Exitus letalis

Разумовская проснулась оттого, что мягкая шерстяная лапа осторожно, но настойчиво тыкала ее в щеку. Она отвернулась от кота и с головой накрылась одеялом. Бегемот Борисович не унимался. Он забрался на ее бок и стал копаться мордочкой в длинных волосах, оставшихся торчать снаружи. — Еще такая срань, дай поспать, — сонно пробормотала Даша, пытаясь провалиться назад в объятия Морфея. Тарахтение, похожее на маленький моторчик, звучало прямо над ухом и становилось все громче. — Отстань. Просьба была проигнорирована. Более того, кот, не выдержав безразличия своей хозяйки, начал истошно мяукать, вполне однозначно заявляя о своих потребностях. — Черт с тобой. Разумовская скинула с себя одеяло и поежилась. Она любила спать с открытым на проветривание окном, но за ночь температура сильно упала, и к утру комната успела промерзнуть. Даша поднялась и направилась на кухню, ступая босыми ногами по холодному ламинату и растирая голые плечи — сон в одежде она не признавала. Бегемот спрыгнул с кровати и засеменил следом. Стуча зубами и ощущая, как неприятно кожа покрывается «гусиными» мурашками, Даша открыла верхний шкаф и достала контейнер с кормом, а затем направилась к кошачьей миске. — И зачем ты меня поднял? У тебя еще остался корм. — Она недовольно посмотрела на кота. Тот в ответ невозмутимо моргнул и еще раз мякнул. — Да, точно, дно видно, — Даша закатила глаза, — совсем забыла, что ты так не любишь, прости, пожалуйста. Она заново наполнила миску и налила в соседнюю чистой воды, а затем быстрым, чуть подпрыгивающим шагом устремилась назад в спальню, оставив кота завтракать в одиночестве. Спать больше не хотелось, но вот поваляться в свой единственный выходной было святым делом. Даша раздвинула плотные шторы, запуская в комнату теплые желто-оранжевые рассветные лучи, а затем забралась назад под одеяло. Мягкий хлопок приятно касался голой кожи. Она прикрыла глаза и с удовольствием потянулась. Затем нашарила где-то под подушкой телефон. 07:46 — высветилось на экране. Радость от осознания момента, когда никуда не нужно спешить и вообще можно провести весь день, как хочется, была куда сильнее досады из-за слишком рано начавшегося утра. Даша сонно потерла глаза и разблокировала телефон. По привычке, от нечего делать, она открыла «Инстаграм». Быстро пролистала сторис знакомых, в которых не было ничего нового. У кого-то красивые фото без подписей, у других — вечеринки и ночные прогулки, у третьих — семейные истории и бесконечные фото слюнявых детей. Скучно. Она уже собиралась закрыть приложение, когда взгляд сам собой зацепился за аватарку одного из рекомендованных профилей. Черные кудрявые волосы, красные губы, взгляд, направленный куда-то вдаль, мимо объектива. Даша открыла профиль, короткое «Анна» под аватаркой и, что почему-то не очень удивило, закрытый профиль. Любопытство раздирало. Какие у нее фотографии? Что она вообще постит? Как видит мир вокруг себя? Потерзав себя с минуту, Разумовская все-таки ткнула на значок «подписаться». Затем она открыла свой профиль и стала придирчиво его рассматривать, представляя, как он выглядит со стороны. Фотографий, на которых была она сама, мало, селфи не было вовсе. В основном быстро сделанные снимки того, что она видела вокруг себя: пара фотографий Бегемота Борисовича (не удержалась, слишком уж мило он сложил лапки), зимний парк недалеко от дома, закат на трассе через лобовое стекло машины, аллея рядом с университетом, где за деревьями виднелись стены родной альма-матер, курилка в подвале «Тринашки» с клубами сигаретного дыма, несколько фото с коллегами с разных сборищ, осенняя набережная. Дальше листать она не стала, устав от этого странного ментального онанизма. Хотя Наташка говорила, что фотографии классные. Даша отложила телефон и откинулась на подушку. Какое-то время она лежала, разглядывая спальню. Не то чтобы она сильно заморачивалась на обустройстве, но все же был важен хоть какой-то уют и даже стиль. Впрочем, дальше заезженного сканди она ничего не придумала. Белые стены, светлый ламинат теплого оттенка, деревянная и белая мебель, текстиль нейтральных тонов, пара гирлянд над кроватью и на окне — картинка из каталога «Икеи». Вместо скучных постеров — коллажи с фотографиями, буклетами любимых фильмов и открытками, привезенными из поездок, которых, впрочем, было не так уж и много. Внезапно подумалось, что на окне хорошо бы смотрелся какой-нибудь цветок. «Да уж, Разумовская, дожила. Сначала кот, потом — цветок. Что дальше? Вышивание крестиком? Дача с грядками? Шерстяной платок на пояснице?» Закончить мысль ей не дал заурчавший живот, недвусмысленно затребовавший завтрак. На кухне оказалась лишь гора грязной посуды, которую было лень сложить в посудомойку уже неделю. От пыли и шерсти на полу спасал только робот-пылесос. В холодильнике обнаружились одна банка зеленого горошка и забытая кастрюля с супом. Заглянув под крышку, Даша поняла, что еще немного — и содержимое решит покинуть ее квартиру собственным ходом. Она захлопнула дверцу и поплелась в ванную, чтобы умыться. Есть было решительно нечего, но очень хотелось. Ждать доставку долго, не говоря о том, что мало какие кафе начинают работать по воскресеньям так рано. Оставался единственный выход — идти добывать еду где-то во внешнем мире. Прогноз говорил, что день будет солнечным и для конца марта очень теплым. Даша натянула растянутые спортивные штаны, теплую толстовку, а сверху — джинсовку оверсайз. От парки она порядком устала, и уже хотелось чего-то полегче. Когда она подошла к вешалке, чтобы достать из карманов нужные ей вещи, в нос ударил до одури знакомый запах, от которого на мгновение закружилась голова и застучало сердце. От парки пахло духами Екманян. Очевидно, причиной этому было тесное соседство их одежды в шкафу преподавательской. Но вчера Разумовская, наверное, принюхалась и не обратила на это внимания. Всюду эта женщина, чтоб ее. Она засунула ноги в высокие ботинки, нацепила на голову солнцезащитные очки-авиаторы, воткнула в уши эйрподсы и рассовала по карманам телефон, ключи, карточку и, конечно, сигареты и зажигалку. Из зеркала на нее смотрел бомж выходного дня. Нерасчесанные светлые волосы рассыпались по плечам небрежными волнами, взгляд был на удивление бодрым, а привычные тени под глазами совсем незначительными. Впрочем, нарядиться иногда мешком из-под картошки доставляло определенное удовольствие. И не важно, что каждая из вещей была на деле не самой низкой цены. Иметь в гардеробе кучу одежды Разумовская не привыкла и обычно предпочитала количеству качество. О ее ногу потерся Бегемот Борисович — пришел проводить. — Прости, котик, тебя взять с собой не получится. — Даша почесала его за ухом и вышла из квартиры. Путь лежал до ближайшей приличной кофейни, что располагалась у входа в старый парк, до которого было минут пятнадцать бодрым шагом. Машину она загнала в автосервис еще накануне вечером, чтобы убедиться, что с тормозами все в порядке после истории на трассе. Даша включила рандомный плейлист, предложенный приложением — хотелось чего-то новенького, — и бодрым шагом направилась навстречу своему завтраку. Бариста сонно протирал стойку, с трудом скрывая зевки. В зале кофейни практически никого не было, лишь еще пара человек, которым, как и Даше, не спалось в воскресную рань. Взяв себе неизменный латте с корицей, сэндвич и печеньку, Разумовская вышла на улицу. Хотелось поесть на свежем воздухе, это даже как-то соответствовало ее образу. Парк был старым, но неплохо обустроенным, и в этот час практически безлюдным. Снег на дорожках растаял, и даже земля успела подсохнуть под холодным весенним солнцем, которое уже вовсю заливало лес. Даша направлялась к одной из полюбившихся ей скамеек в глубине парка. Настроение было отличное, погода радовала теплом, по которому она успела соскучиться за зиму. Головокружительно пахло весной. И даже старые, поросшие мхом деревья не вызывали ассоциаций с жуткими сказками братьев Гримм, как это бывало в пасмурную погоду. Даша с удовольствием разглядывала все вокруг. Погруженная в момент, она на автомате стала вслушиваться в песню, бодрым ритмом стучащую по барабанным перепонкам. Seen you walkin'… Across the floor You caught my eye Dirty fishnets Bright red lips My favorite kind With a look that says Keep your distance But not too far… В воображении сами собой настойчиво начали всплывать картинки, которые Разумовская изо всех сил гнала от себя со вчерашнего дня. Образ, яркий и живой, стал появляться перед глазами: надменный, чуть лукавый взгляд, ярко-красные губы, обхватывающие сигарету, а затем выпускающие дым, черная блузка из тонкой летящей ткани, расстегнутая на пару верхних пуговиц, изящно выпирающая ключица. Дашины губы, касающиеся кожи в этом месте, сначала легко, а затем все настойчивее. Пуговицы податливо выскальзывают из петель, оголяя обтянутую кружевом грудь… …I can't see, it's a sexual reaction You and me, it's animal attraction… — тем временем пел в наушниках низкий голос. Разумовская отогнала наваждение, вновь возвращая себя в пустынный парк. Внизу живота творилось такое, что продолжать фантазию дальше стало бы физически больно. Она поспешно стукнула по наушнику, чтобы переключить песню. Добравшись наконец до «своей» скамейки, Даша уселась на нее, подобрав под себя одну ногу, и начала яростно разворачивать упаковку от сэндвича. Она с жадностью впилась зубами в бутерброд, сама не понимая, какой именно голод стремится утолить. Кусок курицы между двух половинок белого хлеба показался ей таким вкусным, будто она не ела целую неделю. Закончив с сомнительным завтраком, Разумовская достала сигареты и сделала первую за это утро долгожданную затяжку, а затем — глоток кофе. Сердцебиение понемногу утихало, дышать становилось легче, а мысли прояснялись. Думать о том, что с ней будет в следующую субботу, когда они снова встретятся с Екманян, было страшно. Только сейчас стало понятно, что за постоянное напряжение искрило между ними все эти месяцы, выливаясь в язвительные перепалки. А ведь Анна очень охотно поддерживала их игру, часто даже начинала сама. Значит ли это, что она тоже?.. От этой незаконченной мысли сердце пропустило удар и через грудь словно прошел разряд тока. Фантазировать и додумывать не хотелось, был слишком большой риск закопаться в собственных мечтах и начать выдавать желаемое за действительное. Вот и что теперь делать? Музыку и собственные раздумья прервал звук уведомления, следом за которым последовал еще один. Даша достала телефон и уставилась на иконки. «Анна принял (а) ваш запрос на подписку». «Анна подписался (ась) на вас». Даша чертыхнулась. Слишком большая концентрация Екманян вокруг нее, и это при том, что самой женщины рядом вообще нет. С досадой она отметила, что это ощущение ей нравится. На секунду палец застыл над экраном, а следом за этим коснулся иконки и разблокировал телефон. С предвкушением и любопытством она открыла профиль. Беглого взгляда хватило, чтобы вызвать удивленную мысль: «Ого, да она охренеть какой эстет!» Темная цветовая гамма с ненасыщенными оттенками объединяла все фотографии. На одних из них была сама Анна. «Сексуальная, как дьявол», — с восхищением и возмущением одновременно пронеслось в голове у Даши. Стаканчик кофе и сигарета, которые держат изящные пальцы с неизменным темно-красным маникюром. Рассвет над панельными пятиэтажками. Заснеженная вечерняя улица. Бокал «Маргариты» на деревянном столе — это фото показалось смутно знакомым. «1 января», — было указано под снимком. Разумовская расплылась в улыбке помимо воли, она даже не заметила, когда Екманян успела сделать эту фотографию во время их новогодней попойки в баре. Полистав ленту какое-то время, Даша с разочарованием отметила, что подписи отсутствовали, видимо, принципиально, что несомненно добавляло загадочности. Очень много смешанных чувств бурлило внутри: интерес, будоражащее любопытство, возбуждение, растерянность, злость, досада и какая-то обреченность. Вопрос «Что теперь делать?» снова возник в голове. Ответа Даша не знала. И это непонимание лишало последнего спокойствия. По всей видимости, решив, что ей недостаточно, Разумовская открыла горящий кружочек со сторис. На фото в такой же темной, приглушенной обработке она увидела кружку кофе и торчащий сбоку уголок знакомой коробочки. Идиотская улыбка растянулась еще шире, натягивая кожу до предела. «Проверила на яд?» — пальцы сами собой стали набирать текст в окошке внизу экрана. «Всегда проверяю. У меня на перец аллергия», — пришло практически сразу. «А я думала, ты любишь поострее». — Сообщение ушло прежде, чем Даша успела подумать, что написала. «Значит, думала обо мне, Разумовская?» Сердце вновь зашлось в непрошеной тахикардии. Она заблокировала телефон и убрала его в карман. Отвечать резко перехотелось. Все это очень пугало и тревожило. Неприятная сцена, когда Екманян флиртовала с Тряпочкиным, вновь встала перед глазами. В сущности, Даша про Анну знала немного, а про ее личную жизнь — вообще ничего. Привлекают ли ее женщины? И даже если да, то насколько сильно? Вспомнились слова Наташки о том, что увлечение недоступными натуралками — просто удобный способ избегать чего-то настоящего. Что, если сейчас происходит то же самое? Не то чтобы Разумовская задумывалась о серьезных отношениях, но память о боли после отъезда Лебединской была еще свежа, и повторения решительно не хотелось. Даша поднялась со скамейки, отправила в урну пустой стаканчик с парой окурков и прочий мусор. Мыслей в голове было слишком много, хотелось от них отдохнуть хотя бы немного. Она сделала музыку в наушниках погромче и направилась в глубь парка. Сидеть дома в такой теплый день было бы практически преступлением. Время неспешно подходило к обеду, когда Разумовская направилась домой. На обратном пути она зашла в забегаловку с азиатской едой и взяла пару коробочек с рисом и лапшой вок — готовить ничего не хотелось. Думать тоже. Но расслабиться и выбросить из головы все мысли не выходило. Впереди была еще тонна времени, которое было нечем занять. Мировая дежурила. Даше сейчас очень не хватало своей рассудительной подруги. Развалившись на кровати, она со скукой листала списки сериалов на «Кинопоиске» — все было не то. Даше ничего не нравилось. Раздумья незаметно стали уходить в другую сторону. А что, если все дело в том, что ей нужно отвлечься? После того как уехала Катя, у нее и не было никого. Малолетка из клуба, разумеется, была не в счет. Познакомиться с кем-нибудь, обозначить сразу, что это лишь секс, и просто классно потрахаться. Вот что ей было нужно. Никаких эмоций, никакой тахикардии, никакого уплывающего в марево фантазий сознания. Отгоняя от себя назойливую мысль о том, что все это сильно похоже на бегство от самой себя, Даша скачивала на телефон «Тиндер».