Pret-a-mortel

      –Мы ведь не в кино идём? – подозрительно покосилась на Елену Наоми.              Та в ответ лишь загадочно улыбнулась. Изабель, вприпрыжку нагнавшая их, помахала Наоми рукой. Переглянувшись с сестрой, она взяла её за руку.              – Так, - лицо Наоми стало серьёзнее. – Что вы задумали?              – Ты говорила, что хочешь что-то изменить, - начала Елена все так же улыбаясь.              – Елена, послушай… - Наоми покачала головой, но подруга будто не услышала её.              – И мы собираемся всё изменить! Ты можешь отказаться, если хочешь. Я понимаю, что ты рискуешь сильнее нас.              – Что… Что?!              Наоми даже притормозила от неожиданности. Кажется, только сейчас она поняла, что они оказались уже совсем рядом с мастерской «Авалора». Но почему? Только сегодня была эта ужасная примерка и вот, спустя так много времени после закрытия, они зачем-то возвращаются. Девушка даже посмотрела на часы. Половина одиннадцатого.              Поторопившись вслед за сёстрами Кастилло, Наоми быстро поравнялась с ними. В голове роилось так много вопросов. На лице Елены всё ещё сияла загадочная улыбка, и Наоми быстро поняла, что просто так выдавать секрет она не будет.              У входа в «Авалор» Наоми увидела Луизу и Франциско, чему удивилась ещё больше. Елена и Изабель переглянулись с бабушкой и дедушкой, после чего Луиза достала ключ и открыла дверь.              –Сегодня тебя ждёт ещё немного работы, - сказала Елена Наоми, когда те вошли внутрь.              Луиза зажгла свет. Изабель тут же пробежала вперёд, отодвинула один из стульев у стола с машинкой и удобно уселась в нём. Она не была тут очень давно. Прежде, когда были живы родители, отец часто брал её сюда. И пусть она была тогда совсем маленькой, она хорошо помнила это место. И сейчас, вращаясь на стуле, она задумчиво оглядывала всё вокруг. Франциско медленно прошёлся между столов, задумчиво улыбаясь.              – А тут совсем ничего не изменилось, - констатировал он. – Манекены и машинки поновее, а так всё то же.              – Ну, нет, всё стало совсем по-другому, - покачала головой Луиза. – Столы расставлены по-другому, побелены стены, прежде они были бежевого оттенка, и вообще…              – Дух дома стал совсем другим, - оборвала её Елена.              Повисла напряжённая пауза. В последнее время, тот разговор поднимался слишком часто. Даже Изабель и Франциско, далёкие от мира моды, давно стали разбираться в том, о чём так часто говорили Елена и Луиза. Но и как обыватели, они прекрасно видели, насколько различаются коллекции Рауля Кастилло и Шерики. Франциско однажды называл работы новой хозяйки «Авалора» «угрюмыми», но после только пожал плечами, добавив, что ничего в одежде не понимает. И всё же переживания жены и внучки его трогали, и он беспокоился об «Авалоре».              – Это платье будет вместо того безыдейного кошмара, который Шерики называет «главным платьем коллекции», - нарушила тишину Елена, выкладывая из сумки наброски.- Мы должны успеть пошить его до показа и выпустить на подиум.              – Что?! – Наоми даже подскочила на месте от неожиданности.- Ты с ума сошла? Её это взбесит! Она весь «Авалор» с землёй сравняет, если у вас это получится!              – И у нас получится! –кивнула Елена уверенно. – Эта коллекция… Какой бы она ни была, наиболее близка к тому, что делал папа. И когда критики увидят это, - девушка махнула рукой на эскизы, - они это оценят. Все поймут, что дело Кастилло ещё живо. С этого момента «Авалор» вернёт себе свой стиль и своё имя, пусть и частично. И Шерики уже ничего не сможет с этим поделать. Люди должны вспомнить, что делает «Авалор» на самом деле!              – Послушай… - Наоми нахмурилась, недоверчиво смотря на Елену. – Ты не перегибаешь? Шерики такого не потерпит. К тому же многие прошлые коллекции её авторства были очень удачны…              – То, что было в них, нельзя назвать одеждой «Авалора»!              – Ты всех ставишь под удар…              – Если не хочешь, можешь уходить,- Елена скрестила руки на груди. - Я сама выйду в этом платье, и к черту этот жакет с дырой на спине! Если вы не заметили, у нашего ведущего модельера едет крыша!- покрутив пальцем у виска, девушка кивнула в сторону вешалок с готовыми нарядами. – Ещё сезон и нас перестанут воспринимать всерьёз, сколько бы Палома не вкладывала в рекламу.              – Я согласна, - подала голос Луиза. – Когда-то Рауль решил освежить идеи и взял на работу эту… эту особу. Пришло время ей отдать должное. Елена не создана дефилировать по подиуму. Она талантливый модельер, как отец. И Шерики знает это, и боится, что кто-то может её затмить!              – У «Авалора» есть традиции, - кивнула Елена. Глаза её загорелись ярче.- Это не просто бренд. Это семейное дело, продолжающееся не одно поколение. Я не могу допустить, чтобы о Кастилло забыли.              – Прежде наши образы были живыми! Они были страстными, сильными, красивыми, жизнерадостными. Прежние героини любили веселиться, есть, пить, заниматься любовью. А что интересует образы Шерики? – махнув рукой, Луиза неодобрительно покачала головой.              Наоми опустила глаза, рассматривая рисунки Елены. Красное, полыхающее, как пожар платье с пышной юбкой. И при этом такое элегантное и красивое. Елена явно вложила в него все свои умения – это было видно. Появись оно на подиуме, несомненно, вызвало бы восторг. Стоило признать, оно даже вписывалось в коллекцию Шерики, но звучало намного звонче её нарядов. Но ещё ярче горели глаза Елены. Ещё никогда Наоми не видела её такой воодушевлённой и отважной. Сопротивляться такому настрою было невозможно.              – Ладно, я в деле, - кивнула Наоми, про себя подумав, что терять ей всё равно нечего. Если её уволят, она не будет огорчена. – Это очень красиво. Если всё получится, я буду рада выйти в нём.              – Ура! – Изабель подскочила на месте, стиснув Наоми в объятиях.              – Я знала, что могу доверять тебе, - с улыбкой произнесла Елена.              Наоми смущённо улыбнулась в ответ, едва кивнув. Ей ещё предстояло сообщить Елене о своих намерениях покинуть «Авалор», но сегодня она этого сделать не могла.              Сегодня семья Кастилло-Флорес снова была вместе. И скоро работа начала кипеть. Луиза достала бумагу и ткань для моделирования. Елена тут же принялась живо обсуждать с ней крой и итоговый вид изделия. Наоми не стала стоять в стороне и, вытащив ящики с тканями, принялась искать там наиболее подходящие для платья. Не сильно заинтересованная в платьях Изабель возилась с машинкой, меняя режимы и рассматривая получаемые строчки.              – Я помню, - начал Франциско, крутя волчок на стареньком радио, сквозь шумы которого едва доносилась приятная музыка, - помню, как приходил смотреть на последнюю коллекцию Рауля. И, честно говоря, я не мог сказать ему ничего, кроме того, что это красиво. Совсем ничего в ней не понял. Не тот я зритель, вы меня простите… А теперь мне кажется, что и стоило бы вникнуть в его творчество чуть сильнее.              Радио вдруг зашипело громче, но после помехи стихли, и заиграла музыка. Луиза накинула ткань на манекен и принялась её закалывать.              – Да, восемь лет уже прошло, как… - грустно кивнула она, глубоко вздохнув.              Об этом редко заговаривали. Воспоминания были слишком болезненными, чтобы касаться их. Неприятная холодная пустота в груди волновала не меньше, сколько бы лет ни проходило. В один момент семья Кастилло-Флорес потеряла дорогих им людей, а после и модный дом. А убийцу так и не нашли. Оборвав две жизни двумя выстрелами, он растворился в той ночи, не оставив ни следа. Эта чудовищная несправедливость рвала сердце на части. И одно сердце – сердце их доброго друга Алькасара, однажды этого не выдержало. За трагедией последовала трагедия. Прежде радостная, полная приятных забот жизнь стала погружаться во мрак.              И что они могли сейчас, если не быть вместе, поглощённые общим делом? Так было много лет назад. Так было и сейчас. Маленькие приятные заботы, которых всё время недоставало.              – Подай-ка мне мел, Изабель,- попросила Елена, сосредоточенно рассматривая ткань на манекене.              Девочка шустро подскочила на месте и, отыскав в ящике коробочку с мелом, передала её сестре.              Мастерская оживилась работой. Наоми, пытавшейся помочь то тут, то там, оставалось только удивляться, насколько слаженно и легко получается работать у семьи Елены. Глаза их вдохновлённо горели, когда они что-то обсуждали, резали, сшивали и снова обсуждали. Столько усилий ради одного платья! Но их это как будто не волновало. Для них это был самый приятный труд. Девушка и забыла о том волнующем её признании, которое она должна была сделать со дня на день.              – Рауль всегда так делал, - сказала Луиза внучке. – Думал о сути костюма, а не о его конструкции. Подумай, что хочешь сказать, может слова окажутся просты.              – Выразительность первое и главное, - с улыбкой повторила Елена, что слышала когда-то.              Когда-то он стоял на том же месте, что сейчас стояла она. Бывало, отец вытаскивал булавки, снимал ткань и, почёсывая бороду, долго в задумчивости смотрел на торс манекена. И Елена молча наблюдала за ним, не мешая его размышлениям. А когда он возвращался за стол и рисовал эскизы, Елена снова была рядом и, тайком таская у него карандаши и краски, рисовала своих сказочных принцесс и принцев. «А такое ты сделаешь?» - спрашивала она, показывая отцу какой-нибудь из особенно хорошо получившихся рисунков. «Мы его сделаем», - поправлял он её и, подмигивая, чуть касался кончика носа дочери.              – Что-то мы засиделись! – вздохнул Франциско, взглянув на часы. – Уже утро! Почти четыре часа!              – И верно. А мне на работу надо быть без опозданий, - кивнула Луиза.              – А? Что? – подняла голову задремавшая на одном из столов Изабель.              Елена вытащила один из ящиков с тканями, которые в этом сезоне не использовались. Спрятав начатое платье на дно, она прикрыла его слоями тканей. Остальные тем временем убирали мастерскую, чтобы ничто не могло выдать их ночного присутствия. Они вернуться сюда, как только появится возможность. И они будут возвращаться снова и снова, пока их творение не будет готово.