Шаги по Диагонали

      Найтмеры. Человекоподобные боевые машины. Для того, чтобы управлять Найтмером нужен особый талант. Пилот должен чувствовать каждое движение огромного механизма, реагировать на каждое изменение в обстановке и контролировать уровень энергии. Говорят, лучшие пилоты Найтмеров ощущали себя одним целым с машиной.       Лелуш никогда не был хорошим пилотом. Никогда не мог почувствовать себя с машиной одним целым. До этого момента.       Казалось бы, как можно ощущать крылья, если у тебя никогда их не было? Но он чувствовал. Как можно чувствовать когти вместо привычных пальцев и считать их удобными? Но проблем не было.       Мир вокруг слегка изменился. Добавились десятки оттенков красного и желтого. Должно быть, это перестроилось зрение.       — Неплохо, очень неплохо, — услышал Лелуш чей-то голос. Вуно пристально его разглядывал, склонив голову к плечу. Зеркала рядом не было, так что сам бывший принц понятия не имел, как он выглядит.       — Повернись-ка хвостом, — сказал Вуно. — Давно я не видел настоящих фениксов. «Еще и хвост», — подумал про себя Лелуш. Он посмотрел себе за спину и действительно увидел хвост с короткими перьями. Покрутив головой вправо-влево, он увидел вместо своих рук, крылья с красными и желтыми узкими перьями.       Все эти перемены странным образом его не волновали. Он вообще чувствовал удивительное благодушное спокойствие. Не безразличие, как прежде, и не напускную невозмутимость императора. Спокойствие было удивительно комфортным. Все метания по поводу собственного человеческого или не-человеческого происхождения остались где-то в прошлом. Сейчас он ощущал тепло, комфорт и умиротворение, будто в его жизни все шло абсолютно правильно и логично, а не кувыркалось с ног на голову.       — Давай, возвращайся обратно, — Вуно постучал клювом по стене, привлекая его внимание.       — Зачем? — вяло спросил Лелуш. Звук собственного голоса показался ему каким-то резким, отрывистым.       — Затем, что ты сейчас всю комнату спалишь тут, — заявила каменная статуя.       Лелуш поглядел себе под ноги. Действительно, ворс ковра уже начал тлеть, на пол сыпались разноцветные искры, откуда-то потянуло дымом.       — Просто пожелай снова стать человеком, и всё, — добавил Вуно. — Так со всеми анимагами происходит. Первый раз сложный и странный, а дальше все происходит в один миг. Ты первый раз проскочил, так что давай. Все должно быть легко.       Всё и вправду оказалось легко. Зрение пришло в норму, перья исчезли, и вернулись нормальные руки и ноги. Только спокойствие и ощущение тепла никуда не делось.       — Поздравляю, ты теперь совершеннолетний, — в голосе Вуно была тонна ехидства. Звучало это не как поздравление, а как обещание скорых проблем и трудностей.       — Из тебя надо выдавливать информацию, как пасту из тюбика? — Лелуш косо взглянул на каменного помощника. — Давай, выкладывай, что там с этим совершеннолетием и всем прочим.       — Ну, во-первых, у тебя пропала детская магия, — сообщил Вуно. — Это та, которая тебя от всего защищала до сего момента. Во-вторых, если ты жил, как волшебник, то все виды заклинаний, использующие огонь, будут даваться тебе теперь легче. Жизнь твоя замкнулась, насколько я могу судить, в двадцати четырех часах. Это — то время, за которое полностью заживет даже самая страшная смертельная рана. Довольно необычно. Другие фениксы, которых я видел, предпочитали жить от рождения до старости полный цикл.       — Сутки на любую рану, — повторил Лелуш. Это было похоже на то, что он видел раньше. У С.С. любые раны исцелялись, но не сразу, а постепенно. Один раз им пришлось провести в пещере несколько часов, прежде чем она смогла ходить.       — Хм-м, что еще? — спросил Вуно сам себя. — Теперь должен понимать письменный язык фениксов, — он указал когтем на книги, — и устный тоже, только говорить не с кем.       Лелуш посмотрел на книги. Палочки и точки теперь складывались в понятные буквы, а слова можно было прочитать.       — А что за детская магия? — решил он уточнить на всякий случай.       — Это твое подчинение. Видимо, когда тебе грозила смертельная опасность в первый раз, эта способность оказалась самой подходящей.       «Подчинение — детская магия, интересные дела», — подумал Лелуш. С обретением бессмертного кода в его родном мире особенность гиасса терялась, так что это было логично. Вечная жизнь в обмен на способность. Смерть и воскрешение. Тогда же появлялся знак гиасса.       Он осмотрел себя и нашел знак гиасса на внутренней стороне левого предплечья. Красную галочку или силуэт летящей птицы.       — От этой дряни так и не избавились, — услышал он сердитый голос Вуно. — Капитуляция в сражении при Инбу-Хедж.       — Сражение? — ухватился Лелуша за фразу. Для него сражения и войны были привычнее, чем все магические заморочки вместе взятые.       — Давным-давно, — начал Вуно тоном школьного учителя, — произошла битва между человеческими волшебниками и остальными волшебными существами. Участвовали все или почти все. Люди уже тогда расплодились сверх всякой меры и решили, будто они венец творения. Они решили подчинить все другие разумные расы. И, надо сказать, у них получилось.       Вуно указал на знак гиасса, чуть помолчал и продолжил:       — Победители заставили проигравших дать особую клятву, «не причинять вреда». Сражение было очень тяжелым для обеих сторон. Человечки победили и решили закрепить свою победу в магическом договоре, обезопасив себя от бунта. Силами проигравших волшебных существ на месте битвы был построен город Мемфис — лучший из всех городов того времени. Не знаю, было ли так задумано или случайно получилось, но этот магический договор распространился на потомков как победителей, так и проигравших.       Мемфис. Лелуш интересовался историей только в области известных сражений, полководцев и их тактик. Александр Македонский захватил Мемфис в своих походах, короновался там и стал фараоном Египта. Но когда город был построен? Сколько тысяч лет прошло с этого сражения?       — И что же в договоре? — нужно было выяснить, чего ждать.       — Хм-м, по слухам, первое поколение полностью попало во власть победивших, — начал вспомнить Вуно. — Дальше дороги проигравших разошлись. Волшебным существам запретили иметь волшебные палочки. Я слышал, что эльфы теперь полностью попали в рабство. Гоблины как-то пытались обхитрить людей и захватили финансы, но поскольку волшебников они обмануть не могут, то слывут самым честным и надежным банком.       — Погоди, а как же гоблинские восстания?       — Не все гоблины участвовали в сражении и не все волшебники. Договор распространяется только на потомков.       — Ладно, оставим гоблинов, — у Лелуша был более актуальный вопрос, — а что с фениксами?       — Феникс участвовал в сражении один, — сказал Вуно грустно. — Я не знаю, что было сразу после капитуляции, но про фениксов потом пару тысяч никто не слышал. Пока один не появился в Венгрии, люди думали, что они вовсе вымерли.       — Чем это грозит мне?       — Когда будешь пытаться причинить вред потомкам победителей, можешь умереть, — пожал плечами Вуно. — Ничего страшного.       — Ничего страшного?!       — Как помрешь, так и обратно воскреснешь, чем ты слушал?       — А, ну да, точно. — Лелуш вспомнил свои попытки применять гиасс на волшебниках. Иногда это происходило легко, а иногда на это уходили все силы. Может, это и была маленькая смерть? — Еще какие-то новости? — спросил он у говорящей статуи.       — Нет, на этом всё, — буркнул Вуно.       На глаза Лелушу попался люк в полу. Выход, который ни капли не изменился.       — Эй, а что насчет выхода? Ты сказал, что я смогу выйти отсюда, когда превращусь, — он поднялся, подошел к окну и завис над каменной птицей. — Там должен быть нижний этаж и дверь наружу.       — Нет там никакой двери наружу, — Вуно посмотрел на него снизу вверх. — Никакого люка не существует. Эта комната изолирована полностью, но ты, в своей нормальной форме, можешь перемещаться отсюда и сюда. Вообще можешь переместиться в любое место, которое сможешь как следует вспомнить.       — Хорошая способность. А говоришь, больше никаких новостей, — Лелуш задумался. Возможность перемещаться куда угодно радовала. Было б лучше в человеческом виде, но и так сойдёт. На ум ему пришла аппарация. — А что насчет других людей? Их я тоже могу перемещать.       — Сразу, как научишься контролировать свой огонёк. Ты тут чуть ковёр не спалил, так что у человека будут минимум ожоги.       Лелуш наконец обратил внимание на обстановку в комнате. Потолок был закопчен, на обоях остались черные пятна, а ковер выглядел так, будто кто-то решил развести на полу костёр. Пахло жжеными тряпками и палёной шерстью. Он взял палочку и попытался навести порядок, но не тут-то было.       — Брось ты это дело. Следы магического огня так не удалишь. Либо руками, либо не заморачиваться, — сказал Вуно. — Могу воды принести для уборки.       — Принеси, — согласился Лелуш. Вуно выпрыгнул в окно и улетел.       Древность и современность, ложь и правда, все переплетено между собой. Сотни лет в библиотеке не появлялись фениксы, но это вовсе не значит, что их вовсе нет. Почему произошло сражение между людьми и волшебными существами? Причина не может быть всего одна. Если магия, это последствия знания, что первично: то, что Лелуш вспомнил про знак гиасса из своего мира или некий магический договор древности в этом? Можно ли что-то с этим делать и нужно ли вообще?       Новую информацию следовало тщательно обдумать, принять к сведению. Сегодняшняя реальность оказалась основана на столь далёких причинах, а зная причины можно спрогнозировать будущие события. Лучше, чем в прорицаниях и предсказаниях.       Лелуш улыбнулся своим мыслям.

♢♢♢

      В Хогвартсе было минимум одно безопасное место, которое практически никогда не посещали посторонние, как профессора, так и ученики. Это была каморка Северуса Снейпа возле класса зельеварения. Ученики боялись сурового преподавателя, а учителя уважали личное пространство мастера зельевара. Лелушу было плевать и на то, и на другое, так что он превратился в феникса, переместился в эту комнатку и тут же превратился обратно в человека.       Он переместился именно туда, потому что у него не было личного пространства. Спальня была общей, а все известные ему «тайные» закутки Хогвартса были известны половине учеников, а натолкнуться на случайных зрителей ему не хотелось.       Волшебный феникс — существо некрупное, но довольно горячее. По перьям феникса пробегают миниатюрные язычки пламени, а с крыльев порой сыплются искры.       Каморке Снейпа не повезло. Лелуш очень старался превратиться в человека как можно быстрее, но сноп искр все же разлетелся во все стороны и попал на книги, старые сухие пергаменты и ученические эссе. Огонь с радостью принял подношение и вспыхнул.       Лелуш выругался, вызвал «агуаменти», понял, что вода не помогает и выскочил за дверь. Возможно, магическому огню не хватило воздуха, а может ему просто стало скучно гореть в одиночестве, но он быстро затих, оставив после себя несколько серых пятен пепла.       В классе зельеварения за ученической партой сидел кузен Маркус, уронив руки на голову. Когда в классе появился Лелуш, он поднял голову и посмотрел на него с выражением вселенского отчаяния на лице.       — Кто-то умер, — спросил бывший принц первое, что пришло в голову.       — Меня отправят в Азкабан, — тихо сказал Маркус. — Они допросили меня с Веритасерумом и всё узнали!       — Они — кто? Узнали — что? — четко спросил Лелуш.       На Маркуса всё ещё действовал гиасс бывшего принца, поэтому он подробно пересказал события в кабинете директора. Лелуш оставил реакцию при себе. Маркус был одним из его «ценных ресурсов», а, значит, нужно было действовать быстро. Он достал пару перчаток из кожи дракона для работы с сильными ядами и бросил их кузену.       — Надевай. Перенесу тебя в дом в Лютном. Из дома не выходи, пока я не разрешу. Никого не впускай. За всем необходимым отправляй Терри.       Раздавая приказы, Лелуш почувствовал себя в своей тарелке и развеселился. Он снова превратился в феникса, вцепился когтями в руку Маркуса и перебросил его в старый дом Шафигов в Лютном.       Кузен пребывал в ступоре, так что пришлось помочь ему сбить пламя с мантии. После чего Лелуш позвал домового эльфа и повторил указания относительно Маркуса.       — Терри понял, господин Лерой, — пропищал эльф.       В этот прекрасный момент посреди гостиной дома Шафигов появилось ещё одно действующее лицо. В короткой вспышке пламени появился феникс Фоукс. Феникс, живущий в кабинете директора Дамблдора. Маркус уставился на Фоукса во все глаза.       — Ты ещё откуда, и что здесь делаешь? — Лелуш скрестил руки на груди и посмотрел на птицу. Та кинула ему в руки кусок бумаги, уселась на спинку кресла и ответила:       — Помогаю Дамблдору найти пропавшего ученика.       — Помогаешь, значит. Ну вот, я здесь, и что дальше? — Лелуш продолжал смотреть на директорского феникса.       — Оу-у. Ты понял, — птица уставилась на него. Удивленный феникс с вытаращенными глазами выглядел настолько забавно, что Лелуш хмыкнул, дабы не рассмеяться.       — Так, пойдём-ка поговорим, — он отобрал у Маркуса перчатки из драконовой кожи, надел одну на руку и протянул к Фоуксу.       Феникс презрительно посмотрел на перчатку и взлетел, оставив на спинке кресла борозды от когтей.       — На второй этаж, — сказал Лелуш.       — Иди уже, — пробурчала птица в ответ.       Они поднялись в комнату Лелуша. Феникс занял спинку фиолетового антикварного кресла, вцепившись в мягкую спинку когтями. На это бывший принц поморщился. Порчу мебели он не одобрял. Сам он уселся на стул, напротив визитера. Пару минут они буравили друг друга взглядом.       — Ну, выкладывай, откуда знаешь наш язык, да еще так хорошо, — предъявил Фоукс.       Надменный командный тон птицы разозлил бывшего принца ещё сильнее. Этот комок перьев вломился к нему в дом, испортил мебель, а теперь требует каких-то объяснений! Лелуш рефлекторно сделал то, чем занимался сегодня весь день — превратился в феникса, после чего набросился на нахала. Он сбил Фоукса на пол точным ударом, одной лапой зажал ему горло, а второй — правое крыло, после чего злобно прошипел:       — Кто-то с-совершенно не знает правил вежливости.       Фоукс был настолько удивлён, что даже не подумал вырываться. Он лежал на полу и во все глаза таращился на Лелуша. Так прошло несколько долгих секунд.       — Кто-то совершенно не умеет общаться с дамами, — наконец выдала птица. — Отпусти меня, и поговорим нормально.       Злость схлынула так же быстро, как и возникла. Лелуш отпустил Фоукс, превратился в человека и сел на стул.       — С дамами, значит, — переспросил он.       — С дамами, с дамами, — ответила Фоукс. — Никто не различает. Это довольно обидно.       Она перебралась на спинку кресла, стараясь быть аккуратнее.       — Буду знать. Так что там с Дамблдором? — спросил Лелуш.       — У Альбуса куча проблем, — сообщила Фоукс. — Бегает туда-сюда, пытается все организовать, вернуть воду в озеро, договориться с русалками, успокоить гостей и учеников. Я решила ему помочь, найти потерявшегося ученика. Кто ж знал, что тут такое. — Она выразительно посмотрела на Лелуша.       — А почему ты пришла именно сюда? Как меня нашла? — вопрос был непраздный. Если кто угодно может аппарировать к ним домой, то надо перепрятать Маркуса в какое-то другое место.       — Бумажка была зачарована на поиск по настоящему имени. Я переместилась сразу к тебе.       Лелуш посмотрел на бумажку. Это был тот обрывок, который он кинул в Кубок Огня на спор с Драко. И он действительно приписал там свое настоящее имя в порыве ностальгии. Он поднял ее двумя пальцами.       — Значит, говоришь, по настоящему имени можно так просто отыскать владельца?       — Если знать как, — возразила Фоукс, — люди зачаровали её так, что она показывает направление в твою сторону. С другой стороны, я могу переместиться по любым точным координатам. А настоящее имя — довольно неплохие координаты. Совы, например, чувствуют направление инстинктивно, но заранее не знают, куда прилетят.       — Ясно, — Лелуш вытащил палочку и сжег бумажку.       — О, ты пользуешься палочкой, — заметила феникс, — ты знаешь, что за это тебя могут посадить в Азкабан? Волшебным существам запрещено иметь волшебную палочку и пользоваться ей.       — Им надо узнать, поймать и доказать, — ответил Лелуш. — Волшебники плохо справились даже с Пожирателями Смерти. Куда уж им меня ловить?       — И правда.       — Что собираешься делать дальше, перенесешь меня в Хогвартс?       Это было бы очень кстати. Он придумал три разных версии своего отсутствия, но если его вернет Фоукс, все станет в разы проще.       — Я бы ещё поболтала. Сто лет ни с кем не разговаривала, а, может, и больше.       — Давай, поговорим, — Лелуш был не против. — Так говоришь, язык фениксов можно выучить?       — Любой язык можно выучить, — отозвалась Фоукс. — Хоть язык фениксов, хоть змей или ящериц. Проблема только в том, где достать учебные материалы.       — Ясно, — бывший принц ненадолго замолчал, погрузившись в свои мысли. — Значит так, легенда для Дамблдора: ты нашла меня в Запретном лесу. Я ничего не помню, понятия не имею, как там оказался. Забросишь меня перед этим в спальню Слизерина, я переоденусь в нормальную одежду.       Фоукс посмотрела на него изучающе.       — Ладно, — сказала она, — если он попросит меня показать ему это место в лесу, откажусь.       После этой фразы в воздухе повисла пауза. Феникс хоть и хотела поговорить, но вести беседы не привыкла, Лелуш же не знал, о чём можно поговорить с птицей.       — А ты хорошо контролируешь огонь, — наконец нашелся он. Огня вокруг себя Фоукс не распространяла, а мебель скорее страдала от когтей, чем от искр или жара.       — Годы скучных тренировок в директорском кабинете, — отозвалась она. После чего снова образовалась неловкая пауза.       Лелуш поднялся и посмотрел в окно. В Лютном не было ни души, и только ветер бросал туда-сюда хлопья снега, да солнце пыталось пробиться сквозь плотную вату облаков. А ведь еще утром он принимал участие во втором испытании Турнира Волшебников. Этот день стал самым длинным и странным «днем» в его жизни.       — Пойдём уже в Хогвартс, — раздалось у него за спиной.       — Пойдём, — согласился он.       Перемещение через камин или трансгрессия создают ощущение, что ты летишь кувырком, мир перед глазами начинает вращаться, а ощущения, будто тебя выворачивает наизнанку. Фениксы перемещаются во вспышке пламени, мгновенно и плавно, будто просто переходят из одного пространства в другое, как обычный человек переступает порог комнаты. Раз и ты на месте.       В слизеринской спальне никого не было. Лелуш взял запасную мантию, после чего Фоукс сразу перебросила его в кабинет директора.       Кабинет тоже встретил их пустотой. Множество жужжащих серебряных приборов, стояли на вращающихся столиках. На стенах висели портреты прежних директоров, но большая часть рам пустовала, их обитатели куда-то ушли. Только трое были на месте, да и те спали.       — И что теперь, ждать, пока Дамблдор вернется? — спросил Лелуш будто бы у самого себя, но на самом деле он ждал ответа от Фоукс.       — Он обычно знает, что происходит в его кабинете. Скоро явится, — пробормотала она еле слышно.       Не прошло и пары минут, как снизу послышался характерный шум. Сначала отъехала в сторону каменная горгулья, затем задвигалась спиральная лестница. Камни терлись о камни с гулким звуком. Наконец, распахнулись двойные двери, и в кабинет шагнул профессор Дамблдор. Его белоснежная борода растрепалась от ветра, а мантия была припорошена снегом. Несмотря на это, директор был весел и улыбался словно мальчишка, наигравшийся в снежки. Увидев Лелуша, он попытался придать себе серьезное выражение лица, но в глазах все равно мелькали смешинки.       Лелуш изобразил на лице выражение крайнего удивления.       — Там такой клубок заклятий, теперь несколько лет распутывать, — заявил Дамблдор       — Там? — вежливо переспросил Лелуш.       — Большой пласт воды из Черного Озера переместился в пространственную червоточину, одновременно с этим из воды поднялись подводные скалы, что и разделило озеро на две части, — пояснил Дамблдор и добавил: — Ты ничего мне не хочешь рассказать, мой мальчик?       Лелуш нахмурился, будто пытаясь припомнить некие события и начал вдохновенно «припоминать».       — Я очнулся где-то в лесу, — начал он. — Предполагаю, это был Запретный лес. Там огромная приметная ель с двумя макушками и груда замшелых камней, — он посмотрел на директора, будто испытал замешательство. — Но почти сразу появился феникс и перенес меня в спальню слизерина, а затем и сюда.       — А что же случилось на дне озера, во время испытания? Русалки сказали, ты поплыл в противоположную сторону от берега. — Директор прошествовал за свой стол, взмахом палочки нагрел воду в фарфоровом чайнике, и налил чай в две чашки. — Попробуй чай, мальчик мой, не стесняйся. Такие потрясения.       Лелуш взял чашку, чтобы согреть руки, не собираясь, впрочем, пить.       — Я увидел вспышки, — сказал он директору, — будто кто-то сражался. Потом, мне показалось, будто бы кто-то зовет на помощь. Я даже попытался сказать об этом русалкам, но они меня не поняли. — Лелуш решил перемешать вымысел с правдой. Такой коктейль всегда показывал себя хорошо.       — Вспышки и крики о помощи? — Дамблдор задумчиво отпил чай. — И ты решил вмешаться? Очень благородно.       — Я, гм-м, не собирался вмешиваться, — Лелуш возразил директору, — только собирался посмотреть, кто победит…       — И обезвредить соперника, — поддел его Дамблдор. — Очень по-слизерински, понимаю.       Лелуш сделал вид, что ему стыдно. В отрицательный мотив охотнее верил даже Дамблдор — оплот мудрости и доброты, так пусть считает, что всему виной честолюбие и стремление победить, чем будет докапываться до правды.       — А ты мог бы показать то место, где очнулся? В лесу? — задал директор следующий вопрос.       — Я бы узнал его, если б оказался там, — медленно ответил Лелуш. — Но где оно точно находится, может сказать только этот феникс.       — Фоукс.       — Что?       — Феникса зовут Фоукс, — повторил Дамблдор. — Это место может быть важно. Кто знает, какая там магия? Ты выглядишь, как бы сказать, старше, что ли…       — Старше? В каком смысле? — Лелуш хоть и выбрал стратегию удивляться, но теперь был и вправду удивлён.       — Погоди, тут нет зеркала? Хм-м, — директор взмахнул волшебной палочкой, тихо произнёс заклинание, и одно из окон директорского кабинета стало тёмным, так что в него можно было смотреться. — Погляди, — сказал он.       Лелуш посмотрел в темное стекло. Там отражался он сам. Внешне будто бы ничего не изменилось: волосы остались прежней длины, рост, если и изменился, то на пару тройку сантиметров, мантия сидела нормально. Но вместе с тем, на лбу пролегли складки, и тонкие морщинки. Он выглядел так, будто несколько недель работал без сна и отдыха. Если говорить откровенно, то так и было, но не признаваться же директору. Он опять решил разбавить свой ответ правдой так, чтобы она стала ложью.       — Выгляжу устало. Я почти не спал прошлой ночью, волновался, готовился, — сказал он и криво ухмыльнулся, — да и сегодняшний день никак не заканчивается. Рост тот же, мантия в пору. Наверное, мне следует поспать, и я перестану выглядеть «старше».       Всё ещё смотря в окно, он чувствовал, что директор его разглядывает. Внимание Дамблдора, как маленькая мошка проползло с головы до ног по спине, после чего ощущение исчезло. Он повернулся.       — Возможно, ты и прав, мой мальчик, — Дамблдор смотрел в чашку с чаем. — В таком случае иди, отдыхай. Ты ещё успеешь на ужин. После, обязательно загляни в Больничное крыло к мадам Помфри. Уж как она за тебя переживала!       Лелуш пожал плечами и вышел из директорского кабинета. Ученики, как и ожидалось, были взбудоражены произошедшим. Ему пришлось раз пять пересказать свою версию по пути в Большой зал и еще раз десять за ужином. Поттер и его компания на ужин не пришли, так что он решил узнать баллы за второе испытание потом, завтра. Ведь этот день был действительно слишком длинным.       Профессор Дамблдор сидел в своем кабинете и размышлял. Последний год выдался очень богатым на события, начиная с середины лета и до сегодняшнего дня.       — Как думаешь, Фоукс, этот мальчик сказал мне правду? — спросил он у своего верного друга. Феникс, дремавший на своей жердочке встрепенулся, открыл один глаз и посмотрел на старика.       — Ты покажешь мне, где нашел его? — спросил Дамблдор. Но Фоукс отвернулся и спрятал голову под крыло, продолжив сон. — Нет? Очень жаль, очень жаль.       Старый волшебник часто рассуждал вслух, делая вид, что разговаривает с фениксом. Это позволяло структурировать мысли, посмотреть на идею под разными углами. Наконец, про мысль, сформулированную вслух, можно было точно сказать хороша она или нет. Впрочем, возможно, только возможно, это было следствием одиночества старого волшебника, которому даже не с кем обсудить свои идеи. Возможно.