***
Вокруг стоял поздний вечер, освещаемый яркими звёздами и белым светом луны, большой, и казалось бы, такой близкой, которую лишь иногда заслоняли снежные облака. Воздух совсем леденящий, заставляющий накинуть капюшон мантии на голову и незаметно применить согревающее заклинание. Генри безоговорочно трансгрессировал в то место, которое ему назвал Грей. На этот раз это был вокзал Кингс-Кросс, полностью опустевший, в такое позднее время суток. Парень не думал о том, что ему придется снова оказаться там, при особых обстоятельствах, а не для того чтобы относительно мирно проехать в школу, в компании друзей. Грей объяснил всё сухо и вкратце, что было в его манере и из всего этого парню стало известно лишь то, что кто-то доложил Министерству Магии о пропаже учеников, и те отправили в школу мракоборцев. Которые доехать туда не должны были, ведь это не входило в планы Роберта. Генри лишь в очередной раз молча изумился тому, как у этого человека получается всё держать под контролем, и сразу же отправился на вокзал. Бауэрс пересёк магический портал и оказался на хогвартской платформе, возле которой уже готовился к своему внеплановому рейсу алый поезд. На платформе стояли лишь несколько человек. Пара подростков, которые вероятно по личным причинам уезжали домой, случайные проезжие и среди всех них выделялись те, кто нужен был Генри, бросаясь в глаза своим важным видом. Двое высоких мужчин и женщина, в строгих пальто уже заходили в дверь последнего вагона, сухо перебрасываясь фразами. Он подождал лишь несколько минут, чтобы не привлекать внимание и направился в вагон, через один от них. Внутри всё было иначе. Не было слышно разговоров, перекрываемых детским смехом, стояла лишь оглушающая и гнетущая тишина, показавшаяся парню совсем непривычной для этого места. Хотя это было и неудивительно, учитывая что это — внеплановая поездка. Все купе закрыты, вагон погружён в полумрак и лишь где-то в середине тесного коридора горит одинокий фонарь, который изредка мигает, раздражая зрительные рецепторы. Генри прошёл вглубь вагона, обдумывая план действий и посматривая в окна закрытых купе, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей. Дойдя почти до конца он понял, что в вагоне он вероятнее всего один, и остановился, опираясь плечом об стену. Парень безучастно засмотрелся в окно, наблюдая за тем как снаружи сгущается темнота, пока экспресс отдаляется от Лондона, выбрасывая клубы дыма и несясь в Хогвартс. Пока он пытался обдумать хоть какой-нибудь план действий, некстати вспомнил начало семестра, как после зимних каникул встретил Стэнли в одном из таких вагонов. Такие мысли всегда были спонтанными и их плохо удавалось контролировать. Перед глазами невольно всплыл его образ, лицо со смеющимися ярко-карими глазами и улыбка, которая всегда провоцировала на собственных губах ответную. Бауэрсу пришлось постараться прогнать этот светлый образ из своей головы в такой момент. Неожиданные мысли о юноше всколыхнули в нём чувства неправильности происходящего, но мимолётно. Он не мог поступить иначе и не собирался. Он должен был это сделать. Внезапно его сознание пронзила мысль о том, что это полное безумие — идти одному на трёх элитных бойцов из министерства. Эта мысль породила другую: ему точно не справиться и всё закончится провалом. У него не было плана, не было времени подготовиться, поэтому он осознал весь риск и понимал что такой «удар в лоб» чреват поражением. Перед мысленным взором начала формироваться картинка того, что с ним в худшем случае может произойти, но прежде чем она обрела чёткие очертания он услышал шум, доносящийся из начала вагона. Парень насторожился, ведь совершенно не ждал «гостей» и неслышно передвигался по коридору, а чей-то голос доносился всё ближе и отчётливее, и казался подозрительно знакомым. Пока поезд миновал туннель, видимость значительно ухудшилась и слизеринец не рассмотрел лица тех, кто о чём-то спорил на повышенных тонах. Генри не подумав, взмахнул палочкой и синий луч устремился в парня в чёрной мантии, благополучно разбиваясь об невидимый щит, который тот успел поставить. — Бауэрс? — Эдди в каком-то неверии приоткрыл рот, смотря на того, кто чуть не раскрошил его голову как деревянные доски. — Каспбрак? — так же, но намеренно удивлённо, спросил тот. Ричи мимолётно приподнял уголок губы, его веселила эта маленькая стычка. — Остолбеней? Серьёзно? Может сразу непростительными бросаться будешь? — на лице брюнета виднелось удивление, которое плавно перерастало в злость. Ричи не спешил убирать палочку, предусмотрительно наставив её на Бауэрса. — Ты что тут забыл, Тозиер? — Генри нервно пробежался взглядом по нему, и мимолётно по Каспбраку. — Еду в школу, в слизеринском вагоне, это разве странно? — С чего бы, в такое время? — Бауэрс всё ещё держал палочку наготове, нацелив её на Тозиера, c решимостью в глазах смотря на того. — Вас тут быть не должно. Никто из них не спешил опускать палочки, ведь каждый знал безумный нрав друг друга и не мог предположить, чем всё обернётся. — Я не думаю, что ты здесь случайно. — Я задал тебе вопрос. В голове Ричи яркой вспышкой пронеслась мысль. Могло ли это совпадение быть случайным? Вряд ли, учитывая время и обстоятельства. И после выстроилась общая картинка, после чего он предположил, что вероятно парень тут по той же причине, что и он сам. Тозиер знал об их связи с Греем, так что не побоялся задать вопрос напрямую. — Тебя Грей прислал? На секунду Генри потерял бдительность, конец палочки опустился, а взгляд совсем чуть смягчился. Ричи шагнул к нему и тыльной стороной кисти отодвинул палочку, направленную на своё лицо чуть в сторону. — Оказывается, и ты тоже? — Генри осмотрел Ричи, а у последнего сложилось впечатление, что тот словно видел его впервые. Бауэрс размышлял о чём-то доли минуты, чтобы после резко взмахнуть палочкой и наставить её на горло брюнета, мягко, словно не собирался нанести вред. Ему всего лишь нужно было убедиться в том, что Тозиер не собирается ему врать. — Что тебе сказал Грей? — Мракоборцы. Которые не должны добраться до Хогвартса, — Ричи глазами проследил как тот убрал палочку от него и кажется, окончательно остыл. Разговаривали они о чём-то своём, намеренно не вдаваясь в подробности при присутствии Эдди. — У тебя есть? — он немного выждал паузу в конце предложения для намёка. — Нет. Как и у тебя, полагаю? — тот положительно кивнул, а после вопросительно мотнул головой в сторону Эдди, вздёргивая при этом брови. — А что насчёт него? — Генри бросил взгляд на затихшего Каспбрака. — Что насчёт мракоборцев? — брюнет уклонился от ответа, переходя к более важному. Гриффиндорец молча наблюдал за развернувшейся, практически немой, сценой, расслабляясь о того, что его более не хотят убить, присел на кожаный диванчик. Двое обговаривали что-то, но парню были слышны только обрывки шипящих фраз, поэтому и перевёл взгляд в окно, и мелькающие за ним фонари. — Их трое. Седьмой вагон, тот который общий. — И какой у нас план? — Нам нельзя врываться туда. Поэтому…одного нужно как-то выманить в другой вагон или в тамбур, — Генри попробовал сориентироваться на ходу, пытаясь показать, что всё почти под контролем. — А дальше? — А дальше, Тозиер, эффект неожиданности, который и сыграет нам на руку, — Бауэрс усмехнулся, чувствуя прилив уверенности. — Сейчас мне нужно, чтобы ты просто посидел тут. — Ричи уже обращался к Каспбраку, а тот, откликнувшись, повернул голову. — Ладно, — хоть он и соглашался, но изо рта уже рвались наружу куча противящихся вопросов. — Даже если услышишь много странных звуков, — успел вставить Генри, и ухмыляясь проделанной работе, он устремился к выходу из вагона. — Ч-что? Какие ещё звуки? Эдди вдохнул поглубже, но в этот же момент заглядывая в глаза цвета зёрен кофе, гриффиндорец немного унял свой бушующий пыл. Понимал, что его паника, а к тому же куча лишних вопросов не имеющих смысла, сейчас не принесут никакой пользы. — Ричи, там опасно? Просто скажи. Тот, хоть и промолчал, но ужасающе безэмоционально, подтверждая мысль, качнул подбородком. — Там может случится что-то такое… — голос юноши дрогнул и он молча проглотил фразу. — Я ведь могу помочь. Ричи легонько похлопал парня по плечу, бросив короткое «Оставайся тут, или потом просто, как обычно, выйди на станции Хогсмид». Тозиер покинул вагон, задвигая за собой дверь.***
— Что за шум? — женщина прислушалась и не отрывая взгляд от Ежедневного пророка задала вопрос напарникам, сидящим напротив. — Мы же со школьниками едем, дети дурачатся. — Сходи и посмотри, — она взглянула на молодого парня и закинув ногу на другую, начала нервно покачивать ей в воздухе. — Тебе так нравится меня гонять впустую? — Тебе вообще что-нибудь можно доверить, Фрэнк? — женщина бросила на него мрачный взгляд и вернулась к чтению. — Ты даже с шумными подростками разобраться не можешь. Молодой аврор показательно громко закрыл за собой дверь и вышел в коридор, идя на шум который доносился из соседнего вагона. Он не проявил предусмотрительность, наивно полагая, что его доводы о детях верны, поэтому и не ожидал что когда он раскроет дверь ведущую в тамбур, его резко схватят за воротник пальто и с силой приложат об металлический косяк двери, отчего в глазах резко потемнело и он даже не успел понять, что произошло, как в следующий миг его поразило обездвиживающим заклинанием. — Бомбарда максима! — дверь ведущая в плацкартный вагон, в котором оставались ещё двое, с грохотом отлетела на метр вперёд, оставляя столб едкой пыли и являя их взору помещение с тусклым освещением. Лишь на считанные секунды в воздухе повисла абсолютная тишина, а дальше всё произошло слишком быстро, и требовало резкости действий с двух сторон. Авроры не стали даже разбирать того, кто на них напал, им нужно было лишь защититься и уничтожить, поэтому в парней один за другим посыпались заклинания, и они едва ли успевали ставить защитные чары. Поезд не сбавлял скорость и никто подумать не мог, что в одном из вагонов развернулась настоящая битва. Яркие всполохи прорезали пространство, и в один момент Генри заметил как вспышка света пролетела мимо него, с треском врезаясь в стену вагона и порядком разрушая его, отчего едкая пыль взметнулась во все стороны. Он в ужасе округлил глаза, понимая что попади оно в него — разлетелся бы на кусочки. — Экспульсо! Синий луч попал в грудную клетку Бауэрса, потерявшего внимательность, и буквально пригвоздил его к стене вагона. — Может ты уже соберёшься? Генри отдалённо, сквозь призму болевых ощущений услышал голос Тозиера, пока перед глазами всё поплыло от удара, а он медленно сползал по стенке вниз. Он увидел как женщина двинулась к нему, вероятно считая, что он уже бессилен. Внутри парня внезапно что-то щёлкнуло. Он никогда не замечал, когда он переходит грань состояния от гнева до полного безумия. — Эверте статум! — сжав палочку в руках выкрикнул Генри, наблюдая как противница отлетела на несколько метров, и он пользуясь моментом, оттолкнулся ладонью от пола, поднимаясь и игнорируя боль разливающуюся по всему телу. С уголка его рта протянулась тонкая полоса крови, которая стекала по подбородку к шее, неприятно опаляя её, а в груди ощущалось такое жжение, что тяжело было вдохнуть. Пока женщина не успела схватить палочку, он направил на неё свою, ощущая неконтролируемый прилив ярости. — Круциатус! — Генри с упоением наблюдал за тем как дёргалось от боли чужое тело, медленно подступая к нему. — Ты, блять, слишком рано расслабилась, — сорвалось с его губ ядовитым и торжествующим шёпотом. — Круцио! — повторил парень и был почти уверен, что слышал, как ломается чужой позвоночник. Он никогда не думал что будет так удовлетворён тем, что чужая жизнь буквально в его руках и он может ей распоряжаться.***
Оставшись в неизвестности, Эдс молча уставился туда, где пару секунд назад был парень, ожидая чего угодно, знака, звука, хоть чего-то, что могло бы означать их возвращение. Последняя фраза колола своими шипами прям поперёк горла. До последнего момента это воспринималось как какая-то шутка в духе зелёного факультета, и он до конца сохранял свой малость наивный настрой. Юноша так долго смотрел на дверь, что начинало уже подташнивать, а стены вокруг давили, вынуждая парня подняться, и идти вслед слизеринцам. Крепко схватившись за ручку, юноша ещё размышлял насчет того, стоило ли ему туда идти, но как только по вагонам раздался звук, сравнимый с тем заклинанием Бауэрса врезавшегося в деревянную стену. Это и вынудило мальчишку, забыть слова слизеринца, тут же сорваться с места, и отправиться на источник шума. Через пару вагонов он, кажется, встал перед нужным: оттуда доносился слегка повышенный по тону голос, принадлежащий Бауэрсу, а затем яркая вспышка голубого света бросила лучи в маленькое окошко двери, освещая собой тамбур. Незамедлительно, Каспбрак проник внутрь, с выставленным перед собой магическим щитом. Эдди не успел сделать и шагу, как на него брызнуло что-то тёплое, стекающее вниз по щеке, а после рухнуло к ногам: медленно сморгнув жидкость попавшую на ресницы, перевёл взгляд вниз, обнаруживая распластавшееся тело мужчины, хватавшийся за горло обеими руками, немо открывая посиневшие от нехватки кислорода губы. Тот был бы и рад что-то сказать, но его горло занимала хлюпающая кровь, выливающаяся из перерезанной от уха до уха шеи. А Генри быстро сложил раскладной нож, словно ничего не произошло, запихнул во внутренний карман мантии. Мальчик встал как вкопанный, он впервые стал свидетелем убийства. Его замутило от всей выливавшейся на его ботинки крови, поэтому резко подтянул рукав мантии к носу, вдыхая аромат сохранившегося запаха одеколона. Шумно сглотнув, выставил свою палочку вперёд, — и вовремя, на него тут же налетело какое-то заклинание упираясь в щит, но по вспыхнувшему цвету, предположил бы, что это — парализующее. Ричи в ответ выпустил в мракоборца луч света, а после и ещё один, заставивший мужчину покачнуться и упасть на колени. Но опытный маг, участвовавший ни в одной вылазке, мигом поднялся и принялся беспрерывно закидывать Тозиера заклинаниями. — Брахиабиндо! — единственное, что успел выкрикнуть Бауэрс, перед тем как вагон наполнил бурый дым и хлопок, прозвучавший оглушительно громко для закрытого пространства. Эдди закрыл уши ладонями, но вскоре прозвучал и второй хлопок. Гриффиндорец пытался осмотреться, и выискать взглядом Тозиера, не понимая что случилось. Во рту першило из-за дыма, а глаза слезились из-за маленьких частичек летающих в воздухе, только спустя минуты две дым начал развеиваться. Уже труп, валялся у него под ногами, а Бауэрс находился позади стоящей на коленях женщины, нависая и крепко прижимая лезвие ножа к горлу. На том уже проступили пара капелек, и несколько скатились под ворот мантии. — Что вам известно? Говори. — Бауэрс внезапно крикнул ей в ухо, а мальчик дернулся. Женщина плотно сжала губы в бледную полоску, не проронив и звука. Каспбрак обвёл помещение взглядом, выискивая слизеринца, со страхом того, что тот может лежать где-то, как этот человек. — Он пошёл за ним, надеюсь, вернётся. — словно понимая немой вопрос гриффиндорца, ответил Генри. — Давай! Думаешь, если мы знали о том, что вы появитесь тут, не узнаем того, что вам известно? Погибнет же меньше ваших, выбирай. Та нервно повела плечом, прокручивая руку, которая затекала под заклинанием связывающего запястья, всё ещё ощущая боль в ней от непростительного заклятия. Генри крепче перехватил напряжённую шею, намеренно дёргая на себя, из-за этого плечи той более неестественно выгнулись — Каспбрак, обыщи её. Руки мальчика нерешительно потянулись к одежде под пальто незнакомки, ощупывая карманы. — А что я должен искать? — Что-то похожее на документ. — Генри прижал нож, который уже врезался в кожу, и оставалось всего ничего, чтобы разрезать её. — Не дёргайся! Сопутствующий документ был найден в тайном кармане пиджака, и он ловко продемонстрировал его, зажав листок средним и указательным пальцами. — Отлично, а теперь прочитай что там написано вслух. Письмо было написано от руки директора их школы, и гласило то об уже известных ему и Генри убийствах детей в школе. Альбус просил о помощи министерства, и у их специалистов. А так же, упомянул о двух школах, гостивших на данный момент в Хогвартсе, и он бы не хотел чтобы их школа прославилась плохой репутацией. Когда Бауэрс попросил сохранить листок, он сложил его вдвое, после спрятав в карман. — Отвернись, — Эдди понял, к чему клонил слизеринец, но какая-то настойчивость внутри заставляла его стоять неподвижно. Со странным интересом смотреть, как тонкое лезвие ножа прорезает человеческую плоть, и как оттуда мигом полилась багровая жидкость, разливаясь лужей на красном ковре. Когда тело с грохотом повалилось на пол, старший мимолётно осмотрел Эдди, с примесью каких-то подозрительных искорок в глазах. — О, это не всё. Я ещё не закончил, — в голову пришла отвратительная, но до ужаса заманчивая мысль. Слизеринец взялся за ворот плаща женщины и потянул её за собой. Он возможно и не стал бы этого делать, но не хотел оставлять после себя такие следы. Парень тянул тело до тамбура, и в глазах вспыхнуло нездоровое безумие, когда он увидел то, что ему нужно было. Котёл, который отапливал весь поезд, был прямо перед ним. Парень откинул металлическую крышку, смотря на то как внутри бушуют языки пламени. Безумная улыбка исказила лицо и Бауэрсу пришлось приложить усилия, чтобы чуть приподнять её и в следующее мгновение скинуть прямо туда, в горячие всполохи огня. Он пребывал в немом восхищении ещё некоторое время, смотря на то, как сгорает чужое тело, и ощущая как по его собственному пробегает волна удовольствия. Мантия слизеринца совсем потеряла вид, была вся в пыли и крови, в чужой и в его же, по лицу в некоторых местах струйками стекала алая жидкость, а в области грудной клетки ощущалось неслабое жжение, но его мало это волновало. Главное — он справился с тем, что должен был сделать. Он вернулся в вагон, всматриваясь в Каспбрака, всё ещё пребывавшего в шоке от происходящего. Но мальчика пристальный осмотр не смутил, просто его проигнорировав, прошёлся чуть вперёд к сиденьям, находящимся дальше всего от этого безумия. Следом подошёл и Генри, но сел параллельно ему на правый ряд. — Так что, Эдди, нам теперь ждать тебя в наших рядах? — Генри скептично прыснул, вытирая рукавом мантии лезвие ножа. — Нет, это случайно произошло. А в чьих вы рядах? Грей? — гриффиндорец развернулся торсом к Бауэрсу, скромно подвигаясь на край сиденья. — Да. — тот скептично оценил чистоту ножа и, сложив его, закинул в карман. — Не советую тебе так просто, шастать за Тозиером по пятам, по таким заданиями. Безрассудно можно лишиться жизни на них, а ты даже не с нами. Глупо. И он был бы и рад что-то сказать, но больше сейчас беспокоила длительность отсутствия Тозиера. — Думаешь, что-то случилось? — Меня это не должно волновать, тут каждый сам за себя думает, Каспбрак. Но к твоему облегчению, владеет заклинаниями он лучше меня, так что подождём, а пока нужно придумать как избавиться от тела. Но для начала, — он достал из совершенно противоположного кармана, пару пузырьков, как из кабинета для профессора Грея, хотя по последним обстоятельствам, так скорее всего и было, подойдя к мужчине, вырвал у того клочок волос. Юноша хоть и представлял зачем примерно это нужно, но слегка скривил губы. Забавно, не так ли? В момент когда никто этого не ожидал, в помещении вновь раздался знакомый хлопок, отчего двое находящиеся в нём, характерно дёрнулись. Ричи, появившись из ниоткуда, тут же привалился ладонями к маленькому столику, которые были расположены у каждого из диванов. Низко наклонив голову, тот учащённо дышал, иногда сбиваясь, шипя что-то сквозь зубы. — Ричи, что случилось? — Осторожно спросил юноша, подходя ближе. — Я надеюсь ты сделал всё, что нужно. — сухо отметил Генри, сидя в противоположном конце вагона, даже и не поднимая головы на появившегося брюнета. — Так, садись, живо. — произнёс шатен, стоило заметить мокрую ткань на боку Ричи, а прикоснувшись заметить, как на кончиках пальцев остались влажные красные пятна. Эдди тут же вспомнил нужное заклинание, которое часто использовали медики в больнице святого Мунго, когда мать привозила его туда в панике из-за рассечённого лба. А так же призвал к себе в руку пузырек с лекарством из его личной аптечки под кроватью. Когда Тозиер уселся на столе, Каспбрак, попросив приподнять Ричи свитер, наклонился так, чтобы его лицо оказалось прямо напротив раны, рассматривал ужасающую гематому на правом боку юноши. С глухим хлопком, пробка была вынута, а зелье стало пениться после нанесения на кожу, начав впитывать в себя всю багровую жидкость и погружаться куда-то под кожу. Тозиер шумно вдохнул, ощущая сильное пощипывание в области раны, но так же с интересом рассматривал Каспбрака в действии. Тот невозмутимо вытер его же кровь со своей щеки, и продолжил обрабатывать рану, теперь используя то самое заклинание. — Ты собрал материал? — брюнет обращался к слизеринцу за его спиной. — Да. Полагаю, ты тоже, — почти что неслышно Бауэрс угукнул, дав понять, что сделал это. Когда Эдди закончил обрабатывать рану, и та даже немного затянулась от всех манипуляций парня, гриффиндорец сначала осмотрел работу, а после одёрнул свитер. Слизеринец спрыгнул со стола и направился к телу мужчины, серый костюм которого уже пропитался кровью. Мантия парня от столь резких движений разлеталась, цепляясь за углы диванчиков, на мгновение накрывая колени Эдса, но тут же сползая. Наклонившись над застывшим лицом, сохранившим гримасу страха и боли, тот всматривался в него довольно продолжительное время, и только самому Ричи известно зачем он это делал. Но и Эдди, с таким же интересом наблюдал за возникшей сценой, думая о том, что скорее всего это было что-то личное, находящееся настолько глубоко в юноше, что мальчик ничего не решился сказать, да и когда Ричи встал — тут же отвёл этот самый взгляд. — Делетриус. — сгусток магии вылетевший из палочки и попавший в тело, заставил последнее рассыпаться на мелкие частички, словно песок в песочных часах, а после раствориться в пространстве. Эдди, даже спустя время, было странно быть свидетелем всего этого. Ричи вместе с Генри то, как они убивают, да и то, что Грей не простой учитель, конечно удивило парня, но сейчас эмоции потихоньку начали стихать. И после долгого нахождения в компании с ними, всё это стало каким-то обыденным. Когда вагон был полностью очищен и восстановлен, на этом их задание было окончено, так что они уже собирались покидать поезд. — Подождите, — Эдди аккуратно нарушил тишину. — А как же машинисты? Они ведь общались с ними… Хоть юноша и не был введён в весь курс того, чем занимаются слизеринцы, но предположил, что раз они всё зачищают, и добиваются прежнего вида объектов, то остается странным, что машинисты всё ещё были в курсе находящихся в поезде мракоборцев. Они сошлись на том, что Генри сам сотрёт рабочим память, заставляя тех доехать до школьной станции, а потом просто поехать обратно. А Ричи и Эдди, выйдя в тамбур, стали на самом краю, в открытой двери: ветер со свистом влетал им в лица, развивая волосы и не застёгнутые мантии. Сделав шаг так, чтобы носок их туфель навис над стремительно проносящейся землёй, Ричи протянул свою ладонь: — Держись за меня. — и Эдди, послушавшись, крепко схватился за неё, ожидая того самого странного впечатления от его первого полёта. Их двоих обволок чёрный дым, перехватило дыхание, и тут они поравнялись с несущимся паровозом, разгоняясь, и этот красный, размывающийся на скорости поезд так захватил внимание мальчика, а после, сквозь чуть приоткрытые глаза, он смог рассмотреть Ричи, но ветер тут же задувал в глаза, заставляя те слезиться, и прикрыть их снова, дабы сморгнуть влагу.***
Марсез своими словами не внушал никакого доверия всё больше. Большинство его сторонников превратилось в крыс, а другая часть трусливо убежала. Остались только те, кто-либо безумно верил в его идеи, либо же для своей выгоды. Тёмный маг прекрасно мог контролировать свои мысли от него, и уже давно избавился от самых секретных, спрятав в пузырьки, Грей в этом не сомневался. Это и подозрительно. Но пока, пускай думает что остаётся верной правой рукой. А Билли, удивительно, что удалось снова не зациклиться на этих внутренних ощущений этого мальчонки. Хоть он и использовал эту оболочку много лет, замечая много красноречивых взглядов, но всегда располагал людей к себе именно магией, не рассчитывая только на внешность. Но чтобы какой-то мальчик, да и на того не действовала его магия очарования, которую он успешно применял на большинство людей в этой школе, но позже замечая, что парень ведёт себя не как большинство, и в результате дальнейшего анализа, и, например, их разговора, это подтвердилось, что-то исходило от самого ученика. В Билле однозначно не хватит сил, дабы обойти его магию, даже не то что обойти, он элементарно не знает таких заклинаний. Да и что-то кроме его инстинктов убивать и охотиться, появилось что-то ещё. Какое-то странное желание. Так сосредоточившись на мальчике, ну хорошо хоть не чувствах того, что в ушах уже начал отдавать ритм чужого сердца… а поймать и съесть всё так же не хотелось. — Мистер Грей, ч-что с вашими глазами? Раздалось где-то так далеко в сознании, но расслышав тихий голосок, повернулся к источнику. — Одна из редких болезней магов, магия соперничает с цветом радужки, — удобный ответ, так ведь? Не в первый раз ему задают такой вопрос, и он уже давно придумал как на подобное отвечать, хотя истина и была где-то рядом. — Закончил? — Билл оценивающе посмотрел в тетрадь и в завершение кивнул. — Ну, значит, ты можешь быть свободен. Билл замешкался, руки застыли в движении, так и не закрыв книгу, он так боялся идти сюда, боялся что Грей снова будет говорить все эти вещи, смеяться над ним, но он попросту ведёт себя никак. Разве что ярко-оранжевые глаза выделялись. Странно, он никогда не слышал о каких-либо болезней магов… — Вы не хотите н-ничего об-бсудить? — А что ты хочешь обсудить, Билл? Мальчик попытался понять Грея по выражению его лица, считать хоть какие-то эмоции, но эта миссия с треском провалилась. Весь его вид показывал, что он очень заинтересован складыванием книг, и ничем более. Говорит ли он серьёзно, словно ничего такого, что удостоилось бы обсуждению не произошло, либо он злится на него… Профессор складывал книги, попутно очищая кляксы от зелий в них заклинанием. Гриффиндорец нерешительно подошёл, взяв одну из них, и положив её в общую стопку Грея. — П-простите, если я обидел вас. — мальчик закусил губу, молясь чтобы мужчина не злился. Но это так же не сработало. Что же такого могло вчера произойти, что Грей так молчалив… Его поцелуй с братом? То что он подслушал разговор? Что он сам обиделся и накричал? Возможно то, что ударил его по руке, но всё же этого удара было бы недостаточно, как и всего вышеперечисленного, чтобы повлиять на эмоциональное состояние профессора. Всё было не то. И тут его как будто обдало кипятком, и всё сложилось воедино. Рассуждал он в правильном ключе, но не оценивал ситуацию целиком. Эмоции тогда так захлестнули мальчишку ведь то, что профессор знал столь интимные моменты его жизни, мысли, даже несмотря на то, что многое и сам рассказал, ему просто стало не по себе. Даже не от того, откуда тот это выяснил, а то что Грей произносил это, мог этим упрекать, пользовался, говорил это ему. Что кое-что он засунул на второй план. Эта чёртова и странная привязанность к мужчине, не давала покоя несколько недель, так без нормального объяснения откуда она вообще взялась. Просто и внезапно, и вот он уже в ванной или туалете, близок к разрядке. О, Мерлин, Грей даже ничего не сделал, просто пытался учить его, а он… Было стыдно, но ведь в такие моменты, в спальне под одеялом о таком и не думаешь, зациклен лишь на своих желаниях, ему просто хотелось. Хоть тогда все ненужные мысли и были отброшены в голове, сейчас они успешно, не стыдясь появлялись в голове. Ему было страшно решиться на такое, но если он не сделает, означает что он просто ребёнок, который струсил, словно какой-то подросток перед объектом своего воздыхания, который убегает стоит последнему заговорить. Хотя, так по сути и было, но в голове юноши это звучит более гласно. Наверное, всему этому послужило именно такое их первое близкое знакомство, по своей воле он бы ни за что не записался бы на зельеварение. Внезапно юношу выкинуло из мыслей, и по лицу Грея, который всё так же изучающе глядел на мальчишку, попытался понять как долго он молчит. Чуть прочистив горло, неуверенным и таким робким движением руки дотронулся до ладони профессора, пытаясь сплести пальцы. От знакомых ощущений в груди что-то начало зарождаться, переливаясь в лёгкие вплоть до кончиков пальцев. Тот не отстранился, покорно расслабляя руку наблюдая из-под полуприкрытых глаз за парнем, а мальчик разглядел в них маленькие огоньки, хотя возможно это была та уникальная черта мужчины. Спустя долю секунды, неожиданно даже для Роберта, прижался к его губам. По мальчишескому телу прокатилась дрожь, осознавая что он сейчас сделал. Боязливо мальчик прошёлся языком по тёплой и сухой нижней губе мужчины, от такого действия на ней появился влажный блик. Мужчина в свою очередь лишь разомкнул губы, давая свободу действий юноше. Замерев, он пока изучал действия ученика, робкие попытки поцеловать его настойчивее, как одну руку юноша нерешительно положил на шею, пытаясь пальцем отодвинуть мантию, и прочие слои одежды, дабы соприкоснуться с кожей. Только когда почувствовал неуверенность парня на что он ему не отвечает, уже собиравшегося отстраниться прижал к себе. Развернувшись так, чтобы теперь бёдра Билли упирались в стол. Мальчик столь тяжело дышал, что при каждом вдохе грудь соприкасалась с торсом Роберта. Стоило мальчишке еле слышно зашипеть, от более грубого толчка о столешницу, брюнет ловко опустил свою ладонь на чужое бедро, подсаживая его на стол, удобно устроившись между худых ног. Холодная ладонь пробралась под тёплый серый свитер, и теперь бесцельно блуждала по его спине, задерживаясь на выпирающих позвонках. Грей оторвался от просящих красноватых губ, глядя с ухмылкой на лицо залитое краской. — Ну вот, Билли, ты выглядишь намного лучше, когда ты смелее и не психуешь, — он широко улыбнулся, и неожиданно для мальчика, ладонью провёл от лопаток к пояснице, гриффиндорец дёрнулся и поддался вперёд от назойливых пальцев. — Если вы в-всё знали, п-почему ответили только сейчас, и почему ответили в-вообще? — Я и не отвечал, — положив и вторую руку на поясницу он подвинул юношу ближе к себе, так что между ними практически не оставалось свободного пространства. — Но, я не против твоей первой юношеской влюбленности. — Но вы не моя п-первая юношеская любовь, п-профессор. — Билл серьёзно свёл брови, так что пролегла глубокая морщинка, а мужчина провёл по ней пальцем. — Ну, тогда ладно. — маг чуть отклонился от мальчика, отмечая как хорошо тот выглядит с разведёнными ногами и влажными губами. Пока мужчина пустил смешок себе под нос, и уже привычно начал осматривать его, в этот момент в юношеском теле ощутилась странная нехватка только появившихся касаний. Грей сразу же почувствовал робость мальчика, и как тот уже практически соскользнул со стола, только всё ещё упирался пахом о его, оставаясь зажатым между мужчиной и деревянным изделием. Мальчик слегка коснулся Грея давая понять, что он хочет слезть, ведь сидеть в такой позе просто так, и смотреть друг на друга, было слишком для мальчика. Обратив внимание, на импульс под кожей, ведь только для юноши он практически не коснулся кожи, но для Грея, словно около кожи взорвалась целая галактика, задевая высокой температурой нервы. — Так быстро хочешь уйти? Тебе нужен был простой поцелуй? — Грей намеренно говорил обидчивым голосом. — Вообще-то, и правда, не т-только он. — Билл быстро забыл о том, в какой позе сидит, только удобнее устроившись, он посмотрел на Грея, уже полностью вовлечённый в последующие слова. — Я так и не знаю ч-что сказать Джорджи, я боюсь. Б-боюсь, что всё исп-портил. — Билли, я уверен, что твой брат просто ждёт момента, когда ты будешь готов, поэтому иди, и поговори с ним. — Но, о чём говорить? — Билл понуро опустил голову. — Билл, то, что действительно хочешь сказать — правду, — Грей на секунду снова задержал взгляд на ученике, но вспомнив слова мальчика, который в первую очередь сомневался насчёт их отношений, стал мягче, проведя пальцами по затылку ученика. — А, ты об этом. — Что? С-снова были у м-меня в голове?! Я же п-прямо перед вами стою, пр-профессор. — мальчик укоризненно пробежался взглядом по мужчине. — Ты можешь сказать то что давно хотел, и вы с ним можете делать то, что хотите. Билл бы и хотел, чтобы всё было так легко, однако внутренности сжимались, стоило подумать о том, как он просто подойдёт к Джорджи. Он думал, что все эти разговоры начнутся ещё года через три, и они будут обсуждать девчонок из их курсов, а не их самих. Он всё ещё оставался его младшим братом, и смотреть на него в новом понимании, было как-то странно. Обычно первой мыслью о брате было то, как мальчишка смеётся с его шуток, а теперь — тот момент, как губы брата только-только отстранились от его. — Не бойся, ничего настолько плохого не может случиться, — тонкие пальцы подцепили острый подбородок, и слегка подняли голову парня. А ярко-розовые губы уже приоткрылись, и профессор улыбнулся глядя на такое невинное действие. Лишь на секунду прислоняясь к тёплым и мягким губам, напоследок слегка вобрав нижнюю губу, слегка прикусывая, Грей мокро оторвался. После поцелуя мальчик, буквально светившийся, вышел из кабинета, напрочь забывая о книгах, улыбаясь, и касаясь холодными руками щёк, дабы убрать жар в них.***
Весь замок стоял на ушах, повсюду бегали ученики нацепившие на себя всю атрибутику любимой команды: шапки, шарфы и флажки — чем больше, тем лучше. И сейчас все, успешно проигнорировав обед, собирались компаниями, чтобы поскорее оказаться на трибунах и занять лучшие места. Во всей этой буре из учеников, Билл на удивление нашёл младшего брата, хотя уже даже не ожидал увидеть знакомых. В подземных туннелях под самим полем, откуда был единственный выход к башням, и выход на поле игрокам, где сейчас и толпились все в большой очереди. Где-то тут и были комнаты для команд, но это единственное место которое Билл плохо знал, так как попросту не бывал здесь, и не увлекался спортом, как и никто из его друзей. Зал был приятно освещён тёплым светом исходящим от факелов на стенах, на них же висели флаги школ, и разумеется, школ гостей. Старые мётлы валялись кучкой под стеной, а на специальной вешалке именные мётлы почётно хранили память о лучших, знаменитых игроках Хогвартса. Денбро с интересом рассматривал кубки в небольшой комнате наград, те гордо стояли на высоких полках, да и не только ему это было интересно: туда-сюда бесцельно слонялись несколько молодых людей, просто ждавшие знакомых, и когда рассосётся очередь. Там он поворачивая за небольшую загородку перед витриной с фотографиями, заметил Джорджи, стоящего напротив турнирной таблицы. А после, в темноте разглядел странный чёрный плащ напротив мальчика. Юноша подошёл поближе, внимательно рассматривая того мужчину, это был именно тот маг, которого юноша часто видел общающимся с Греем, теперь он о чём-то говорил с его братом. Мужчина встал на одно колено, абсолютно не обращая внимание на то, что мантия погрузилась в глину под ногами, похлопывал ладонью по худой руке Джорджа, это и заставило старшего ускорится, и подойти к странной паре. — Вам ч-чем-то п-помочь? — вполне невинно спросил Билл, перекладывая свою ладонь частично поверх ладони мужчины, и тот словно обжёгся, резко убрал её. — Нет, Билли. Вот, узнавал у молодого человека в какой башне сидят гости, — он улыбнулся, а в тёмных глазах появились и заиграли яркие пугающие искорки. — Малыш Джорджи мне с этим здорово помог. У тебя умный брат. Билл даже не успел ничего ответить, как его мягко оттолкнул в сторону Грей, а брат сам отскочил от мужчины поближе к Биллу, и он поспешил увести его подальше. — Нехорошо использовать легилименцию против тех, кто о ней слышал только в рассказах, Марсез. Билл с братом не успел отойти на достаточное расстояние, поэтому старший услышал начало разговора, и услышанного было достаточно, чтобы усилить скверное представление о госте. — Д-джорджи, ты как? — это действие Марсеза так сильно возмутило Билла, что и сам от себя не ожидал такой бушующей внутри злости. Ситуация пробудила какое-то странное чувство, о котором мальчик пока не слышал, но если бы ему кто сказал, что это было ревностью. Юноша вдыхал больше воздуха, стараясь охладить тело, в итак достаточно холодном помещении. Джордж пожал плечами, совсем не понимая такого оживления вокруг его персоны. — Что он от т-тебя хотел? — Билл, он не скажет. — в разговор вмешался Грей, оборвавший не успевшие вырваться изо рта слова Джорджа, и тот мигом закрыл его. Роберт имел в виду то, что младший буквально ничего не знает, и для него мужчина и правда просто спрашивал дорогу, но чтобы что-то узнать необязательно спрашивать… Крэйндж всегда действовал по своему, какому-то скрытому плану в голове. Раньше с этим не возникало проблем, ведь казалось, что мужчина, тогда ещё молодой, только показывает себя, просто неуверен в своих действиях, но сейчас это всё более походило на безумие. Он совсем ничего не боялся, действовал по большей степени неразумно и открыто, как казалось на первый взгляд, но позже это обретало более ужасающие черты. Сейчас, так даже Роберт, мягко сказать, удивлялся подобному. Но во время их вчерашнего разговора, тот пообещал покинуть замок сегодня, хоть что-то и подсказывало, что просто так подобная развязность мужчины хорошим не закончится. Можно было бы и совсем просто поступить… но пока ему не хотелось пренебрегать подчинёнными. — Билли, я ведь не знал тогда, что так нельзя. Прости, я бы так не сделал. — Нет, нет, нет, — гриффиндорец замотал головой, вынуждая юношу замолчать. — Джорджи, ты н-не д-должен извиняться. Старший встал напротив мальчика, скрывая их от посторонних глаз, переплетая худые пальцы с покрасневшими от холода пальцами Джорджа. — Это я д-должен. М-мне было неп-привычно, понимаешь… — юноша даже не знал как объяснить своё поведение. Он ведь просто не знал что делать дальше, попросту боясь как-то по-новому взаимодействовать с братом. — Билли, мы ведь с тобой двенадцать лет живём вместе, думаешь я не изучил полностью твоё поведение? — мальчик озорно улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов. — Но я не д-должен был целовать т-тебя, а потом игнорировать. Знаешь, один довольно з-забавный случай, дал мне это п-понять. Гриффиндорец ухмыльнулся, вспоминая тот самый случай, первый поцелуй с кое-кем, который и дался ему с трудом, и как он чуть не начал игнорировать Грея, но хорошо, что вовремя осознал, какой он придурок. «И что это за забавный случай, позволь узнать?» Грей появился так неожиданно, что Билл дёрнулся, а младшего, который так внимательно слушал брата, напугало это не меньше. Денбро повертел головой, но так и не обнаружил обладателя голоса, поэтому решил что ему показалось. Джорджи заметив, что Денбро старший снова сфокусирован на нём успокоился, и неуверенно начал: — Так мы теперь можем целоваться? Такой совершенно невинный вопрос о поцелуе уже дважды ставил его в тупик. «А ещё могу поцеловать своего профессора» — снова прозвучало в его ушах. — Д-д-да, Джо-рдж, можем, — юноша нежнее перехватил руку, слегка поглаживая, утешая мальчика. — Но не с-сейчас, Джо. Старший направил брата вперёд в очередь, осторожно держа за руку, и пока на них никто не обратит тут внимание, не собирался отпускать. Хоть для остальных глаз это выглядел бы как обычный жест, но сам Денбро, зная что за ним скрывается, слегка трясся от волнения. «Видишь, и не так страшно было» Почему только мужчина может вот так просто врываться, и звучать в его голове, а он нет? С непривычки гриффиндорец злился, когда вновь рефлекторно вертел головой. «А зачем тебе? Будет мотивация прийти лично, а не бросать внезапно мои дополнительные занятия» То, как быстро и стремительно развивались их отношениях для парня, который только в тайных нерешительных мечтах надеялся на это, заставляло задуматься о реальности происходящего, да и о своей нормальности тоже иногда. Отношения ли это — об этом они пока как-то не разговаривали, Грей упоминал только его влюблённость… Хотя наверное и стоило бы обсудить это вначале, прежде чем лезть целоваться. Мерлин, за один день он поцеловал и Грея и Джорджи. Из-за вспыхнувшей картинки перед глазами, у брюнета вырвался нервный смешок. Мальчишка серьёзно задумался, голубые глаза уже не следили за игрой, только рядом стоящий Джордж иногда дёргал его за рукав, когда команда Дурмстранга забивала гол. Денбро нахмурился, пытаясь понять такое странное для него поведение, а так же мысли самого профессора, но пока, это удавалось только одному из них. Неужели профессору не кажется странным поведение его ученика, который сначала искренне и переживая рассказывает о чувствах к брату, а потом целует своего преподавателя? Тут парнишка отметил для себя, что сейчас Грей молчит в его голове, и когда в мгновение осознал, что возможно для тех ответов ему были доступны его мысли, мальчик тут же покраснел, чуть не выронив шарф гриффиндора, прежде гордо державшийся над деревянными перилами. И все силы вложил дабы зациклиться на игре, ни о чём таком не думать, только каждую секунду переживал услышать какой-нибудь, очевидно колкий, в характере мужчины, который точно заставит отхлынуть кровь от лица ответ.***
Снежные тучи лишь изредка расходились, являя зимнее солнце. Погода так и не улучшилась и в любой момент на поле мог обрушиться снег или же дождь, однако это никогда не влияло на проведение матчей. Места на трибунах постепенно заполнялись и со всех сторон доносились шумные разговоры, разбавляемые возгласами болельщиков, которые начали восхвалять своих фаворитов ещё до того как они появились на поле. Судьи уже размещались на местах, обговаривая какие-то нюансы игры. Команды готовились, пока вдоль поля расхаживала Роланда Трюк, кидая своими ярко-жёлтыми глазами молнии в игроков, которые расслабились или отвлеклись. Капитаны собирали вокруг себя игроков, сдержано хлопали тех по плечу и говорили наставления вроде «не подведи». Каждый готовился и настраивался на игру, ведь знал, стоит прозвучать сигналу, как всё внимание устремится на них, парящих в воздухе по полю. Первый матч был между Дурмстрангом и Ильверморни. Болельщики торжественно поприветствовали гостей школы, которым предстояло открывать турнир. С первых минут игры чувствовалось как напряжение команд так и болельщиков. Трибуны взрывались восторженными возгласами и хлопками, каждый раз когда загонщики забивали мячи в кольца. Болельщики то и дело вертели головами направо налево, стараясь не упустить из поля зрения свои объекты наблюдений. Игроки команды Дурмстранга не щадили противников, играя жёстко, но при этом стараясь не нарушать правила. Многие, сделавшие ставки даже не сомневались в том, кто всё же одержит победу. Комментатор восхищался двумя командами одинаково, особенно когда те забивали красивые голы, иногда вставлял свои лишние реплики, но все уже привыкли. Ведь порой комментарии Захарии Смита — пуффендуйца, выбранного комментатором, были даже забавные и немного рассеивали напряжение. Матч гостей быстро завершился победой болгаров, ведь те были слишком сильными противниками. Вторая игра интересовала всех гораздо больше, ведь тут речь шла о соперничестве двух самых сильных факультетов Хогвартса. Стэнли и Виктор разместились в середине рядов. Юноша квиддичем мало интересовался и не так много понимал в игре, но блондин сидящий рядом охотно рассказывал ему о всех правилах и тонкостях. Урис на какое-то время отвлёкся от игры, мазнув взглядом по полностью заполненным трибунам и подумал о том, что всё абсолютно как и раньше. Будто все уже забыли о том, что случилось в пределах этой школы. Никто не прислал ни мракоборцев, ни дополнительной охраны, что слегка настораживало. Но где-то в глубине и правда хотелось верить в то, что наступит относительное спокойствие. Вторая игра продолжалась довольно длительное время и Стэнли больше ни на минуту не отводил взгляд от играющих слизеринцев, которые по полю носились, мётлами разрезая воздух. Его заинтересованный взгляд цеплялся от одного парня к другому. Генри и Патрик во время игры словно преобразились — подтянулись, взгляд обострился, как и инстинкты. Мальчик взглядом пытался уловить их сосредоточенные лица и каждое отточенное движение. В целом команда Слизерина держалась достойно, играя жестко и собрано. Но Стэн слишком внимательно наблюдал за своим парнем, поэтому и заметил как Бауэрс пару раз пропустил мяч и сделал несколько ошибок. В середине матча Виктор отошёл за горячими напитками, оставив мальчика наблюдать за игрой. Стоило парню скрыться из поля зрения как на свободное место с другой стороны к юноше подсел незнакомый ученик, предварительно спросив, не занято ли. Стэнли постарался незаметно скользнуть по нему взглядом и ему показалось, что он видел его ранее на балу и на матче, кажется это был один из игроков команды Дурмстранга. Высокий брюнет, на котором была надета кроваво-красная мантия, а поверх неё шуба, из-за чего вся его фигура казалась внушительной. Незнакомец как бы невзначай комментировал игру, привлекая внимание мальчика, а тот со спокойно-равнодушным видом отвечал ему. Виктор вернулся, держа в руках стаканчики и мимолётно взглянул на парня, подсевшего к ним, который заставил младшего рассмеяться своим нелепым комментарием насчёт игры. Он никак не отреагировал, молча сев на своё место. За маской холодного спокойствия скрывалась та часть блондина, которая мальчику пока была не знакома, и может, к лучшему. — Что-то с Генри не так, он не собранный какой-то сегодня — поделился мыслями юноша и принял напиток, почувствовав как замёрзшие пальцы обожгло тепло стаканчика, — и счёт почти сравнялся. — Слизерин обыграет, и ещё покажет им, а эти двое особенно, — пылко ответил блондин. Стэнли заметил, с какими горящими глазами тот наблюдал за игрой и понял что Крисс точно не сомневается в победе парней. Мальчик чуть улыбнулся и отпил горячее какао, вновь всё внимание уделяя игре. Возможно, если бы в команде Гриффиндора был кто-то из его друзей, он бы расстроился их проигрышу, а так, жаждал увидеть то как Слизерин одержит победу. От внимания Крисса не ускользнули мимолётные заинтересованные взгляды, обращённые на них двоих со стороны дурмстранговца, подсевшего к младшему. Слизеринец показательно придвинулся ближе к Урису и уместил руку на талии мальчика, чуть прижимая его к себе и отправляя незнакомцу фальшиво-дружелюбную улыбку. Стэнли на этом действии не заострил внимание, ведь был слишком увлечён игрой и понемногу начинал привыкать к подобному, а вот для Виктора показать что мальчик сидящий рядом принадлежит ему — было необходимо. Для Генри проигрыш был недопустим. Он готовился к игре слишком долго, и в этот день, несмотря на неважное состояние, готов был уйти с поля победителем. Его немного нервировали крики и взгляды с трибун и в тоже время из головы не выходила мысль, что с них же за ним наблюдает Стэнли. Через час игры на табло уже был счёт 50:35 в пользу Слизерина, но все знали, что если Оливер — ловец Гриффиндора, поймает снитч, победа будет за ними. Генри сосредоточился на игре и поочередно забил ещё несколько мячей в кольцо противников. После каждого гола трибуны словно сходили с ума, болельщики с довольными вскриками вставали со своих мест и размахивали плакатами с эмблемой факультета Слизерин. К середине игры погода сильно испортилась, что было несвойственно для конца зимы. Тяжёлые тёмные небеса содрогались каждую минуту, разрывая небо напополам яркими вспышками молний, и крупными каплями полил дождь, что значительно усложняло проведение игры, но никто не останавливался. Счёт гриффиндора и слизерина сравнялся, на табло виднелись результаты — 80:80. Болельщики не могли предугадать кто же в итоге одержит победу, ведь обе команды играли достойно. Теперь всё внимание переключилось на двух ловцов. Комментатор восхищался их финтами и тем что они вытворяли в воздухе, пока зрители наблюдали за их развернувшейся нешуточной борьбой. Стэнли затаив дыхание наблюдал за их соперничеством и едва ли успевал глазами за двумя шустрыми фигурами. Он совершенно не сомневался в том, кто всё же заберёт этот снитч. Однако юноша ощутил волнение, когда увидел как ловец Гриффиндора оттолкнул от цели Патрика и тот практически потерял равновесие на метле. Слишком заметным было напряжение между ловцами и слишком опасными были все их столкновения, от чего мальчик напрягся и пальцами вцепился в колени. Хокстеттеру порядком надоела борьба между ними и он хотел было уже применить беспалочковую магию, но он знал, как бдительно с трибун за ними наблюдают судьи. Только сосредоточившись и собравшись с последними силами ему всё же удалось отпихнуть от цели Оливера и поймать снитч, едва ли удержавшись второй рукой за метлу. Трибуны взорвались довольными выкрикиваниями и на эмоциях болельщики повставали со своих мест. Первый этап квиддича завершился и это означало лишь то, что теперь победители должны будут сыграть финальный матч. Гриффиндорцы покидали поле с поникшими головами и печальными улыбками, не впервые потерпев поражение. Победителей поздравляли, особое внимание уделяя ловцу и капитану, которые поспособствовали их победе. Парней хлопали по плечам, заключали в крепкие объятия и даже пытались поднять на руки, но те только отмахивались и смеялись. — Вы сделали это, — светясь улыбкой, Стэнли пробрался к Бауэрсу и не обращая внимание на то что на старшем форма промокла насквозь, налетел на него и окольцевал руками шею, заключая в объятия. Слизеринец сжал мальчика в своих руках, с сожалением отметив, что не может позволить большего, ведь слишком много глаз устремлены прямо на них. Постепенно толпа вокруг расходилась и шум стихал. И прежде чем все четверо ушли с поля, внимание Бауэрса привлёк парень, всё это время пристально смотрящий на них и вскоре решивший подойти. Урис узнал в нём того самого ученика, который подсел к нему во время матча. — Хорошая выдалась игра, — губы незнакомца растянулись в льстивой улыбке. — Я с нетерпением жду финала. Дурмстранговец смотрел на Генри и обращался только к нему. И судя по недовольству на лице Бауэрса, мальчик предположил, что те знакомы и не в самых лучших отношениях. — Ждёшь фееричного проигрыша своей команды? — насмешливо спросил слизеринец, надменно глядя в глаза напротив. — Ты как всегда уверен, это хорошо. Я лишь хотел поздравить с победой и пожелать удачи, она вам пригодится. Парень уже хотел развернуться и уйти, но задержался взглядом на застывшем в непонимании пуффендуйце. — Знаешь, а ты очень славный мальчик. Надеюсь увидеть тебя на следующей игре, — брюнет слабо похлопал его по плечу, зачем-то задержав на нём ладонь. Бауэрс чуть сощурился, чувствуя первые волны обжигающей ревности, а дурмстранговец под этим взглядом намеренно скользнул ладонью вниз, проведя по руке юноши и плавно убрал. Стэн от такого действия рефлекторно отступил на шаг назад. Мальчика внутренне передёрнуло от приторного тона парня и всей его манерности. Его губы сжались в тонкую, осуждающую полоску и он, обычно спокойный, не мог объяснить себе причину резкой неприязни к этому человеку. — Лучше не пытайся искать с ним встречи. Генри возмутил тот факт, что он видимо успел познакомиться с Урисом, намекал на новую встречу, но главное — касался его. — Мы с ним хорошо пообщались сегодня, а ты что, против, Бауэрс? На губах Хокстеттера расцвела его неподражаемая маниакальная улыбка, которая бывала всякий раз, когда он становился свидетелем того, как Генри злится и начинается раздор. И в очередной раз, он просто не смог не подхватить этот момент. Ведь он в отличии от Крисса точно не умел контролировать эмоции. — Чёрт, я обещаю что сожгу твои руки, если ты ещё раз прикоснёшься к нему. Урис взглянул на Хокстеттера, вперившего взгляд в стоящего рядом с кудрявым парня. В некогда спокойных глазах плескалась злость, граничащая с чем-то таким, отчего мальчику стало страшно за этого незнакомца. Но тот лишь усмехнулся, бесстрашно смотря слизеринцу в глаза. — Я конечно заметил многое, но не думал, что у вас настолько близкие отношения, — произнёс брюнет, явно получая наслаждение от того что добился должного эффекта. — Ты в принципе об этом думать не должен. — Может быть, — губы парня тронула самоуверенная широкая улыбка. — До встречи, Генри, — он неторопливо развернулся, зашагав прочь, довольный тем, что смог задеть Бауэрса и оставил в недоумении Стэна. — О чём вы разговаривали? — Генри напрягся, из-за чего его лицо приобрело более чёткие очертания, а скулы заметно выделились. Слизеринцу не нравилось то что именно этот человек крутился возле младшего, неизвестно с какими намерениями. Он был знаком с ним давно, встречался не только в пределах Хогвартса и знал, на что способен этот парень. — Просто обсуждали игру. И он… — собственный голос дал осечку, заставляя Стэна прокашляться то ли от волнения, то ли от того что простыл под дождём, — он даже не сказал ничего плохого, чтобы вы так реагировали. — Тебе даже близко с ним нельзя находиться, — Генри почувствовал, как закипает, а молчание и отсутствие реакции младшего ещё больше усугубляет всю ситуацию, из-за чего он повысил тон. — Ты меня понял? Стэнли кивнул, а слизеринец, видя полную расстерянность юноши, которому явно было не комфортно под его тяжёлым взглядом, чуть смягчился. — Так будет лучше, поверь мне. Урис позволил Генри за руку утянуть себя в сторону раздевалок. Постепенно гул голосов исчез, посторонние люди остались позади, а в голове юноши возникало всё больше вопросов.