Принцесса и лютоволк

      Сир Уолдер Риверс, самый старший из бастардов лорда Фрея, неторопливо ехал по разгромленному лагерю северян в сопровождении дюжины латников в цветах Переправы. То, что недавно было шумным и веселым сборищем, праздновавшим свадьбу лорда Талли, походило на поле битвы.        — Если хочешь что-то сделать, делай это хорошо, — часто повторял себе старый рыцарь. Он уже поседел, его лицо покрывали шрамы, а его сын, Эймон, уже сам стал отцом. Но в глубине души Уолдер считал большинство законнорожденных отпрысков отца ничтожествами.       Стеврон другое дело, он походил на отца куда больше, чем все остальные. Не погибни старший брат от ран после Окскросса, Уолдер был бы спокоен. Но теперь Стеврон в могиле и Близнецы достанутся после смерти одряхлевшего отца сиру Риману, трусливому пьянчуге и обжоре.       Но Риман привык опираться на сводного брата, прячась за него, как за щитом. Да, Уолдер-Бастард умел быть нужным и не боялся замараться. Даже в свои годы он оставался грозным воином, а происхождение делало его безопасным для Римана. Переправа ему никогда не достанется.       Именно ему, Уолдеру Риверсу, получили самую тяжелую и грязную работу. Пока Риман, Чёрный Уолдер и прочие вместе с людьми Болтона резали безоружную свиту Молодого Волка, Уолдер на другом берегу истреблял воинов-северян из числа хмельных участников «бастардского пира.»       Сначала лагерь обстреляли катапульты и лучники, а потом в атаку пошла конница. Горели праздничные шатры, всадники подрубали растяжки палаток и убивали запутавшихся в ткани людей. Были там и воины, свит лордов и рыцарей, сопровождавших лорда Эдмура: Пайпера, Блэквуда, Маллистера.       Северяне отбивались до последнего. Не обошлось без потерь среди нападавших. Гарса Гудбрука, женатого на дочери Джареда Фрея, убили в лагере. Коня убили, а самому рыцарю проломил голову булавой латник с великаном на красном камзоле. А сир Титос Фрей, сын Джареда, был зарублен каким-то закутанным в меха верзилой с двуручником.       «Для старины Джареда это был очень неудачный день.»       Среди пирующих был и лорд Лаймунд Гудбрук, закадычный приятель Эдмура Талли. Уолдеру и сейчас казалось странным, что некоторые дома во время бойни разделились. Но отец породнился, сам или через сыновей и внуков, едва ли не со всеми речными лордами, кроме разве что Талли и Маллистеров.       Уолдер привык подчиняться отцу и понимал, что дело Молодого Волка проиграно. Робетт Гловер сумел удрать от Тарли, но лорду Рендиллу нужно лишь запереть его в Девичьем Пруду, куда тот и двинулся после боя близ Рубинового Брода. Северянам рано или поздно захочется вернуться домой и они сложат оружие.       Сам Риверс предлагал убить Робба Старка похитрее, во время штурма Рва. Арбалетный болт или стрела легко справятся с кольчугой. Или ещё лучше, перебить короля Робба и усталых северян в лагере после того, как они кракенов прикончат.       Болтон мог бы помочь, а раз он шел бы в арьергарде, то и сил у его людей было бы больше. Пускай Молодой Волк и Большой Джон рвутся на стены Рва Кейлин, чем больше волков убьют и искалечат, тем лучше. А ночью Фреи и Болтон разобрались бы с уцелевшими.       Но лорд Фрей боялся, что Старк догадается о чем-то, да и мало ли что мог выкинуть Эдмур Талли. Он мог уехать в Риверран, а свою мать Молодой Волк планировал отослать в Сигард. Да и когда ещё в Близнецах окажется столько заложников, которые позволят обеспечить покорность знаменосцев Талли?       План бойни планировали Хромой Лотар, отец и все тот же Риман. Но где замешан Риман, там жди промашек. Чего стоит то, что арбалетчики пристрелили толстого сира Венделла, а леди Кейтилин не удалось взять в плен, как планировали. Даже Большого Джона не удалось напоить до бесчувствия.        — И все же мы победили, — без особого воодушевления подумал сир Уолдер, проезжая мимо поваленого жёлтого шатра с желудями. Трупы северян и приехавших с Талли речных воинов освобождали от одежды, оружия, денег и прочих ненужных мертвецам вещей.       Тела мертвецов скинут в Зелёный Зубец, но трофеи вещь святая. На некоторых трупах еще была одежда и лохматые меха. Меховые плащи северян пригодятся людям Переправы, когда наступят холода. Длинное лето сулит долгую зиму, а в такие времена даже в Речных землях снежно и холодно.       После настоящей победы трупы обдирают до нитки, а обоз грабят. Чистюля Первин Фрей и его брат-простофиля Оливар, начитавшийся рыцарских баллад, где-то далеко. Отец понимает, что Первина не заставишь принять участие в резне гостей, а Оливар почти сдружился с Молодым Волком.       «Алесандеру Фрею глупо доверять. Боец он никакой, да и бард вдобавок. Мать у него из Браавоса, а они там все шлюхи.Кишка у него слаба для подобных дел, да и станет ли настоящий мужчина бренчать струнами? Рейгар Таргариен тоже сочинял баллады, а король Роберт ему проломил нагрудник молотом.       Примирившись с Железным Троном, можно попробовать пропихнуть Первина в наследники Росби. Старый лорд Джайлс, говорят, совсем плох, а Первин и Оливар, как и Рослин, по матери Росби. Ближе их Стокворты, но бесплодная мегера и полоумная девка-перестарок никудышные наследники.       Риверс был готов поставить своего гнедого скакуна на то, что Первину отец прочит судьбу лорда Росби. Если повезет, конечно. Уолдер сомневался, что Рослин станет леди Риверрана. А весть о свадьбе Беса и Сансы Старк намекнули, кто будет править Севером.       Но леди Дредфорта для Уолды Толстой даже слишком. Серебро, отданное в качестве приданного, было выгодно вложено. Даже самый бесполезный из потомков Старого Фрея мог сыграть свою роль. Тот же Дурень Динь-Дон мог и дальше быть шутом, не перережь леди Кейтилин ему горло.       «Вот его жалко, в отличии от Бенфри. Быть убитым женщиной, да ещё кувшином…защити Воин от такого. Позорная гибель для рыцаря, даром что Дейси Мормонт с палицей обращается лучше, чем многие другие дамы с иголкой. Палица одно, а кувшин совсем другое.»       Лорд Уолдер старался использовать всех своих детей, по мере их способностей. Несколько мейстеров и даже один из Праведных, тому подтверждение. Даже от дурня Меррета нашёлся прок, хотя свадьбу Болтона с Толстой Уолдой устроил отец, а напоить Амбера Меррет так и не сумел.       «Ну, Амбер был уже порядком под хмельком, когда вырвался с мечом. И угомонили его быстрее, чем Серого Ветра. Проклятый Рейнольд Вестерлинг, чтобы в пекле ему демоны пятки поджарили. Не стал бы играть в героя, был бы жив, а чудище Старка не искалечило бы мастера над псарней.»       Один из Випренов обнаружил что-то. Сир Уолдер подъехал к безголовому трупу здоровяка-крестьянина в зеленом, около которого с кривой ухмылкой застыл Дамон Випрен, наследник лорда Люциаса. Он неуловимо походил на жабу, украшавшую герб его дома. Довольно молодую жабу.        — Гляди-ка, это же Пес собственной персоной, — произнёс сир Дамон с глупой улыбкой. — А я не верил сперва, что это он. Думал, мерещится.       Один из латников Випренов держал вместо знамени насаженную на пику голову с омерзительным шрамом на половину лица. Жидкие волосы на правой стороне, большой кривой нос, острые скулы…и растрескавшаяся кожа и шрамы на месте левой половины. Даже вместо уха дырка…        — Далеко королевский песик от своего хозяина убежал, а, сир Уолдер? — захихикал Дамон Випрен. — Как ты думаешь, кто это его приложил?       Уолдер Риверс долго смотрел на мертвое лицо Сандора Клигана. Он слушал, что Джоффри сделал его одним из белых мечей своей гвардии, вместо сира Барристана. Безумное решение…видно и Пес под конец обезумел, раз сбежал от хозяина и нашёл свою погибель здесь, нарушив клятву белого меча.        — Понятия не имею, Випрен, — хмуро сказал рыцарь, отводя глаза и пришпоривая своего коня. Он подумал, какой же будет его собственная смерть. Сир Уолдер надеялся погибнуть в бою, сжимая меч, покрытый кровью врагов. Медленное угасание от болезни всегда страшило бастарда.       Он равнодушно проехал мимо маленького трупа, судя по одежде, слуги-мальчишки. Всадники Переправы имели приказ рубить всех, кто выглядел, как северянин или не нес эмблем Фреев или их знаменосцев. Старик, женщина, ребёнок…не имело значения. Уолдер не забивал голову ерундой.       «Пес умер хорошей смертью…мне бы такую. Пролив кровь под своим кровом мы навлекли на себя проклятье богов и людей. Что рядом с этим смерть какого-то мальчишки?»