Темные страницы

      Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь шторы, предательски скользили по лицу, заставляя женщину морщиться. Потянувшись в постели и тотчас уперевшись руками в деревянное изголовье, она осознала, что проснулась не у себя дома и не в отеле "У бабушки". В голове словно гудел рой пчел. Эмма приоткрыла один глаз, тотчас наткнувшись взглядом на стул, на котором была сложена ее одежда. Разлепив второе веко, она, прищурившись, оглядела всю комнату, окончательно убедившись в своих догадках. Трехпалубник, что висел в рамке на стене, был ей знаком, пусть она и была занята другим, краем глаза созерцая спальню в первый раз. На задворках сознания запечатлелся момент, где Джонс держит ее на руках, находясь непозволительно близко. Затем мелькают картинки пустых улиц из окна автомобиля. А что потом?       Немедленно спустив одеяло, Свон едва сдержала визг, когда обнаружила на себе только нижнее белье. В прошлый раз не было и его. Значит ли это, что между ними ничего не было? Не может же она совершенно ничего не помнить? Как он вообще появился в чертовом баре? Поток мыслей прервал шум шагов по лестнице: видимо, ее удивленный возглас все же был услышан. Она только успела натянуть одеяло обратно, как в проеме показалась голова Киллиана.       – В этот раз не спешите уходить, Ваше Высочество? – издевательски полюбопытствовал мужчина, заглядывая в комнату.       – Который час? – она задала вопрос первой необходимости, обратив внимание на то, что он уже был одет в джинсы и белую футболку.       – Без четверти опоздание на работу, поэтому советую поторопиться, – сдержанно выдал он.       – Что. Я. Здесь. Делаю? – хлопнув ладонями по кровати на последнем слове, Эмма выглядела почти невозмутимо.       – Очевидно, трезвеешь, – он пожал плечами.       – Спасибо, капитан, но почему я без одежды? – вздернув бровь, съязвила блондинка.       – Ах, это?! – мазнув по ней почти равнодушным взглядом, он отмахнулся. – Мы провели шикарный вечер в баре, а дальше... по накатанной, – подмигнул он.       – Ты лжешь! Ничего не было, – убеждая себя, проговорила Эмма, не сводя с него глаз.       – Подловила, – саркастически ухмыльнулся он, – ты бы запомнила, если было, так что ты просто станцевала стриптиз, потому что в моей постели строгий дресс-код, – сиял он от остроты собственного ума.       – Какого черта?!       – Да что я там не видел? – выдохнул Джонс, еле сдерживаясь от смеха и захлопывая за собой дверь, в которую следом полетела прикроватная лампа.       – Ах ты…       – Я мог бы сказать, что это моя любимая лампа, но это не так! – Коридор сотрясался от его неудержимого смеха. – И с тебя тридцать баксов!       – Кретин!       – Алкоголичка!       – Хам!       – Хамка!       – Грубиян!       – Тебе вызвать такси, лапочка, или будешь завтракать?       – Буду завтракать!       – Жду тебя на кухне!       Завершив перекрикивание его через дверь, Свон остервенело сдернула с себя одеяло. В ее жилах бурлил непонятный коктейль из гнева и благодарности, но она не могла определить, какое из чувств перевешивало. Вчера она действительно сильно "отвлеклась" от суровой реальности, что могло стоить ей жизни, если бы эта "реальность" не приехала за ней в бар. Потерев виски, она опустила ноги на мягкий ковер, все еще держась за голову.       Не одеваясь, она добрела до ванной и не удержалась от того, чтобы принять душ. Теперь она пахла морским бризом с примесью хвои, но это было куда лучше "аромата" похмелья. Промокнув волосы полотенцем, Свон оценивающе взглянула в зеркало, в котором отражалась ее вчерашняя одежда и решила остановить выбор на бледно-синей футболке-поло Джонса, которая торчала из шкафа и которая удачно скрывала бедра. Шумно выдохнув, блондинка, гордо переступив через обломки лампы, спустилась вниз, попутно осматривая уютный светлый дом.       – Тебе хватает на горничную или любишь прибираться? – вздохнула Эмма, миновав последнюю ступеньку. Казалось, что вокруг не было ни единого места для пылинки.       – Скорее, некогда разбрасывать, – ответил Джонс, вынимая хрустящий тост и застыв в этой позе, как только увидел Эмму. – Ты… Это моя фут-болка, – запинаясь, произнес он, непроизвольно опустив взгляд на ее ноги и едва не выронив хлеб.       – У тебя же есть моя вещь, так что ничья, – победно вскинув голову, Свон уселась за стол под пристальным взглядом брюнета. Именно такого эффекта она и ожидала. – Где мой завтрак?       – Наверное, там же, где и совесть, Свон, – серьезнее произнес Джонс, отвернувшись, чтобы налить ей кофе одной рукой, потому что вторая была уже в повязке.       Она понимала, что подобного разговора было не избежать, и будет лучше, если они поговорят сейчас, пока обстановка еще не накалена. Не зная, с чего начать, Эмма вспомнила оправдание.       – Я оставила записку доктору Вэйлу. Записку для тебя, – она опустила взгляд, уткнувшись в переданную кружку.       – Вместе с долбаным телефоном? – укоризненно проговорил он, не отрезав, а оторвав кусок хлеба.       – Согласна, здесь произошло недоразумение, – она скривилась в извиняющейся гримасе, исподлобья глядя на него и обжигаясь кофе.       – Недоразумение? – его брови взлетели чуть не до линии роста волос. – Вроде того, как у убийцы, которому даже душить Лейси не пришлось – умерла от анафилактического шока из-за аллергии на хлороформ?       – Боже правый! – подавилась Свон. – Но на ней же была проволока?       Мужчина то и дело срывался на крик, но Эмма реагировала спокойно, потому что, по правде сказать, заслужила это. Она бы тоже места себе не находила, если бы Джонс внезапно исчез и не выходил на связь четыре дня. Даже о Реджине она бы беспокоилась. Особенно после того, что та ей рассказала.       – Ну, он же, черт возьми, готовился! – не убавляя сарказма из голоса, продолжал Джонс. – Не выбрасывать же долбаную проволоку?! У него и для тебя, небось, припасена! – надавил он, снова багровея, и, не заметив открытой дверцы холодильника, ударился о нее раненым боком и прошипел, на мгновение зажмурившись.       – Больно? – меньше пяти секунд ей понадобилось, чтобы подойти к нему и коснуться холодной рукой груди, выражая этим прикосновением глубину своего раскаяния.       Ей показалось, что этот поступок охладил жар размышлений мужчины, вернув ему самообладание.       – Больно, Свон, – бросил он, играя желваками.       Она знала, что он имел в виду не только физическую боль, поэтому следующим движением обвила его руками, стараясь не давить на больные ребра, и уткнулась лбом в правое плечо.       – Прости, – прошептала она. – Я… вообще не должна была уезжать, – зажмурив глаза, она призналась осипшим голосом. – Я так испугалась за тебя.       Он не говорил ни слова, но мягкое прикосновение ладони к ее волосам и невесомый поцелуй в макушку свидетельствовали о том, что первый шаг к ее прощению был преодолен.       – У тебя очень странная логика, – сдержанно ответил он не громче шепота.       – Все, что с тобой случилось, произошло по моей вине, Киллиан, – выдохнула она. – И тот дом, и тормоза… я притягиваю неприятности.       – Могу сказать то же самое, потому что я коп, Свон, и ты уж точно не виновата в темных страницах моей жизни. Разве что в мокром пятне от волос на моей футболке, которую было очень трудно надеть, знаешь ли.       Женщина улыбнулась, не отрываясь от него, но потом мысленно повторила его слова и просветлела.       – О, Боже! – отпрянула она, восторженно поглощая его заинтересованный взгляд. – Ты гений!       – Что?       – Я знаю, как назову свою книгу! – чуть не пропищала она и хотела чмокнуть его в щеку, но угодила точно в губы, потому что в этот момент он повернул голову на нее.       Они могли разругаться в пух и прах и навсегда вычеркнуть друг друга из своих жизней, но предпочли правду очередным недомолвкам и не пожалели о содеянном. На грани испуга она отстранилась, набрав воздуха в приоткрытый рот и смотря в захлестнутые страстью синие глаза, лед которых постепенно таял. Не теряя ни секунды, Джонс накрыл ее губы, переместив правую руку на хрупкую шею и лаская большим пальцем мягкую мочку уха. Впиваясь с новой силой, они не нуждались в словах, понимая друг друга на языке тела.       "Я скучала!"       "А я еще больше!"       Ее руки скользили по широким плечам, захватывая волосы на затылке, в то время как губы завладевали все новыми территориями. Она сходила с ума, когда, оказавшись прижатой к холодильнику, поддавалась его поцелуям, смешанным с колкой щетиной. Дыхание сбивалось, а мысли отказывались выстраиваться в одном направлении, беспорядочно снуя, как и раскаленные губы.       "Ты пахнешь океаном!"       "Ты тоже!"       Улыбнувшись сквозь поцелуй, Джонс задрал футболку на женщине, проводя ладонью четкую линию вдоль спины, украв у Эммы сдавленный стон. Даже одной рукой он вызывал в ней бурю ощущений, главным из которых было неподавляемое желание обладать им здесь и сейчас.       – Ты же просто... играешь со мной, – выдохнул Джонс, с закрытыми глазами переключившись на ее шею. – А я ведусь, как школьник...       – Это... не было игрой... с самого начала, – на грани стона выговорила женщина. – Ты нужен мне, Джонс. Ты мне нужен!       Она могла бы проснуться сейчас, если бы это был сон. Но все происходило наяву. Его поцелуи были явью. Его объятия были настоящими. Его улыбка была искренней. А чувства – реальны. Он целовал ее, как никто другой: нежно и страстно, медленно и пылко, невесомо и жадно. Он был нужен ей, как воздух, который беспощадно заканчивался.       – Свон... Я должен ехать, – прижавшись к ее лбу, Джонс опалил ее горячим дыханием.       – Я знаю, – словив его нижнюю губу еще раз, отвечала Эмма, тщетно пытаясь выровнять дыхание.       – Я бы предложил тебе... остаться здесь вместо гостиницы, но ты ведь откажешься, – из его уст это прозвучало как самое волнительное предложение в ее жизни, отчего по щекам незамедлительно разошелся румянец. Но разве можно было быть еще краснее?       – А что, если не откажусь? – не позволяя себе раздумывать над его словами, она выпалила сердцем и вместо ответа была затянута в очередной неудержимый поцелуй. – Только нужно... забрать мои вещи, а машина... возле "Зачарованного леса".       – Нет... на такое я не подписывался, я... приглашал тебя, а не твои вещи, – насмешливо выдыхал он в губы.       – И как ты... до сих пор цел с таким... чувством юмора?       Они продолжали разговор, нещадно терзая губы друг друга и не оставляя на них нетронутых мест. Понимая, что их страстное соревнование может вообще никогда не закончиться, Джонс отстранился первым, часто дыша.       – Я еду с тобой, – пробормотала Эмма.       – Иного исхода я и не ждал, – усмехнулся он, вызывая широкую улыбку женщины. – Но только не в таком виде.       Ее улыбка посвящалась не только этому моменту. Она сияла от переполнявшего ее до краев мимолетного счастья, потому что выбрала жить здесь и сейчас. Запросто стерев кованное годами правило не открываться никому, она ступила не неизведанную территорию доверия и не прогадала: ее встретили жаркими объятиями.       Переодевшись в мгновение ока, по сравнению с тем, как это происходило обычно, Свон, придерживая порванную сбоку юбку, просеменила за Джонсом в машину. Так как волосы в "пылу страсти" просохли не самым лучшим образом, зафиксировавшись в состоянии "полуметлы", то были ловко скручены на затылке.       – Я должна кое в чем признаться, Киллиан, – не выдержав, поджала губы Свон, как только мужчина вывернул на трассу. – Я была не только в Бостоне, – искоса глядя на него, смутилась она.       – Не терпится рассказать о своих путешествиях? Валяй, – бросил он, на секунду отвлекшись от дороги.       – Я начала с Уотервилла...       – Если сейчас будет исповедь убийцы, то я поверну в психушку, – вздохнул он, ничем не намекая на то, что шутит, но Свон успела выучить его за непродолжительное время общения и знала, что это лишь защитный механизм.       – Пять очков Слизерину за юмор и минус десять – за промах, – усмехнулась она. – Я была... на каждом месте преступления и сделала фотографии. Дай договорить! – она понимала, что он скажет, поэтому поспешила перебить его, подняв ладонь. – Как ты ведешь машину одной рукой? – отвлеклась она.       – Свон!       – Молчу! То есть... говорю: я думаю, что вода в каждом случае – это совпадение, а вот то, что в непосредственной близости находились приюты, может быть зацепкой.       – Я тоже не думал, что это "мокрые бандиты", – ответил Джонс равнодушно, но резко затормозив, когда до него дошел смысл ее последних слов. – Приюты?       Свон была рада, что его машину починили, но от резкого торможения подалась вперед, едва не лишившись завтрака на месте. Укоризненно посмотрев на виновника непреднамеренных действий, она раскрыла мысль.       – В двух я бывала, когда сбегала из семей, поэтому решила проверить остальные здания и пришла к этому открытию, – развела руками женщина, неожиданно поймав на себе сочувствующий взгляд собеседника. – Что?       – Ничего, – потупил взгляд брюнет. – Ты сбегала из дома?       – Я никогда не видела своих родителей, а другие и не пытались быть ими, мягко говоря, поэтому да, я сбегала от них, Джонс, – иронично улыбнулась Эмма, пожав плечами. – Поговорим о Темном? – его короткий кивок значил согласие. – Что, если он был в каждом из восьми приютов? Потому что речь идет только о нем – у жертв были семьи, насколько я знаю, у всех.       – Ты права.       Она не решалась заговорить о Миле. Ей хотелось бы знать больше о жене Джонса, но она душила в себе журналистский энтузиазм, думая, что это время еще настанет. Узнав правду, она воспринимала его молчаливость относительно первого убийства в Сторибруке по-другому, но все равно боялась представить себя на его месте.       Добравшись до Жука, Эмма, первым делом, переоделась в удобные джинсы и рубашку, пока детектив терпеливо ждал ее в своей машине. Дав ему отмашку, она завела мотор и последовала за ним, как думала, в участок. Однако через пару километров он повернул и спустя квартал остановился возле другого бара, перед которым стройными рядом расположились мотоциклы. Вероятно, это и был "байкерский" клуб, который ранее упоминал Джонс.       – Что мы здесь забыли? – не поскромничала Свон, чуть подавшись вперед, опустив стекло.       – У меня встреча, а ты жди в машине, – скомандовал мужчина, подойдя со стороны водительской двери.       – Ага, чтобы пропустить все веселье?       Она собиралась выйти, но Киллиан не дал этого сделать, вновь захлопнув дверь.       – Тогда... Возьми свой фотоаппарат? – он кивнул на пассажирское сиденье, но, пока Свон тянулась за ним правой рукой, ее левая рука была молниеносно прикована к рулю наручниками.       – Ч-что? Что ты делаешь? – возмущенно крикнула она, одергивая руку.       – Убеждаюсь, что ты будешь здесь, Свон, потому что там опасно, – сказав это, Джонс направился туда, где было "опасно".       – Я тебе это припомню, Джонс!       – Надеюсь, в более приватной обстановке, душа моя, – издевательски произнес он, дернув бровью.       Спорить с ним было бесполезно. Ее не мог не будоражить тот факт, что он позаботился о ней, но ее чертовски выводили из себя его методы. Да, она бы не выполнила своего обещания, но совсем не обязательно было пристегивать ее к рулю, как собачонку!       – Думай, Свон! Что бы на твоем месте сделала Кейт? – по ее мнению, главная героиня ее книги смогла бы справиться с наручниками.       Светлую голову тут же посетила мысль о том, чтобы не искать скрепку или шпильку, а действовать "по-крупному". Дотянувшись до телефона, она отыскала двухминутное видео о том, как снять руль с ее модели автомобиля. Это оказалось легко, потому что из-за часто заблокированного багажника основные инструменты валялись на полу за сиденьем, и, на ее счастье, там были отвертка и ключ нужного размера.       Победно вскинув руль над собой через шесть минут, она выбралась с ним из салона, но была застигнута врасплох выбегающим из бара парнем в кожаной одежде. У нее не осталось сомнений в дальнейших действиях, когда она увидела бегущего за ним Джонса. Замахнувшись, что есть силы, она огрела рулем беглеца, попав ему между лопаток, после чего тот упал навзничь. Ошарашенно глядя на него и пытаясь отдышаться, Свон все еще крепко сжимала в руке свое орудие, когда Джонс настиг ее.       – Свон! Как ты... Что... Боже, ты сумасшедшая! – убрав пистолет, воскликнул он, скользнув по ней взглядом и убедившись, что она цела.       – Я... Он так неожиданно выбежал... – пролепетала она, не поднимая глаз.       Шумно сглотнув, Джонс подошел к ней и освободил от наручников, покачав головой и вручив руль в другую руку. Наручники были немедленно надеты на очнувшегося худощавого брюнета с густыми бровями, которого детектив представил как бывшего парня Лейси. А убегал тот, потому что ему передали, что его ищет детектив Джонс, и он подумал, что пришел Лиам, который допрашивал его в первый раз и который не славится "добрым" словом.       – Я тебя понимаю, Уилл, – произнесла Свон, наблюдавшая за разговором со стороны. Ее Лиам тоже как-то допрашивал...       – Тогда зачем бить? – проскрипел Уилл, устроившись на земле, скрестив ноги.       – Ну, извини, ты ведь бежал! – она пожала плечами и перевела взгляд на Киллиана.       – Она любит бить людей, – ехидно поведал тот, получив в ответ убийственный взгляд. – У меня к тебе парочка вопросов, и ты свободен.       – Валяй, коп, – махнул тот.       – Как получилось, что Лейси сбежала от тебя после ссоры? – нахмурил брови Джонс, достав блокнот. – И куда она могла пойти?       – Я уже сказал тому копу, что мы были пьяны, и куда она ушла отсюда, я не знаю, – вздохнул парень.       – А теперь скажи мне, Уилл: если ты любил ее, то какого черта позволил уйти, непонятно куда, ночью? – выкрикнул Джонс, тряхнув его за воротник.       Эмма вздрогнула, не ожидая такой реакции от Киллиана, но провела немедленную ассоциацию с ним восьмилетней давности. Возможно, что даже ему некогда задавали этот вопрос.       – Слышали бы вы, что она мне наговорила! – ответил Уилл, вперив в обоих злостный взгляд. – Так и сказала: "Лучше бы я встречалась с Темным, чем с тобой!" – выплюнул он, после чего в воздухе повисла минутная пауза.       Эмма и Киллиан переглянулась. Казалось, их мысли синхронизировались: Лейси могла знать убийцу все это время, но стала угрожать его раскрытию, поэтому от нее он тоже избавился, еще и оставив чудовищную записку...       – Стойте! – Уилл смотрел прямо перед собой стеклянным взглядом. – Я знаю, кто убийца.