Двойственность души

      Ему казалось, что он лежит в воде, но в настолько темной и глубокой, что одно неверное движение – и Эллиот утонет в ней навсегда. Изредка он мог почувствовать будто в этой стоячей, мертвой воде расходится рябь мыслей, но потом она вновь становилась гладкой, словно зеркало, и он будто бы сам становился мертвым. Один, в этой тишине.       Наверное, это и было то, глубокое подсознание, куда он стремился попасть благодаря медитациям все это время. Как иронично, ему стоило один раз подвергнуть себя смертельной опасности ради этого. Но теперь он не знал, что ему делать здесь, абсолютно одному, не видя и не слыша ничего в этой темени. Даже собственный внутренний голос был слишком тих, будто его и вовсе нет.       «Когда… очнется?»       Хм? Эллиот открыл глаза, хотя были ли они у него в этом месте? Ему показалось, он что-то услышал, но потом тьма снова накрыла его с головой, укрывая от всего.       «Рука… Остальное… не сильно… Однако, ему надо…»       Надо? Что ему надо? Он попытался подняться, но как назло от движения казалось, что он лишь глубже ушел в воду. Голоса начали затихать… Нет! Он должен их слышать, должен слышать хоть что-то в этом тихом месте.       «Пора… будить… Долгий стазис не безопасен… достаточно…»       Будить? Да, нужно проснуться! Вода уже подступила к лицу, затягивая его все глубже. Он не хочет находится здесь, здесь слишком темно, слишком мокро, слишком… мертво.       Просыпайся…       ПРОСНИСЬ!       Эллиот резко распахнул глаза, но сощурился от бившего из окна солнечного света. Проморгавшись, он обвел взглядом комнату, где находился. Без сомнения, это было Больничное крыло. Пусть Мёрфи и был здесь единожды, узнать его не составило труда по многочисленным койкам и ширмам, а так же знакомым шкафчикам со всякими склянками и мазями.       Звон колокола послышался вдали. Судя по всему, уроки сейчас в самом разгаре. Оттого здесь так тихо. Эллиот был уверен, если бы в этом месте были часы, они тикали настолько громко, что заглушили бы даже его собственные мысли. Попытавшись сесть, потому что мальчику показалось, что он валяется здесь уже вечность, он схватился за руку, почувствовав существенные уколы боли.       Точно, именно в эту руку и пришелся удар того монстра…       Он с опаской приподнял одеяло, которым его накрыли. Как оказалось, его переодели в что-то, напоминавшее старомодную пижаму в полоску и на пуговицах. А вот под рукавом оказалось, что правая рука была туго забинтована, да так, будто ее в тисках сжали. Эллиот выдохнул. Ему казалось, что тем ударом ему запросто могло оторвать ее.       — Эй? — в такой большой комнате его голос прозвучал слишком громко, отражаясь от стен легким гулом, но никто так и не вышел к нему.       — Никого?..       Он не знал, можно ли ему вставать, поэтому снова откинулся на подушку. Хм? Заметив что-то яркое сбоку, он присмотрелся. На тумбочке рядом стояли пару коробочек со сладостями и ваза с букетом. Разве все цветы уже не отцвели, и вообще кто их мог принести?       Эллиот только потянулся к коробочке лимонных долек, потому что по ощущениям он не ел уже вечность, как в комнате его некто резко окрикнул:       — Ну-ка лежать и не двигаться, молодой человек!       Строгий женский голос заставил его замереть в исходном положении. В помещение, быстро стуча каблуками, вбежала мадам Помфри, на ходу доставая палочку и колдуя над ним, казалось, целые связки заклинаний:       — Мы все тут переволновались. Мерлин, как же вам не повезло наткнуться на тролля. Хорошо еще, что профессор Снейп успел вас спасти!       — Декан? — Эллиот порылся в памяти, он не помнил, чтобы кто-то успел к ним прийти. Но хотя бы ему не дали отправиться на тот свет. Во второй раз.       — Да, Северус молодец. Повезло тебе, он один из немногих, кто может справиться с взрослым горным троллем. Право слово, тварь невосприимчива к заклинаниям, самому бы под раздачу не попасть, а он еще и тебя вытащил буквально за мгновенье до…       Женщина резко замолчала, видимо не рискуя говорить ребенку, что тот был на волосок от смерти. Но быстро решила сменить тему:       — Везение это или нет, тебе тяжело досталось. Сломанные ребра и сотрясение мы быстро вылечили, но рука… Видишь ли, не так сложно вырастить кость с нуля, нежели собирать ее по осколкам… Ох, и много времени мы потратили на нее…       — Рука, она… — Эллиоту стало страшно, пусть руки его и не лишили, но только сейчас он смог осознать. Даже с тем многообразием в магии, что есть в этом мире, он все равно чувствовал боль в руке. Это явно не предвещало ничего хорошего.       — Ну-ну, не волнуйся. Если не будешь пренебрегать лечением, то все заживет, и глазом моргнуть не успеешь. Давай посмотрим, как обстоят с ней дела? Ну же, помоги мне немного…       В следующие минуты Эллиот сначала наблюдал за магией мадам Помфри, а потом под ее чутким руководством проверял, как функционирует его рука, аккуратно сжимая и разжимая пальцы. После осмотра женщина вновь крепко забинтовала руку, и, прикрыв все рукавом рубашки, присела на краешек кровати, со всей серьезностью смотря Эллиоту в глаза:       — Слушай внимательно и запоминай. Ты пролежал без сознания три дня. Легкое чувство голода, слабость и головокружение — это нормально. Пришлось вручную собирать все осколки в руке и сращивать твои кости буквально по крупицам. К сожалению, это очень трудоемкая и кропотливая работа. Чтобы все было хорошо, надо сращивать их постепенно, понимаешь? — Эллиот кивнул, внимательно слушая, отчего она вздохнула и пригладила его волосы, которые немного топорщились от долгого лежания, — Я зафиксировала тебе руку, но тебе нельзя ни колдовать ей, ни как-либо нагружать. Даже пера в руки не смей брать, если хочешь, чтобы все хорошо зажило! Мы постепенно будем сращивать остальные осколки кости, поэтому тебе придется потерпеть небольшую боль при следующих процедурах вплоть до самого конца, но по-другому никак. Если будет невыносимо больно, обязательно скажи мне, я пропишу тебе обезболивающее зелье.       — А уроки?..       Перспектива остаться недееспособным на неопределенное количество времени немного выбила Эллиота из душевного равновесия. Ни писать, ни колдовать, ни даже носа почесать. Наверное, ему стоит привыкнуть работать левой рукой. Но это же полная катастрофа! Хотя ему бы радоваться, что с ведущей рукой все должно быть в порядке в конце всего произошедшего…       — Можешь посещать, но никакой нагрузки! Не волнуйся, уверена, твои сокурсники не оставят тебя в беде — попросишь у них конспекты, а насчет практики… Я оповещу всех преподавателей, хотя они и сами все понимают. После выздоровления придется немного позаниматься дополнительно, но поверь, в этом ничего страшного нет. Если постараешься, то не будешь отставать от своих сверстников…       Мадам Помфри старалась говорить как можно ободряюще, уверяя мальчика, что все будет хорошо. Но его волновало не столько учеба, сколько его собственные практики. Сможет ли он медитировать, и не скажется ли это на руке? Проверять было как-то боязно, и потому скорее всего придется все отложить… Все-то здесь против него.       Эллиот оставался все так же молчалив и мадам Помфри решила оставить его одного, сказав, что все эти три дня к нему постоянно приходили посетители, но пока Мёрфи не очнулся, им не разрешалось его навещать.       — И кто бы это мог быть?.. На ум только Поттер и приходит.       Пробормотав себе под нос, Эллиот снова погрузился в свои мысли. Его обещали выпустить к вечеру, когда за ним придет кто-то из старших, чтобы проводить его до спальни. Еще и надзора ему не хватало за собой… От скуки мальчик начал перечислять в уме те заклинания, которые успел выучить, от одного до десяти, от десяти до двадцати и далее, пока сам не заметил, как задремал.       …       — Эй, видишь, он спит. Будь потише.       Чей-то голос прозвучал прямо над ним. Эллиоту хотелось шыкнуть на них, ведь только-только удалось нормально уснуть. Но голоса смолкать не захотели:       — Но мадам Помфри сказала, что он уже очнулся.       — Ему так досталось, может он устал и снова уснул?       — И что теперь делать?       Оба голоса, как ангел и черт на плечах, спорили о том, стоит его будить или нет, да вот только…       — Да вот только вы своим «шепотом» уже давным-давно это сделали.       Эллиот, открыв глаза, наблюдал два смущенных лица над собой. Гермиона с Гарри сидели прямо на его больничной койке, Гарри, к тому же, обнимал свою сумку, близко прижав к себе, словно ее вот-вот отберут.       — Как ты? — Гермиона быстро оправилась от неловких чувств и тут же выдала целую тираду. — Профессор Снейп тогда быстро забрал тебя с собой, мы даже сообразить ничего не успели! Нас тут же отправили в гостиную, а к тебе не пускали, пока ты был без сознания. Профессор МакГонагалл даже отказывалась что-либо говорить, лишь сказала, что мы сами потом все узнаем, когда ты проснешься!       — Да, это было жутко… Почему тебя тогда не было на празднике? — Гарри только подхватил и тут же с взволнованным видом стал, запинаясь, говорить. — Страшно было, этот тролль чуть не прикончил тебя! Профессор Снейп так быстро выскочит, как колданет! Ты будто ему в руки прыгнул прямо из-под дубины тролля, А потом он… он. Бац! Бух! Ты над его головой паришь, из головы кровь капает, рука твоя… А он на нас кричит, чтобы убирались оттуда! И, и позвали мадам Помфри! Но потом и профессор МакГонагалл и Флитвик, и Квиррелл — все сбежались. Они втроем быстро этого тролля победили! А потом нас увели…       Но девочка, перебив его, спросила: «Главное, как ты? Тебя полностью вылечили?»       Эллиот, переваривая свалившуюся информацию, кивнул, повторив слова мадам Помфри насчет лечения руки, однако, когда он поднял взгляд, то увидел лишь шокированные и жалостливые лица детей.       — Это ужасно! — Гарри в подтверждение кивнул головой на слова Гермионы, но от ее следующих слов тут же закатил глаза, явно считая ее неисправимой, — ты пропустишь столько материала! Я бы с ума от такого сошла!       — Ну… буду запоминать все на слух, пока рука не заживет, а там догоню как-нибудь. — Эллиот неловко замолчал, так как сам не представлял, что ему теперь делать ближайшие пару-тройку недель.       — Я бы так вряд ли смог…       Гарри неловко посмотрел на Эллиота, скосив глаза на руку, по виду которой сейчас и не скажешь, что она сильно пострадала. Но его до сих пор передергивало от воспоминаний сильно побитого Эллиота, парящего в воздухе над их головами…       — Нет, так не пойдет! Я… я могу писать для тебя все-все предметы! Я все равно лучшая из учениц-первогодок и к тому же отличница, уверена, преподаватели не будет против. Я со всем помогу тебе, только скажи! — Гермиона, хоть и говорила очень уверенно, но легкий румянец все равно проступил на щеках, а волосы только сильнее растрепались от уверенных кивков.       — Буду благодарен.       Эллиот тепло улыбнулся зардевшейся девочке. Слизеринцы вряд ли ему подсобят, а от пары рук помощи он бы не отказался. Тем более, Гермиона и вправду была невероятно умна для своего возраста, и схватывала все буквально налету. А если нет, то пыталась разобраться в возникшем вопросе, пока не достигнет сути.       Так они болтали без умолку до вечера о том, что Эллиот успел пропустить. А как оказалось, речь шла о квиддиче и «нападении» Снейпа на Гарри во время матча, что не являлось правдой, но кто Мёрфи такой, чтобы переубеждать этих детей в невиновности своего декана? Они помогли ему собраться и привести себя в порядок, и вместе ждали, пока за Эллиотом придет кто-то из старших, чтобы проводить до спальни.       — Добрый вечер, Мадам Помфри. Меня прислал декан забрать Эллиота Мёрфи.       За очередным спором о том, что находится в Запретном коридоре, и надо ли ему это знать, Эллиот увидел, как к нему подходит Нейл Гилмор, выглядя при этом крайне холодно и отрешенно. Он вместе с женщиной подошел к троице, смерив их нечитаемым взглядом. Эллиот успел подумать, где он так оплошал, что ранее, вполне дружелюбный парень, теперь выглядит так, словно он ему дохлую мышь в зелье подкинул и конспекты подрал.       — Я сама передам все профессору Снейпу насчет режима и ухода, поэтому можете идти. Дети, это хорошо, что вы смогли поговорить, но Эллиоту стоит больше отдыхать и не напрягаться. Поэтому давайте, пора расходиться по своим гостиным.       Мадам Пофри говорила благодушно, но при этом очень твердо подталкивала их в сторону выхода. Однако ни Гарри, ни Гермиона не возмущались, ясно осознавая что это необходимо.       — Увидимся завтра.       Эллиот махнул здоровой рукой, когда они с Нейлом пошли в другую сторону от детей. Его правая рука сейчас была зафиксирована обычной белой повязкой, перекинутой через шею, что слегка его раздражало. С Гилмором они шли молча на протяжении всего пути. И также, не проронив ни слова, вошли в гостиную. Время было после ужина. Эллиота с ребятами любезно покормили прямо в Больничном крыле, правда ему достался не сочный бифштекс, а ароматный бульон и булочка. И творог на десерт. Что, впрочем, было неплохо.       Людей в гостиной было сейчас ровно столько, сколько всех студентов Слизерина в замке. Кто просто болтал в креслах у камина, кто что-то писал за столами под зеленоватым светом ламп, кто колдовал на небольшой площадке. Эллиот даже заметил своих однокурсников где-то за столом в углу. Но независимо от того, кто чем занимался, все, как один, обернулись на него и Нейла, стоило им только выйти из небольшого коридора при входе. И у всех были мрачные лица.       Эллиот лишь вопросительно вскинул бровь, направляясь прямо в спальни за Гилмором, но почти перед дверью не выдержал и спросил:       — Кхм, я что-то сделал не так?       Парень, что до этого помогал нести ему его сумку резко встал как вкопанный и, повернувшись, хмуро ответил:       — Насколько близко ты общаешься с этим Поттером?       Эллиот недоумевал. С начала года прошло уже несколько месяцев, а их начало волновать это только сейчас? Или раньше они только на его «грязную» кровь внимание обращали? Он абсолютно не понимал, чем его связь с Гарри теперь могла мешать его сокурсникам по факультету…       — Мы… приятели. Еще в поезде познакомились.       — Хм. Этот пацан… — Нейл бы сплюнул прямо на ковер от негодования, если бы не его аристократическое воспитание, отчего он просто сжал сильнее ручку сумки и процедил, — он смог поймать снитч на первой же своей игре против нас. Я до сих пор поверить не могу!       — …Эм?       — Мы семь лет держали победу у себя в руках, чтобы какой-то Золотой мальчик увел ее у нас из-под носа! Да Мордред меня задери, чтобы я хоть на секунду в это поверил!       Нейл явно распалился, и Эллиот с ужасом заметил тот самый фанатский огонек, который горел у многих в этой школе при одном слове «квиддич». Только не говорите ему, что он снова попал в черный список Слизерина исключительно из-за чертовой магической игры в мячик!       — Может… Ему просто повезло?       Эллиот тут же пожалел о сказанном, так как пересекся с холодным взглядом парня, тут же делая вид, что он здесь ни причем. С такими фанатами связываться — себе же боком выйдет. Но вдруг, что-то в глазах Нейла переменилось и тот с неким… расчетом? Волнением? Стал разглядывать Эллиота.       — Ты ведь тоже неплохо летаешь. Точно. — Гилмор щелкнул пальцами, явно довольный пришедшей в голову мысли, — ты с первого раза смог словить того пацана-гриффиндорца. Он, конечно, не снитч, но все же…       — Первогодкам нельзя играть в квиддич, — Эллиот пытался максимально незаметно откосить от перспективы летать в метрах восьми над землей, еще и в компании парней, которым дай волю — они зашибут тебя и не заметят в своём азартном соревновании. Уже успел наслушаться о прелестях этой игры. Но Нейл, словно не замечал, продолжил задумчиво водить пальцами по подбородку и бормотать:       — … поднатаскаем, уверен Флинт согласится. Он вчера собственную метлу готов был съесть, лишь бы выбить с придурка Олливера спесь. Тот разве что не левитировал от счастья…       — И у меня рука болит. Уверен, мадам Помфри не разрешит мне ввязываться в такую опасную игру.       Нейл от последних слов словно очнулся и удивленно вскинул бровь:       — Кто сказал, что квиддич опасная игра?       Да как сказать. Эллиоту хотелось дать тому затрещину за такой недоуменный взгляд, будто ребенка убеждаешь, что Санты Клауса не существует. Он лучше сразу в Запретный лес сбежит, все равно быть съеденным чудищем или сломать себе хребет на игре — один конец. Нейл явно хотел возразить, однако стоило ему лишь раскрыть рот, как дверь спальни распахнулась, и в проеме встал Драко, заинтересованно рассматривая застывших Мёрфи и Гилмора.       — Гилмор, — Малфой приветственно кивнул парню, с интересом разглядывая помятого Эллиота с перевязанной рукой. — Ну и бедовый же ты. Что с рукой?       — Пострадала, как видишь.       Эллиот пропустил мимо себя Гилмора, поблагодарив за помощь, и сразу сделал вид, что очень занят разбором вещей. Он даже готов был поблагодарить Драко, когда тот вывел Гилмора за дверь, но вернувшись, Малфой нагло уселся прямо на его кровать, вертя в руке то, что никаким добропорядочным образом не должно было оказаться в его руках.       — Откуда ты его взял?       Мёрфи хмуро смотрел, как конверт из обычной белой офисной бумаги крутился прямо у него перед глазами. Он сразу понял, что письмо было вскрыто и прочитано наглым мальчишкой.       — Да на следующее же утро после Хеллоуина, сова прилетела и кружила над нашим столом, пока я не забрал у нее письмо. Все сразу поняли что оно твое. Что это вообще за странный пергамент такой?       Эллиот знал, что его письма было сложно не заметить среди других на его факультете. В отличие от них, его письмо не отличалось ни желтизной бумаги, ни восковой печатью, чаще всего украшенной гербом рода. Поэтому после прочтения и написания ответа он уничтожал их. Потому что не был слепцом. А взгляды его сокурсников были во многом красноречивее любых слов. Он ведь и так являлся «первым грязнокровкой, поступившим на факультет чистокровных, какой позор на наши головы!». Правда, кажется, они уже смирились с такой странностью и больше не кидали вопросительные взгляды каждый раз, когда он получал весточку от опекунов.       — Может, отдашь его мне? — Мёрфи протянул левую руку, но Малфой ловко выдернул письмо и, явно дразня его, еще больше помахал им перед его лицом.       — Кроме письма они тебе прислали подарок. Мне стало интересно с чего бы, ведь обычно ты только письма получал. Внутри была шоколадка, мм, «Mars», кажется, в такой странной упаковке и какую-то игру…       — Малфой! Кто давал тебе право рыться в моей почте?       — У тебя был день рождения.       Два голоса, разозлённый и спокойный, но слегка обвиняющий, сразу умолкли в тишине спальни. Если прислушаться, можно было услышать гомон с гостиной, но оба мальчишки выжидающе смотрели друг другу в глаза. Эллиот не выдержал и вздохнул сквозь зубы. И что этому Драко неймется лезть в его жизнь? Так или иначе. Честно сказать, про свой «день рождения» он просто забыл. Фактически, этот день даже не являлся им. Просто в приюте его решили записать под этой датой, за неимением никаких документов. Некоторые сироты это даже ненавидели, ни точно дня, когда ты родился, ни порой даже собственного имени. В случае Эллиота это было так же верно, но помня еще свои изначальные имя и день рождения, он не считал это чем-то своим? К новому имени ему так или иначе пришлось привыкнуть, но вот с такой значимой датой он каждый раз удивленно хлопал глазами, когда тетя Амелия с широкой улыбкой ставила вечером перед ним торт со свечами и громко пела «Happy birthday to you», а дядя Форд хлопал по плечу, приговаривая, что скоро он совсем взрослым парнем станет.       — …что с того? В любом случае, верни мне письмо, это тебя не касается, — Эллиот требовательно протянул руку, но Драко резко сжал письмо, сминая в пальцах.       — Меня касается все, что происходит с моим слугой! Ты неизвестно где шатался, попал в Больничное крыло на три дня, и я узнаю, что твой день рождения уже прошел! Да на моем месте отец бы сто раз тебя выпорол за непослушание!       Белая шея мигом покрылась красными пятнами, и Малфой резко бросил письмо прямо в лицо Мёрфи, спешно выбежав из спальни, напоследок громко хлопнув дверью.       — Да что с ним опять?! — Эллиот уже сам разозлился не на шутку. Малфой был тем еще капризным ребенком, и следить за его настроением у него не было ни единого желания и уж тем более терпения. Вздохнув, он поднял с пола упавший конверт и с долей труда, вытащив несчастный листок одной рукой, начал неспешно водить глазами по тексту:       

«Дорогой Эллиот,       Как прошел праздник? Ты говорил, что в школе у вас тоже проходит Хеллоуин, поскорее опиши, как все было! Насколько все было необычно, мы все хотим знать!       И конечно, С Днем Рождения, мой милый! Жаль я не могу вручить тебе подарок лично и крепко-крепко обнять тебя! Мы с твоим отцом долго решали, какой подарок выбрать, чтобы его могла унести сова. Но, слава богу, в почтовом отделении сказали, что могут любую посылку уменьшить до спичечного коробка. Магия удивительна! Я помню, ты рассказывал про ваши магические игры, а как вам игры обычные, то есть магловские? Недавно вышла новинка, говорят все дети в восторге от этой игры! Надеюсь, тебе будет весело поиграть в нее с друзьями.       Мы жутко скучаем и с нетерпением ждем твоего возвращения на Рождество! Джек готовит тебе какой-то особый подарок. Уж не знаю, что это, он даже мне не рассказывает, но обещает, что ты будешь в восторге! Помни, мы очень любим тебя и очень гордимся тобой. Учись хорошо и дома обязательно покажешь нам, сколько всего смог узнать о своем даре.       P.S. Я также приложила к подарку сладости, обязательно поделись с друзьями, интересно узнать, понравится ли им наш шоколад! С нетерпением ждем следующего письма!       С любовью, мама.»

      Эллиот невольно сжал письмо сильнее, прочитав последние слова. Мама. Такое простое слово, но ему даже в мыслях было сложно называть опекунов мамой и папой. Ему было жаль, что он не мог полностью подарить им счастье быть родителями. Эллиот прошелся взглядом вокруг, но приложенного подарка с игрой не обнаружил. Разбираться с Малфоем, куда он его дел, мальчику не хотелось от слова совсем. Если ему так понравилось, то пусть, может хоть побольше друзей заведет и не будет к нему цепляться.