчас понял, насколько голоден. Судя по стопке книг рядом, он провел за столом не один час. — Украл, украл, у меня ж нет денег, — заметила статуя. — А что ты вообще такое? И как тебя называть? — Лелуш откусил свежий хлеб, внимательно смотря на собеседника. — Можешь звать Вуно, — статуя расположилась на подоконнике, — я часть этого здания. В общем, так бы и спал дальше, но ты пришел со своей магией и меня разбудил. Давненько здесь не было учеников. — Насколько давно? — Лелушу стало интересно. — Точно не скажу, времени тут нет. Но даже для этого места это было давно, — Вуно уселся на подоконнике так, чтобы одновременно смотреть на улицу и внутрь. — Нет времени? — это было сложно для понимания. Лелуш взял палочку и наколдовал «темпус». Часы показали полдень. — Я всего лишь сторож, — сказала птица, — сложно объяснить, но тут всегда полдень. Где-то в зеленых книгах можешь прочитать про это. Лелуш осмотрел два десятка доступных книг, нашел только синие и черные и вопросительно уставился на Вуно. — Посмотри через другой камень, — махнула лапой статуя, — их у тебя четыре. Свободной от хлеба рукой Лелуш подтянул к себе коробочку с камнями и начал по очереди смотреть через них. Вместе с камнями менялся и текст заголовков на книгах, и содержание. Очередной магический выверт. Он по очереди посмотрел через камни в окно. Там последовательно сменились виды Хогвартса, какого-то морского побережья, осеннего леса и сумрачного подводного мира. Говорящая статуя, которая всё еще сидела на окне и болтала вслух, во всех вариантах пейзажа отсутствовала. Камень, показывающий осенний лес, показывал и книги в зеленых обложках. Вместо книги «Истоки искусств, среди людей магическими называемых», был более тонкий том «Совмещение пространств через статичное время» — текст был написан языком двадцатого века, и в примерах приводились пароходы и автомобили. — Здорово, правда? — услышал бывший принц. — Это Энки придумал. Человеческих лет уже пару тысяч** с того момента прошло. — Никогда не слышал о таком волшебнике, — отозвался Лелуш, краем глаза читая про совмещение пространств. — Так он и не был, — согласился Вуно, — он из наших. Лелуш оторвался от книги, озаренный внезапной догадкой. — У него тоже был гиасс? — Гиасс? — оказывается, каменную статую тоже можно озадачить. — Что еще за гиасс? Не знаю такого. Он, как и ты, был фениксом. Лелуш помолчал немного, пытаясь собрать из памяти всё, что знал про фениксов: бессмертие, огонь и всё такое. Он попытался сформулировать свой протест. — Фениксы выглядят, как птицы, — осторожно заметил он, — а я человек. — Э, не-ет, — Вуно постучал каменным когтем по раме окна, — ты, чтобы сюда попасть, должен был умереть, а потом снова возродиться хоть разок. Скажешь, не было такого. Лелушу пришлось признать, что такое случалось. — А насчет того, что выглядишь, как человек — у всех свои недостатки. Знаешь ведь, что среди людей есть маги, которые могут превращаться в других существ. Так вот и среди волшебных существ есть те, которые могут превращаться в человека. — В кабинете у директора Дамблдора живет феникс Фоукс, он всегда выглядит, как птица, — заметил Лелуш, — ни разу не слышал, чтобы он превращался в человека. Вуно рассмеялся. Смех статуи звучал так, будто кто-то тряс коробочку с камнями. Наконец, он отсмеялся и сказал: — Ну насмешил. Это ж обычный феникс, наверное, не волшебный. — Разве они не все волшебные? — бывший принц точно что-то такое слышал. — Неа, — все еще веселясь, сказал Вуно, — как любимые тобой люди, есть обычные, а есть волшебные. Но ты частично прав, люди почему-то называют многих существ — волшебными. Отличие между обычным «волшебным существом» и волшебным «волшебным существом» в том, что у обычного есть магические свойства, а волшебный может применять магию по своему усмотрению. Лелуш пару минут переваривал и распутывал это странновато объяснение, но, в конце концов, у него в голове все сложилось. — Но у маглов, то есть обычных людей, нет никаких магических свойств, — заметил он. — Как это нет, есть, — возразил Вуно, — вспомни магловскую печень. Столько полезных зелий можно сделать. А из крови и кожи можно аж целого гомункула слепить и дать ему подобие разума. Волосы можно добавить в зелье и украсть облик на некоторое время. Да много всего. Это явно были какие-то знания, которые в обществе волшебников назвали бы «тёмными искусствами» и в Хогвартсе не проходили. С этой точки зрения «волшебных» существ не было. Были люди и прочие разумные существа, и часть тех и других были волшебниками способными творить магию. Кусочек пазла нашел своё место в картине мира. — А что насчёт глаз, — Лелуш показал на свои глаза, — почему сила проявляется в них да еще так странно? — Как проявляется? Что ты можешь? — заинтересовался каменный феникс. — Могу отдать приказ, который человек обязательно выполнит, — бывший принц решил умолчать о том, что работает это только один раз. — Только на людей действует? — на это Лелуш не знал, что ответить, потому что на других разумных существах не проверял, а на кошек и собак не действовало. — Не знаешь, — продолжил Вуно, — ну и ладно. Я встречал двух фениксов, один мог поджигать взглядом, а другой останавливать время в пределах определенного пространства на несколько секунд. — Всего двух? — Лелуш сам встречал больше пользователей гиасса, хотя не мог похвастаться длиной прожитых лет. — Вспомни, сколько в мире людей, — каменная статуя покачала головой, — и какой процент из них волшебники. А потом вспомни, сколько в мире обычных фениксов. А процент волшебников примерно такой же. Лелуш за все время в этом мире встречал только одного феникса — Фоукса, который жил в кабинете директора Хогвартса. Ему стало интересно, наберется ли во всем мире тысяча обычных фениксов и найдётся ли среди них один волшебный. Ещё он подумал, что должны быть волшебники среди гоблинов, русалок и кентавров — их было относительно много. В голову пришло, что Флер из Шармбатона это вейловская ведьма и совсем не скрывается. А еще, следуя этой логике, свои волшебники должны быть у драконов. Эта мысль немного пугала. — Фениксов мало, — сказал он, словно задумавшись, — но ведь они бессмертны. Умирают и возрождаются. И если появляются новые, то куда деваются старые? — И вовсе фениксы не бессмертные, — горячо возразил Вуно, — просто время жизни не линейное, как у людей и некоторых других существ, а кольцевое. Вон, в «Магических существ подробном описании» этому целая глава посвящена. Убить феникса может другой феникс, — начал перечислять он, — некоторые люди могут разобрать феникса на ингредиенты, сварить всякие зелья и эссенции. После этого тоже не возродишься. И, наконец, можно попасть в другой мир, с другими законами магии и там погибнуть от какой-нибудь ерунды. Это в зеленых книгах ищи, там что-то вроде «смещение пространств относительно волшебника и волшебника относительно пространств». Если здесь и вправду были такие знания, то на Лелуша свалилось настоящее сокровище. То, что он безуспешно искал в библиотеке Хогвартса. Сведения о перемещении в другие миры. — Слушай, — решил он поинтересоваться у статуи, — а откуда здесь все эти книги? — Это полная библиотека фениксов, — отозвался тот, — выносить книги строго запрещено. Со всех времен собраны. Это бывший принц мог понять. Если книги по сильной магии попадут в руки людей, кто знает, что они натворят? Люди всегда были склонны извращать знания. Он решил спросить еще кое-что. — А я когда смогу отсюда выйти? — Когда сможешь превратиться в феникса, — отозвалась статуя, — тогда сможешь приходить и уходить, когда захочешь. Лелуш подумал, что трансфигурация ему всегда давалась плохо.