Шоссе в Преисподнюю

      Следующим пунктом назначения стала Алабама. Дотан, если точнее, – город, расположенный неподалеку от границы Алабамы с Джорджией. Выбор пал на него, поскольку следующей (и первой, хотя Данте их никогда не считал) важной остановкой в списке была Флорида. Но вместо того, чтобы срезать путь и проехать по южной части Алабамы к Флорида Панхендл, было решено проложить маршрут через Джорджию, на юг по 75-ой автомагистрали, направление которой Данте более-менее знал. Он всего пару раз в жизни заезжал дальше линии Мэйсона-Диксона, поэтому вся ситуация казалась нелепой с самого начала, но да и пусть.       Пока они ехали по магистрали, в поле зрения то и дело появлялись знаки, извещающие об оставшемся до Дотана расстоянии. Вергилий, проснувшийся после трехчасового сна, хмыкнул, когда машина проехала мимо очередного знака, закатил глаза и произнес:       – Занятное сходство.       Данте даже не заметил, как братец проснулся, поскольку сам погрузился в своего рода транс. Вздрогнув от неожиданности, он дернул руль в сторону, и автомобиль почти выехал на соседнюю линию. Что могло закончиться плохо, поскольку, несмотря на сгущающиеся сумерки, на дороге по-прежнему присутствовало движение.       – О чем ты там болтаешь, черт возьми?       – О Дотане, – ответил Вергилий и, видя совершенно незаинтересованное и ни во что не вникаемое лицо брата, продолжил мысль, неспешно жестикулируя ладонью во время разговора. – «И сказал тот человек: они ушли отсюда, ибо я слышал, как они говорили: «Пойдем в Дофан». И пошел Иосиф за братьями своими и нашел их в Дофане». Данте, мне стыдно за тебя – ты не знаешь Библию. Какой позор, брат, – старший презрительно махнул рукой и снова посмотрел в окно. – Разумеется, нет ничего странного в том, что на территории Библейского пояса встречаются города с названиями, созвучными с библейскими реалиями и местами. Люди полностью погрязли в своем лицемерии.       – Ну-ну, – придурок чертов. – Ты и сам-то недалеко ушел.       Данте было плевать. В самом деле. Единственное, о чем он думал, так это о ночлеге, а не о том, как там называется этот дурацкий город. Вот почему он намеренно не обратил внимание на мрачный взгляд, который Вергилий бросил ему в ответ, и наклонился вперед, чтобы сделать радио погромче.       – Отстой, чувак. Тут только станции с классическим роком словить можно, – сказал Данте скорее себе самому, но он знал, что Вергилий наверняка прокомментирует его слова. Он вообще все подряд комментирует. В этом и заключалось несчастье остаться наедине с ним бодрствующим в замкнутом пространстве машины. И младший знал, почему Вергилий обычно спал так долго. О да, он знал наверняка. Все потому, что Верг слабак и его каждый раз укачивает в машине.       – Данте, я советую тебе посмотреть по сторонам и осознать, где ты находишься. Полагаю, ты чувствуешь себя здесь как дома, с нецивилизованной деревенщиной, перенаселяющей юг, – сказал старший и тем самым еще раз доказал, какой же доставучей задницей являлся. Не то, чтобы Данте в этом сомневался, но вот эта самодовольная ухмылочка вызвала в нем невыносимое желание размозжить голову братца об оконное стекло. Но он сдержал себя! Сдержал! Хотя ладонь в порыве минутного гнева таки сжалась на рычаге переключения передач и оставалась в напряжении, пока Данте не отпустило. Этому сукину сыну невероятно свезло, поскольку, несмотря на острое побуждение к отмщению, перспектива запачкать кровью салон машины младшего все же не радовала.       В итоге, Данте лишь фыркнул и перевел взгляд на дорогу.       – Детка, ну зачем ты так? – ответил он, ненавязчиво постукивая по рулю пальцами. – И вообще, почему бы тебе не заняться чем-нибудь полезным? Например, просмотреть бумажку, что я прихватил. Выбери отель, желательно не в жопе мира, – Данте кивком указал на приборную панель, в угол которой он засунул маленький буклет. Там же вместе с ним разместились и прочие, самые разнообразные вещи: фонарик, не менее трех коробок спичек, полпачки Скиттлз, крышки от бутылок из-под газировки, захламляющих заднее сидение (Верг, как обычно, разводил кучу мусора) и, как ни странно, острогубцы.       Хорошо хоть Вергилий не стал заглядывать в бардачок. Увиденное наверняка повергло бы его в шок. Вместо этого старший недовольно хмыкнул и аккуратно вытащил буклет, развернулся, оперся спиной о дверь машины (этому идиоту повезло, что та была заперта, подметил Данте) и принялся лениво перелистывать страницы.       – Какое гадство, – фыркнул Вергилий. Он то и дело проводил пальцем по названиям отелей, как бы вычеркивая их из списка. – Печальные времена настали, братец. Самым приличным оказался Courtyard Marriott, – мужчина перевернул страницу и удивленно хмыкнул, уголки его губ дернулись. – Пардон, не он. Хэмптон Инн.       – Да какая к черту разница, – Боже, Верг такой сноб. Самый настоящий. Как будто можно было на что-то жаловаться после катастрофы в предыдущем мотеле. С шлюхой в матрасе, нелюдимыми местными жителями; да еще и поджог устроили, дабы скрыть свидетельства нападения демона… Да уж. Данте с превеликим удовольствием переночевал бы в машине, если бы это гарантировало, что не придется снова разгребать подобное дерьмо.       – В этом отеле не будет шлюх в матрасах? Это единственное, что меня волнует.       Хотя, младший в любом случае никогда не платил ни копейки. Оплата жилища всегда была на Вергилии, ведь именно благодаря ему они занимались тем, чем занимались. Данте в очередной раз напомнил себе никогда больше не прислушиваться к идеям брата.       – Детский сад, – отмахнулся Верг и продолжил водить пальцем по буклету, периодически удивляясь написанному. – Хм. Кстати говоря, напомни мне отыскать Блумбергов, пока мы не уехали. Они должны мне денег.       – Да тебе разве что бомжи бабки не торчат, – и это было правдой. Все, кто был каким-либо образом вовлечен в дела мира демонов, – будь то известные личности, чье имя всегда на слуху, или кто-либо менее значимый – ходили у Вергилия в должниках. Иногда Данте подмывало спросить брата, почему он так беспокоился из-за невозвращенных долгов, по двум причинам. Во-первых, денег у Вергилия было немерено. Данте это прекрасно знал и да, да, часто извлекал из этого выгоду. Особенно если учесть события, сподвигшие их стать своего рода «напарниками». Кроме того, Верг же хотел играть в «большого брата», так почему бы и о младшеньком не позаботиться материально. Во-вторых, зачем он вообще одалживал кому-то деньги, если в итоге только и делал, что жаловался на должников? Как-то нелогично выходит. Хотя, подумал Данте, в поступках Верга вообще редко прослеживалась логика.       – Так куда направимся? Скоро будем съезжать с шоссе, так что решай быстрее, живчик.       Вергилий изогнул бровь, но в ответ на глупую кличку ничего не сказал. Он молчал какое-то время, будто бы размышляя.       – Полагаю, у нас нет выбора. Хэмптон здесь – наименее отвратный из всех отелей.       Очевидно, Вергилий не горел желанием селиться там, но это большого значения не имело. Данте потянулся за буклетом, выхватил его из рук близнеца и пробежал глазами по странице, пока не отыскал запись о Хэмптоне с информацией об адресе. Ибо старшему же недосуг сообразить и прочесть его вслух, чтобы Данте не пришлось вести машину и смотреть в буклет одновременно.       – Хорошо. Отлично. Охрененно, ёпт. Мне подошла бы и ебучая картонная коробка, главное – от тебя подальше свалить, – быть запертым в машине с Вергилием на длительное время в теории казалось нормальным, но на практике Данте постоянно выходил из себя. Он швырнул буклет обратно, надеясь попасть своему недобрату прямо по лбу, но, к преогромному сожалению, этот ушлепок ухитрился поймать злосчастную бумажку. – Так, значит, нам всего-то нужно найти шоссе Монтгомери. Где, мать ее, карта?       Вергилий в ужасе сделал глубокий вдох, когда Данте, глянув на дорогу и убедившись, что они едут ровно по линии, нырнул вниз и принялся шариться под сиденьем брата в поисках вышеупомянутой карты. Старшему пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не схватиться за руль ради спокойствия собственных нервов, потому что Данте замешкался. Младший возился под сиденьем еще некоторое время, затем вытащил карту и швырнул ее Вергилию.       – Посмотри сам, я за рулем, – очевидно, Данте неспроста сам полез за картой и искал ее не торопясь, увеличивая их гипотетические шансы съехать с шоссе и улететь в кювет. Вергилий почти соблазнился мыслью вмазать голову братца в стекло, но того спасал тот факт, что он в самом деле был за рулем.       После съезда с шоссе близнецы три раза заблудились в попытках отыскать отель, и все из-за неспособности старшего ориентировать Данте по названиям улиц. К тому времени, как они, в конце концов, добрались до места назначения, младший на полном серьезе готов был удавить ублюдка. Он еще никогда не был так рад видеть спину брата, когда тот вышел и отправился бронировать номер, оставив Данте в машине (его детке) одного и предоставив ему возможность насладиться несколькими мгновениями тишины и покоя. Прислушаться к Вергилию, когда тот предложил отправиться в «путешествие» (которое уже превращалось в какой-то марафон с препятствиями, хотя Данте и не сказал ничего по этому поводу), было худшим решением за всю его жизнь. В этом он был абсолютно уверен.       Все же не сказать, чтобы у него был большой выбор. Если бы он отказался, дальше все пошло бы по одному из двух сценариев: он потерял бы брата (машину, вероятнее всего, тоже, ибо этот мудак не постеснялся бы ее угнать) или же братец потащил его с собой насильно. Потому что Верг был двинутым на голову.       Что являлось причиной всех бед, если подумать. Вергилий был сумасшедшим, а Данте лишь удовлетворял его манию всякий раз, когда кивал и улыбался, или когда старательно выбивал дурь из его головы. Сплошной замкнутый круг, который создал Верг, в чем Данте нисколько не сомневался. Как Вергилий убеждал себя, глядя утром в зеркало, что он нормальный член общества, младший понять не мог. Потому что это было не так. Не то, чтобы Данте сам считал себя стопроцентно адекватным, но проблема ведь не в нем. А в его чокнутом брате.       Данте напевал себе под нос, постукивая пальцами по рулю и рассматривая из окна прилегающие к отелю территории. Внезапно он осознал, что с той передряги в Миссисипи они ни разу не остановились перекусить. Что ж. Они бы тормознули, чтобы, к примеру, заправиться, но ради еды? Нет. Ведь старший решил спать всю дорогу, и Данте очутился в одной из тех безвыходных ситуаций, когда любое решение является проигрышным. Если бы он оставил Верга спящим в машине, а сам ушел есть, близнец извел бы его до смерти за такой поступок. Если бы Данте, напротив, разбудил Верга, тот впоследствии сверлил бы ему мозг еще усерднее обычного.       Когда Вергилий появился в поле зрения, и без того плохое настроение Данте испортилось еще сильнее. Он вздохнул, наклонился к рулю и сложил руки поверх него; Вергилий открыл дверь машины, забрался внутрь, и Данте посмотрел на старшего брата, пожалуй, самым скучающим и равнодушным взглядом, на который когда-либо был способен.       – Ну?       – Что «ну»? – резко ответил тот, захлопнув дверь и в очередной раз проигнорировав ремень безопасности, хотя младший неоднократно говорил ему, что, мать его, надо пристегиваться. – Просто… припаркуйся где-нибудь.       Он будто отдал приказ холопу, при этом даже не поинтересовавшись заранее, где именно находится их комната. Чудненько. Данте только об этом и мечтал, учитывая, что именно ему, в конечном счете, придется вытаскивать большую часть барахла Верга из машины. Опять и снова младшему казалось, что они бегут от чего-то, со всей той кипой литературы, которую Вергилий прихватил с собой. Само собой, Данте было любопытно, зачем это все, но подходящего момента спросить пока не представилось.       И потом, можно подумать, Верг дал бы ему четкий ответ.       Данте вздохнул и выпрямился, смерив брата несколько хмурым взглядом.       – Чувак, я, черт возьми, должен вмазать тебе за то, что ты такой тормоз.       – Что, прости? – взгляд старшего, который сопровождал эти слова, испытывал терпение Данте. Серьезно. Вергилий, в свою очередь, уже подумывал вырубить наконец тупицу и самому сесть за руль. Он искренне надеялся, что младший это осознавал. – Ооо, кто это сегодня надел свой подгузничек?       Подобные подначки заставляли Данте сжимать зубы так сильно, что это вызывало головную боль. И Вергилий прекрасно об этом знал.       – Ой, да заткнись ты уже, – припарковав машину и прихватив недоеденную пачку Скиттлз из бардачка, Данте выбрался наружу, благодаря Бога за то, что теперь он хотя бы сможет ненадолго закрыться от братца в ванной. В следующий раз, когда они остановятся где-нибудь, он снимет себе отдельную комнату, и не важно, сколько это будет ему стоить. Подальше от Вергилия. Чтобы он мог спать, гулять и, Господи, отдыхать без Верга, постоянно дышащего ему в чертов затылок.       Данте стоял, оперевшись о машину и жуя Скиттлз, когда Вергилий наконец выбрался наружу, вытащив заодно одну из своих многочисленных сумок.       – Ну и? – произнес он; Данте закатил глаза. – Пошли, хватить стоять там и гонять лысого, грязное животное.       Младший готов был сию минуту пройтись монтировкой по лицу засранца. И мог поклясться в этом. Он уже дернулся было к багажнику, но остановился, сделал глубокий вдох и сосчитал до десяти. Он мог это сделать. Он мог! Мог смириться с этой доставучей жопой еще какое-то время, и искренне надеялся, что вскоре один из них пойдет спать. Данте совершенно не был против воспользоваться данным ходом, чтобы избавиться от общества близнеца, поэтому, досчитав до десяти с «хвостиком», последовал за Вергилием, чтобы выяснить расположение их номера для начала. Когда надо будет возвращаться за вещами, ему понадобится знать, куда их нести. И нет, он не собирался относить все, только то, что было нужно ему самому. Данте поклялся, что он не притронется ни к единой чертовой вещице брата. Нет уж. Он не был его маленькой мартышкой на побегушках.       Естественно, Вергилий не мог забронировать номер ни на одном из этажей, кроме верхнего. Куда он и вел Данте, высматривая нужную дверь и не обращая совершенно никакого внимания на людей, проходящих мимо. Младший заметил, что Верг намеренно сбил с ног парня в довольно гадких на вид ярких плавках своей сумкой, даже не обернувшись после проверить, не нанес ли он тому серьезный ущерб. Чертов псих, что еще сказать.       Следующей жертвой стала женщина, – на вид типичная многодетная мамаша из пригорода, – ведущая детей к лифту. Вергилий угодил сумкой ей в лицо, когда обернулся в сторону Данте, и явно сделал это нарочно, ведь до этого он смотрел прямо на нее.       – Данте, – в его голосе даже слышались нотки веселья, в то время как женщина качалась по полу позади, зажимая кровоточащий нос. – Дай мне ключи.       Если в Данте и возникло хоть какое-то беспокойство за состояние несчастной, оно испарилось в тот самый момент. Мужчина нахмурился и рыкнул, растянув губы в оскале.       – Неа, не дождешься. На кой хрен тебе сдались мои ключи?       – Я говорил тебе, что собираюсь съездить за деньгами, – Вергилий протянул вперед свободную ладонь, нетерпеливо сжимая пальцы. – Ну же. Не хочу быть в отъезде всю ночь.       Женщина перекатилась на колени, все еще прижимая ладонь к носу, из которого уже натекла без малого небольшая лужица крови, но ни один из близнецов даже не взглянул в ее сторону.       – Данте.       – Чувак… Да чтоб тебя, – и все же полудемон вытащил ключи, c силой шлепнул их в ладонь брату и уже собрался пройти мимо. Ублюдок.       – Оу, посмотрите-ка, кто надулся, – опять та самая веселость послышалась в голосе старшего, и Данте в очередной раз до боли стиснул зубы. Вергилий выставил ногу, и младший тут же споткнулся, но не упал, поскольку успел вовремя ухватиться за стену.       – Ты вынуждаешь меня надрать тебе твой чертов зад, хер мажористый! – Данте уставился на этого дикобраза ПМС-ника, которого он по воле судьбы вынужден называть братом.       Вергилий лишь цокнул языком и прошел мимо, намеренно толкнув надувшегося и крайне разозленного брата и не обращая ровным счетом никакого внимания на его состояние. В самом деле, ему было настолько плевать, что он не произнес ни слова, пока искал их номер и отпирал дверь, ожидая, что Данте остынет, перестанет выпендриваться и просто последует за ним. Будто он ребенок-переросток. И в самом деле, Данте сделал пару глубоких вдохов, чтобы не полыхнуть снова, и поплелся следом. Кто вообще захочет иметь дело с этим засранцем? Да никто.       Однако же в номере (многокомнатном, но, к сожалению, с единственной спальней, и Вергилий наверняка уже собрался застолбить ее и отправить младшего спать на диван), старший кинул сумку на барную стойку небольшой кухни, расстегнул ее и покопался внутри. Когда Данте зашел внутрь и захлопнул дверь, мужчина бросил ему что-то через плечо:       – Держи, – гадая при этом, словит ли этот безрукий растяпа кинутый предмет или упустит и перебудит сам ад. – Чтоб меньше возникал.       К счастью, Данте ничего не упустил. Рассмотрев, что же у него в руках, мужчина произнес:       – Ооо, я знал, что ты любишь меня, детка, – в самом деле, это так в его стиле, задобрить младшего алкоголем, чтобы тот не возмущался так по поводу позаимствованной тачки. – Я почти сожалею, что назвал тебя хером мажористым.       – «Почти» не считается, – Верг вернулся к копанию в сумке и как только убедился, что все прочее находится на своих местах, застегнул ее, сжал в ладони ключи, которые до этого вертел на пальце, и повернулся к брату. – Я даже подумал и взял тебе сменную одежду, сладкий мой, чтобы у тебя больше не было оправданий ходить немытым бомжом. Вернусь через пару часов.       – Угу, – Данте почти что мог счесть обстоятельства счастливыми, если подумать. Бухло есть, Верг сваливал, и к тому же он теперь мог купить на ужин все, что захочет, и спокойно есть без назойливого брюзжания над ухом. Если вкратце, отдать Вергилию машину на пару часов уже казалось не такой уж и плохой идеей, так что младший махнул тому на прощание и бросил через плечо:       – Если кого-нибудь убьешь, не клади труп в багажник.       Дверь закрылась позади, и мужчина уже собрался снять крышку и начать удовлетворенно опустошать бутылку, но его взгляд упал на сумку, которую Вергилий оставил на стойке. Данте не знал причину, но ему было крайне любопытно, что же близнец положил в нее, помимо очевидного. Бутылка отошла на второй план, а младший направился к сумке, оглянулся на всякий случай и опасливо начал расстегивать, будто на ней могла быть какая-то защита. К тому же, зная Вергилия так, как знает его Данте… тот бы не допустил его к секретному так просто. Хотя в чем тогда смысл, если внутри лежит его же сменка?       Когда ничего все же не произошло, младший без опасений стал рыться внутри, переворачивая идеально сложенные вещи. Сказать по правде, он не беспокоился по поводу того, станет ли старший беситься из-за беспорядка в сумке. В конце концов, он все равно сбил бы прочие вещи в кучу, доставая свою одежду (конечно же того типа и стиля, который он терпеть не мог, – еще одна очевидная попытка Вергилия заставить брата выглядеть «прилично»), так что пусть поцелует его в задницу. Данте был разочарован, когда в итоге не нашел ничего интересного, и уже собрался застегнуть сумку, как вдруг заметил, что ее дно как-то странно выглядит. Мужчина сперва не понял, почему именно. Просто ему показалось… Да, он выяснил причину, пару раз ткнув в него пальцем.       На дне имелся небольшой язычок, дернув за который, Данте обнаружил дополнительное отделение, очевидно предполагавшееся быть тайным. Открыв крышку полностью, полудемон нашел внутри книгу в кожаной обложке и небольшую деревянную коробочку, которые он извлек наружу, при этом еще раз оглянувшись, будто взбешенный Верг мог внезапно выскочить из ниоткуда. Он отложил коробочку, поскольку книга казалась намного более интересной, хотя и могла оказаться очередной ерундой, которую старший просто решил спрятать подальше.       Сама по себе она не была ничем примечательна, помимо потертых уголков обложки и запаха, который обычно имеют старинные книги. Она также пахла самим Вергилием, что подтверждало принадлежность книги старшему близнецу. После более тщательного осмотра, Данте издал смешок и открыл первую страницу.       – Не думал, что ты из тех, кто ведет дневники, братец, – сказал он неслышно, все еще опасаясь неожиданного появления вышеупомянутого.       Мужчина принялся перелистывать страницы. Записи были написаны символами, понять которые он не мог. Не удивительно, что Верг зашифровал дневник, чтобы Данте не смог его прочитать, даже если найдет. Многочисленные страницы пестрели закорючками и завитками, и полудемон поначалу даже не распознал бы в этом письме почерк брата. Если бы не периодически встречающиеся тут и там пометки в виде дат и совершенно обыкновенных английских слов.       Вот ублюдок. Надо было писать его на языке, который Данте смог бы понять. В чем веселье, если нашел дневник старшего братца и при этом не можешь ничего прочитать?       И все же слова в нем были странные, по крайней мере те, которые он все же распознал. Он смог бы увидеть в них больше смысла, если бы знал, каким образом они связаны друг с другом. Тем не менее, с каждой новой страницей росло ощущение – дневник хранил в себе нечто весьма и весьма необычное. И ему уже достаточно много лет: первая запись была сделана еще до того, как они встретились вновь, а последняя… как раз перед тем, как Вергилий потащил его в эту глупую поездку. К тому же слова в последней заметно отличались начертанием: казалось, старший близнец писал в панике, и поэтому буквы получились неровные, размашистые, словно запись была сделана в спешке.       По правде говоря, Данте не знал, что и думать. Не облегчало задачу и нарастающее чувство беспокойства, что все вокруг было совершенно не так, как казалось.       С разрастающимся предчувствием чего-то недоброго – и капелькой паранойи (хотя, он ее таковой не считал) – Данте вернул дневник в тайник сумки; будто и не доставал. Он все равно не смог его прочесть, поэтому не было никакого смысла обдумывать эту находку и дальше. Коробочка, в которую мужчина даже не помыслил заглянуть, также заняла свое прежнее место. Он уже не был уверен, что хочет знать и ее содержимое. Полудемон закрыл крышку отделения, вернул все в состояние, максимально близкое к изначальному, а вещи Верга разбросал поверх. Будто он просто доставал свою одежду и перевернул все вверх дном в процессе. Потянувшись за бутылкой горячительного, Данте сорвал крышку с чуть большим усилием, чем прилагал обычно.       Что-то произошло, и Вергилий не посвятил его в подробности. Данте не знал, как следует отнестись к перспективе слепо следовать за братом. Возможно, все было очень уж плохо, раз тот держал рот на замке. Утешение так себе, если честно.       Но Данте не будет переживать! Ни в коем случае. Он был уверен (по дурости) – будь информация важной, старший сообщил бы ему хоть что-то. Или и вправду сообщил, а Данте не придал значения. Такое могло произойти, но полудемон не стал размышлять об этом больше. Вместо этого он поплелся искать телефонную книгу, чтобы заказать еду. Голод, кстати, уже стал проблемой, ведь он не ел несколько дней и желудок давал о себе знать. Пора разгрузить голову.       Вот и все.       Но, черт возьми, пару часов спустя Данте словил себя на том, что все еще мысленно перетирает информацию о новой находке. Бутылку он опустошил, и это (если принять во внимание вероятность соображений, пришедших ему в голову) было не так уж умно. Но в конечном итоге переживать по поводу всего этого дерьма было уже поздновато. Данте всего лишь нужен был сон. Или просто отдых. О да. И все разрулится само собой, а утром младший даже ни о чем не вспомнит.       И пусть Верг поцелует его зад, если думает, что Данте ляжет на диване. Кое-как подобрав себя со стула, на котором сидел, развалившись, мужчина, покачиваясь и попутно стягивая с себя одежду, поплелся в спальню, упал на постель и зарылся в одеяле по самую макушку. К черту Верга. Пусть сам спит на диване. Данте устал и хотел спать, его терзало беспокойство, и валила с ног выпивка, так что ему было глубоко плевать на мнение близнеца.       Должно быть, полудемон и не осознавал, как сильно утомился, поскольку сон пришел мгновенно. Он даже не проснулся, когда вернулся Вергилий, и не почувствовал братов недопинок – попытку того прогнать его с кровати. Не слышал он и проклятий в свой адрес, произнесенных в полголоса, пока Вергилий не сдался и тоже не пошел спать.       Думалось Данте, не засни он, то точно высказал бы козлу, что он и так достаточно выспался за прошедший день. Но как только Верг успокоился и улегся сам, наступило относительное спокойствие. Тем не менее, ненадолго. В четыре утра, незадолго до того времени, когда Вергилий обычно просыпается самостоятельно, послышался громкий стук в дверь. Старший тут же проснулся, поскольку спал чутко, и обнаружил, как Данте неуклюже растянулся сверху, придавив его к матрасу своим тощим задом (выступающая тазовая кость младшего до боли вдавилась в его тело; без шуток, парню нужно прибавить пару килограмм), пуская слюни ему на плечо, куда уложил свою лохматую пустую головушку, и похрапывая. Чья бы корова мычала по поводу храпа. Вергилий хотя бы слюни во сне не пускал.       С сильнейшим отвращением Вергилий вылез из-под Данте, который хоть и выглядел так, словно его ветром сдуть может, но на деле был значительно тяжелее в бездвижном состоянии. Череп у него свинцовый, что ли. Верг никогда еще не встречал кого-либо, чья голова пережила бы столько травм и при этом хоть как-то после такого функционировала. Хотя… он никогда не считал братца особо одаренным, чтобы там было, что беречь.       Данте даже бровью не повел, когда Вергилию наконец-то удалось выползти из-под этого худощавого идиота. Младший тут же ощупью отыскал подушку брата и прижал ее к груди, не прекращая при этом храпеть. Приставучая, противная лохматая мартышка. Нет-нет – и большой палец в рот потащит и сосать начнет. Вергилий фыркнул и направился к двери, в которую вновь постучали. Кто бы это ни был – он не жилец. Мужчина подхватил Ямато и завел катану за спину, прежде чем открыть дверь.       Там, как ни странно, стоял сотрудник отеля, с настолько официальным видом, насколько это было возможно. Его появление вызвало у Вергилия чувство… некоторого разочарования. Полудемон не мог понять, какого же черта его беспокоят в такое возмутительно неподходящее время, но в одном он был уверен – они об этом пожалеют.       – Что? – в голосе Вергилия не было ни капли вежливости. Он звучал раздраженно, устало (ровно как мужчина себя и ощущал), и был наполнен желанием изуродовать подонку лицо, если тот сию же минуту не назовет достаточно вескую причину, по которой он разбудил Вергилия посреди ночи.       – Сэр, – как же его раздражал этот чертов снисходительный тон. Каждый раз. Неужели эти дураки не осознают, что он выше их? – Мы получили жалобу на… – сотрудник запнулся, вглядевшись в клочок бумаги, – двух беловолосых мужчин. Ранее этим вечером женщина пожаловалась, что один из них… – было очевидно, на что этот идиот намекал, – напал на нее с сумкой, и что она получила легкие травмы.       – И? – в самом деле, что за трата времени. Вергилий должен был запомнить подобную мелочь? Он был слишком занят для подобного. С Данте, который вел себя подобно толстому ребенку-переростку, и необходимостью ехать за долгом, рассчитывая вернуть деньги, но получив в итоге нечто намного более ценное (в том числе и пару-тройку трупов на свой счет)… он что, должен был запомнить какую-то сопливую истеричку, на которую якобы напал? – Что ж, занятно, что вы разбудили меня в такое время с целью сообщить об этом, однако меня здесь не было, мой близнец спал, и я полагаю, что будь ситуация на самом деле настолько важной, вы бы притащили свою задницу гораздо раньше. Всего доброго.       С последними словами дверь захлопнулась. Щелкнул замок. Звякнула цепочка. Вергилий, возможно, даже установил бы защиту на вход, если бы тверже стоял на ногах. Полудемон проигнорировал очередное «Сэр?», донесшееся из-за двери, направился обратно к кровати, прислонил Ямато к стене и потянулся отобрать свою подушку у Данте. Мелкий ублюдок вцепился в нее мертвой хваткой, в которую не поверишь, не увидев лично.       – Данте, – ответа, разумеется, не последовало, если только не брать в расчет громкий храпок, который издал младший при попытке перевернуться на другой бок. – Данте, хватит придуриваться. Отдай мне мою чертову подушку.       В ответ младший нетвердым взмахом руки отмахнулся от Вергилия, после чего наконец перевернулся на живот, утащив подушку с собой и зажав ее между своим костлявым телом и постелью. Ну и пусть. Вергилий и сам был тем еще засранцем, поэтому он потянулся за второй подушкой, бесцеремонно вытащил ее прямо из-под невообразимо лохматой головы брата и взбил перья внутри. Обычно, перспектива спать на чужой подушке заставила бы его внутренне поежиться, тем более Данте – тот еще распространитель грязи и микробов. Тем не менее, они все-таки близнецы, так что в безвыходной ситуации Вергилий мог и понизить планку своих требований.       Но не тут-то было: все еще крепко спящий Данте, наблюдаемый слегка обалдевшим Вергилием, тут же вытянул зажатую под ним подушку и заменил ею ту, что у него отобрал брат. Подобное возможно лишь потому, что Данте – животное, глубокомысленно заключил тот. Животные следуют инстинктам. И Данте инстинктивно вел себя как последняя задница, чтобы подбешивать старшего. Это было наилучшим тому объяснением. Грязный маленький ублюдок.       Но это все мелочи, поскольку остаток ночи таки прошел без происшествий. Ну… было нечто, что разбудило Вергилия спустя час и заставило его подняться и прийти в движение, а также пожалеть, что он так и не установил защиту чертовой комнаты. Однако это останется при нем. На самом деле, тишина вообще не нарушалась до тех самых пор, пока ему не пришлось в прямом смысле спихнуть Данте с постели, чтобы заставить того проснуться с громким «иди в жопу» и «чертов придурок, дай поспать». И хотя младший был крайне недоволен и громко извещал об этом, сие действие таки заставило его отправиться в душ, по пути проклиная брата всеми известными способами.       После душа, собираясь в дорогу, Данте заметил книгу, лежащую рядом с сумкой на барной стойке. Он не стал ее трогать (а так хотелось), но все же тщательно осмотрел, прежде чем перевести взгляд на Вергилия за спиной.       – Эй, Верг. Откуда, черт возьми, она взялась? – Данте не стал спрашивать, что это за книга, поскольку знал ответ. Он мог понять это по истрепанному виду и весьма очевидному «возрасту» книги, знакам и множеству латинских надписей на обложке. Нет, его скорее интересовало, где Вергилий ее достал.       – Я уже говорил тебе. Я ездил за долгом, – ответил тот так, словно озвучил самую очевидную вещь на свете.       Данте закатил глаза, когда старший отвернулся; он эту сучку еще и слушать должен был.       – Допустим, и что? Сколько же, мать их, денег ты занял им изначально? Гримуары недешевые от слова совсем.       Отнюдь. Подпольный рынок оккультных предметов с успехом наживается на вещах вроде этой книжки. Если бы не большая удача и способность оказываться в нужном месте в нужное время, Данте и сам не мечтал бы заполучить одну крохотную, но тем не менее впечатляющую, коллекцию, которую он смог собрать в течение многих лет.       – Что ж, – тон Вергилия означал недоброе. Он говорил о том, что кто-то, вероятно, лишился жизни из-за этой книги. – Боюсь, у них попросту не было в запасе нужной мне суммы, – два человека, по всей видимости; разумеется, если Данте не ошибся в предположениях. – Поэтому я взял взамен равноценный по стоимости предмет, – эта книга наверняка стоила больше любой суммы, которую Вергилий кому-либо когда-либо занимал.       – Всего лишь обычная безделушка, – Верг пах кровью? Данте не мог сказать наверняка. Этот запах мог присутствовать на них регулярно. – Сущий хлам, если честно, но, полагаю, будет неплохо добавить ее к уже имеющейся коллекции, – Господь всемогущий, он что, вырезал целую семью?!       – О… ну окей, – Данте не собирался продолжать расспрос. Не стоило оно того. Он дал понять, что догадался о произошедшем, единственным комментарием как бы «между прочим». – Надеюсь, блядских трупов в моем багажнике все же не будет. Где мои ключи? – полудемон был готов смотаться отсюда уже сейчас. Увиденное прошлым вечером все еще беспокоило его и вызывало чувство тревоги, а поездка по незнакомой местности, возможно, поможет избавиться от навязчивых мыслей.       Вергилий проигнорировал вопрос и повелевающим жестом указал на сумку:       – Возьми сумку и книгу. Мы уходим.       – Да, я уже догнал, спасибо. Но где, мать их, ключи, Верг? – пусть этот придурок надеется и молится, что он их не потерял. Серьезно. Иначе Данте изобьет его до невозможности передвигаться. Потому что необходимость заводить машину оголенными проводками – это полнейшая задница. И именно Вергилий впоследствии будет оплачивать ему ремонт и новую связку ключей.       – Да у меня они, нытик ты мелкий. Пошли уже, – не дожидаясь ответа, старший взял ключ от номера и направился к выходу, не оставляя Данте других вариантов, кроме как послушно подхватить сумку и книгу и с громким раздраженным «черт возьми» проследовать за братом.