Темные страницы

      В момент, когда Джонс хотел открыть рот, чтобы пригласить Нолана на откровенный разговор, в участке раздался телефонный звонок. Подняв указательный палец вверх в знак тишины, блондин поднял трубку и прочистил горло. Если в начале разговора на его лице играли остатки улыбки, то примерно с середины бледность завладела им безраздельно. Сглотнув, он проверил записанную наскоро информацию и попросил звонившего оставаться на месте до приезда оперативной группы. Со второй попытки положив телефон правильно, Дэвид озвучил то, что только что узнал.       – Д-девушка... найдена в старом катере... – поведал он, заикаясь и смотря немигающим взглядом на коллег. – Мертвой.       – Это Мэри? – округлила глаза Свон.       – Нет! С чего ты взяла? Она в Бостоне, я только что отвез ее, – возразил Нолан.       – Почему она не брала трубку?       – Наверное, телефон сел, – потупив извиняющийся взгляд, Нолан продолжил. – Я был вне сети всю дорогу, на случай, если вы мне звонили, – скривился он. – Лиам, это работа Темного, мы на выезд?       – Да, – взглядом отменив операцию "Захват Нолана", распорядился детектив, – отправляйтесь с Робином на пристань, сообщи Реджине и Артуру. Киллиан – с тебя допрос двух отморозков, потом можешь приехать на место.       – Лиам!       – Делай, что я сказал, – обрезал он реплику брата. – Агент Холт, проедемся?       Ребекка кивнула, забирая куртку. Странно, но Джонс не стал перечить брату и повел двоих в допросную. Свон подумала, что была бы там лишней, поэтому решила отправиться на место преступления. Она не хотела "отставать" от остальных и попросилась в машину с Ноланом, чтобы Реджина ехала с Робином, пусть и была охвачена мимолетным взглядом Киллиана. Мысль, что убийцей мог оказаться даже полицейский, не испарилась, но была откинута на задворки сознания, иначе Эмма боялась совсем свихнуться в этом странном городе, где никому нельзя доверять.       Вчерашняя ее реплика Киллиану, чтобы он не оказался убийцей, была вполне обоснованна, но она и не думала, что это мог быть он. Ей хотелось верить ему. Даже больше... Ей хотелось ему довериться, и это не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Может быть, ей все равно, к чему ее это приведет? Может, хоть раз в жизни стоит просто отпустить ситуацию и следовать велению сердца, а не упрямого разума? Интересно, что на это скажет виновник ее внезапных умозаключений? Она могла умереть вчера, так что стоило поторопиться с выводами. Сейчас же она подходила с Дэвидом к пирсу, воображая жуткую картину с черным плащом.       – Так вы с Мэри... вместе? – чувствуя неловкость, поинтересовалась Эмма, убрав руки в карманы.       – Эмма, я... знаю, как это может выглядеть со стороны, но... если честно, такого я ни к кому не чувствовал, – одухотворенно выдохнул он. – ты будешь смеяться, но я думаю, что Мэри – моя родственная душа, – Нолан застенчиво улыбнулся, косясь на Свон.       – Нет, – усмехнулась она, шутливо толкнув его плечом, – я не буду смеяться, Дэвид. Я буду радоваться за вас, – призналась Эмма.       – А что у вас с Киллианом? – надо сказать, вопрос задел ее врасплох. Неужели, для остальных все так очевидно?       – Это... сложно объяснить. Все сложно, – она уходила от ответа, хмурясь.       – Он сложный, но Киллиан – хороший человек, – Дэвид помог ей спуститься к катерам, куда они приехали первыми.       – Он тебя подозревал, – выпалила Эмма.       – Думаешь, я не понял это по вашим взглядам? – оглянулся на нее мужчина. – Мы копы, Эмма, это нормально для нас.       – У него были... – она подбирала слова, – серьезные отношения?       – Более чем! Но это было очень давно, с тех пор... – Дэвид уже встретился взглядом с очевидцем, – он одиночка... был одиночкой, – протянув темнокожему мужчине руку, он поздоровался с ним. – Добрый день, сэр, показывайте.       Эмма следовала за ними, рассуждая над словами Нолана. Он сказал, что встретил свою родственную душу, поняв это в первый же день встречи. Что теперь ждет Мэри? Развод после пяти лет брака, борьба за сына и переезд в Сторибрук? Не слишком радужные перспективы, по мнению Свон. И что имел в виду Дэвид, говоря, что Киллиан был одиночкой? Неужели речь шла о ней? Она не успела подумать о своем будущем, как наткнулась взглядом на жертву, которая лежала посреди катера.       Руки девушки были аккуратно сложены на груди, капюшон надет, а плащ расправлен. Каштановые волосы были неизменно обрезаны до плеч. Свон расчехлила фотоаппарат, чтобы приняться за дело. Она и сама не сразу заметила, что не почувствовала ни страха, ни омерзения, привычно заняв место в ярде от трупа.       Вздрогнула она только от неожиданного присвистывания подоспевшего Робина, руку которого все-таки приняла Реджина, чтобы спуститься в катер. Тот был небольшим, поэтому одновременно могли работать только двое, и сейчас там находились Свон и Миллс, бросавшая на блондинку недвусмысленные взгляды. Дэвид записывал показания очевидца, а Робин осматривал местность на предмет следов. Реджина начала говорить только тогда, когда подъехали Лиам и Ребекка.       – Женщина, 28-30 лет, задушена проволокой, – она отогнула ворот короткого вечернего платья. – Судя по трупным пятнам, это произошло дня три назад, – Свон рефлекторно вернулась мыслями в то время, чтобы вспомнить, где она была. А была она без сознания и на больничной койке. – Обручального кольца нет, – она держала ладони убитой в своих. – И, похоже, Рождество именно сегодня, потому что под ногтями у нее улик лет на семьдесят, если это кожа и кровь убийцы.       Свон заметила, как изменились лица присутствующих: они словно просветлели. Холт впитывала каждое слово эксперта, а Лиам вглядывался в лицо жертвы.       – Я знаю, кто она, – произнес он. – Это Лейси Френч, подруга Милы, – он сухо кашлянул, – первой жертвы.       – О, Боже! – отозвалась Реджина, но это не относилось к реплике детектива. – В кармане записка.       Эмма сфотографировала ее, перед тем как передать Лиаму, который хмуро ознакомился с текстом. До сих пор убийца никак о себе не заявлял. Но слова говорили о многом. Выведенными с помощью трафарета буквами записка открывала страшную тайну.

Она должна была умереть раньше. Мила была слишком хороша.

      Лиам и Нолан переглянулись. Второй спокойно наблюдал за тем, как первый складывает бумагу в несколько раз и убирает в пакет для улик.       – Нужно рассказать ее мужу, – пробормотала Эмма. – Нужно немедленно сообщить ему об этом! – была уверена она, встретившись со снисходительными взглядами окружающих.       – Эмма, все не так просто, – произнес Лиам.       – Он должен знать... – она уступила место в катере агенту Холт и подошла к Лиаму.       – О чем? Что убийца перепутал? Чтобы совсем свихнуться? – повысил голос детектив, что очень отрезвило женщину.       – Муж Милы в психушке? – удивилась Свон. – Он здесь?       – Нет, он... – Лиам не мог проигнорировать телефонный звонок, поэтому достал мобильный из кармана. – Мне нужно ответить.       Едва успев нажать на ответ, он нахмурился. На том конце провода говорили негромко и, видимо, рваными фразами, которые он плохо слышал. Заткнув пальцем второе ухо, он прислушивался.       – Киллиан? Мы на месте! Где ты? Тебя плохо слышно! – кричал он, отвернувшись. – Что?       И пусть Лиам не произнес ничего внятного, но сердце Эммы ушло в пятки: она почувствовала что-то плохое. Он замер спустя минуту, и ей показалось, что даже на расстоянии нескольких ярдов от него она слышала громкий звук, доносящийся из динамика его телефона.       – Киллиан?! – надрывно проговорил мужчина. – Нет...       – Что... Что случилось? – Эмма задала вопрос, ответ на который не хотела бы знать. Вся команда повернулась к нему в это мгновение. – Лиам?       – Он... Он говорил в дороге и... потом что-то про тормоза... А потом... – он сглотнул, едва совладав с собой, потому что голос его садился, – он будто... в-врезался куда-то, – он тщетно набрал номер брата еще раз.       Больше всего на свете ей хотелось, чтобы это был сон. Кошмар, от которого нужно просто проснуться, ущипнув себя. Затем ей хотелось кричать. Закричать так сильно, чтобы Джонс услышал ее, где бы ни был, и примчался сюда. Целый и невредимый. И только ее. Ведь слишком несправедливо будет, если она не успеет сказать ему то, что хочет.       К черту этот труп, этот город, этих людей! Что она вообще здесь делает, если он где-то там? Разбился, как и ее тлеющие надежды на счастливый финал. Разве у такой, как она, может быть счастливый финал? Эта мысль скользкой змеей расползалась по телу, заставляя мышцы дрожать, а руки – трястись. Она не отводила стеклянного взгляда от Лиама, который, казалось, тоже забыл, по какой причине здесь находится. Да и никто не мог сосредоточиться на деле, молча ожидая продолжения и не решаясь нарушить давящей тишины.       – Я... я должна ехать.       Свон упрямо пошла по направлению к машинам, среди которых не было ее Жука, но она не могла оставаться на месте, словно врастая в землю.       – Эмма!       Крик Нолана не заглушил раздавшийся в нескольких кварталах от них взрыв, от гула которого блондинка инстинктивно пригнулась. Она, как и все остальные, не моргая, смотрела на языки пламени, вздыбающиеся вверх, но только одну минуту. Не сказав ни слова, она со всех ног побежала к предполагаемому месту взрыва. Лиам догнал ее через квартал и буквально скомандовал сесть в его машину. Вместе они ехали в полной тишине. Мысли женщины были спутаны и не желали выстраиваться в малоприятную цепочку. Запустив руки в волосы, она зажмурила глаза и опустила голову.       – Ведь это не он? – резко выдохнула она. – Это не он...       Слезы вырвались из глаз непрошенной волной. Воображение бросало ей не самые лучшие кадры, которые могут открыться им по приезде на место. Вытерев лицо тыльной стороной ладони, Эмма смотрела прямо перед собой, боясь встретиться с худшими ожиданиями. Дрожь пробивала тело, словно редкие молнии, но громом стал визг тормозов внедорожника старшего Джонса.       Перед собой они увидели горящую легковушку, в десяти ярдах от которой вторая врезалась в широкое дерево. К счастью или сожалению, той второй оказался Шевелл Киллиана. Но ни в одном, ни в другом авто не было водителей. За пеленой дыма и собственных слез Эмма смогла разглядеть два силуэта. Двое мужчин лежали на обочине с закрытыми глазами.       – Киллиан! Киллиан! – едва не сорвав голос, Свон бросилась к нему, упав рядом с ним на колени.       Лиам к этому времени уже вызвал скорую помощь, но кто-то из участка сделал это раньше, и скоро за поворотом показалась белая машина с красным крестом. Пострадавшие не приходили в сознание. Кровь запеклась на их лицах. Судя по расположению, именно Джонс вытащил второго из горящей машины, до того как та взорвалась. Свон провела рукой по лицу брюнета, стирая пальцами кровь со лба и убирая прилипшую челку. Открытых ран на теле не было, но он был без сознания. Он дышал, и это было самым главным событием этого дня. Этой жизни!       Джонс-старший помог медикам переместить обоих на носилки, и ему не составило труда договориться, чтобы Эмма ехала с ними, в то время как сам он следовал на своей машине. Всю дорогу до больницы женщина думала о том, что они даже парой слов с ним не обмолвились о произошедшем и о таком яром участии Свон в судьбе его брата. Неужели, он все понял?       Неужели она это, наконец, поняла?       Наверное, в сотый раз за последние дни отклоняя звонок от Бута, она следила только за волнистой линией, отсчитывающей сердцебиение Джонса. Линией, что разрезала ее жизнь на "до" и "после". Врачи возились с препаратами и бинтами, пока Свон пыталась ухватиться за свисающую с кушетки мужскую ладонь. Она понимала, что ей как совершенно чужому человеку вход в палату будет закрыт.       Все, что она могла, это проводить его заплаканным взглядом. Джонс так и не приходил в себя, пусть на мгновение ей показалось, что его глаза приоткрывались. Позже она спишет это на собственную нервозность и беспомощность. Лиама, единственного родственника, пропустили в реанимацию, куда после двухчасовой операции перевели Киллиана. Как оказалось, у него был открытый перелом левого плеча чуть выше локтя и перелом двух ребер. С сотрясением мозга он смог оказать помощь второму пострадавшему, у которого диагностировали вывих руки и сильный ушиб шеи. Эти слова врача успел передать старший Джонс, прежде чем вновь скрыться в палате брата.       Блондинка сделала вывод, что виновником аварии был именно Киллиан, иначе он не набирал бы номер Лиама перед столкновением. Следовательно, оно было неизбежно, и Киллиан это понимал, но не смог предотвратить. Было ли это покушением на его жизнь? Отвлекающим маневром? Потому что копы неизбежно ринутся исследовать обстоятельства аварии, и часть команды отвлечется на это. Эмма чувствовала себя, как никогда, беззащитной перед Темным и виноватой перед Джонсом. У нее не было других претендентов на роль того, кто хотел "убрать" с дороги ее главного защитника.       На сутки она практически поселилась в госпитале. Успев дозвониться до Мэри, написать статью и половину главы, где главному герою досталось куда больше, чем его протеже, подавиться больничной едой и выпросить у доктора Вэйла крохотную встречу с его пациентом, Свон пребывала в разрозненном состоянии. Во-первых, в больнице побывал чуть ли не весь полицейский участок, из которого пропустили только начальника. Во-вторых, рядом "терлась" агент Холт, которая бывала здесь даже чаще Нолана. В-третьих, желание признаться Джонсу в своих чувствах решительно отодвинулось на дальний план, потому что с десятью жертвами ему будет явно не до нее, а если он и дальше будет столь же яро ее прикрывать, то точно не отделается переломом...       Свон опять уснула в неудобной позе на диване в коридоре, потому что, проснувшись, ощущала только острую боль в шее. Ее сон успел совершенно сбиться за последние дни. Вероятно, время давно перешагнуло отметку за полночь, потому что коридор был пуст, а зажжены только настенные светильники. За несколько часов до этого Киллиана перевели в обычную палату, "стражником" которой и была сейчас Эмма. Она знала, что дежурный кабинет Вэйла располагался напротив, ведь он, то и дело, появлялся здесь. Джонса она могла наблюдать лишь в небольшое круглое окошко в двери, но этого хватало, чтобы убедиться в его невредимости.       Дэвид допрашивал второго водителя, и теория Свон с покушением только подтвердилась. После осмотра машины Джонса уже никто в этом не сомневался: тормозная жидкость была разлита повсюду, и это значило повреждение основных систем, которое вскоре было обнаружено экспертами. Первых подозреваемых было только два – Темный и Барри, который выбыл из списка после установления времени повреждения автомобиля исходя из расхода тормозной жидкости. Явных врагов Киллиан не имел, угроз ему не поступало, поэтому круг постепенно сузился до одного серийного убийцы.       Нолан звонил каждые три часа, сообщая последние новости по делу, но не говоря ничего существенного. Новых подробностей не открывалось. Ночью Эмму никто не тревожил, и она сидела в полумраке на диване, подсвечивая лицо дисплеем от мобильного телефона и печатая продолжение романа без названия. Ее героиня, как полагается, без труда пробралась в палату к возлюбленному, проведя с ним далеко не плохую ночь вместе.       Вздохнув и отложив телефон, Свон потерла виски. От усталости сводило мышцы, а от ставшего привычным чувства легкого голода – живот. Тем не менее, она не представляла возможным провести то же время в своем опостылевшем номере или где-то еще, потому что Джонс должен был чувствовать поддержку, чтобы поправиться. Только вдвоем они смогут полноценно вернуться к расследованию. Только друг друга они продолжат неимоверно раздражать и до коликов смешить. Только рядом с ним она наконец ощутит вкус жизни, потому что та слишком быстротечна, чтобы тратить ее на бессмысленные разговоры, ненужные споры, побег от себя и ложь близким.       Мог ли Киллиан Джонс стать ей близким за эти десять дней, в которые они вместе провели ночь, едва не лишились жизни, нашли два трупа и одно место убийства, ссорились в пух и прах и горячо мирились, вновь спорили, но продолжали думать и заботиться друг о друге? Ответ был на поверхности, а виновник философских мыслей – за стеной...       Осторожно приподнявшись и боясь только того, что шумно стучащее сердце выпрыгнет из груди и направится прямиком в кабинет Вэйла, Свон огляделась и, получив немое согласие от белых стен и тусклых ламп, отперла дверь палаты и закрыла ее за собой. Крадясь, словно кошка к долгожданному воробью, она подошла к Джонсу, который спал, о чем говорило размеренное дыхание и показатели на мониторе.       – И почему к тебе никого не пускают? – заговорила она шепотом, легонько отодвинув прядку черных волос и неотрывно смотря на их хозяина. – Ведь я не сделаю ничего плохого, – улыбнулась она. – Только хорошее.       Она не заметила, как на этих словах график на черном фоне совершил скачок, а затем другой, и веки Киллиана дрогнули.       – Я чертовски хочу чего-то хорошего, Свон, – тихо прохрипел мужчина, скрывая полуулыбку.       – Так ты не спишь, обманщик? – легонько толкнув его в плечо, она скривилась вместе с Джонсом, потому что то плечо и было ранено. – Прости!       – Здесь нужно что-то большее, чем "Прости", милая, – в своей манере заявил он не громче шепота, встречаясь с ней взглядом полуоткрытых синих глаз.       – Это устроит?       Не дожидаясь ответа, она впилась в сухие губы, которые очень скоро наполнились жизнью, что давал поцелуй. И пусть два дня назад она с трудом, но оторвалась от него, то сейчас не могла "насытиться". Его рука, проскользнувшая под куртку, только разжигала пламя внутри нее, с которым не сравнился даже взрыв накануне.       – Я почти... поправился, – пробормотал он, захватывая ее губы в ответ и совсем забыв о боли, сковавшей плечо.       – Почти? – повела бровью блондинка, демонстративно скинув кожаную куртку на пол и оставшись в тонкой майке.       – Возможно, – он сглотнул от увиденного зрелища, – мне понадобится целый курс реабилитации, – соблазнительно двусмысленно произнес он, не пытаясь скрыть огня в глазах, наблюдающих за тем, как женщина освобождает себя от джинс.       – Целый курс – это долго, – картинно протянула Свон, отбросив предрассудки и наплевав на последствия: эти двое понимали друг друга без слов, как в самую первую ночь. – С какой процедуры желаете начать? – она искренне улыбалась, отражая его ухмылку и внезапный стон, когда ее рука достигла цели под одеялом.       – Свон... – выдохнул он, – я... рад тебя видеть, – рвано проговорил он, забывая, как дышать, от ее нежных прикосновений.       – Я знаю, – промурлыкала она, переместившись на него. – Не больно? – на секунду она перевела затуманенный взгляд на перебинтованное плечо.       – Шутишь, любимая? – прошептал он, правой рукой притянув ее к себе за шею, закрывая поцелуй занавесом длинных светлых волос.       Медленно покачав головой, Эмма выпрямилась, выгнув спину и закусив губу. Больничная одежда на мужчине давала беспрепятственный доступ к месту проведения "терапии", которая заставляла обоих вспыхивать. Тысячи взрывных волн проносились по разгоряченным телам, которые слились в одно пламя.       – Мне точно... это... снится, – просипел Джонс, запрокинув голову назад и прикрывая глаза.       Свон блаженно ухмыльнулась, когда он одной рукой стянул с нее майку и откинул ненужную вещь в сторону. Здесь были только они, и они были открыты друг другу, стерев всякие границы. Смотря на него сверху вниз, она ощущала полную власть над его телом и разумом, и ей это безумно нравилось. Чувствуя, как ее захлестывает наслаждение, женщина провела рукой по своим волосам, расслабляя шею и закрывая глаза.       – Ты следующая, Свон, – услышала она сквозь дымку мыслей.       Немедленно распахнув веки, она увидела золотую проволоку, сдавившую шею Киллиана, который лежал, точно мертвый. Но затем она обратила внимание на свои руки, обведя взглядом одеяние, в котором оказалась – черный плащ с красным подкладом. Спустя секунду проволока обвила и ее шею. Хватая ртом воздух, Эмма начала задыхаться...       Едва не слетев с дивана, Свон проснулась и мгновенно поднесла обе ладони к шее – никаких следов удушения, как и ожидалось. Придя в себя после, скорее, жуткого, чем жаркого, сна, она торопливым шагом направилась к кулеру, который приметила со вчерашнего дня, и ополоснула лицо после нескольких глотков воды. Ночной кошмар стал апогеем ее мыслей, скопившихся за эту неделю, а именно: играя со смертью, она неизбежно утянет за собой Киллиана.       Она должна уехать. Чем скорее, тем лучше. Лучше для всех. Меньшим мотиватором было только сообщение от Бута, что она будет уволена завтра утром, если не появится в редакции.       Отгрызая едва ли не последнюю кожу на губах, Свон соображала, как предупредить Джонса о ее внезапном исчезновении. План созрел сам собой, когда зевающий Вэйл вышел из своего кабинета, сославшись на шум в коридоре.       – Доктор Вэйл, Вы не... передадите детективу Джонсу записку, когда он очнется? – спросила она, пошарив в сумке и написав несколько слов на вырванном из блокнота листке бумаги, согнув его пополам.       Мужчина молча кивнул, протягивая два пальца за запиской и положив ту в карман халата.       – Вы ничего не слышали, мисс Свон? – задал вопрос он, возвращаясь к себе.       – Нет, – сжала губы блондинка, – здесь было тихо.       – Хорошо. Спокойной ночи.       – Доброй ночи, – пожелала она, поднимаясь с места и, напоследок заглянув в окошко палаты спящего Джонса, скрылась из больницы, как только дверь в кабинет врача закрылась.