Плачущий убийца или странные происшествия в Уайтчепел

Маленькая девочка баюкала свою куклу, глядя в окно. Стекло давно треснуло, и в комнату тянуло холодным ветром. Слова колыбельной звучали едва слышно. -Волки спят посреди леса Летучие мыши качаются на ветру Но одной душе все интересно, Кто проснется поутру…* Девочка то и дело оглядывалась на храпящего отца, развалившегося на кровати. От него несло перегаром. Ссадина на лице не давала уснуть, кровь запеклась корочкой. Когда папа пьян, он всегда много злится. Все было бы другим, если бы мама однажды ни вернулась домой с работы. Она работала на улице с другими женщинами, чтобы заработать денег. Мама тоже пила, но лишь много смеялась. Когда она была трезвой, то никогда не смеялась. В ее глазах всегда был страх и тоска. На шее уже пожелтели следы от пальцев, память о прошлой папиной попойке не пройдет так быстро, как эти синяки. Внезапно что-то зашелестело, словно большая летучая мышь ударилась о стекло. Девочка испуганно вскрикнула и отпрянула, прикрыв глаза рукавом. Окно распахнулось, и малышка упала на пол, прижав к груди куклу. -Не бойся, - прозвучал бархатистый голос. Девочка посмотрела на неожиданного полночного гостя. -Тебе не спится? – спросил мужчина с пепельными волосами. Он выглядел как аристократ, его воротник был застегнут драгоценной брошью, а плащ, должно быть, сделан из настоящего бархата. -Ага, болит, - девочка тихонько пожаловалась, прижав ладошку к ссадине. Янтарные глаза мужчины блеснули, когда он мягко отнял ручонку и провел невидимую линию вдоль раны. -Если ты хочешь, я помогу тебе уснуть. Ты больше не будешь чувствовать боли. -Совсем? – спросила девочка с надеждой. -Конечно, - незнакомец ласково коснулся здоровой щеки, - ты останешься такой же красивой и милой навсегда. Девочка кивнула. Мужчина осторожно взял ее на руки, а потом склонился над детской шейкой. Она едва слышно вскрикнула, но звук оборвался, едва родившись из горла. Вот так… Никогда не стареть, никогда не знать всей грязи мира. Маленькая чудесная девочка со светлыми волосами. Такая же, как они все. Как она… Он нежно и бережно положил крошку на белую постель. Ее личико почти сливалось с простынями в этой вечной темноте. Уилл машинально качал малышку. Она была беспокойна, чувствуя незнакомого человека. Возможно, можно было что-то придумать, но экономка уже давно ушла домой, а Уиллу еще не доводилось так близко видеть живых детей. Пожалуй, предложение о помощи было слишком самонадеянным. Все дети, кого он видел прежде, были либо детьми прихожан, либо мертвецами в делах полиции. Девочка была сыта, кормилица, которую прислала Мэри Келли, постаралась на славу. Пока она кормила малышку грудью, Уилл тактично отвернулся к стене. Полная женщина, мать шестерых детей, посмеивалась над его застенчивостью. Он заплатил ей причитающуюся плату и отпустил. Беспокойная ночь. Уилл прижал младенца к груди и ходил по комнате. Где-то ее мать, живая или мертвая, где-то Фред Аберлейн ищет под сенью опийного дракона ответы на вопросы, а Потрошитель, его Подражатель и граф Дракула ищут новые жертвы, а Мэри Келли зарабатывает свои несчастные пенни, отдаваясь очередному клиенту... Ах да… Уилл остановился. Что же сегодня ночью делает Ганнибал Лектер? Внутри что-то сжалось. Детский плач напомнил о малышке Мише из видения. Ради ее личика он не стал говорить о своих подозрениях Ван Хельсингу и Аберлейну. Чувство вины гложет, но Уилла не оставляло в покое чувство, что милое личико очень опечалилось бы, если бы он сделал это. Забавно, этой девочки уже давно нет на свете, но он чувствует, что ее жизнь оборвалась так рано, чтобы защитить что-то очень дорогое. И кто он такой, чтобы сделать ее выбор бесполезным, а жертву напрасной? Я должен понять… Его дар, его вечное проклятье заставлял видеть с двух сторон. У зла не всегда ужасное лицо. Как у женщины, что убивает ребенка, зачатого насильником – хозяином, как у вдовы, что душит спящего, неизлечимо больного сына. Но оно все равно остается злом. Иногда это трудно помнить. Раздался стук в дверь. Уилл встревожено открыл, ожидая увидеть инспектора Аберлейна или, по меньшей мере, сержанта Годли. Но на пороге был тот, кого пастор Грэм совсем не ожидал сейчас увидеть, хотя и желал, и боялся этого желания. -Добрый вечер, пастор, - прозвучал бархатистый голос. -Добрый вечер, граф Лектер, - Уилл невольно отступил назад. Неужели Ганнибал пришел сегодня за его кровью? Или его принадлежность к темному миру лишь мерещится? Янтарные глаза чуть удивленно застыли на младенце. -Одна из прихожанок, продажная девка попросила присмотреть, - неловко улыбнулся Уилл, прижимая сверток с ребенком к груди, - извините, сегодня я не слишком радушный хозяин и не могу оказать вам прием. Ганнибал, не спрашивая соизволения, перешел порог и мягко, но настойчиво протянул руки к плачущему младенцу. Грэм удивленно протянул девочку ему, не в силах отказать этому удивительному выражению лица, которое он видел разве что мельком в том видении. Внутренний голос шепнул, что если Ганнибал и в самом деле тот самый убийца девочек, то он может убить и ее, решив сохранить юность и чистоту еще в колыбели. Оказавшись на руках мужчины, девочка замолчала. Она серьезно рассматривала его голубыми глазами. -Моя мать всегда звала меня, когда сестра плакала по ночам. Говорила, что у меня дар успокаивать детей, - едва слышно, чуть улыбнувшись, проговорил Ганнибал. Неожиданное откровение настолько поразило Уилла, что он мог бы поклясться, будто ослышался. Но девочка молчала. Граф прошел в комнату, слегка покачивая малышку. Грэм закрыл дверь и поспешил вслед за ним. Лектер напевал под нос какую-то песню, кажется, это колыбельная. -Волки спят посреди леса Летучие мыши качаются на ветру Но одной душе все интересно, Кто проснется поутру… Девочка закрыла глаза и теперь едва слышно сопела, прижавшись щекой к черному сюртуку. -Не ожидал, что вы знаете колыбельные на английском. Ганнибал поднял на Грэма глаза. -Услышал где-то, - чуть заметно улыбнулся он. -Вы ушли, не попрощавшись. -Не хотел вас будить, простите мне мою бесцеремонность, - бархатистый голос обволакивал будто нежный шелк или топленое молоко. Уилл посмотрел на младенца. Крошка же спала, доверчиво и беззаботно прижавшись к груди графа. Как странно видеть невинного младенца на груди чудовища, она чувствует себя в безопасности? А я? Пастор только сейчас осознал, что находится в опасной близости от возможного вампира. Хотел бы я чувствовать себя в такой же безопасности, как и эта малышка. Пастор сейчас как никогда забавен. На лице странная смесь недоверчивости и восторга. Эти чувства сменяются на его лице, ни одно неспособно закрепиться на отвоеванной территории. -Я не знал, что вы столько благоволите к продажным женщинам, что способны оказать помощь одной из них. Уилл нахмурился. -Я не пользуюсь их услугами, если вы хотели сказать это. -Нет, прошу меня извинить, не хотел. Грэм устало потер переносицу, старая привычка осталась, хотя пенсне уже не было. -Мне жаль их, а эта взяла себе чужого ребенка. Я бы хотел найти настоящую мать девочки, какие-то люди увезли ее, как знать, может, она еще жива. -Вы полагаете, это мог быть кто-то связанный с Потрошителем? -Нет, - покачал головой Уилл, но в любом случае, эти люди причинили вред младенцу, забрали ту, кто должен охранять ее чистоту и свет, разве они недостаточно заслужили наказание? Уилл почувствовал, что ступил на скользкую дорожку. Но людей, осиротивших невинного младенца, ему было не жаль. Я уже давно отринул понятия добра и зла. В пользу двойственности их природы. -За правосудие тоже иногда приходится платить, - заметил Ганнибал. Грэм почувствовал, что сердце бешено забилось как у пойманного мышонка. -Иногда приходится, - согласился он. Лектер мягко улыбнулся. -Полагаю, вам нужно как следует отдохнуть, пастор, - проговорил он. -Но девочка? -Будет спать до самого утра. -Вы помогли мне, спасибо, - Уилл улыбнулся. Ганнибал кивнул. -Отдыхайте, а я присмотрю за девочкой. Если он сможет найти ее мать, то выдаст себя с головой. Но он не знает, что я его подозреваю, так что он не сможет остеречься. И тогда я наконец пойму… -Да, спокойной ночи, - кивнул Уилл, - и… -Да? -Дайте ей шанс самой себя защитить от грязи мира. Странная фраза, как будто он понимает, почему я… Но Уилл ничего не знает… Мой фамилиар ничего не знает… Ганнибал подумал, что теперь имя пастора имеет значение. Надеюсь, что уроки Абигейл пойдут мне на пользу и помогут заглушить тоску… *Вольный перевод из «Lullaby of Woe» («Witcher 3»).