На 180 градусов

Пока младшие отдыхают, Чонгук решил тоже время не терять. С Юнги они знакомы почти год, Чон считает, что если бы у Юнги к нему не было бы чувств, то он давно бы его послал. Поэтому сегодня на их с Юнги ужин он позвал старшего брата. Встреча была назначена на восемь, Юнги пришёл пораньше, чтобы помочь старшему, ближе к восьми у них все было готово. Когда в дверь позвонили, Чонгук пошёл открывать, Юнги знатно нервничал — еще бы, встреча с родственником. Альфы заходят в гостиную, Юнги опускает взгляд, боится увидеть презрение, его семья будет по беднее их. — Мин Юнги, рад знакомству, я давно о тебе наслышан. Я Чон Хосок, ну ты, наверно, уже в курсе. — Здравствуйте, очень приятно познакомиться, да, Чонгук мне тоже о вас говорил. Парни присаживаются за стол и приступают к еде, попутно общаясь. — Простите? — На ты, Юнги, ты можешь обращаться ко мне на ты. — Хорошо, скажи, тебя не смущает, что я тоже альфа? — Ох, я уверен, Гуки с этим справится, несколько ночей с ним, и ты будешь чувствовать себя омегой. — Брат… — Прости, прости, меня это не смущает. Возраст, цвет кожи, ориентация — это не то, что должно определять мнение о человеке. Я сужу по поступкам, ты, Юнги, судя по всему, хороший малый, и я полностью одобряю ваши отношения. В силу своего возраста ты, возможно, стесняешься этого, но могу тебя успокоить — в ваших отношения нет ни капли неправильности. — Спасибо. После они довольно долго общаются, ближе к одиннадцати Хосок уходит. Юнги с Чонгуком ещё остаются, разговаривают о Чимине и Тэхене и о делах в компании. — Ну все, Чонгук, я тоже домой пойду, спасибо за веч… Юнги не успевает договорить, так как Чонгук его целует. Такой поцелуй у них первый — требовательный, страстный со стороны Чона. Юнги был священником, с детства был верен церкви, поэтому он совершенно ничего не знает о сексе. Сейчас же он поддается напору старшего, не потому, что знает, что тот сильнее, а потому, что сам об этом думал, в душе несколько дней назад. Чонгук не торопится, боится напугать, аккуратно просовывает руки под рубашку парня и слегка сжимает его талию. Чонгук в эту самую минуту внутри с ума сходит, счастлив, что разрешают к такому прекрасному телу прикоснуться. Чон заставляет Юнги обвить ногами свою талию и идёт в спальню. Сейчас Юнги точно понимает, что до утра он отсюда не уйдет. Положив младшего, Чонгук раздевает его, медленно расстегивает рубашку, попутно оставляя небольшие покраснения на ключицах и шее. Действия старшего по сути должны причинять Юнги небольшую боль, но это не так. Довольно безобидные действия — прикосновения к его телу — дарят ему удовольствие. Чонгук сдерживается, как может, но с каждой минутой это все сложнее. Сняв с себя и Юнги рубашки, Чон начинает опускается ниже. Юнги очень худой, с ним надо обращаться аккуратно, ведь одно лишнее движение, и он сломается. Чонгук стягивает с младшего джинсы и рассматривает такие ноги, о которых мечтал уже достаточно давно. Сейчас он лежит покрасневший, стесняющийся и даже не верится, что перед ним тоже альфа. Чон про себя думает, что когда природа создавала Юнги, у неё в системе произошёл сбой, и вместо омеги он родился альфой. Чонгук продолжает сладко мучить его, слегка прикусывает кожу на шее. — Ты точно готов? — Да… давай уже, мне и так стыдно, ты это специально делаешь? — Нет, малыш, прости. Пока Чонгук раздевал младшего, тот вскользь успел упомянуть, что подготавливать его не стоит. Это очень даже хорошо — думает Чон, потому что крышу ему сносит конкретно. Чонгук снимает остатки одежды с себя и Юнги. Смотрит последний раз в серые глаза и приступает к поеданию десерта, о котором мечтал почти год. Юнги жмурит глаза, шипит как котенок, но не сопротивляется, старший дает ему время привыкнуть. Просит обхватить его шею и продолжает, толчки медленные, неглубокие. Чонгук боится причинить боль. Даже так он сейчас получает удовольствие, и он может потерпеть, лишь бы Юнги боль не причинить. Но он успокаивается, когда на ухо шепчут «быстрее». Ускоряется, слышит стоны, от которых крышу сносит, Чонгук больше не сдерживается. По комнате слышны громкие стоны младшего, который в это время безжалостно расцарапывает смуглую кожу на спине. Чон чувствует разрядку и рукой начинает помогать Юнги, целует, слегка прикусывая нижнюю губу, ещё немного — и оба кончают. Чонгук аккуратно укладывает младшего, говорит, чтобы тот засыпал, и идёт на балкон курить. Сегодняшний день он определённо обведет в календаре красным маркером. С утра Юнги просыпается в довольно хорошем настроении, правда боль внизу сразу даёт о себе знать. Просыпается он в кровати один, с кухни доносится легкий аромат какао и жареного мяса, одев майку и шорты, младший следует запаху. Придя на кухню, он видит Чонгука. Тот одет в растянутые домашние штаны, он стоит и готовит, поэтому не видит, что на кухне не один. Играет музыка, старший поёт и немного пританцовывает, Юнги эта картина немного смешит, и он начинает хихикать, попутно раскрывая себя. — Уже проснулся, как себя чувствуешь? — Наверно, нормально, просто в первый раз со мной «такое» ночью вытворяли. Чонгук улыбается, Юнги просто уснул после «такого», а вот Чон на балконе скурил три сигареты, все никак поверить не мог, что Юнги теперь его. — Садись, завтракать будем. — Слушай, а ты мне ничего сказать не хочешь? Юнги садится за стол, а старший накладывает ему мясо и салат. — Если хотел услышать мои эмоции, не надо было так быстро отрубаться после секса. — Сам сказал засыпать, тем более, я устал. — Ладно, давай завтракать. Чонгук увидел, что младший нахмурился. — Юнги. Младший нехотя посмотрел на него. — Я тебя люблю, и даже не смей думать, что все события до вчерашней ночи были только ради секса. Если бы нужно было, я бы ещё год подождал, два, сколько угодно, потому что я тебя люблю. — Я… я тебя тоже люблю.