Pret-a-mortel

      Узкая полоска света скользнула по лицу Шерики, когда та приоткрыла пальцами створку жалюзи, отделяющими её кабинет от мастерской. С высоты второго этажа открывался прекрасный вид на ателье. Отсюда был виден каждый человек и каждое его действие. Казалось, Шерики могла увидеть каждый стежок на новом изделии. Главного модельера же не видел никто. Жалюзи надёжно скрывали погруженный в полумрак кабинет, и работникам оставалось лишь гадать следит ли Шерики за ними сейчас или нет. Но никто не расслаблялся, зная, какой ураган вырвется из кабинета на втором этаже, если кто-то допустит ошибку или позволит себе немного побездельничать.              И сейчас работа кипела. Пристальный взгляд ядовито-зелёных глаз остановился на каждом, прежде чем Шерики опустила створку. Обернувшись к своему столу, женщина задержала взгляд на неряшливых эскизах, минуту пытаясь сфокусироваться на них ослеплёнными белым светом ателье глазами.              «Одно и то же… одно и то же…», - прошептала она, освобождая место на заваленном эскизами столе. Все они полетят в помойку, и ни один из них не будет воплощён. Шерики взяла один из эскизов Эстебана и положила его перед собой. Несколько жёстких уверенных штрихов тут же легли на плавные мягкие линии, зачеркнув, утяжелив и заперев их. Но это не спасло. Как не спасло и пачку предыдущих. Шерики тошнило от этого стиля, но эти эскизы постоянно оказывались у неё на столе. И как не закрашивай, они оставались прежними. Смотреть на них было мерзко. Может, поэтому она и не заметила и пропустила эскиз к тому жакету с львицей...              Стук в дверь. Шерики вздрогнула, машинально смяв листок, который пыталась доработать.              – Я работаю, - холодно сказала она.              После этих слов её посетители обычно предпочитали уйти, но в этот раз дверь приоткрылась. Яркий свет, ворвавшийся в кабинет, осветил зависшие в воздухе пылинки. Шерики поморщилась. К её столу с сияющей улыбкой на лице прошла темноволосая женщина средних лет. Маркетолог её модного дома. Без лишних комментариев она положила прямо перед Шерики новый выпуск «Мару».              – Большой успех! Нас не печатали на этой обложке уже много лет, - сказала Палома, пододвигая стул и садясь напротив модельера.              Шерики молча наблюдала за каждым её действием. Конечно, маркетолог! Кто же ещё мог настолько бесцеремонно себя вести и не бояться нрава Шерики, как не человек, почти не бывающий в ателье. Сеньоре Паломе было действительно безразлично происходящее на кухне, однако и она порой сталкивалась с самодурством хозяйки. Впрочем, если это самодурство приносило после доход, оно ничуть не волновало Палому.              – Я не займу у вас много времени, - добавила она.              Шерики окинула её пристальным взглядом, но ту это ничуть не смутило. Фальшивая белозубая «продающая» улыбка не сползала с её лица даже в самых стрессовых ситуациях.              – Это «Прада»? – спросила Шерики, увидев знакомый с последней недели моды голубой твидовый костюм с золотым ремешком.              – Верно, - улыбнулась Палома. – Это один из моих любимых брендов. Кстати, нашему дому следует брать с него пример.              – Вот как?              – Я уже говорила вам прежде, что нам нужна диффузная линия, как «Миу Миу». Она принесёт высокий доход…              – Я повторю, что не шью ширпотреб.              – Это даже не масс-маркет, просто более дешёвая линия, - продолжала Палома.- Мы сможем предлагать более функциональные для рядового потребителя изделия из менее дорогих материалов. Уверяю, она никак не повредит основному бренду и вашему высокому прет-а-порте. Особенно если вы будете выдерживать стилистическую связь с основной коллекцией. К тому же в любой момент без всякого ущерба вы сможете убрать дочерний бренд. Для многих домов такие линии стали решением проблемы сохранения престижа и получения высокого дохода.              – Как вы можете представить, чтобы в моей одежде кто-то спешил в офис, забирал ребёнка из школы, шёл в супермаркет за продуктами, заправлял автомобиль…              – Я не вижу в этом ничего плохого. К тому же высокая мода не приносит желаемого дохода. Так что мы могли бы шить и для среднего ценового сегмента, который, в свою очередь, обеспечил бы основную линию. Уже несколько лет наша прибыль падает. Поймите, мы рискуем разориться, если не пойдём на компромисс.              – Вы предлагаете открыть Макдональдс в ресторане Мишлен, - Шерики крепко сжала в руке карандаш. – Я повторю это в последний раз: «Авалор» не будет шить дешёвки.              – Как пожелаете, - губы Паломы едва дрогнули от недовольства. – Но мы вернёмся к этому разговору позже.              – Нет, не вернёмся, - полушёпотом произнесла Шерики, костяшки её пальцев побелели.- У меня есть другая идея. Я поменяю PR-менеджера компании, если он не может найти иного пути для продвижения, кроме пошива ширпотреба.              – О, я поняла вас! – собеседница легко рассмеялась, хотя тон модельерши ей ужасно не понравился. – Мы найдём и другой способ, об этом не волнуйтесь. Например, я думала о привлечении дополнительного внимания к дому. Я писала вам, что один журнал просит ваше интервью…              – Журнал для домохозяек.              –Очень читаемый и тиражируемый журнал, хочу заметить. Ваш предшественник, напомню, не брезговал интервью, участием в передачах и пресс-конференциями. Он был открыт публике и людям, что создавало очень позитивный образ бренда.              –Послушайте… я забыла, как вас зовут.              – Палома, - спокойно ответила та без тени обиды. А ведь она работала тут уже много лет.              – Что ж, послушайте, сеньора Палома. Я предпочту, чтобы меня никогда не сравнивали с Раулем Кастилло. Может, вам стоит напомнить, что пока ваш обожаемый маэстро развлекал толпу, другие модельеры, включая меня, создавали его коллекции, которые он уродовал, возвращаясь из своих радостных приключений, - сказав это Шерики на секунду запнулась, прикрыв журналом стопку эскизов Эстебана. -Кто-то скажет, что я не сохраняю дух «Авалора», пусть так. Но я положила конец этой аляповатой безвкусице, созданной воспалённым сознанием моего предшественника. И я потратила много времени, чтобы созданный им хаос стал порядком. И я не стану участвовать в глупых карнавалах, как Рауль Кастилло.              – Имидж дома зависит от его владельца. А ваша репутация не так уж хороша, простите мне мою прямоту. Многие до сих пор считают ваше назначение ошибкой и тотальным уничтожением «Авалора». Более того, вы частенько были грубы с журналистами на показах…              – Пусть задают мне уместные вопросы, и я буду вежливее,- Шерики раздражённо вздохнула, откладывая карандаш и касаясь пальцами переносицы. - Кому какое дело, как я добилась успеха? Кому будет интересно, помню ли я свой первый наряд? Или где я черпаю вдохновение? И уж тем более, зачем этим читателям знать, с кем я кручу романы, или мою ориентацию…              – Это популярный вопрос для работников сферы моды. Публичное признание того, что вы не гетеросексуальны, могло бы сильно помочь бренду. Домом бы заинтересовались как представители прогрессивного мира, так и его противники.              Шерики изумлённо вскинула брови. В лице её смешалось удивление и возмущение. Минуту она не могла подобрать слов для ответа, пока Палома не нарушила молчание, вновь заговорив.              – Публика не понимает в искусстве. Они хотят историй, сплетен, интриг, - женщина мягко улыбнулась.- Сенсации продаются намного лучше любого из ваших платьев. А дому нужны деньги. Помните об этом.              – Скажите издателю журнала для домохозяек, что я не даю интервью, - проигнорировав её реплику, сказала Шерики.- Я не комментирую свои коллекции после показов. Я не общаюсь с фанатами, звёздами, политиками или кем-то ещё. Я делаю одежду, а не шоу.              – Каждый ваш показ – шоу.              – Так пусть оно останется на подиуме. Если это всё, сеньора Палома, я попрошу вас не отвлекать меня от работы.              – Я принесла образцы парфюма, - несколько устало вздохнув, женщина открыла сумочку из крокодиловой кожи.              – С этого и надо было начинать, - Шерики поднялась из-за стола и, подойдя к двери, открыла её и выглянула в мастерскую. – Пусть Эстебан поднимется сейчас же!              Лишь крикнув это, она вернулась к столу, на котором Палома уже разложила пробники от парфюмера. Эстебан тоже не заставил себя ждать, и уже через минуту был в кабинете Шерики.              – Это продолжение серии «Чинул Кастилло», - сказала Палома, протягивая один из флаконов Шерики. - Вы просили не делать аромат цветочным, как прежде, так что были добавлены терпкие нотки. Ещё нужно придумать название аромата, посвящённого новой коллекции.              – Вот этот мне нравится, - задумчиво произнесла Шерики, капнув содержимое флакона на запястье, после чего протянула руку Эстебану. – Что скажешь?              – Довольно резкий, - Эстебан едва наклонился к ней, будто сам себе не позволяя подойти к ней ближе. - Боюсь, что аромат не очень сочетается с весенне-летним сезоном.              – Но он сочетается с коллекцией. И ещё нужно поменять название серии. Нечего этой фамилии делать на флаконе! К тому же аромат совсем не похож на те, что выпускались прежде.              – И что ты предлагаешь? – Эстебан взял у Паломы другой флакон и, поднеся его к лицу, снова поморщился.              – Своё имя, разумеется.              – Оно не ассоциируется с «Авалором». Слишком много лет он был под флагом Кастилло, так что… - Эстебан замолк, заметив на себе яростный взгляд хозяйки. Он быстро переглянулся с Паломой, но та лишь пожала плечами.              –Я желаю, чтобы отныне Авалор ассоциировался лишь с именем Шерики, - сказала она, нарушив гнетущую напряжённую паузу.              – Как пожелаете, - вздохнув Палома встала, принявшись собирать пробники обратно в сумку. – Прошу простить меня, у меня назначена встреча. К тому же не смею больше отвлекать вас от работы.              – Прекрасно, - Шерики тут же взяла один из своих эскизов. Она всё так же не знала, что делать с ним, как до прихода Паломы, но чем-то заняться себя сейчас было необходимо, чтобы, наконец, остаться в одиночестве.       

***

             – На пару слов,- тихо сказал Эстебан, выйдя за Паломой из кабинета. – Насколько всё… сложно?              – Хуже обычного, - сухо ответила та, спускаясь вниз по лестнице. – Теперь мы теряем деньги ещё и на парфюмерии. Понадобится время и много рекламы, чтобы новый продукт прижился на рынке.              – А ты бы стала им пользоваться? Ну… - Эстебан развёл руками, с намёком взглянув на Палому.              – Нет. Я консервативна в своём предпочтении духов. Но если тебе показалось, что аромат специфичен и мало кому понравится, ты прав. Однако если у нас будет хорошая реклама и коллекция выстрелит, нет ничего невозможного. Эстебан, - остановившись на лестнице, женщина вдруг очень серьезно посмотрела на него. – Прошу тебя, поговори с ней. Ты единственный, к кому она может прислушаться.              – Ты высокого мнения обо мне!              – Если я ошибаюсь, нас ждёт ещё один трудный год, - серьезно сказала она, направившись к выходу.              Эстебан обернулся, посмотрев наверх на жалюзи кабинета Шерики. Он знал наверняка: обитательница того помещения за работу не сядет и, может, прямо сейчас смотрит на него. И от мысли об этом кровь его холодела от ужаса. А ведь он боялся её. Боялся, пожалуй, больше, чем кто-либо ещё в этом доме. Несколько лет назад он бы не поверил, скажи ему кто-нибудь, что она будет внушать ему такой ужас. Ведь некогда они были близки, и он думал, что знает её…              «Прекрасно выглядите, сеньора! Этот костюм вам очень идёт!» - услышал он знакомый голос, который тут же вывел его из размышлений. Обернувшись, Эстебан увидел Виктора, приветливо улыбающегося Паломе. Но как только она вышла за дверь, улыбка исчезла с его лица, и он повернулся, пристально посмотрев прямо на Эстебана.              – Какими судьбами? – недовольно нахмурился Эстебан.              – Где твоё дружелюбие, el Segundo? – Виктор похлопал того по плечу. – Впрочем, раз у тебя плохое настроение, мне не удастся его испортить.              Эстебан недовольно посмотрел на ухмыляющееся лицо старого приятеля. Хотя тот обладал крайне приятной внешностью, тем не менее, каждый раз производил невероятно отталкивающее впечатление. С первого взгляда Виктор казался невероятно ухоженным изящным мужчиной с аккуратно стриженой седеющей бородой и до глянца зачёсанными назад волосами. Презентабельный. Манерный. Но при более внимательном рассмотрении можно было заметить, что костюм его не по статусу дешёвый, хоть и аккуратный, куплен явно с рук, обувь старая, а душился Виктор так обильно, что запах парфюма оповещал о его появлении задолго до того, как его обладатель входил в помещение.              Виктор хитровато огляделся по сторонам, будто убеждаясь, что их никто не слышит, а после приобнял Эстебана за плечо и отвёл в сторону.              – Видишь ли, одна из твоих моделей собирается уйти из «Авалора», - негромко начал он.              – Что?! Кто?              – Думаю, это не имеет значения. Моя задача, как управляющего персоналом, позаботиться о том, чтобы эта вакансия не была свободна. Неделя моды не за горами. – Виктор вдруг наигранно вздохнул, покачав головой. – Ох, нелегко будет найти хорошую модель в такой короткий срок! А уж тем более нелегко будет найти модель, которая сможет привыкнуть к Шерики.              –Ты не пробовал отложить срок увольнения модели? Поговорить с ней?              – Это решительно не моя забота! Отговаривать кого-то? – Виктор недовольно фыркнул, закатив глаза. – Слёзы и женские истерики это по твоей части, el Segundo. Я же занимаюсь делом. К тому же у меня всегда есть запасной план.              – И каков он в этот раз? – Эстебан недоверчиво посмотрел на бывшего товарища.              – Взгляни-ка, кто сидит за пятой машинкой, - Виктор встал чуть в сторону, чтобы собеседник мог посмотреть на нужную девушку.- Это Карла. Она швея, но, поверь мне, это решительно не её призвание. Её место на подиуме. Работает она тут давно, так что знает всю местную кухню, требования Шерики, а так же, безусловно, модельное дело…              – Да ты смеёшься! Взять швею со стажем в качестве модели?              – … Рост – метр и семьдесят семь сантиметров, - невозмутимо продолжал Виктор, - обладает всеми нужными параметрами, миловидная внешность... Проверь её в деле, и ты ещё удивишься, как может ходить швея со стажем!              – Шерики это не понравится, ты же знаешь. К тому же её роста не хватает.              – Брось, у уходящей модели точно такой же рост. А может и меньше. Карла идеально заменит её.              Эстебан нахмурился, вновь взглянув на Карлу. Слова Виктора ему не понравились. Кажется, в «Авалоре» вовсе не было манекенщиц меньше метра-восьмидесяти. Шерики всегда очень тщательно следила за тем, чтобы нужные ей параметры соблюдались, так что ни одна модель не достаточно высокого роста даже не могла надеяться быть принятой на работу…              За исключением одной... Эстебан нервно взялся за ус. Была одна единственная, которую взяли без всяких требований. Кажется, Шерики сделала её моделью лишь потому, что не хотела подпускать к пошиву и моделированию. Но не решила же Елена уйти?              – Что скажешь, el Segundo? Поговоришь с нашей госпожой об этом юном даровании? – нарушил его размышления Виктор.              – Разумеется. Я предложу даже две кандидатуры. Взгляни на Луизу, она работает в «Авалоре» очень много лет, столько показов видела! К тому же швея она получше Карлы. Думаю, у неё все шансы.              – Ты, верно, не воспринимаешь меня всерьёз…              – Кто та модель, что собирается уходить? – хмуро посмотрел на собеседника Эстебан.              – Ищи её сам, - с ядовитой ухмылкой протянул Виктор.              Минуту Эстебан молчал, буравя Виктора пристальным взглядом. Тот лишь ухмылялся, явно не собираясь говорить ему больше, чем уже сказал. И это бесило Эстебана. Он терял модель лишь из-за некой личной выгоды ушлого кадровика! Впрочем, Виктор сказал не так уж мало, чтобы суметь всё исправить.              Не сказав ни слова на прощание, Эстебан развернулся и ушёл вверх по лестнице в кабинет Шерики. Виктор проводил его взглядом, и ухмылка на его лице сменилась недовольством. Не смотря на уверенность модели, с которой она заявила ему об уходе, в глубине души он опасался, что Эстебан сумеет отговорить её. Тогда у его дочери, Карлы, вновь не будет шансов выйти на подиум. Обернувшись, он снова взглянул на неё. Та ответила ему пристальным испытывающим взглядом. В ответ Виктор лишь покачал головой, и лицо девушки тут же омрачилось. «Не волнуйся, - будто говорила возникшая на лице Виктора ободряющая улыбка. – Я обо всём позаботился».