В поисках

      В девятом домике Пидж освоилась довольно быстро. Это было нетрудно — она касалась ладошкой стен, прикрывала глаза и словно кожей ощущала движение и работу механизмов. Здесь были голографические экраны, и она чувствовала себя как в каком-то фантастическом фильме про будущее.       Металлические кровати поднимались вверх, и рядом с каждой была панель, где нужно было ввести придуманный лично жителем домика код. При правильном вводе кровать откидывалась от стены и зависала над полом. А прямо над изголовьем была объемная ниша, что-то вроде встроенного в стенку шкафа. Со своими размерами Пидж могла поместиться там целиком.       Светодиодные лампочки давали яркое освещение, но щелчком пальцев его можно было регулировать индивидуально над каждой кроватью.       Ещё был шест типа пожарного, служивший спуском со второго этажа, где была комната Кинкейда. Как старосте, ему полагалась своя комната. В домике Гермеса такого не было — Надья спала вместе со всеми.       У каждого жителя домика Гефеста был специальный пульт, Пидж успела понажимать на нём все кнопки ещё в свою первую ночь на новом месте. Кровать могла сделать массаж. В изножье отодвигалась крышка на панели — дисплее, служившем как встроенный компьютер, приставка, стереосистема и прочие удобства технологий.       Она каталась по перилам винтовой лестницы, ведущей в своеобразный подвал, и там хранились запасы разных видов металлов, были ещё какие-то драгоценные камни, которые дети Гефеста находили в поисках. Даже магические инструменты, вроде пояса, в котором всегда появлялось то, что нужно. Он висел на стене, и никто его не трогал. Ещё был меняющий формы и размеры молоток, он автоматически подстраивался под то, что куёшь. Так ей рассказывали жители домика — они все очень обрадовались её появлению.       И все так были похожи на папу. Они так же деловито прокашливались и в задумчивости тёрли пальцами подбородки.       Пидж почти привыкла к «Пидж». Она никому не говорила своего настоящего имени. Ей не хотелось, чтобы так её называл кто-то, кроме Мэтта или мамы. Или папы. «Кэти» — значит, семья. «Кэти» осталась в прошлом, поломалась на кусочки и спряталась внутри, когда загорелась крыша родного дома, когда Мэтт, крепко сжимая её ладошку в своей, говорил не оглядываться.       Теперь её окружал новый мир, или, вернее сказать, открывшийся с совершенно другой стороны старый, и нужно было как-то к нему приспосабливаться. Поэтому она будет «Пидж», пока снова не сможет стать «Кэти».       Это был её позывной, когда они играли с Мэттом. Пидж всегда нравилась роль шпионки, Мэтт шутил, что в детстве её нельзя было оторвать от телевизора, если по какому-то каналу шёл фильм про секретных агентов. Особенно ей нравились «Дети Шпионов». Она садилась прямо перед экраном и на напряжённых моментах вставала на колени и прижимала руки к телевизору, будто хотела пробраться в фильм и сама там всех спасти.       Исключение составляли те редкие разы, когда приезжал папа. Тогда она обязательно садилась к нему на колени, и он всегда приносил ей что-то, чтобы она не так волновалась. Кэти даже не замечала, как возится с какой-нибудь металлической головоломкой, руки будто делали это на автомате. Даже думать не надо. Отец часто усмехался в усы, что с механизмами всегда ладить проще. А мама облокачивалась на его плечо с уверенной улыбкой: «Ты так думаешь?»       История повторялась. Пидж легко освоилась в домике, полностью состоящем из различных механизмов. Но с людьми было… не так просто. Как и говорил папа.       Ей было сложно воспринимать всех его обитателей как братьев. У неё есть только один брат — Мэтт. Он где-то там, куда она не может пока добраться, а все эти ребята ей чужие. Пидж было трудно уложить в голове, что папа любил кого-то ещё, кроме мамы.       Чуждо, странно и неправильно.       Хоть их и было здесь человек шесть. Вместе с ней — семь. А вместе с Мэттом было бы восемь. И она тут единственная девочка. Ещё и такого возраста, к тому же.       В моменты, когда она думала об этом, то вспоминала время, проведённое в домике Гермеса. Пидж успела привыкнуть к Лэнсу — он такой общительный и жизнерадостный. И к Надье. Она хорошая.       Пидж думала о том, какая радость охватила её, когда папа её признал. Она почувствовала себя нужной — не брошенной, не покинутой, не забытой. Он помнит о ней. Папа услышал её.       Ей бы хотелось, чтобы и родитель Лэнса тоже ответил ему. Его выражение лица отпечаталось у неё в памяти, выжглось прямо в душе. То самое, когда она спросила Лэнса о способностях. Пидж ведь не хотела его обижать. Она на своей шкуре успела ощутить, каково это — шептать в пустоту, смотря в языки огня.       Пидж соединила вместе ладошки, будто зачерпнула воды, и сосредоточенно свела брови к переносице. Небольшое усилие — и на кончиках пальцев заплясало пламя. Оно перекатилось ей на центр ладоней, и его даже можно было погладить.       Как живое — теплое, движущееся. Пидж чувствовала пульсацию под кожей и чем больше смотрела в огонь, тем более терялась в лабиринтах собственной памяти. Иногда ей казалось, что у огня — голос папы, направляющий её.       Пидж, высунув кончик языка, сосредоточенно рисовала, слушая музыку в больших синих наушниках Мэтта. Полёт её фантазии никто не ограничивал, и она крепко вцепилась в карандаш, думая над очередным изобретением, которое обязательно соберёт в будущем.       Ей нужно было сделать что-то для мамы, чтобы облегчить ей работу, и она старательно проектировала летающую руку, которой можно было бы дотянуться до верхних полок. Обычно мама использовала для этого стул, но с управляемой летающей рукой можно было бы достать то, что нужно, не вставая с места.       Кэти ещё точно не знала, как это сделать, но у неё было несколько идей. Увлечённая процессом набрасывания заметок на пустом белом пространстве, она не заметила, как дверь приоткрылась и в комнату скользнула тень. Незнакомец бесшумно прошёл ей за спину, заглядывая через плечо и наблюдая за тем, как карандаш порхает по бумаге.       В спальне было почти тихо — разве что музыка в наушниках играла так, что её было слышно стоящему рядом мужчине. Его губы тронула улыбка при виде всех трудов девочки. Он поднял руку и отодвинул сбоку дужку:       — Что это ты так увлечённо проектируешь?       Девочка вздрогнула и запрокинула голову, чтобы посмотреть в глаза тому наглецу, что оторвал её от работы. Всё раздражение исчезло, когда она узнала его.       — Папа! — Кэти взорвалась радостью, бросила карандаш, аккуратно, даже несмотря на спешку, сняла наушники и встала на сиденье своего кресла на колёсиках. Оно чуть не отъехало в сторону вместе с ней, но отец успел подхватить её, а девочка, не теряя времени, обвила его и руками, и ногами. — Я хочу сделать летающую руку для мамы, — она сказала это шёпотом и будто по секрету, потому что заметила появившихся в дверном проёме Коллин и Мэтта.       — О-о, — протянул отец, гладя её по спине широкой мозолистой ладонью, — хорошая мысль, и как же я сам до этого не додумался, — он повернул голову и покосился на Коллин, усмехаясь.       — Я молодец?       — Ты умница, Кэти.       Пидж гипнотизировала взглядом пляшущее на ладонях пламя, сев по-турецки. Все законы природы твердили, что это невозможно — огонь должен обжигать, но вот она здесь, и никакой боли не испытывает, ожогов не остаётся. Почему-то так ей казалось, что она находится ближе к папе.       Интересно, мог ли Мэтт так же? Нет. Нет. Пидж одёрнула себя. Может ли Мэтт так же?       Она поправила на переносице его очки, с которыми не расставалась, и неважно, что они ей велики и сползают вниз по носу, отчего их нужно постоянно поправлять.       Стоило лишь будильникам зазвенеть, как она сжала руки в кулаки — пламя послушно погасло. Пидж сделала вид, что зевает, оглядывая проснувшихся жителей домика Гефеста. По их негласному соглашению, они брали одежду и уходили переодеваться в подвал, а она оставалась в комнате. Это на время, пока они вместе работают над опускающейся ширмой вокруг её кровати. Раньше они с этим не заморачивались, но она среди них единственная девочка, так что…       — Доброе утро, — Пидж потянулась и протёрла глаза, хотя уже час не спала. Это было для вида.       Парни улыбнулись ей, засыпая теми же вопросами, что и в предыдущие утра: как ей спалось и как она себя чувствует. Они были такими радушными, Пидж почти чувствовала себя виноватой за то, что не видит в них братьев. Может, она ещё привыкнет? И сможет хотя бы про себя, мысленно, называть их таковыми?       Они дружной гурьбой спустились в подвал, громко переговариваясь, но Пидж всё равно почувствовала себя неловко — из-за неё столько неудобств. Девочка полезла за одеждой за изголовьем кровати. Ещё один плюс домика Гефеста — в эти шкафы встроены специальные освежители, отдельная стирка нужна крайне редко.       После ночи одежда была чуть прохладной, и по коже Пидж пробежали мурашки, когда она оделась. Хотя холода, как такового, почти не чувствовала — внутри будто горел огонёк, всегда её согревавший.       Кинкейд съехал вниз по пожарному шесту, тяжело и громко опустившись на пол в своих массивных берцах.       — Сегодня покажу тебе одно место, — сказал он вместо приветствия, и Пидж согласно закивала.       Есть и ещё одно событие, которого она очень ждала. Ей до безумия хотелось получить свой меч. Она участвовала в его ковке, проводя по полдня в кузнице вместе с Райаном. Нельзя было не признать, что он был очень талантливым мастером. Хоть он и говорил с неохотой, но объяснял ей, что делает, и давал возможность попробовать самой, хотя большие молоты в руки не доверял. Под присмотром своего старосты она выбирала металл для будущего меча.       — Видишь все эти запасы? — Кинкейд махнул рукой на залежи в подвале. Здесь также были и рабочие столы, у неё тоже появился свой собственный — в самом углу под лампой.       — Я могу выбрать любой материал из тех, что здесь есть?       Райан кивнул.       — Из чего-то ковать труднее, но это будут последствия твоего решения. Ты — дочь Гефеста, так что выбирай с умом, ориентируясь на свои ощущения. Как с Калтенекером.       Калтенекер — металлический пегас, голос которого она услышала в кузне. Чаще всего он общался именно с детьми Гефеста, как со своими создателями, но мог «пробираться» в мысли и заходивших в кузницу полукровок. Он безобидный, просто очень капризный и вредный.       Пидж бы тоже была вредной, если бы её назвали таким дурацким именем, как «Калтенекер».       Она прикладывала к металлам ладони, будто слушая их, стараясь уловить настроение и, как и сказал Райан, ориентируясь на свои чувства. Это было так странно, но они все отличались друг от друга — какой-то ощущался «теплее», какой-то «холоднее», а к некоторым она бы ни за что не хотела прикоснуться снова, потому что от них веяло чем-то неправильным.       Её выбор пал на небесную бронзу, которая на свету чем-то отдавала в золотистый. Райан предупредил, что конкретно с этим сплавом работать чуть сложнее из-за его состава. Пидж пожала плечами: трудная работёнка — это всегда вызов, который она готова принять.       В дверь постучались, и Пидж вздёрнула голову, а Райан сверился со временем.       — Как по часам, — он набрал код на двери, и мощные паровые механизмы заработали, со скрежетом сдвигаясь в стороны, вверх и вниз, создавая шум.       — Наш шаман не опаздывает, — прокомментировал кто-то из детей Гефеста появление Кита. Сын Гекаты в своей неизменной красной куртке послал ему укоризненный взгляд, переступая порог и осматриваясь.       При взгляде на него у неё заболели мышцы. До этого она словно и не вспоминала об этом ноющем и тянущем ощущении в теле, а Кит напомнил о нём. Это из-за его тренировок — она и не представляла, что устанет махать кинжалом, ведь он был довольно лёгким. Но, наверное, после двух часов любой предмет покажется тяжёлым.       Кит кивнул ей, безразлично и устало осматриваясь по сторонам и что-то чиркая в своих бумагах. Он несколько мгновений пристально смотрел на потолок над её кроватью, к которому вчера вечером привинтили крепления, но никак это не прокомментировал.       Его вид вызывал у неё беспокойство. Под глазами сына Гекаты пролегали темнеющие синяки. Что не давало ему покоя? Почему он не спал? Только Пидж понимала, что на её вопросы он не ответит. И Лэнс, и Ханк говорили, что он довольно скрытный и нелюдимый. Единственным человеком, которому он всецело верил, по их словам, был тот самый Широ, сын Зевса.       Но Широ давно не было в лагере. Наверное, Кит очень скучает по нему. В этом они с ней похожи — она тоже скучает по Мэтту.       Девочка проводила взглядом мрачного сына Гекаты, так и не произнёсшего ни слова, и Райан как-то сочувственно покачал головой.       Пидж столького не знает о Ките.

* * *

      После завтрака Райан очень настороженно, держа меч наготове, вёл её через лес. Перед этим он даже спрашивал у Хирона, можно ли показать ей какой-то бункер. К чему была такая осторожность можно было только гадать, хотя Пидж предполагала, что это как-то связано с сатирами и полукровками. Сегодня на доске объявлений в трапезном павильоне был листок, в котором говорилось, что сегодня вечером старосты домиков должны собраться на военный совет в Большом Доме. Большими буквами было приписано, что выходить в лес или за пределы лагеря даже тем, кто уже совершеннолетний, можно только с разрешения исполнительного директора для их же безопасности.       Ей это не понравилось — как же они с Китом отправятся за Мэттом и мамой? Пидж рассчитывала на то, что через недельку она уже будет хотя бы базово готова, и тогда стребует с Кита исполнение его обещания. Ведь медлить нельзя.       Кит рассказывал, что за новыми полукровками отправлялись парами — сатир и полубог. И, кажется, вернулись только он и Коран. Рыжеусый сатир ходил печальным, будто пришибленным, но Пидж за свою почти неделю в лагере, пока сидела на его занятиях, успела подметить, что он оживлялся, рассказывая о монстрах. Он становился ещё более эксцентричным, чем обычно, и повествование его было каким-то странно-забавным. Именно поэтому она старалась задавать ему как можно больше вопросов, чтобы подольше чем-то увлечь.       Пидж всё ещё испытывала вину за то, что так недоверчиво относилась к нему поначалу.       Один раз она увидела то, что, наверное, не должна была. Кит и Ханк приобнимали расклеившегося Корана, стараясь поддержать.       Почему-то волнение Корана за его друзей Кит мог понять, а переживания Пидж о маме и брате, о том, что они могут не успеть, он не принимал. Так ей казалось, по крайней мере. И это злило.       К тому же, у неё проявилась способность к управлению огнём, это даёт ей значительное преимущество, разве нет? Срок её «обучения» должен был сократиться в несколько раз, разве нет? У них сегодня тренировка после обеда. Это её шанс узнать у него, когда же он планирует помогать ей. Что-то подсказывало, что для него это затянется — ещё ведь и из лагеря запретили выходить.       Но его помощь ей бы очень пригодилась. Кит был силён, в её глазах он обошёл Гарри Поттера из книг. Все те разы, когда она фантазировала, как она спасёт Мэтта и маму, Кит был рядом с ней. Как и обещал. Отказаться от этих мыслей было трудно, ведь Пидж успела привыкнуть к этому ощущению надёжности, которое она испытывала каждый раз, как представляла момент их освобождения.       Райан внезапно замер, и она врезалась ему в бок. Он внимательно прислушивался, встав в боевую позицию. Его меч поблёскивал в тусклых лучах солнца, пробивающихся сквозь ветви высоких деревьев. Пидж задержала дыхание, чтобы оно не мешало ей слушать, и тихонько вытащила свой кинжал из ножен, держа его в правой руке. На пальцах левой заплясали огоньки, и она встала за Кинкейдом, всматриваясь в чащу.       Кит учил её, что нужно принимать позицию «спина к спине» и прикрывать друг друга, так можно смотреть в обе стороны. Настороженно и напряжённо она стояла на месте, силясь выхватить что-то «необычное» среди деревьев. Чем бы оно ни было.       — Наверное, показалось, — наконец произнёс Райан, и Пидж занервничала ещё больше. Обычно после таких самоуверенных фраз и происходит что-то ужасное.       Он повёл её дальше, но теперь Пидж не могла избавиться от навязчивого чувства, будто за ней следят. Это было жутко. Периодически оборачиваясь, они шли дальше.       Через какое-то время Пидж присмотрелась к Райану. Он точно был в порядке? То, что он хотел ей показать, точно того стоит? Он же не заманивает её в лес, чтобы… что? Убить? На уроках Корана упоминались какие-то существа, которые могли принять чужой облик. Пидж сощурилась, наблюдая за ним искоса, и на пальцах левой руки против воли заплясали огоньки.       Кинжал она так и не убрала.       Их пунктом назначения было какое-то небольшое зданьице из поблёкшего от времени металла. На нём были когда-то аккуратные гравировки греческих узоров, испещрявшие вход — механическую дверь. Пидж поджала губы от разочарования. Версия, что Кинкейд — монстр, приведший её сюда, чтобы съесть, казалась более интересной. Они же не могли столько протащиться ради какого-то…       — Обычно мы используем Калтенекера, чтобы открыть его. Но ты сможешь и сама, — Райан повернулся к ней, кивком головы указывая на пылающую ладонь.       Пидж прислонила правую руку к двери, сначала решив разобраться, как это работает. В голове будто выстраивалась схема здания. Оно должно было быть огромным и очень старым. Это был самый настоящий бункер. Пидж «прочитала» устройство дверного замка и нахмурилась.       — И всё? — подняла левую руку и демонстративно чуть помахала ей.       Райан утвердительно хмыкнул и сделал несколько шагов назад. Это всё Пидж не особо увлекало, но она сделала то, чего от неё требовал механизм. Он хотел огня? Он получит огонь.       Искры сорвались с кончиков пальцев, и девочка расслышала скрежет и металлический постукивающий гул внутри двери.       — Это Бункер 9, — Райан улыбнулся, заходя внутрь первым, когда проход открылся. Пидж зевнула и засеменила следом. Её староста щёлкнул чем-то сбоку, стоило лишь им чуть спуститься по лестнице вниз, и зажегся свет, позволяя Пидж рассмотреть всё, что находилось в Бункере.       Они стояли прямо на балкончике с невысоким бортиком, и Пидж подбежала к нему и перегнулась, заглядывая вниз. Если ещё несколько мгновений назад ей было скучно, то сейчас в ней проснулось любопытство и предвкушение чего-то нового и неизведанного. Мысли о том, что Райан — не Райан, улетучились сами собой.       Это было похоже на огромный цех завода, только редко используемого, из-за чего тот пришёл в упадок. Пахло ржавчиной, и на свету стали видны кружащиеся в воздухе пылинки. Здесь были груды каких-то конструкционных материалов, сваленные прямо под ними. По левую сторону были массивные доки с облупившейся краской и деревянные коробки с какими-то надписями, которые с её места трудно было различить и прочитать. И, если она не ошиблась, там неподалёку примостился энергетический реактор. Чуть правее располагались столы с кучей бумаг и инструментов, гидравлический лифт. Была ещё целая неосвещённая территория с кучей полок и поддонов.       Райан вполголоса рассказывал то, что ему известно о Бункере 9, пока они спускались на подъёмнике вниз. Пидж несколько раз чихнула, вытерев руки, которые успела испачкать, о свои шорты. Вредная привычка, от которой мама говорила ей избавиться, но чего Пидж так и не сделала.       Она сразу повела Райана туда, где ничего не было видно.       — Что здесь?       — Склад и архив. На то, чтобы это всё разобрать, потребуются столетия.       Кинкейд перевёл рубильник на стене в положение вверх, и на стеллажах загорелись лампы, мигая.       — Стой, — приказал парень, когда Пидж уже ринулась смотреть на то, что лежало на полках. Девочка недоумённо вскинула бровь, поправив съехавшие на нос очки, и остановилась, глядя на старосту девятого домика. — Тут есть довольно странные вещи, к некоторым и вовсе лучше не прикасаться. Делай, что хочешь, но будь осторожна.       — А ты куда?       — У меня свои дела, — кратко и лаконично, в духе Райана.       Пидж пожала плечами. Ей, в принципе, всё равно, что он будет делать. Он сказал, что она может делать, что хочет, что ж, этим она и будет заниматься.       — Только держись подальше от дальнего угла. Не включай там свет, не подходи к нему. Вот там точно стоит то, куда не стоит даже смотреть.       Пидж хотелось бы взглянуть хоть одним глазком всё равно, но Райан был серьёзен: густые брови сведены к переносице, губы поджаты, и в глазах непреклонное, уверенное выражение. Ей пришлось пообещать, что она не полезет в тот угол.       Стоило ему уйти, как она принялась рыться во всём, что попадалось ей на глаза. Оно всё было пыльным, и она чихала не переставая, утирала нос рукой и продолжала. Здесь было столько всего, что глаза разбегались. Пидж прикасалась рукой к механизмам, пытаясь понять, как они работают, но некоторые из них молчали.       Девочка с тоской смотрела на верхние ящики и полки, поскольку с её ростом было до них не достать. И где высоченные Лэнс или Райан, когда так нужны?       Пидж ворчливо перешла к следующему стеллажу, иногда зажигая на пальцах огонёк, чтобы что-то подсветить себе. Иногда рядом с незаконченными изобретениями лежали и чертежи, и Пидж разворачивала их, смотрела на схемы, пропуская непонятные записи и заметки мелким почерком. Бывало, что рядом с механизмом просто красовался какой-то номер, например, М1919, а потом Пидж натыкалась на длинную стойку за стеллажом с бумагами и папками, на которых были напечатаны такие же номерки.       У неё не было времени на то, чтобы ещё во что-то вчитываться. Вернее, время было, но потратить Пидж его хотела на что-то более занимательное, уж точно не на попытки понять, что там написано.       Чем ближе к стене она продвигалась, тем более старыми оказывались предметы, которые она брала в руки. Она даже находила прототипы изобретений, которые сейчас используются в современном мире почти повсеместно.       Её оранжевая футболка была уже местами серая от пыли, но Пидж это перестало волновать в тот же момент, когда она увидела механическую игрушку на полке повыше. В голове словно высветилась задача: нужно немедленно её достать. Пидж постаралась до неё допрыгнуть — подошвы ботинок глухо ударились об пол, этот звук эхом разнёсся по почти пустому ангару, отталкиваясь от металлических стен.       Это было жутковато.       Она ногой отодвинула несколько валявшихся на нижней полке механизмов и встала на неё. Стеллаж заскрипел, и Пидж взмолилась Гефесту, чтобы тот не допустил обвала этих полок под её весом. Дети Гефеста же всё делали на совесть, да?       Пидж вытянула руку и подцепила пальцами голову, как ей казалось, котёнка, а затем спрыгнула вниз и зажмурилась. Доски скрипуче поныли, но ничего нигде не грохнуло и не развалилось.       «Спасибо, папа».       Котёнок оказался тяжелее, чем она думала, Пидж едва не уронила его. Она подняла его на вытянутых руках, как кошку. У него оказалась более вытянутая и мощная мордочка, на голове торчали закруглённые ушки. Лапы были чуть толще, чем были бы у кота.       Её познаний в зоологии хватило на то, чтобы определить, что это вовсе не котёнок, а львёнок.       Взволнованная, Пидж поискала на нём номерок — V0003. Может, ей удастся найти и чертёж к нему?       Мысли улетели далеко вперёд, и Пидж представила, как закончит его сборку. Его бросили тут так давно, он никому не нужен, а она его починит. Пускай другие дети Гефеста возятся со своим пегасом Калтенекером, а у неё будет… Ровер.       — Будешь Ровером, — она шепнула ему на ушко будто по секрету, прижав механического львёнка к груди. Неважно, что он весь в пыли, она его оботрёт, и будет снова блестеть на солнышке небесная бронза.       Между прочим, Ровер — нормальное имя. Кому вообще взбрело в голову «Калтенекер»?       Она вспомнила, как в шесть лет мечтала о львёнке, потому что посмотрела «Короля Льва». Мэтт посмеивался над ней и её любовью к Симбе, хотя она точно знала, что он сам тащится по нему.       Пидж протопала к стойке с архивом, выискивая взглядом папку, на которой бы значилось V0003.       Когда за ней вернулся Кинкейд, она уже сидела за одним из столов, вникая в чертёж и радуясь, что заметки кто-то писал очень аккуратно, успела понабрать себе кое-каких инструментов и с головой погрузилась в работу.       Покидать Бункер Пидж было сродни пытке — здесь по-прежнему оставалось слишком много неизведанного и неизученного, это была настоящая кладезь всевозможных изобретений, но Райан был непреклонен.       — Ты сказал, я могу делать, что захочу, — ощетинилась девочка на его удивлённый взгляд, направленный на металлическую игрушку. Он с ироничной усмешкой поднял руки в жесте: «Сдаюсь». Полная капитуляция. Пидж довольно улыбнулась, таща на плече тяжеленную сумку с инструментами, которые могли бы ей пригодиться при починке Ровера.       На обеде она, стоя у жертвенного костра, отошла в сторонку, чтобы не задерживать остальных ребят, стоявших в очереди, поскольку теперь была уверена, что папа слышит её. Она мысленно рассказывала о том, что нашла и увидела в Бункере 9, как забрала львёнка и дала ему имя Ровера. Краем глаза она заметила, как в её сторону косятся двое парней и девушка из домика Ареса. Они смотрели неотрывно несколько мгновений, один из них что-то шепнул двум другим, и полубоги расхохотались.       Что было странно, когда она проходила мимо их столика, они почему-то не могли оторвать вилки от ладоней — те словно приклеились к коже.       Её поразила догадка, и девочка повернула голову. Кит невозмутимо пил свою газировку и смотрел куда-то в другую сторону. Возможно, это и не он. Может, кто-то из детей Гермеса просто смазал их вилки липкой пасокой.       Зато со своего места она слышала, как Гриффин орал на них.       Пидж в очередной раз подумала, что благодарна Киту за то, что он решил сам заниматься с ней. Ей бы терпения не хватило заниматься с Джеймсом — его присутствие каким-то странным образом пробуждало в ней раздражение, она напрягалась подобно сжатой пружине, застывала в ту секунду между взрывом и показателем 0:00 на таймере бомбы.       Пока она шагала в направлении Арены через площадку с домиками, то разглядывала сверкающий на солнце кинжал из небесной бронзы. В день, когда она его получила, после признания она попросилась в шестой домик, чтобы почитать про атмосферные явления. Где-то у них же должна была заваляться хоть какая-нибудь энциклопедия? У детей Афины была своя библиотека с огромным количеством книг по самым разным наукам.       Узоры Лихтенберга чем-то напоминают разветвления сосудов в человеческом организме. Она мало что поняла про искровые каналы, но прочитала, что эти фигуры могут использоваться для определения силы разряда молнии. А ещё: шрамы от ударов молнии могут принять такой вид.       Сидя в библиотеке на стуле и болтая ногами, потому что они не доставали до пола, Пидж рассматривала теперь уже её кинжал, стараясь смоделировать или хотя бы представить ситуацию, в которой бы на клинке осталась такая отметина.       Кит наверняка знал.       Кит наверняка знал, но не рассказал бы Пидж, даже если бы она очень вежливо попросила. Даже Райан подтвердил, что это была очень странная реакция небесной бронзы. Что же этот Широ такого сделал с кинжалом, что по лезвию стали расходиться узоры?       — Мармэр, — Кит провёл по клинку кончиками пальцев, повторяя фигуры Лихтенберга. Он с каким-то ностальгическим блеском в глазах смотрел на кинжал, поджав губы.       — Будь здоров? — предположила Пидж, скорчив недовольную мину. Ей не терпелось начать первую тренировку, а Кит почему-то медлил. Как он не понимал, что чем быстрее они начнут, тем больше она усвоит за первый раз? Почему он никуда не торопится?       Когда он посмотрел на неё, в его взгляде была уже не тоска, а раздражение.       — Многие дают оружию имя. В своё время Широ назвал этот кинжал «Мармэр».       Кит выжидающе приподнял брови, не желая пропустить реакцию на свои слова. Девочка скрестила руки на груди, задумавшись.       — Мне не нравится, — честно призналась Пидж. — Я хочу назвать по-другому.       — Ты не можешь, — с нажимом отрезал Кит, — у него уже есть имя.       — И его нельзя поменять? Даже людям можно, когда они получают паспорт! — возмутилась девочка.       — Ну а оружию нельзя, — Кит медленно выходил из себя, он наставил на неё указательный палец, будто предупреждая: «Ещё хоть слово — и я за себя не ручаюсь». В его взгляде чётко читалось, чтобы она даже не думала перечить ему.       — Почему Мармэр? Что это вообще значит?       — От древнегреческого слова, обозначающего «искру» или «вспышку», — с какой-то даже гордостью в голосе пояснил Кит. Конечно, ему не составляло труда понимать древнегреческий, а Пидж бы скорее предпочла работать над созданием машины времени, чем учить этот язык. Это странно: она могла понимать его немного, но не говорить.       — Всё равно не нравится, — помотала головой так, что с волос слетела резинка, и они разметались по плечам.       — Придётся привыкнуть, — Кит грубо всучил ей в руки Мармэр, доставая из ножен свой кинжал.       Пидж привыкла. Мармэр было коротким и звучным именем, может, лично она и назвала бы его по-другому, но Пидж решила, что не стоит ничего менять. Даже если очень хочется. Широ был дорог Киту, а этот клинок когда-то принадлежал этому самому Широ, поэтому…       Какая-то история была связана с ним. Кит чтил её. Пришлось и ей тоже.       Мармэр удобно лежал в ладони, обмотанная чем-то рукоятка не натирала кожу, и Пидж нравилось сражаться им. Хотя пока что её противниками были набитые соломой манекены в полный человеческий рост. Как пугала на полях, только менее жуткие. Пидж отрабатывала удары под бдительным наблюдением Кита до состояния, когда одно и то же движение уже осточертело, но сын Гекаты доводил её выпады до автоматизма.       Большую часть времени, отведённого на тренировки, он заставлял её отжиматься, прыгать и вновь и вновь проходить полосу препятствий. Он говорил, что, имея при себе только лишь кинжал, приходится трудно, нужно быть ловчее противника, быстрее, изворотливее. Если у неё кинжал, ей надо подобраться как можно ближе, чтобы урезать пространство для манёвра и отражать удары ближе к эфесу меча. Если там нет гарды, то будет шанс попасть по пальцам.       Кит оттачивал её реакцию, но пока что у неё плохо получалось. Он держал в ладони какой-нибудь предмет, например, мячик для пинг-понга, и внезапно разжимал пальцы. Задачей Пидж было поймать шарик, пока он не упал на землю.       Несколько раз она такие мячики сожгла.       Кит уже ждал её на Арене, разминаясь и прогревая мышцы. На нём была неизменная красная укороченная куртка, завязанная на поясе, узкие штаны, сапоги и оранжевая футболка. Чёрные волосы он завязал в небольшой хвостик, чтобы не лезли в глаза и не мешали. Лэнс как-то прокомментировал, что это лучше, чем маллет, а потом долгим взглядом смотрел на него, скрестив руки на груди.       Пидж стянула толстую жёлтую резинку с правой руки и наклонилась, чтобы собрать волосы в пучок. Лэнс предлагал подстричь их и увещевал её, что отлично справится с этой задачей, но девочка отказалась.       — Полезешь ко мне с ножницами, и я тебе что-нибудь подпалю, — предостерегла она его тогда.       Когда Пидж поравнялась с Китом, он махнул ей рукой в молчаливом приветствии. Как всегда немногословен.       Но сегодня дочь Гефеста собиралась заставить его говорить. Ей нужны ответы, и она их получит, хочет он того или нет.       Он объявил, что в это раз у них будет что-то вроде спарринга, только пока ненастоящего. Кит будет делать выпады, а Пидж должна будет защититься, чтобы отработать блоки и какие-то удары.       Из-под рукавов футболки на его плечах были видны черные линии — Пидж могла лишь предположить, что там какие-нибудь магические символы или руны.       Кит несколько мгновений стоял смирно, пока Пидж напряжённо следила за ним, чтобы не упустить ни единого движения. Это первый раз, когда она будет сражаться против живого человека, пугала всё-таки не могли ей ответить.       Она так напряглась, что пропустила его выпад и, забыв, что надо делать, успела только отпрыгнуть в сторону благодаря рефлексу.       — Блок, Пидж. Ты должна поставить блок, а не увернуться, — строго сказал Кит, неодобрительно покосившись на неё.       Да, точно. Ей нужно сосредоточиться. Может, если она хорошо покажет себя, он охотнее ответит на интересующие её вопросы? Пидж понятливо кивнула и вернулась на своё место.       — Неустойчивая поза. Ноги немного шире, — указал он.       Следующий выпад, такой же резкий и быстрый, — Пидж выставила вперёд руку с кинжалом, принимая на него удар. Вверх по руке пробежал разряд тока, она задрожала от отдачи.       Кажется, Кит был сознанием где-то в другом месте, он делал выпад за выпадом, не жалея сил, и у Пидж начинала неметь рука.       — Кит, подожди, я устала, — взмолилась она, когда перестала чувствовать плечо. Такой темп тренировок был для неё в новинку, всё тело и так ныло. При каждом движении мышцы начинали дрожать, и ей казалось, что она вот-вот повалится на землю. Было стыдно от того, что она не справляется. А ведь прошло всего полчаса.       — Сделаем перерыв на несколько минут, — согласился он, заправляя выбившиеся пряди волос за уши и отходя в сторону, чтобы попить воды из небольшого фонтанчика. Пидж дотащилась до него, еле волоча ноги. Её кости будто залили свинцом, отчего конечности стали неподъёмными.       Больше всего ей хотелось встать под холодный душ, потом упасть лицом вниз на свою кровать в домике Гефеста, распластать руки и ноги и заснуть. Наверное, это первый раз за всё время её пребывания в лагере, когда она настолько устала.       Кит зачерпнул в ладони воды и умылся, позволяя каплям стекать вниз по лицу и шее, впитываться в воротник оранжевой футболки. Он блаженно прикрыл глаза и запрокинул голову, какое-то время стоя неподвижно и просто давая тёплому солнышку высушить влагу на коже.       Это был идеальный момент для того, чтобы поговорить. Кит выглядел расслабленным.       — Кит?       Он неразборчиво промычал что-то в ответ, пока Пидж мыла руки и словно старалась втереть воду в лицо, тем самым увлажнив его. Жар в теле начал понемногу спадать.       — Когда мы отправимся за мамой и Мэттом?       — Когда ты будешь готова, — он заметно напрягся.       — А если я уже готова? Мне ведь не обязательно махать кинжалом или мечом, я могу использовать это, — она выставила вперед ладони, позволяя огню объять руки до локтей. Сердце в груди сжималось от волнения. Может, этот аргумент покажется ему достаточным?       Она ведь уже может постоять за себя, верно? Это поможет ей в борьбе с монстрами, они могут выдвигаться в путь, зачем медлить и ждать?       Кит приоткрыл глаза и посмотрел в её сторону сверху вниз.       — Ты еле выдержала последние полчаса, — отрезал парень. — Ты не готова.       Первая фраза ударила по гордости: да, не выдержала, но если бы он позволил ей пользоваться огнём, она бы справилась в два счёта!       — А когда буду? — вскипела Пидж. — Ты постоянно так говоришь! Мы не можем медлить, что если потом будет поздно?       — Любой поиск всегда может закончиться неудачно, нужно быть готовой к тому, что мы можем не «успеть», — его голос в конце чуть надломился. Будто кто-то наступил на осколки стекла.       Пидж обомлела. Он так просто сказал, что она должна быть готовой к тому, что Мэтта и мамы больше не будет. Дочь Гефеста помнила, какой подавленной и разрушенной до основания она себя чувствовала, когда так и думала. Пока Кит не сказал ей, что они могут быть ещё живы.       А сейчас он просто…       — Ты обещал! Ты поклялся! — её жгла обида, скапливаясь в уголках глаз. Кит будто тянул время и совсем не собирался приводить свои слова в действие. Они рискуют каждую минуту пребывания в лагере. А если потом будет поздно? А если потом будет уже некого спасать?       — Я обещал, что помогу. Не заставляй меня пожалеть об этом, — прошипел сын Гекаты.       — Это ты будешь виноват, если мы не спасём их!       Она ведь собиралась поговорить спокойно. Только Кит звучал таким равнодушным, будто ему всё равно, что с ними случится. Ей захотелось поколотить его, просто стучать кулачками по груди изо всей силы, чтобы выбить хоть какую-то эмоцию. Сколько можно быть таким немногословным и безразличным?        — Если будешь использовать огонь, это привлечёт только больше монстров.       — Я могу драться!       Кит раздражённо и словно насмешливо фыркнул:       — Ну да, конечно.       — А если бы этот Широ оказался в плену так же, как они? Ты бы так же упирался? — в отчаянии выкрикнула Пидж.       Кит взорвался, словно кто-то нажал на спусковой крючок.       — Ты не сможешь защитить себя ни кинжалом, ни способностями и только потратишь впустую жизнь еще одного полукровки!       Пидж дёрнулась, когда он повысил голос, буквально нависая над ней. Она будто сорвала в нём какие-то нити, и теперь следы усталости и постоянного раздражения ещё больше проявились на его лице: проступили носогубные складки, лицо казалось несколько бледнее обычного из-за синяков под глазами.       Его что-то очень тревожило, Кит, казалось, держался из последних сил, а сейчас сорвался. Из-за её слов о Широ.       — Я сказал, что тебе нужна подготовка, но ты не слышишь меня! Что-то надвигается, помимо твоих брата и мамы пропали сатиры и другие полукровки, а ты хочешь так бездумно сунуться за пределы лагеря! Я в прошлый раз не смог остановить дракониц, а ты думаешь, что справишься одним лишь огоньком? Раз отец признал тебя и наделил редкой способностью, больше ничего не страшно? Не будь идиоткой!       Пидж во все глаза смотрела на него, отступая спиной назад, как кролик, загипнотизированный удавом — глаза Кита потемнели, волосы растрепались, и он перешёл на крик на последней фразе.       Он тяжело выдохнул свою злость, разжимая кулаки.       — Пидж… — начал Кит и потянулся к ней рукой, но девочка ловко увернулась от его ладони, проскочила под ней, пригибаясь, и бросилась прочь.       В горле застрял горький комок, в ушах всё ещё звенели слова Кита. Пидж едва не упала несколько раз, поскольку перед глазами стояло искажённое злобой лицо сына Гекаты, и в уголках щипало, а окружающая действительность слегка расплывалась.       Если быть совсем честной, в какой-то момент ей показалось, что он сейчас убьёт её — или, как минимум, превратит в какое-нибудь животное, которое бы не могло говорить.       Жаль, Кит не видит, как она бежит сейчас — наверняка побила собственный рекорд на полосе препятствий, и это несмотря на тянущую боль в мышцах. Пидж хотелось оказаться как можно дальше от Кита, как можно дальше от его жестоких и грубых слов. Ей бы стало лучше, окажись Мэтт рядом — брат бы обнял её, как делал всегда.       Только вот Мэтта рядом нет.       «Он жив!» — напомнила себе девочка. Он жив, но где-то далеко. У неё ещё будет возможность крепко-крепко обнять его, повиснуть на шее, уткнуться носом в щёку и почувствовать, как Мэтт подхватывает её на руки, называя «обезьянкой».       И мамы тоже нет.       Мама бы погладила её по волосам, нежно пропуская сквозь пальцы длинные пряди. Она бы как всегда сказала что-нибудь успокаивающее и мудрое, что-то, что только мама может сказать, а потом, по просьбе Пидж, заново бы рассказала историю знакомства с папой, которая всегда её занимала и отвлекала.       Папа работал в автомастерской, когда мама въехала туда на своей потрёпанной машинке после аварии. В тот раз он так посмотрел на её авто, потом окинул взглядом её саму, потом снова машину, явно прикидывая, насколько сложная работёнка его ожидает — хотя сейчас, зная, кто её отец на самом деле, Пидж сомневалась, что он воспринимал починку машины как что-то сложное — и вид у него был такой несколько удивлённый, будто он поражался, как это ещё ездит.       «Его выгнутая бровь мне обо всём сказала», — фыркала мама, вспоминая эту историю.       И папы тоже нет рядом.       Пидж почувствовала себя очень одинокой, и будто бы в груди погасло то тёплое чувство, которое появилось в момент признания. Вокруг был целый лагерь, в девятом домике наверняка был кто-то ещё из детей Гефеста, но это ничего не значило. Пускай здесь всюду полубоги, такие же, как она, но сейчас Пидж как никогда ощущала себя чужой. Это не её дом. Дом там, где Мэтт и мама.       Девочка давилась слезами, пытаясь отдышаться в тени деревьев в лесу, привалившись к тёмному стволу.       Она взглянула на зажатый в ладони Мармэр и почти поддалась секундному порыву зашвырнуть его куда-нибудь в кусты от обиды и злости на Кита, желая отомстить за его слова. К тому же если у неё не будет оружия — нечем будет её тренировать и они больше не будут видеться.       Но нет. Ей нужен Мармэр. Он ещё пригодится ей. Будет Кит помогать ей или нет — это неважно. Уже нет. В Стикс Кита.       Мэтта и мамы нет рядом. Но они будут. Она найдёт их. И всё снова станет хорошо. По-другому, но хорошо. Главное, они будут вместе.       Стерев тыльной стороной ладони слёзы, Пидж шмыгнула носом и прижала ладонь к боку, который болел от продолжительного бега. В лес было нельзя одной, но ей наплевать — она зажарит любого, кто к ней сунется. И получится барбекю из монстров.       Съехав спиной вниз по стволу, дочь Гефеста обняла колени руками, положив рядом с собой на по-летнему зелёную траву Мармэр. Здесь было тихо — только листья деревьев на лёгком ветерке чуть слышно шелестели. Её слабо потряхивало от рыданий, которые она пыталась сдержать. Нужно было дышать, но Пидж будто не помнила, как это делается. Воздух застыл в лёгких.       — О, Пидж! Что ты тут- Пидж? — девочка резко подняла голову, и радостные интонации из знакомого голоса исчезли.       Ханк стоял с корзинкой в руках, из которой торчали разные растения и куда были накиданы разноцветные маленькие мешочки с пришитыми белыми полосками ткани с надписями на греческом. Наверное, с зёрнами или чем-то ещё.       На его лице отразился испуг, и полубог едва не выронил плетёную корзинку из рук.       — Что случилось? — Ханк приблизился к ней и присел рядом, пока Пидж затравленным волчонком глядела на него. И заплаканным волчонком. Она зло вытерла кулаком слёзы, в ушах набатом звучали слова Кита. — Пидж?       — Что ты здесь делаешь? — она не доверяла своему голосу, и говорить о словах Кита тоже пока не хотелось. Пидж не могла понять, чего ей всё же хочется больше: выговориться или сменить тему разговора. Но пока стоило начать с этого — успеет привести дыхание в норму.       — Ох, — Ханк окинул её каким-то странным тоскливым взглядом, — я навещал сатиров и дриад в северной части леса, собирал семена, кое-какие фрукты, растения и корешки. Вот, например, посмотри, это немного корешков мирта, а это немного майорана, его часто используют как специи, но он обладает и некоторыми лекарственными свойствами, а вот это ячмень и мята для приготовления кикеона. Это такой напиток, который без последствий могут пить разве что дети Деметры, а все остальные, — полубог многозначительно покрутил пальцем у виска.       Его глаза всё ещё были полны необъяснимой грусти и заботы. Ханк шумно вздохнул, привалившись к тому же дереву, у которого сидела Пидж.       — Ты можешь не рассказывать, если не хочешь, Пидж. Просто знай, что я готов выслушать тебя, если что, хорошо?       Эта фраза звучала так, словно он говорил её далеко не первый раз. Пидж не могла знать этого наверняка, но отчего-то эти слова были так естественны, сорвавшись с его губ.       Дочь Гефеста недоверчиво сощурилась.       — Ох, боги, это жутко: у тебя даже взгляд стал похож на взгляд Кита, — Ханк покосился на неё, нервно посмеявшись.       — Я не похожа на Кита! — вспылила девочка, едва не вскочив на ноги. Они абсолютно разные! Кит ничего не понимает, совершенно ничего! Если бы он хоть что-то понимал, если бы он действительно хотел ей помочь, он бы отправился с ней.       Ханк всплеснул руками и вытаращился на неё, явно не ожидая такого бурного всплеска эмоций.       — Оке-е-е-ей, — неуверенно протянул сын Деметры, — я лишь отметил, что… ладно, неважно.       — Мы ни капельки не похожи, — упрямо отчеканила Пидж, настаивая на своём, и обиженно отвернулась от Ханка.       Какое-то время тот молчал, а затем послышался шорох, и на её плечо опустилась тяжелая ладонь.       — Я не знаю, что между вами произошло, Пидж, но Кит… я уверен, он не со зла.       Ханк ещё и выгораживает его!       — Нет, он специально тянет время, — помотала головой дочь Гефеста, надавливая на зажмуренные глаза костяшками пальцев до появления цветных кругов перед веками. — Если бы… Он обещал, Ханк, — собственный голос показался ей жалостливо дрожащим, и она сделала глубокий прерывистый вдох чтобы успокоиться.       — Я знаю Кита дольше тебя: он многого не говорит, иногда не находит нужных слов, но он не плохой.       — Нет! — Пидж упёрлась и не собиралась менять своё мнение. — Если бы он был хорошим, то пошёл бы со мной искать маму и Мэтта. Он обещал! А сейчас делает всё, чтобы этого обещания не выполнять.       Ханк резко вдохнул, снова замолчав. Теперь их окружали только умиротворяющие перешёптывания леса. Где-то неподалёку затянул переливчатую песню соловей. Пидж была готова к тому, что Ханк начнёт опять защищать Кита, когда он начал:       — Слушай, Пидж, Кит просто-       — Я не хочу о нём больше говорить, — пробурчала она, шмыгнув носом.       Ханк пробормотал что-то себе под нос тихо-тихо и настаивать на продолжении разговора не стал. Ей показалось, что она была резкой, но она быстро отмела эти мысли: резким был Кит, а она — нет.       Возвращаться в лагерь было плохой идеей. Напороться где-нибудь на Кита ей хотелось меньше всего. Пидж вообще предпочла бы его не видеть. Может, ей стоит снова пойти в Бункер и просидеть там до вечера? Но в лес не стоило ходить одной — хотя она, в принципе, уже нарушила это правило. Ханк тоже не был один, он же сказал, что был с сатирами. Может, теперь они могут побыть вдвоем, и тогда им за нахождение в лесу не попадёт?       Пидж чуть повернула голову, чтобы посмотреть на Ханка. Странно, но от его присутствия стало немного легче. Находиться рядом с ним было как-то спокойно. Будто она в безопасности. Возможно, это из-за того, что он не стал давить на неё с расспросами. Она прониклась к нему ещё большей симпатией от этого. Провести время с ним казалось хорошим способом забыться.       — Ты надолго здесь? В лесу, имею в виду, — полюбопытствовала Пидж.       — Ну, задерживаться тут на самом деле не стоит, хотя я ещё не закончил с делами, но я не уверен, что Хирон отпустит меня завтра, особенно, если сегодня на совете что-то серьёзное решат, так что, наверное, стоит разобраться со всем сегодня, пока есть такая возможность.       — А что могут решить на совете?       В памяти вспыхнули слова, брошенные Китом. Сатиры и полукровки пропадают. Наверное, на повестке собрания это главный вопрос.       — Понятия не имею, я там никогда не был. В нём участвуют только старосты домиков и Хирон.       Пидж возвела глаза к небу, припоминая содержание объявления, вывешенного в трапезной. Значит, после ужина она Кита уже нигде не встретит, если он будет в Большом Доме на совете. Это хорошо.       — А можно… — продолжила она после небольшой паузы, встретившись взглядом с поднявшим на неё глаза Ханком, — я побуду в лесу с тобой? Только быстренько сходим в мой домик, я возьму кое-что, а потом вернёмся сюда? Пожалуйста.       Ханк выглядел неуверенным, напряжённо поджимая губы, но, когда Пидж уже хотела начать пылкую речь о том, что они смогут защититься от возможного нападения, что она сможет, сын Деметры доброжелательно улыбнулся и кивнул.       Девочка просияла в ответ и рывком поднялась на ноги.       Пока Ханк возился с растениями и очень осторожно, при помощи маленькой лопаточки, вместе с землёй выкапывал их, а потом складывал в корзину, Пидж расстелила перед собой чертёж и занималась Ровером. При помощи огня, послушно вспыхивавшего на ладонях, она нагревала металл.       Иногда они оба замирали, прислушиваясь к окружающим их звукам, и в такие моменты Ханк, несмотря на природное добродушие, выглядел довольно грозно. Пидж не сомневалась, что он в состоянии раскидать тех, кто рискнёт сунуться к ним. Несмотря на стереотипы, о которых Пидж успела узнать за время пребывания в Лагере Полукровок.       Грузно переваливаясь, когда от полусогнутого состояния начинала болеть спина, Ханк плюхался рядом с ней на траву, раскинув руки и ноги в стороны, из-за чего напоминал морскую звезду, и наблюдал за тем, как она работает над Ровером.       Он не прерывал её, просто смотрел. Пидж же почти не замечала его присутствия, текст с чертежа словно воспринимался какой-то небольшой частью её мозга, сигналы поступали в руки, отчего они двигались на автомате, а сама она была полностью погружена в собственные мысли.       Кэти в нетерпении прыгала вокруг Мэтта, желая поскорее взяться за разгадывание задачки, но, получив в руки желанную механическую головоломку, уже который час сидела над ней. Брат довольно усмехался — он превзошёл себя. Девочка выглядела так, словно сейчас взорвётся, собственное бессилие перед этой чертовой штуковиной выводило из себя.       — Ну что, хочешь подсказку? — ехидно приподнял бровь Мэтт, подперев голову рукой.       — Нет! — воинственно вскинулась Кэти, в её взгляде было выражение «только попробуй», и Мэтт поднял руки в защитном жесте, даже не пряча улыбку. — Я хочу сама!       Брат демонстративно пожал плечами, не став настаивать. Кэти всегда была такой упрямой — её не переспорить. Хотя по её виду можно было сказать, что ей бы не помешала помощь, но девочка настойчиво старалась сама, хмуря брови. Она с обречённым вздохом откинулась спиной назад, ложась на пол и крутя на вытянутых руках головоломку. Не сдавалась найти решение без подсказок.       Пидж вскрыла инструментом боковую пластину, смотря на соединительные узлы и шестерёнки. Вечером она подключит его к компьютеру, встроенному в её кровать, и попробует запрограммировать, но ей нужно придумать какой-то источник энергии. Пока что это просто робот, которому можно задать программу движений. Его можно зарядить, чтобы он какое-то время действовал. Но откуда взять источник энергии, не требовавший бы обычной подзарядки?       И ей нужно наделить Ровера сознанием. Это явно было сложнее всяческих головоломок, которые ей подбрасывал Мэтт. Она могла бы расспросить других ребят из домика Гефеста о Калтенекере, но… Нет. Пидж дойдёт до этого самостоятельно. Даже если это займёт больше времени.       Она ничем не хуже, в конце концов.       Чем ближе к вечеру, тем больше Ханк нервничал, оглядываясь по сторонам и вздрагивая от малейшего шороха, но девочка каждый раз уговаривала его остаться ещё на немного.       — Пидж, нам правда стоит убираться отсюда, — наконец не выдержал он, поднимаясь со своего места и отряхивая тёмные бриджи от травы. В этот раз его тон не предполагал никаких возражений, поэтому Пидж пришлось подчиниться.       Тени в лесу удлинились, и сама атмосфера стала отталкивающей, мрачной. Опасной. Небо над их головами с одной стороны потемнело, а с другой пылало красками. Лучи подсвечивали облака снизу, отчего они приняли розоватые оттенки.       Бархатный летний зной постепенно исчезал, становилось прохладнее, хотя Пидж не особо почувствовала разницу в температурах. Холодок по спине пробежал скорее от ощущения, что за ней наблюдают.       Стоило надеяться, что ей просто кажется. Может, вечером в лесу всегда так жутко?       Они выдвинулись назад в лагерь, когда дочь Гефеста упаковала инструменты и чертёж в рюкзачок, а Ровера взяла под передние лапки и понесла как плюшевую игрушку.       Правда, вскоре пришлось освободить одну руку, чтобы зажечь на ладони огонь и вытянуть её перед собой, освещая им путь. Пламя колыхалось от ходьбы, извивалось, словно было живым.       Не первый раз Пидж задалась вопросом: почему у неё есть огонь, а у других ребят из домика Гефеста нет?       — Откуда эта штука? — поинтересовалась до всего любознательная Пидж, когда перевела взгляд на Ханка. В руках полубога был двусторонний топор из небесной бронзы. Где он успел достать его? Его не было секунду назад.       — Это мой лабрис, — охотно пояснил сын Деметры, — вот, смотри, — даже в наступающей темноте было видно, как его глаза заблестели в предвкушении, как если бы он собирался показать ей какое-то чудо.       Он перевернул его лезвиями-полумесяцами вниз и крутанул кончик рукоятки. Мгновение — и «лабрис» превратился в кожаный наруч с вшитыми вставками из небесной бронзы. Ханк повернул одну из вставок, и в его руках вновь оказалось оружие.       Волшебное оружие. Кит — девочка чуть поморщилась от упоминания его имени, даже мысленного, — рассказывал об этом. Есть волшебное или же зачарованное оружие. Например, есть кинжал с едва ли не зеркальной поверхностью, и в его лезвии иногда можно увидеть будущее. Или был ещё меч-ксифос, который принадлежал известному полубогу и принимал форму шариковой ручки. И у самого Кита был зачарованный клинок, который мог быть как кинжалом, так и мечом.       И у Ханка, оказывается, есть волшебное оружие.       Пидж хмыкнула. Ну и пожалуйста. Зато у неё есть огонь. И Ровер. И верный Мармэр. Пускай он ещё и не успел доказать свою «верность», но носить его с собой было приятно. Он будто грел её через ножны.       Райан осуждающе покосился на неё, когда Пидж прибежала к девятому домику, расставшись с Ханком. Он, наверное, волновался, если искал её в Лагере и не мог найти. Пидж почувствовала лёгкий укол вины и потупила глаза в землю.       В сторону домика Гекаты всю дорогу до трапезной она старалась не смотреть. Не хотелось даже случайно увидеть Кита. Точно так же она поступила и в павильоне — Пидж знала, что он где-то среди ребят, несколько раз даже, кажется, ощущала затылком его взгляд, но игнорировала его присутствие.       Вот ещё.       Над столиками витало какое-то напряжение, которое она улавливала кожей. Оно чуть искрило, и воздух из-за него становился плотным. Было странное ощущение, что вот-вот мир снова перевернётся. Так некстати вспомнились слова Кита о том, что что-то надвигается.       Пидж перевела взгляд на столик Диониса, где сидели опечаленные сатиры. И кому они могли понадобиться? Коран что-то экспрессивно рассказывал, активно жестикулируя руками, но в его резких движениях отчётливо просвечивала нервозность.       В определенный момент старосты домиков поднялись со своих мест и двинулись за Хироном.       Не закончив свой ужин, Пидж ещё некоторое время посидела за столом, уныло оглядывая несколько притихших полубогов. Кит ушёл со старостами, теперь можно было спокойно вертеть головой, не опасаясь встретиться с ним взглядами.       Чем может обернуться заседание военного совета? Они закроют лагерь? Как тогда ей отправиться в её поиск? Даже если у неё нет пророчества или чего-то ещё. Медлить и дальше было рискованно. Пидж и так рисковала, оставаясь здесь каждый лишний час.       Идти одной? Девочка совершенно не представляла, как это сделать. Хватит ли у неё сил? Хватит ли смелости? С чего ей начать? Состояние было каким-то подвешенным и потерянным. Пидж знала, что ей нужно — найти маму и брата — но как именно это сделать?       Даже мысль о том, что Кит, возможно, в чём-то прав, была ужасна. Дочь Гефеста гнала её от себя всеми силами. Внутренний огонь после ссоры с сыном Гекаты пылал ярче, подстёгивал к действиям и толкал вперёд, но всё больше Пидж страшилась того, что она движется в направлении пропасти.       У неё был бы хороший шанс с Китом. Но без его помощи… Что же ей делать? Где искать концы ниточек, ведущих к её прошлому? Что угодно.       «Пожалуйста», — попросила она, разглядывая еле видные звёзды на потемневшем небе.       Будто бы там могли быть подсказки. Она ждала пару мгновений — но ничего. Никаких ответов. Пидж поднялась со своего места и, обогнув столик, направилась по широкому центральному проходу, как бы делившему павильон на две половинки и ведущему прямиком к жертвенному костру, к выходу.       Внезапно стало тихо. На секунду показалось, что исчезли абсолютно все звуки — даже потрескивание поленьев в пламени и негромкий свист ветерка. Как если бы произошёл взрыв, и её оглушило.       Пидж вздрогнула и посмотрела по сторонам — все остальные ребята смотрели куда-то в сторону выхода, приоткрыв рты.       Что обладало достаточной силой для того, чтобы лишить всех присутствовавших здесь полубогов дара речи?       Не что. А кто.       Её сердце упало вниз и замерло. Время зациклилось на мгновении между вспышкой молнии и грохотом грома, и даже по кончикам пальцев прошёл едва ощутимый ток.       Меньше всего Пидж ожидала увидеть здесь этого человека. Хотя сейчас, когда он был здесь, это показалось ей таким естественным — он вписывался в обстановку, казался своим. Будто всегда принадлежал этому месту, будто всегда был его неотъемлемой частью.       Та же белая чёлка, тот же пересекающий переносицу шрам, это просто не мог быть кто-то другой. Как зачарованная, она сделала шаг на негнущихся ногах в направлении Такаши.       — Кэти?