Exitus letalis

Последний час рабочего дня всегда имел настолько низкую продуктивность, что все обитатели патологоанатомического отделения «Тринашки» заняли все более-менее мягкие горизонтальные поверхности и отсутствующим взглядом смотрели в потолок или экраны своих телефонов. Марина гипнотизировала стопку незакрытых историй, что, завалившись, лежала на подоконнике. — Пиздец, работы выше крыши, — она вздохнула и открыла новое видео со смешными собачками, — но сегодня уже тошнит. Даша полностью разделяла этот настрой, она мысленно согласилась с коллегой и прикрыла глаза, чтобы немного подремать, удобнее устраиваясь в старом кресле. На мат, летящий здесь абсолютно от всех врачей, давно никто не обращал внимания. У них в отделении матом не ругались — у них матом разговаривали. В голову сами собой полезли воспоминания о проведенной с Екатериной ночи, и девушка против воли расплылась в довольной улыбке. Но, прежде чем она успела провалиться в неглубокий сон, ее снова вернул в реальность телефонный звонок. «Паукова Н.Д.» — высветилось на дисплее. — Твою мать! Блять! — Разумовская с ужасом взирала на экран, только сейчас вспомнив, что обещала завучу завезти документы еще вчера и благополучно про них забыла. Сонливость и расслабленность сняло как рукой. Паукову в гневе все боялись, но игнорировать звонок было чревато. — Да, Надежда Дмитриевна! — Дарья даже подобралась и выпрямила спину, будто завуч сейчас стояла рядом, а не была в другой части города на кафедре. — Дарья, здравствуйте! — Голос звучал на удивление спокойно, это показалось хорошим знаком, значит, женщина была в хорошем настроении. — Вы помните про заявление? Вчера я вас так и не дождалась. — Да-да, конечно помню, как раз сейчас повезу его, вы во сколько уходите с кафедры? — Очень хорошо, Дарья. До трех часов постарайтесь привезти, его еще вчера нужно было на подпись ректору отдать. — Обязательно, Надежда Дмитриевна! Девушка сбросила звонок и облегченно вздохнула. В этот раз пронесло. В худшие дни от выговоров завуча хотелось скукожиться и забиться в дальний угол, причем абсолютно у всех преподавателей кафедры, от молодых ассистентов и до уважаемых профессоров. — Что там, опять Паукова от тебя что-то хочет? — Игорь Валерьевич даже не оторвался от телефона, лениво задавая вопрос. — Да… — Даша уже поднялась с кресла и села назад за компьютер, — в универе какие-то бюрократические дела, нужно заново переписать заявление об устройстве на работу и отдать на подпись ректору. Еще вчера было. — Ты, Дашка, как обычно, — хмыкнул тот в ответ. Марина никак не прокомментировала раздолбайство Разумовской, будучи слишком занятой вырисовыванием идеального контура губ. Двух часов, то есть окончания рабочего дня, все ждали, как освобождения. И только несчастный Ветров наверняка не мог выкопать себя из нескончаемой кучи бумажной работы. *** На кафедру патологоанатом залетела, когда до трех часов оставалось пятнадцать минут. Обычно, конечно, заявления подписывал заведующий, но он захотел свинтить в отпуск в теплые края именно в самом начале учебного года, взвалив все свои обязанности на Паукову. Дарья первым делом направилась к расписанию, проверить, не идет ли сейчас у завуча занятие, чтобы не бегать по всей кафедре в поисках женщины. Так и оказалось, одна из групп педиатров сейчас (наверняка) страдала под гнетом бесконечных заковыристых вопросов пытливой Надежды Дмитриевны. Разумовская стремительно зашагала в другой конец кафедры. Делов-то было всего ничего, получить закорючку Пауковой, отнести и положить заявление в специальную папку в приемной ректора, и можно гулять. Чем она и собиралась заняться, уже договорившись с Наташкой — своей самой близкой подругой, что когда-то работала урологом в «Тринашке», а затем переманилась в другую больницу с лучшей зарплатой и пациентами из более приличных слоев общества. Подошвы высоких ботинок громко стучали по бетонному полу кафедры, длинные соломенные волосы разлетались во все стороны. В расстегнутой кожанке и потертых джинсах девушка сейчас напоминала рок-звезду местного разлива. Дарья остановилась перед нужной учебной комнатой, на пару секунд переводя дыхание. Она постучала в дверь, скорее предупреждая, что сейчас войдет, и тут же ее открыла, практически вваливаясь в кабинет. Что-то явно пошло не так. Потому что за преподавательским столом сидела явно не Паукова, а какая-то совершенно незнакомая молодая женщина. Надо сказать, очень красивая женщина. Даша даже зависла на какое-то мгновение, разглядывая ее. Черные, красиво уложенные кудрявые волосы до плеч, большие глаза, выразительные черты лица, темно-красные губы — казалось, в ней было смешано несколько кровей, и одна из них явно армянская. Она оборвала свою речь на полуслове и раздраженно уставилась на Разумовскую. Но Даша быстро пришла в чувство, потому как времени у нее оставалось крайне мало. — Здравствуйте! Здесь ведь должна быть Надежда Дмитриевна? Брюнетка смерила ее высокомерным взглядом, который ничуть не лишал ее лица красоты. — А вы вообще кто? И почему себе позволяете в таком виде заявляться на кафедру? Дарья оторопела. Ей очень хотелось ответить нахалке в том же тоне, но на представление катастрофически не оставалось времени, хоть и группа студентов наблюдала за сценой с нескрываемым любопытством. — Ясно, — все же Разумовская не стала лишать себя удовольствия и бросила одно лишь слово крайне пренебрежительным тоном, развернулась и вышла из кабинета. Что за стерва! Конечно, патологоанатом понимала, что в таком виде ее легко можно было спутать со студенткой, тем более, по словам окружающих, она не очень выглядела на свои двадцать семь. Но с этой дамой они еще точно пообщаются. Девушка даже ощутила легкий азарт, но все первое впечатление, производимое поистине роковой внешностью женщины, развеялось быстрее пепла на ветру. На пути Даши встретилась лаборантка — молодая девчушка, которую отправили в академ на втором курсе, и она нашла себе временную работу на кафедре патанатомии. — Здравствуйте, Дарья Александровна! — Привет, Кристина! Слушай, а ты не знаешь, где Паукова? Девушка на мгновение задумалась. — Да вот, недавно на кухню заходила, наверное, еще там. Бросив Кристине «спасибо», Разумовская направилась в нужную ей комнату. Надежда Дмитриевна и правда сидела на кухне за обеденным столом и крайне деловито пила чай. На самом деле она казалась крайне важной, чем бы ни занималась: вела занятия, отчитывала преподавателей за не вовремя заполненные журналы, поджаривала себе омлет на кафедральной кухне, и даже когда украшала елку перед новым годом. Вот и сейчас эта миниатюрная женщина, чей возраст неуклонно приближался к шестидесяти, с видом истинной аристократки отправляла в рот печенье. — Надежда Дмитриевна! Я принесла заявление! — Даша с облегчением плюхнулась на стул напротив. — Очень хорошо, Дарья, давайте его сюда. Паукова забрала заявление, достала из кармана халата ручку и поставила аккуратную подпись. Но пока медлила возвращать листок обратно Разумовской. — А что вы сами его понесете? Сейчас как раз Евгений пойдет в главный корпус, как раз и занесет. Да ведь, Евгений? Даша только теперь заметила парня, что сидел за другим концом стола и крайне безуспешно старался быстро выпить очень горячий чай, явно желая быстрее убраться с кухни. Тот очень живо встрепенулся, радуясь возможности, наконец, уйти и не показаться невежливым. Он забрал заявление, выслушал объяснения, куда его отнести, и быстро направился к выходу. Евгений оказался не очень высоким, жилистым и со светлыми, выгоревшими с лета волосами, стоящими на голове коротким ежиком. — Это наш новый ординатор, — объяснила завуч, — а вы что, сюда бежали? Выпейте чаю, переведите дыхание, Даша. Пить действительно очень хотелось, а время до их встречи с подругой еще оставалось, поэтому чаепитие сейчас казалось весьма неплохой идеей. — В смысле всего один ординатор? — Девушка сняла и повесила куртку на спинку стула и направилась за кружкой. — Да, представляете, всего один! — возмущенно ответила Паукова. — В области укомплектованность патологоанатомами меньше пятидесяти процентов, а министерство всего одно место выделило! И теперь на этого бедного паренька еще и взвалят кучу кафедральных дел. Даша усмехнулась сама себе, но озвучивать эту мысль не стала. Сейчас ее куда больше занимал другой вопрос. — Надежда Дмитриевна, по расписанию у вас в это время группа стоит, я сперва и направилась в учебную комнату, но там была какая-то незнакомая женщина… — А, так это наш новый ассистент! Расписание сегодня поменялось, а новое я еще повесить не успела. Она… В этот момент дверь кухни открылась, и на пороге собственной персоной появился непосредственно объект обсуждения. Женщина вошла внутрь, не заметив Разумовскую, которая наливала себе чай сбоку от двери. — Надежда Дмитриевна! Вы представляете, что за наглость, — она прошла к столу, стуча тяжелыми каблуками, и опустилась ровно на тот самый стул, с которого только что поднялась Даша, — какая-то девица сомнительного вида ворвалась ко мне прямо на занятие! Здесь что, так принято? Патологоанатом решила пока остаться возле гарнитура, и уже слегка вальяжно оперлась о него бедрами, и теперь с прищуром смотрела на брюнетку в ожидании, когда же та, наконец, ее заметит. — Анна Артуровна, вы еще не знакомы, — вся ситуация даже у всегда серьезной Пауковой вызвала улыбку, она повернулась в сторону Разумовской, — это Дарья Александровна, работает у нас ассистентом на полставки уже три года. Даша сложила руки на груди и нарочито широко улыбнулась, наблюдая, как меняется лицо женщины. Возмущение на совсем короткий миг сменилось растерянностью и очень быстро приобрело нейтральное, совершенно нечитаемое выражение. — Конечно же, — тем временем продолжала завуч, — в рабочие дни Дарья Александровна не позволяет себе являться к студентам в таком… неформальном виде. — Еще бы. — Брюнетка усмехнулась. Патологоанатом, игнорируя ее реплику, неспешно вернулась к столу и села с другой стороны от Пауковой. — А Анна Артуровна переехала в наш город совсем недавно, — Надежда Дмитриевна продолжала рассказ как ни в чем не бывало, либо намеренно игнорируя враждебное напряжение между преподавательницами, либо и в самом деле его не замечая, — она работает судмедэкспертом в бюро и тоже согласилась преподавать на полставки. — Судмедэкспертом, значит, — теперь уже снисходительная усмешка принадлежала Разумовской, — понятно. Анна Артуровна уже собралась ответить на этот явно провокационный комментарий, но Паукова вовремя продолжила свою речь: — Мне кажется, это так замечательно, что и патологоанатомы, и судмедэксперты могут преподавать у нас на кафедре, повышать свой уровень знаний, делиться опытом… — Конечно, судебникам приходится повышать свой уровень знаний, — Даша не смогла сидеть молча, она ухмыльнулась своей новой коллеге, — они же в патанатомии вообще ни в зуб ногой. — И при этом все равно выполняем за патанатомов половину работы, не говоря уже о своей собственной. — Анна изящно повела бровью, демонстрируя крайне пренебрежительное отношение ко всем патологоанатомам сразу. — Девушки, ну что же вы так! — Паукова всплеснула руками. — Мы все часть большого медицинского сообщества и должны держаться вместе, не ища крайних! Я бы вам очень рекомендовала закончить этот разговор и не судить друг о друге по первому впечатлению. Завуч поднялась из-за стола, сполоснула кружку и, прежде чем покинуть кухню, адресовала двум молодым сотрудницам кафедры укоризненный взгляд. Дарья еще раз прямо посмотрела на Анну, только теперь замечая, что глаза у нее были не ожидаемо карими, а серо-синими, словно предгрозовое небо, поднялась и вышла из кухни следом за Пауковой, не попрощавшись. Что бы ни говорила Надежда Дмитриевна, но судмедэксперт патологоанатому не товарищ. А такая стерва вообще никому не товарищ, это точно. Проигрывая недавний разговор в голове раз за разом, Разумовская злилась все сильнее. Но к этому примешивалось другое чувство — азарта. Было совершенно очевидно, что эта дамочка не из тех, кто легко сдается и идет на попятную. «Но мы еще посмотрим, кто кого», — довольно улыбнулась девушка сама себе, покидая кафедру. Жизнь определенно становилась интереснее.