Плачущий убийца или странные происшествия в Уайтчепел

-Очи всех уповают на Тебя, и Ты даешь им пищу их в свое время; открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению, - благочестиво проговорил пастор Уилл, сложив руки в молитве, - аминь! Пастор посмотрел за окно. Было темно. Как там гость в часовне? Уилл принялся за свой скромный ужин. Что-то внутри подсказывало, что он не выкрадет церковную утварь. Он действительно знатный человек. Это было видно потому, как он держался. Не было напускной манерности, какая бывает у мошенников, которые пытаются выдать себя за кого-то, в Уайтчепеле Уилл видел и не такое, нет, благородство графа чувствовалось как нечто внутреннее. Родился с золотой ложкой во рту, как говорится. И трагедия, в глазах этого человека застыло горе, застарелое как незаживающая рана. Где-то глубоко, другим и не увидеть, но он, Уилл, сможет… Грэм прикрыл глаза в задумчивости. Перед внутренним взором стоял профиль мужчины. Бледный на грани возможного, кажется, кожа отражает золотистый свет свечей, но не имеет собственного румянца. Возможно, он болен? И глаза, они тоже странные… необычные… Куда более золотые чем пламя… Что-то мазнуло по стеклу, Уилл распахнул глаза и заметил какую-то крылатую тень. Сердце бешено забилось. Это всего лишь летучая мышь. Ничего страшного… Уилл глубоко вздохнул, пытаясь восстановить сердечный ритм, а потом забросил в рот последний кусок. Надо будет завтра после утренней молитвы навестить графа в часовне, отвезти какой-нибудь еды. Грэм вздохнул, потом торопливо доел ужин. В груди затаилась какая-то неясная тревога, хотелось убраться куда-то подальше от окна, словно за ним бродил кто-то страшный. Уилл почувствовал пристальный взгляд и снова посмотрел на окно. Никого. Только темнота. Непроглядный мрак… Это все расшалившиеся нервы, жуткое зрелище на шее юной мисс Уильямс. Радует только одно, она не мучилась. Прими Господь ее невинную душу… Уилл перекрестился. Как страшно в Уайтчепеле по ночам. Граф, должно быть, сущий храбрец, раз может ночевать в часовне посреди Нунхедского кладбища* и не бояться. Чтобы не бояться зла, нужно самому стать злом… Какая странная мысль. Интересно узнать о графе побольше. Что с ним случилось? Может предложить ему исповедь? Интересно, какого он вероисповедания? Может быть католик? Завтра как всегда по четвергам придет исповедоваться миссис Барнеби, надо набраться терпения, чтобы выслушать ее, это жуткая старая женщина считает себя ужасной грешницей, но на деле не совершала ничего страшнее работы на Пасху. И как назло память у нее хорошая, так что за неделю набирается порядочно. Крешенная католичкой, она перешла в протестантство из-за покойного мистера Барнеби. В этом она, вне всякого сомнения, видит свой самый главный грех. Поневоле подумаешь, что ее муж наверняка испытывал огромное облегчение, отходя в мир иной. Уилл снова перекрестился и пошел в спальню. Здесь он переоделся в ночную рубашку и встал на колени перед распятием. Эти ночные разговоры с Богом всегда очень помогали, рассказать о том, что произошло за день, попросить помощи в решении проблем. Эти молитвы заменяли общение с другими людьми. Это было легче чем говорить с людьми, потому что они всегда опасались его, даже если не знали о его даре. Всегда чувствовали, что с ним что-то не так. Уилл забрался в постель и погасил свечу. Свечи всегда нравились ему больше чем газовое освещение или керосиновые лампы. Было нечто особенное в этом завораживающем золотом свете цвета желтых турмалинов. Как его глаза… Уилл закрыл глаза и постарался перестать думать. В комнате стоял почти кромешный мрак, луна пряталась за тучами. Со стороны дома, где располагался кабинет, сейчас было светлее. С улицы попадал свет газового фонаря. Впрочем, спящим свет нужен только в сердце. Аминь… Незаметно для себя Уилл отдался крепкому праведному сну. Летучая мышь прошелестела в прохладном осеннем воздухе. Эхолокатор показал, что внизу движется кто-то крупный, мышь зацепилась за ближайшую ветку и застыла. Какой-то пожилой мужчина в черном потрепанном сюртуке схватил ослабевшую женщину скрюченными пальцами и швырнул ее на пол экипажа. Крючковатый нос и беспощадные жестокие глаза придавали лицу мужчины хищное выражение. Густые брови сошлись вместе как две тучи, он что-то каркнул вознице, а потом нырнул в темноту экипажа и захлопнул дверцу. Щелкнули поводья, и четверка вороных двинулась с места. Летучая мышь расправила крылья, будто потянулась и полетела прочь. Что-то разбудило Уилла, будто кто-то шептал на ухо. Грэм растерянно откинул одеяло и поднялся на ноги. Ночная прохлада обдала босые ступни, но тело двинулось вперед. Мысли будто спали. Рука бессильно скользнула по краю тумбочки, силясь взять пенсне, но ноги понесли вперед. Грэм шагал осторожно, вкрадчиво, но не останавливался, никак не мог остановиться. Потому что шепот в голове не утихал. Кто-то звал его. Уилл… Уилл… Входная дверь неохотно подалась под его рукой. Кажется, это сон. Я все еще сплю. Сознание словно наблюдает за телом со стороны, таким непослушным сейчас. Конечно, это сон. Уилл прошел через церковный двор. Луна была скрыта за тучами, и лишь его белоснежная сорочка светилась во мраке ярким пятном. Уилл толкнул дверь, почему-то она была открыта, и вошел в церковь. У алтаря сияли свечи, едва разгоняя мрак. Дальше ничего не было видно, наос был полностью спрятан во тьме. Части сознания хотелось закричать, вырваться из окутавшего оцепенения. Но тело не слушалось. Внезапно кто-то приблизился со спины, но Уилл не мог оглянуться или отпрянуть. Чьи-то руки накинули черную повязку на глаза. Пастор испуганно вздохнул и задрожал. Пальцы, длинные, крепкие провели от плеч к запястьям, а потом легли на виски. Уилл почувствовал, как тревога отступает, и сознание полностью погружается в оцепенение, наблюдая, не анализируя. Это всего лишь сон… Это всего лишь сон… Кожа покрылась мурашками, его руки оказались подняты, а ночная сорочка поползла вверх, собираясь гармошкой на горле, а после покидая тело, словно душа. Незнакомец, Уилу показалось, что это мужчина, завел руки пастора за спину и связал их, заставляя расправить плечи. Затем похититель отвел его куда-то, кажется, поставил перед алтарем. Что-то сильно надавило на плечи, и Уилл рухнул на колени. -Чистый мальчик, - раздался бархатистый голос. Грэм силился вспомнить, где уже слышал его, но не мог. Казалось, сознанию не достает самой малости. Какие-то оттенки интонации и тембра, что определяют человеческий голос, были стерты или обесцвечен, отчего сам голос казался обезличен. -Господь так жесток, столкнул тебя, своего агнца, с созданием Тьмы. Я усматриваю в этом некоторую иронию, а ты? Рука с длинными пальцами зарылась в кудри. Сознание билось будто кремень, тщетно стараясь выбить искру мысли, но что-то гасило ее, не давая разгореться. Пальцы скользнули по спине, царапая кожу острыми когтями до крови. Уилл застонал, выгибаясь, пытаясь избавиться от пальцев, от места боли разбегались мурашки. Но тут же замер, тихонько ахнув. Что-то горячее и влажное скользнуло по царапинам. Ранки защипало. Уилл снова застонал. -Какой сладкий… Твоя кровь говорит мне о многом. Ты можешь видеть больше чем все остальные… Занятно… Уилл открыл было рот, но не смог произнести ни слова. -Чистота, невинность, свежесть юной плоти столь притягательны, - незнакомец шептал куда-то в шею, обжигая кожу, - но твоя исключительность особенно завораживает меня. Другим не понять, насколько ты прекрасен, Уилл… Пальцы коснулись поясницы, пересекли экватор, огладив оба полушария. Грэм слабо дернулся, но отстраниться был не в силах. Тело и сознание были ему неподвластны. Внезапно мужчина обошел Грэма. Уилл почувствовал, как он опустился на колени. Затем раздался легкий звук, что бывает, когда впиваешься зубами в бифштекс, а потом незнакомец тяжело, но тихо вздохнул. Он склонился над пастором, Уилл чувствовал, как по щеке скользнула прядь. От незнакомца исходит сладковатый запах, что это? Разве человек так пахнет? Нет ни запаха пота, ни духов, только дурманящий сладковатый аромат тления, будто от опавших осенних листьев. Внезапно что-то обожгло его губы и ворвалось в рот. Какая-то горячая жидкость влилась в горло. Уилл закашлялся, невольно проглотив то, что губы в него влили. Жар не успокаивался. Грэм чувствовал, как нечто растекается по сосудам. Что это? Что это, Господи… -Я сделаю тебя своим, - прошептал в полуоткрытый рот мужчина. Сердце бешено билось, разгоняя по кровеносной системе сладкий яд. Голова закружилась. Покориться… Быть послушным… Угодить… -Тебе понравился напиток, что я тебе дал? Можешь говорить, - что-то щелкнуло над левым ухом. -Да, - Уилл не узнал собственный голос. Какое-то томление свербит под кожей. Голос тихий, вкрадчивый, будто он говорит с хищником. Внутри зрело желание, новорожденная жизненная потребность. Жажда… -Я дам тебе еще, если будешь послушным мальчиком. -Что ты хочешь? – почти жалобно выдохнул Уилл. Тело горело. Связанные руки начинали затекать. Человек не ответил. Грэм растерянно приоткрыл рот. Разум плавился, лишая возможности соображать. -Поднимайся! – приказал бархатистый голос. Уилл единым рывком вскочил на ноги, отчего едва не потерял равновесие, но руки с длинными пальцами удержали его. -Иди вперед! Грэм неуверенно шагнул вперед, уже через два шага он уткнулся в препятствие. Прохладная деревянная поверхность алтаря ударила в живот, отчего Уилл согнулся пополам. -Что вы собираетесь делать? – взволнованно спросил пастор, пытаясь выпрямиться. Но над ухом раздался новый щелчок. -Мне нравится, что ты такой сильный. Не каждый сможет прорваться, но сейчас это лишь помешает нам… Наблюдать, но не анализировать. Незнакомец зашел сзади, прижав к столу. Уилл попытался выпрямиться, но новый приказ заставил застыть на месте. -Не сопротивляйся, фамилиар, иначе будешь наказан, - над ухом раздался вкрадчивый шепот. Что-то появилось перед лицом. Уилл почувствовал чуть ослабевший аромат пьянящего напитка и невольно потянулся губами вперед, уткнувшись в запястье. Запах стал сильнее. Уилл провел языком по коже. Так и есть, засохшая жидкость. Ммм… Не отдавая себе отчет в своих действиях, Грэм стал вылизывать запястье. Дыхание перехватило, незнакомец сжал пальцы на бедре. *Нунхедское кладбище знаменито тем, что по одной версии там похоронен Джек Потрошитель. Кстати, там находится англиканская часовня, мне не удалось найти упоминаний катакомб под ней, но в истории они будут.