Волчья звезда

      Удивительно, но утро оказалось самым обычным, словно ничего и не было. Словно все события прошлого дня просто приснились, настолько начало нового дня было похоже на сотни других, когда Су просыпалась в своем маленьком домике, свободной и довольной своей новой судьбой. Единственным напоминанием того, что все изменилось, было только то, что комната, в которой она находилась, была совершенно другой да всюду развешенные знаки пожелания счастья вкупе с красными тканями. Самого же супруга будто и не было.       Зато в положенное время, как и всегда, появилась деловая Чжи Кван. Правда, служанка на несколько секунд застыла, внимательно оглядывая свою госпожу, словно ища на ней что-то неведанное, но, видимо, не найдя, быстро успокоилась и принялась заниматься своими обычными делами. Она помогла девушке с утренним туалетом и одеждой, а потом стала прибирать в комнате с привычным монотонным ворчанием.       Су задумчиво сидела перед зеркалом и медленными движениями расчесывала волосы деревянным гребешком. Мысли ее были далеко, но все время возвращались к событиям прошлого вечера. Кто бы мог подумать - она стала замужней госпожой. И совершенно не представляла, что теперь ей следует делать.       - Чжи Кван, - тихо позвала она свою горничную. - Что мне сейчас сделать? Наверное, следует представиться наложнице Кан. Она ведь приемная матушка Его Высочества.       - И совсем не следует, - пробурчала женщина, скалывая красный шелк на кровати с привычной сноровистостью. - И даже не думайте близко к ней подходить. Как по мне, так вот кого следует называть безумной. Если бы каждая женщина, потерявшая ребенка, стала б набрасываться на окружающих, то ни одно царство не устояло бы. Держитесь от нее подальше, кто знает, что у нее в голове.       - О, - кивнула Су, снова переводя взгляд на свое отражение, но ничего не видя - теперь ее голова была занята размышлениями о своем новоявленном супруге. Собственно, она знала о нем только то, что он страшный, и больше ничего. Это казалось ей странным. Слова служанки несколько приоткрыли завесу над личной жизнью принца, но при этом возникало множество вопросов.       - А почему принц живет здесь, а не во дворце императора? - спросила девушка, бездумно озвучивая свои мысли. Она даже забросила свое занятие и сидела, подперев рукою щеку и в задумчивости постукивая гребнем по кончику носа. Ведь совсем непонятно, что она раньше не задалась этим вопросом, но вообще для нее это было обыденностью. Солнце встает на востоке, император живет в столице, принц-Волк - в Шинджу... Действительно, почему он здесь живет?       - Да разве может быть по-другому? - даже руками всплеснула Чжи Кван, поворачиваясь к своей непонятливой госпоже. - Такой грех! Принц не должен носить уродство. Это же проклятье. Если он останется во дворце, то гнева богов не избежать, - она убежденно кивнула своим словам и снова принялась за наведение порядка, неторопливо ворча под нос: - Императрица Ю, верно, в большой милости у Его Величества, другую бы давно выслали вместе с таким приплодом. И как они его прятали так долго? А его, не будь он принцем, и в Сонгак бы не допустили, с таким-то лицом...       Пока она таким манером высказывала свои мысли об устройстве жизни империи, Су опять задумалась. Снова странные вещи - почему все считают его уродливым и страшным? Ей он совсем таким не показался. Конечно, она была слишком напугана, чтобы разглядывать его, но ей он виделся совершенно нормальным человеком. Если только под маской... Но что было под маской ее интересовало не столь сильно, как то, как теперь ей придется жить.       - А почему ты замуж вышла за своего мужа? Ты его любила? - прерывая бормотание служанки, осведомилась Су, желая знать, как живется в этом времени замужней женщине. Чжи Кван снова повернулась к ней и недоуменно покачала головой.       - О чем вы говорите, госпожа? - удивленно вопросила женщина. - Батюшка мой с матушкой сговорили меня с родителями Хе Ена, еще в детстве, как все делают. В положенное время нас и поженили. У меня хороший муж был, зачем богов гневить неправдой, добрый да работящий. А что еще нужно? - потом раздраженно махнула рукой и возмущенно произнесла: - Айгу, да о чем вы думаете с утра пораньше? Давайте-ка, я приготовлю вам ваши любимые чон (1) с печеными яйцами, а? Хотите? Откушаете, глядишь, и повеселеете. А то, гляньте-ка, одни глаза остались, совсем исхудали с этой свадьбой. Куда это годиться? А потом... Потом можем сходить в сады. Вы знаете, какие здесь сады? У-у-у. Небось, не хуже, чем во дворце, даже заграничные цветы имеются. Такие при городских ханоках да в полях не увидите, - зачастила верная служанка, искренне огорченная меланхоличным настроением барышни. Да кто ж будет веселым, коли его привяжут к такому муженьку? Ну, ничего, госпожа жива да здорова, а Волка, дай боги, не скоро еще увидит. Он, чай, и сам не рвался радовать своим ликом страшенным обитателей усадьбы.       - Мгм... - отозвалась юная госпожа, устремив взгляд куда-то поверх зеркала, и Чжи Кван решила принять ее невнятное бормотание за согласие. Оглядев сложенную постель, она уложила красные одеяла друг на друга, подхватила всю стопку и вышла из ханока, направившись в сторону кладовой. После нужно будет зайти на кухню, чтобы лично напечь хозяйке пышных оладушков и приготовить самую лучшую закуску - от вкусной еды вреда точно не будет. А то, от вида госпожи Су у Чжи Кван, которая вынянчала еще матушку госпожи, прямо сердце кровью обливается. И кому пришла в голову такая жестокая мысль, чтобы отдать бедную девушку, что и родителей потеряла и сама вон приболела, самому проклятущему Волку, у которого всей красы - звание Высочества?       К огромному огорчению женщины, Кан Су вяло поела, поэтому служанка повела госпожу гулять в сады, надеясь, что диковинные растения, о которых следовало прихотливо заботиться, развеют ее грусть. Госпожа так любила возиться с разными травами, делать с ними совершенно удивительные вещи, что Чжи Кван готова была сама лазить по лесам, лугам и болотам от зари до зари, лишь бы госпожа была счастлива. Вот, и сейчас, барышня Су удивленно рассматривала новые цветы и кустарники, как другая женщина рассматривает драгоценные украшения. Успокоенная улыбкой своей госпожи и тем вниманием, с которым девушка дотрагивалась до лепестков самых причудливых цветов, женщина оставила ее, чтобы приготовить вкусный обед - она видела, как на кухню привезли выловленную только лишь утром рыбу. Нужно было поспешить, чтобы ее не использовали для других господ, уж ее госпоже это нужнее.       Су даже не обратила внимание на уход своей служанки, занятая изучением пионовых кустов. Неужели они еще цветут в середине лета? Аромат был совершенно потрясающим, поэтому девушка стала осторожно собирать свежие лепестки, чтобы использовать их для нового мыла - мечта купить драгоценное розовое масло возродилась с новой силой и не дало больше оставаться в грустной меланхолии. Ну, не умела она долго печалиться, предпочитая сразу оплакать горести и идти дальше. Увлеченная вновь напавшим вдохновением, Кан Су даже не следила за временем, и поспешила к своим покоям только тогда, когда ей уже некуда было собирать ароматные лепестки.       Коря себя за жадность, она аккуратно несла платок, наполненный хрупкими душистыми ингредиентами новых произведений искусства, что медленно семенила, не глядя по сторонам, занятая тем, чтобы ничего не потерять и чтобы ничего не унесло ветром. Поэтому встреча, почти столкновение, с незнакомыми служанками стала для нее полной неожиданностью.       Девушки испуганно таращились на нее, а потом быстро поклонились. Су кивнула им, и готовилась было продолжить свой путь, предвкушая заняться своим творчеством, но одна девица незаметно пихнула локтем другую, подмигнула на испуганное выражение товарки, побуждая ту к действию.       - Г-госпожа, - позвала та, которую подначили. - Госпожа Су.       Су снова остановилась и недоуменно посмотрела на нее. А девушка сделала жалобное лицо и захныкала, поднимая корзину, которую держала в руках и до того безрезультатно пыталась всучить подруге, на всеобщее обозрение.       - Госпожа Су, это... это...       - Это обед Его Высочества, госпожа, - бойко перебила заикание своей товарки вторая девушка. - Госпожа Су, все готово, осталось только отнести ему.       Су удивленно заморгала. Это должна была сделать она? Может быть она чего-то не знает?       - Это... обязанности жены? - осторожно вопросила она служанок, на что те снова переглянулись и энергично закивали. Су готова была расплакаться, что за невезение, она только нашла себе дело, которое могло поправить ее финансовое положение, а тут на тебе! Еще больше девушка расстроилась, когда оказалось, что принц не где-нибудь в поместье, а обретается в это время на утесе, с которого можно обозревать южные земли. С жалостью поглядев на свою ношу, госпожа расстроенно вздохнула и протянула платок одной из служанок с наказом хорошенько высушить лепестки. Как сохранять столь недолговечные создания природы в свежем виде, она еще не придумала. Ну, зато она может потом растереть их в порошок и использовать для чего-нибудь, а еще она видела удивительные хризантемы...       Ван Со сидел на краю уступа, с которого открывался невероятный вид на земли империи. Правда, для самого принца это место было ценно не пейзажами, а тем, что с него можно было до самого горизонта обозревать дорогу, ведущую в Сонгак. Конечно, это было совершенно по-детски, но он верил в то, что в этом месте он будто бы становится ближе к дому. Но сейчас ему было не до воспоминаний о столице. Сейчас, подтянув колени к груди, и положив лоб на скрещенные руки, он думал о том, как ему теперь быть. Странные чувства и мысли были связаны с его новым положением. И новым человеком, ворвавшимся в его жизнь благодаря прихоти богов и изворотливому уму старшей жены главы Кан.       Она поблагодарила его за то, что он просто оставил ее в покое, не стал дотрагиваться до нее и сделал вид, что забыл о ней. Но воспоминания о том, что случилось на той проклятой горе, вспыхнули с новой силой, подобно тому пожару. Что ему делать? Он желал почувствовать то же, что и тогда, только наяву. Это будет так же прекрасно, как ему запомнилось? Никто еще не давал ему такого, даже собственная родная мать, что уж говорить о безумной наложнице, которую он ребенком ужасно боялся, потому что ее ласка могла в одну секунду смениться дикой яростью. Но она была благодарна, что он отвернулся от нее...       Горестные смятенные мысли прервали странные звуки. Словно кто-то неуклюжий пробирался по едва видимой дорожке среди кустарников и корней деревьев, ойкал, ругался вполголоса и звенел посудой. Сердито обернувшись, чтобы прогнать незваного гостя, который осмелился потревожить покой 4-го принца, Со буквально онемел - все эти звуки производила та, мысли о которой так измучили его.