Там, за поворотом

Клауд опять сидел в темноте, курил и тупо таращился в окно с треснутым стеклом и замызганной еще в прошлой жизни рамой. За окном больше ничего не было. Точнее, конечно, было, но совсем не то, что раньше. Раньше в него был виден неугомонный, не спящий даже ночью, яркий и шумный Мидгар. Город, пылающий тысячами неоновых вывесок и фонарей. Город, в котором жили, ели, пили, работали и любили миллионы людей. Его Мидгар теперь превратился в груду смердящих, кишащих монстрами развалин, в которых живым людям места больше не было. Если напрячь зрение, за прозрачным слабо опалесцирующим силовым периметром, установленным вдоль зоны разграничения, кое-где, очень далеко, в самой глубине этого ада, ночью можно разглядеть единичные огоньки, как будто кто-то включил одинокую лампочку или жгет костер. А может ничего такого и нет, просто Клауду очень хочется верить, что там, сунуться куда можно только под защитой хорошо вооружённого взвода солдат, кто-то мог выжить. Это давало хоть какую-то надежду. Нет, не на то, что прошлое можно вернуть. Какой, нахер, вернуть? Он же не идиот! Просто в той бесконечной хуеверте, которая происходила сейчас, бывшему пехотинцу, бывшему боевику террористической организации Лавина Клауду Страйфу места не не находилось. Человек с его навыками в этом мире теперь мог сделать только две вещи: вступить в одну из многочисленных банд, которыми кишели предместья Мидгара после падения метеора, или встать на сторону нового руководства компании, которая, хоть и потеряла почти все свои активы на территории мегаполиса, но сохранила много чего, расположенного за пределами города. Продуктовые склады, некоторые предприятия, здания, оборудование и технику, но главное — боеспособную армию и ООБ — отдел общественной безопасности — бывших ТУРКов, которые поддержали нового президента компании Руфуса Шинра. Это была реальная и единственная власть в аду из беженцев — мирных и не очень, развалин, вони, жрущих друг друга и людей расплодившихся монстров и отчаяния. Мародером и бандитом Клауд изначально становиться не собирался. Он бы хотел податься обратно в солдаты, подписать контракт с Шинра и защищать закон, но... Но вот именно это сделать бывший пехотинец никак не мог. Потому что войсками корпорации командовал... Па-ба-ба-пам! Ими командовал некогда убитый, точнее, как оказалось, не до конца убитый Клаудом генерал Сефирот, еще до катастрофы взявший на себя командование над армией, успевший эвакуировать кучу людей, припасов, не допустить паники и дезертирства. Вутайский демон, мать его Дженову во все дырки, которого Клауд Страйф и его дружки из Лавины совершенно искренне считали причиной всех бед на Гайе и, в частности, основной. Какого рожна они решили, что огромный метеор, который неотвратимо должен был упасть на город и прекратить существование планеты, с помощью тайного колдунства призвал именно Сефирот, сказать с уверенностью Клауд не мог. Понятное дело, это была полная херня, а как иначе? Глупые суеверия тех, кто живёт, точнее жил, под плитой. Ими людей многие годы, через контролируемые правительством СМИ, услужливо кормило руководство компании — святость, проклятия и остальной полубезумный бред. Чтобы не задумывались, кто на самом деле загнал их в полутёмные трущобы, считай, под землю. Но почему Клауд понял это только после катастрофы — вот это поддавалось анализу с трудом. — Скорее всего, причина заторможенности мышления — большая доза мако-излучения, которую вы где-то получили, — так сказал один Мидгарский профессор, к которому Клауд обратился еще до всего. — Как вы вообще смогли выжить, молодой человек? В лучшем случае, после такого вы должны бездумно пускать слюни и мочиться в штаны." — Я и пускал слюни, — мрачно подтвердил Клауд. — Какое-то время. И мочился в штаны. — Все прошло? — опять удивился профессор и выдал резюме: — Везунчиков тут не бывает. Тогда я рискну предположить, что и все остальные проблемы постепенно сойдут на нет. Сон, регулярный секс, хорошая еда и никаких стрессов. Ага. Особенно про секс и стрессы хорошо было. И учитывая, что метеорит грохнулся на город ровно через три дня. Вот так и получилось, что Клауд, успевший покинуть город практически в последний момент, осел в небольшом городишке под Мидгаром, который назывался Туско. Сначала здесь было очень неспокойно. Беженцы из развалин стекались к любому уцелевшему жилью, ища еду, воду и защиту. Их было очень много — люди спали просто на улицах, а местные жители прятали от них остатки еды, чтобы самим потом не голодать. Вскоре прошёл слух, что руководство компании не погибло и что на востоке, в сотне километров от Туско, начинается полоса лагерей для беженцев, где есть припасы, медицинская помощь и, главное, — солдаты, которые могут защитить от монстров и мародеров. Люди, день-два перекантовавшись в городишке, собирались отрядами и отправлялись в сторону правительственных лагерей, где на основе Кальма новый президент компании — Руфус Шинра — планировал строить новый город, который уже назвали Эдж. Постепенно поток беженцев стал спадать — выживать в развалинах долго мало кому удавалось, — и в городок вернулся относительный покой, а власть в нём, совсем без боя, а кто будет сопротивляться? захватила одна из банд. По периметру установили энергощиты — заслон от монстров — и, чтобы выйти за них в развалины на поиски еды, вещей, на охоту или ещё куда, и вернуться назад, надо было заплатить. Клауд платил, ему было на всё плевать. Он в одиночестве бродил в окрестностях города, ел, спал, в последнее время много курил, но к психотропными препаратами и спиртному не прикасался. Сигареты- ерунда, а от этой дряни крышу однажды может снести напрочь. Она и так держалась на одном гвозде. Вечера проходили одинаково. Он курил и смотрел в любимое окно. В последнее время это стало немного интересней — где-то в бывших центральных районах города, там, где стояла многоэтажная башня корпорации теперь по ночам что-то тускло светилось зелёным. Иногда вдруг по небу пробегали лучи прожекторов и уже под утро, что-то низко и длинно ухало. Будто растягиваются и спадаются огромные механические мехи, нагнетая воздух неизвестно куда. Однажды, вернувшись в город с рюкзаком добычи за спиной, на входе в периметр вместо привычных парней в разномастных шмотках с бутылками слабоалкоголки в руках Клауд с изумлением увидел двух молодых, естественно, трезвых и очень серьезных ТУРКов. Те проверили документы (сделанные еще до всего на имя Клауса Старка) и сообщили, что пока он бродил в развалинах, власть в городе поменялась. Корпорация потихоньку подминала под себя близлежащие города, безжалостно борясь с мародёрством разбойничьей вольницей. Для простых людей это было огромное благо, для бывших боевиков Лавины — подарочек так себе. Как только восстановят инфосеть, ориентировки на них, Клауд не сомневался, будут в перкоме у каждого ТУРКа. А пока можно было не волноваться. Те, кто знали их в лицо, или погибли, или сидели в Кальме, а молодняк опасности не представлял. Что со здоровьем? лучше ему или так же, Клауд не понимал. Мако-психоз позади, а сколько ждать, когда последствия отравления совсем пройдут — кто же его знает? Он подозревал, что точный ответ не смог бы дать и покойный Ходжо. В любом случае, пока не почувствует себя совсем здоровым, предпринимать ничего Клауд не собирался. Хватит. Уже навоевался. Такого натворил, даже вспомнить страшно. И самое плохое — до сих пор не знает, точнее, не уверен, что на самом деле происходило, а что только в больной голове мерещилось. То же самое он и Баррету сказал, когда через месяц тот, неожиданно живой, обнаружился на пороге его норы. — Оставьте меня в покое, — так и сказал. Потом вроде бы извинился, но как-то криво получилось. — Понятно, — пояснил, — что это не ты меня использовал. Ты парень простой. Приказали реакторы взорвать, и будет всем счастье — плевать, что без энергии город быстро превратится в руины. Вон, — Клауд ткнул пальцем в окно. — Любуйся на своё счастье. Полная жопа, как вы и хотели, даже с экспресс-доставкой. Что там у нас ещё осталось? — Клауд обхватил себя за плечи руками. Его заметно потряхивало. — Корпорацию не додавили? Надо помочь? Ты, блядь, хоть понимаешь, что в этом дерьме Шинра, каким бы злом она ни была раньше, единственная надежда для нас для всех? Ты знаешь, что значит кормить стольких людей, потерявших кров и средства к существованию? Кто их будет защищать, если не солдаты и не ТУРКи? Кто будет держать границу с Вутаем? Ты думаешь, Годо Кисараги не воспользуется ситуацией? Кажется, он уже орал, а Баррет молча стоял посреди комнаты и даже не пытался возразить. — Ты представляешь, как им сейчас сложно? И если мы хотим помочь выжившим в этом аду вернуться к нормальному существованию, то должны быть знаешь где? — Ждут нас в Шинра, ага, с распростертыми объятиями, — невесело хохотнул Баррет. — Особенно тебя. Если просто расстрелять прикажут, по законам военного времени, — считай, легко отделался. Только повесят нас — так думаю. Я бы повесил. — Заткнись, — устало попросил Клауд. — Пожалуйста. Баррет был прав, они потерялись в этом мире. Он — так точно. Осталось принять предложение Тиффы и встать за барную стойку. Какой прекрасный финал карьеры! Прямо ожившая мечта солдата — глава собственной службы доставки. Он же хозяин, он же единственный работник. Пиздец. Баррет его больше не доставал, но и никуда не делся. Жил рядом, помогал Тиффе в «Седьмом небе» — так назывался бар, который она открыла в Туско. — Ты не думай, что я сдулся, — однажды сообщил он, моя посуду. — Это из-за Марлин. Кто о ней будет заботиться, если меня грохнут? — Нахер ты мне это говоришь? — Клауд пожал плечами. Марлин была дочерью Баррета, и на это Клауду тоже было плевать. Нет больше солдата Страйфа. Был, да весь вышел, только меч остался, и то чужой. Главное теперь в его жизни — доставить пиццу, чтобы не успела остыть, чтобы клиент был доволен и заплатил. Твою мать! Как он всё это ненавидел! — Эй, парень, с тобой происходит какая-то редкостная хрень! — беззлобно заметил Баррет, протирая стаканы. — Если не уймешься, через неделю-другую засунешь себе в рот дуло и нажмешь на спуск. — Заткнись, — уже привычно попросил Клауд. — Пророк сраный. С собой разберись. *** После катастрофы все средства связи в регионе вышли из строя. Инфосеть накрылась первой, а с ней всё, что подвязано — головидение и телефоны. Восстанавливали, конечно, но пока только радиовышки и кое-где мобильная связь работала, доступная немногим, разве что гражданским из управы и военным. Президент Руфус обещал решить вопрос к весне, а это минимум три месяца. Поэтому сегодня, когда Баррет вспомнил, что у Клауда день рождения, а поздравить он забыл, пришлось кинуть в сумку, что дома было — пару банок консервов, какие-то овощи, чай и бутылку минералки, и тащиться к нему домой, в надежде, что застанет. Вечерело. Баррет шёл по неосвещённым улицам и думал, что с башкой у Клауда совсем плохо, закончиться это херово, но в чём-то парень прав. Пиздеца, который свалился им на головы, никто не ожидал, и смысла воевать с корпорацией дальше уже никакого. Им и так всем несказанно повезло. Говорят, выжил один из пяти, в лучшем случае, и сколько ещё протянет ноги в ближайшее время — кто знает? Он и сам часто задумывался, зачем Сефироту такую хрень делать? Не он это. Если бы метеор грохнулся на Гайю целиком, трындец планете! Что-то там должно было произойти такое хреновое, что сразу бы все погибли. Атмосфера бы улетела или планета совсем на куски развалилась — оно не понятно, главное — со всеми в один миг случился бы пиздец. Но кто-то из Шинра долбанул по метеору из Сестры Рэй практически в последний момент. Срань распалась на много частей и, вроде бы, затормозилась. Город накрыло обломками — раз! И одни развалины. Но планета осталась целой, и за то неизвестному герою большое спасибо. Говорят, это был профессор Ходжо. Святой Ходжо — спаситель . Так его стали теперь называть разные придурки. Ну... не только придурки. Многие стали. Даже молиться ему начали. Но Баррет в это не верил. В смысле, не в святость — это как раз кто его знает? Если все говорят, может, так оно и есть? Не верил, что Ходжо по метеору бахнул. Сам видел, Клауд качественно так прибил вредного гада ещё до всего. Ходжо не жалко, пусть и святой, наоборот, туда ему и дорога! Но метеор кто-то все-таки расхерачил. Если бы нет, что бы тогда тот Сефирот делать стал? Да сдох бы вместе со всеми, и гадать нечего! Ну а когда он после всего объявился в Кальме, тут и понятно стало, что враки всё это были про заклинания. Какая, блядь, магия? Кто её видел, эту магию? Только теперь чего уже? В общем, с дуру спалились они по-полной, в Шинра не сунешься: амнистию террористам никто не объявлял. Клауд оказался дома, а где ему ещё быть? Сидел с пустой чашкой в руке и сигаретой в зубах и таращился в окно — любимое занятие. Оказывается, этот крендель забыл, что у него сегодня днюха. Баррету не то, чтобы обрадовался, но сесть предложил. «Только, — говорит, — выпить у меня нечего. Подожди, сейчас сгоняю в бар. «Золотой чокобо» — тут недалеко, на соседней улице, принесу». Баррет остался ждать, порезал овощи, открыл консервы, достал из холодильника, что было, покурил, съел бутерброд, снова покурил. Подумал, что Клауд уж сильно задерживается. Почти полчаса прошло, а его всё нет. Ещё подождал, посмотрел в любимое хозяйское окно, покурил... Клауд не возвращался. Тогда Баррет тяжело вздохнул и пошёл искать тот бар. А когда нашёл, машина с логотипами ТУРК от него уже отъезжала. Баррет сделал вид, что остановился закурить, подождал, осмотрелся по сторонам — тихо, и зашёл в «Золотого чокобо» вроде бы между прочем. Если что — скажет, выпить решил. А когда зашёл, тут же и охренел. Посреди зала дохлый мужик весь в кровищи лежит, но точно не Клауд. Здоровый бугай с чёрной бородой. За стойкой испуганный бармен, в углу рыдает какая-то девчонка или девушка, совсем молоденькая. А Клауда нету. Только Баррет сразу смекнул, что был он тут. Хуйня какая-то с ним приключилась , а что за хуйня? Вот это надо было бы узнать. Так бармена и спросил. Ну и узнал, чего уж там?! Бармен как понял, что Баррет дружок Клауда, так не заткнуть его было, всё в деталях расписал. В общем, как и предполагал, жопа тот бар сегодня редкая посетила. Когда Клауд в «Золотой чокобо» зашёл, там как раз гуляли ребята из банды, что городом раньше заправляла. ТУРКИ-то не всех положили, когда власть захватывали. Только тех, кто стрелять надумал. Остальные винтовки попрятали — кто его знает, бандиты они или шантрапа местная? Никто и не выяснял. Банда особыми зверствами не отличилась. Так, народишко потрусить на предмет пожрать или ценностей. Особо никого не убивали. Оставили их гулять, ну они и не против. В этот вечер в «Золотом чокобо» висели. Нажрались, что блуги, песни орали, а тут — опа! Парень в бар заходит. Молодой, симпатичный, не то чтобы крупный и без оружия. Меч-то Клауд дома оставлял, слишком приметный. В общем, не повезло ребятам, не поняли, на кого нарвались. После опытов Ходжо сделалось с Клаудом что-то: внешне почти не меняется, то есть не стареет. Зато за последние шесть лет почти непрерывных боевых действий в Шинра и Лавине так подкачался и прокачался, что впору первый класс давать. Только не видно это со стороны. Парень и парень. Красивый очень. Ну и понеслось. Пока он к стойке шел, пока выпивку заказывал, стали смертнички шутки всякие отпускать. Известно про что: про задницу, про то, что смазливый, как девка. Парень молчит, придурки злятся. От стойки к двери пошёл, а один возьми и сапогом его пониже спины заряди. Парень упал, бутылка разбилась, руки ему порезала. Бородатый ржёт — не понимает, что уже покойник. В общем, посмотрел Клауд на свои руки ошалело, странненько так посмотрел. Повернулся и к обидчику подходит: «Извинись, — говорит. — Или мало не покажется». Ну, придурки, понятное дело, ещё громче грянули. Тот, что ударил, на ногу ему плюнул: «Что? — говорит. — За добавкой вернулся? Иди, — говорит, — сладенький, приласкаю.» И граблями хвать! За жилетку кожаную. Ну и всё. Пиздец! Тут Клауду резьбу и сорвало. Сразу никто не понял, что произошло. Оружия-то у парня не было. Он руку пустую вперёд выкинул и бородатому кадык одним движением вырвал, никто вякнуть не успел. Второй рукой винтовку его подхватил, на дружков навёл. «Нахуй отсюда, — приказал. — До одного считаю.» Бородатый на полу лежит, кровью булькает, ногами дрыгает. Не долго мучился. Пока вся компания из бара выкатилась, уже в Лайфстрим сканал, то есть совсем помер. А парень на порог вышел, сел и стал ТУРКов ждать. Больше ничего и не было. ТУРКи быстро приехали. Кто их позвал? Не он, наверное кто-то из тех, что сбежали. Парень встал, руки протянул, ему наручники надели и увезли. Он не сопротивлялся, сам в машину сел. А за бородатым обещали труповозку прислать. Нет, особо не разбирались. Так, пару вопросов задали и всё. В смысле, и так всё понятно. Парень вину свою не отрицал. А что ему будет — понятное дело. Сейчас суд короткий. Хорошо, что в городе теперь корпорация. Может, всё по-закону сделают. В смысле не сразу расстреляют, сначала допрашивать станут... Дальше Баррет понял, что больше ничего не узнает. Бармена на пол поставил, рубашку ему поправил, прощения попросил — а как же! Приличный он человек или шваль какая-то? И вышел. Шёл домой и думал, классное день рождения получилось! Вот что теперь делать? Пока шёл, надумал Кунцеля найти — он же Клауду, вроде бы, друг? Недавно в Туско объявился. В городской управе работает... Или служит? Хрен его знает, как правильно. В общем солдат, как и раньше. Только надо до утра подождать. Ночью куда бежать? А никуда. И дочка дома одна, надо идти спать ложиться. Так решил, ну и пошёл.