***
Наруто критично осмотрел Деревню Скрытой Травы и фыркнул. Потом снова осмотрел и снова фыркнул. На дне подсознания заржал Лис, но его тут же заткнул смачный удар Двухвостой. «Это серьёзно», - резюмировал Удзумаки. «Ты уверен, что эту Деревню надо защищать?» - поинтересовался Субараши. Кусагакуре произвела на джинчурики неизгладимое впечатление. Нет, аккуратные дома, неплохие внешние стены, симпатичные магазинчики радовали глаз, так что селение смотрелось бы вполне мило, если бы не одно "но". Здесь повсюду была трава. Причем не тривиальный культурный газончик, который раз в неделю подстригают до высоты в приемлемые семь сантиметров, а сочная травища метровой высоты с широкими стеблями. Она росла по краям улиц, занимала все площади, даже на крышах домов кокетливо переливалась всеми оттенками зелёного. На улицах среди её зарослей лежали узкие проходы, где едва ли могли разминуться два человека, а резиденция местного правителя вообще напоминала громадного салатного ежа, которого севший на него Саске шарахнул молнией. «Это жесть», - хихикнул Кьюби. «Я отказываюсь спускаться», - категорично заявил Суба. «А может, так растёт у них местная конопля?» - кокетливо спросила Кошка. «Садимся!» - тут же хором воскликнули Лис с драконом. Через мгновение Девятихвостый добавил: «И это, договорись с ними о поставках в Лист. Тебе будут благодарны». «И денег заработаем», - согласилась Ниби. «А демонам толкнем самую большую партию, и они в веселой дымке подхватят Тёмного на ручки и свалят за Закатные горы, - припечатал Субараши. – Как тебе план?» Наруто с чувством послал юмористов в весёлый дым вместе со всеми демонами. Правитель Травы – шикарно звучит! – встретил главу крыла с нездоровой радостью. Наруто едва отбился от жаждущего обнимашек Кусакаге, больше похожего на крупного наркобарона, и отправился на восточную оконечность Деревни, где уже возводились оборонительные рубежи. Широкое поле простиралось здесь до самого горизонта, и трава, к облегчению Удзумаки, оказалась вполне нормального размера – по щиколотку. Нежные стебельки легко сгибались под подошвами сандалий и расправлялись вновь, стоило только поднять ногу. Вся восточная часть поля сверху казалась похожей на лабиринт – её исполосовали окопы. Кое-где виднелись тёмные крыши рубленых блиндажей, вдоль передового окопа протянулась цепочка копий. Наруто довольно оглядел результат приготовлений. Ему импонировала та скрупулезность, с которой шиноби Травы окапывались на своих позициях. Очевидно было, что они не собираются так просто сдаваться и твёрдо решили держаться здесь сколь возможно долго. Он прогуливался между окопами, ловя на себе любопытные взгляды шиноби Кусы и уважительные взгляды ниндзя Листа, которые прибыли сюда за пару часов до Удзумаки, чтобы укрепить рубежи. Дойдя до переднего края, Наруто остановился и окинул взглядом необъятный зелёный простор. Поле доставало до самого горизонта, теряясь где-то за ним, лёгкий свежий ветер гнал по нему лёгкие волны, живая гладь дышала, а над ней высилось чистое небо, такое пронзительное, до боли в глазах голубое, не обожжённое пока дымом пожаров. У Удзумаки снова мучительно заныло где-то в груди. Так не бывает. Ну не может под таким потрясающим небом существовать чудовище, развязавшее самую страшную из войн. Но чудовище существовало. И оно, многоликое и безжалостное, ползло на восток, туда, где рождался каждый раз рассвет. Наруто сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Рядом послышался протяжный выдох. Наруто поморщился от запаха дыма и повернул голову. Около него остановился Сарутоби Асума, джонин Скрытого Листа и командир отряда, пришедшего на помощь Кусе. Высокий широкоплечий мужчина, поглаживая аккуратную бородку, в очередной раз затянулся и шумно выдохнул через нос. Белый никотиновый дым завился лёгкими клочьями, подымаясь к небу и рассеиваясь там. Асума поймал взгляд Удзумаки и понимающе усмехнулся уголком губ. - Каким бы крутым ты не был, совсем зелёный ещё, - произнёс он, чуть растягивая слова. – Тебе будет действительно тяжело. - Знаю. - И что? - Буду терпеть, - Наруто неосознанно закусил губу. Он сам бы никогда не признал, но внутри был мягче Гаары или Саске, поэтому мысли о сотнях грядущих смертей внушали ему ужас. Они молча смотрели на зелёную равнину, впитывая зрачками её жизнь. Хвостатые внутри безмолвствовали, и что-то могучее проскальзывало в этой звенящей тишине. Где-то в запредельной выси реял Субараши, издалека похожий на ястреба, и его стальные перья бликовали под солнцем. Именно дракон первым увидел их. «Идут». У края горизонта появилось пока едва заметное тёмное облако. Это клубились тысячи и тысячи крылатых демонов, похожих на уродливых летучих мышей, покрытых густым дымом. - Сейчас потеха будет, - лениво сообщил Асума, глубоко затягиваясь. - Станцуем, что ли, - кивнул ему Наруто. Чакра Кьюби хлынула в вены раскаленным потоком, мощь молнией пронзила тело. Это был мимолётный жар всемогущества, прокатившийся под кожей, чуть сбивая дыхание. Мысли и чувства Девятихвостого влились в разум джинчурики, и общий азарт помог им звучать в унисон. Наруто ценил контакт душ именно за то, что Курама по своей демонической природе относился к массовым убийствам так же, как к утреннему кофе. Так что Лис стирал всю мягкость Удзумаки, а сам парень снижал градус огненной ярости Кьюби. Жар свернулся у глаз, наливая их алым, и Наруто увидел мир чётко, до последней черточки. Приятные мурашки пробежали по спине. Что бы там Удзумаки не говорил, а силу эту он любил. Асума уважительно на него покосился и плавным движением выхватил свой нож-кастет, пропуская через него чакру ветра. Кромка стали угрожающе полыхнула, а остроты ей хватило бы, чтобы разрезать камень так, как режет кухонный нож масло. Теперь уже настала очередь Наруто уважительно коситься на спутника. «Значит, война», - раскатисто произнесла Ниби, хлестнув пламенными хвостами.***
Кемоно никуда не торопилась. Ровным шагом она двигалась вперёд, размеренно отсчитывая метры. Левая рука её покоилась в кармане, поглаживая монету, а вторую демоница подняла на уровень груди, с пугающей периодичностью щёлкая пальцами. Звук выходил резкий, но он тонул в грохоте огненного взрыва, порождаемого каждым таким щелчком. Яркие вспышки бликами ложились в глубину её янтарных глаз, от одежды и волос шёл пар – испарялся впитавшийся в неё дождь. Моретсу но совершенно не заботило, что именно творится вокруг неё. Она прекрасно видела, что правому флангу демонов приходится очень туго – их шинкуют подоспевшие шиноби Скрытого Листа во главе с флегматичным седым парнем и его молниями, компанию которому составляет чудовищно сильный псих в зелёном, стриженный под горшок. Демонице было глубоко наплевать, что левый фланг тоже увяз в рядах защитников Аме, что центр фронта слишком выдаётся вперёд и рискует быть отрезанным от основных сил. Она просто шла к скрытым за сумрачной пеленой дождя высоткам Селения, выжигая себе дорогу. Иногда особо быстрым людишкам удавалось добраться непосредственно до неё. Тогда Кемоно вскидывала пустой взгляд и взмахивала рукой, обращая нападающего в золу направленной огненной волной. Кемоно думала. Думала мучительно и долго, осмысляла, перебирала факты. Мысли были мрачные, тяжёлые, путаные, лишенные логической связи. Лишь главный мотив сливал их воедино, и им был её разговор с Карами Кемури. - И как ты собираешься драться, если у тебя есть нечто интересное на той стороне? Кемури сначала окаменел, потом в глаза молнией метнулась ярость, но голос прозвучал вполне ровно, даже ехидно: - А ты? Только теперь Моретсу но понимала, что не знает. Да, сейчас она будет драться с ним не раздумывая, потому что он почти не похож на себя. Но что будет, когда он поймёт наконец, кто он такой? Кемоно знала, что если снова увидит те самые глаза, то руки у неё опустятся. Она просто не сможет выступить против него. Внутри тут же противно завопила та часть сущности, которая была обугленным Дореем, её ярость, её безумие. Рассуждая так, Моретсу но противоречила самой себе. Это злило, раздражало, лишало контроля. И в то же время, холодный рассудок, не затронутый ещё дикой яростью, подсказывал: она сейчас себе не лжёт. «Всё из-за того, что я слишком сильно скучаю по нему». Кемоно распахнула глаза. Пальцы сбились с привычного ритма, и купол взрыва взметнулся ближе, чем следовало. Адский жар коснулся её щёк, но Моретсу но этого даже не заметила, потрясенная. Как она – порождение самой бездны, дитя дьявола, Вестница Войны – может ещё быть к кому-то привязана? Абсурд, не иначе. Но, к сожалению, вся Кемоно была сплошным противоречием. Мысли, чёрные и скользкие, как змеи, скользили сквозь руки. Кемоно усмехнулась про себя. Всё, последняя станция. Она окончательно обезумела. В левой руке, скрытой тканью кармана, безостановочно поворачивалась старая монета – то единственное, за что цеплялась демоница. Кемоно снова продвигалась в своём стабильном темпе, погруженная в свои мысли. Поэтому она совершенно не была готова к тому, что дождевые капли вокруг неё замрут в воздухе хрустальными шариками, а в нос ударит ненавистный запах. - Что здесь забыла драконья падаль? – глухо прорычала Кемоно. Да, вот что она ненавидела сильнее всего – проклятую расу крылатых ящериц, из-за которых она и стала настоящим чудовищем. - Ну-ну, полегче на поворотах, - вкрадчиво попросили её. – Я и обидеться могу. - Давай быстрее, пока я не оторвала тебе голову, - Моретсу но почувствовала, как её рассудок проваливается в бездну алого пламени её ярости. Она отчаянно ухватилась за него, удерживаясь на краю пропасти, но присутствие врага уже разбудило в ней пепельного монстра с пылающими провалами глаз. «Не хочу!» - отчаянно крикнула в пустоту истинная Кемоно, но демон уже полностью завладел ею, и болезненное удовольствие от рвущей, переполняющей жилы, багровой силы захлестнуло её с головой.***
Наруто уклонился от стремительно пикирующего на него демона, благодушно позволив ему вписаться в луг метра этак на два вглубь. Он бушевал в центре вместе с сотней своих клонов, которые, прыгая друг по другу, добирались до летающих тварей и убеждали спуститься в одну плоскость. В руках их стремительными росчерками блестели трехлепестковые кунаи, поэтому защитники Травы уже не удивлялись, когда у них перед носом из ниоткуда возникал парень в чёрной куртке с алыми языками пламени и вырубал одного из демонов. Драться было неожиданно легко. Твари оказались довольно слабы – что-то между генином и чунином, если загонять их в привычную систему оценки. А вот их количество не поддавалось никакому оцениванию вообще. Видимо, Тёмный заботился не столько о качестве, сколько о численности своих армий. Хотя, нельзя не признать его стратегию результативной – сдерживать такой натиск долго было просто невозможно. Неба больше не осталось. Повсюду царил вихрь дымных крыльев "летучих мышей", их огромные пасти, кроме которых на туманных телах ничего нельзя было разобрать, щёлкали стальными челюстями. Сверху сыпался пламень и били потоки воды, обрушивались молнии и резкие порывы ветра. А с запада надвигались авангардные легионы пехоты. Наруто видел алые знамена, бессчетные их полотнища и до крови закусывал губу. Он бился один. Курама и Мататаби покинули его тело, приняв человеческие формы, что они не делали довольно давно, и ушли укреплять фланги. Поэтому справа иногда полыхало багровым, а слева взрывались огненные шары. Где-то необозримо высоко, куда демоны взмыть не могли, метался Субараши, обрушивая на них с высоты ветер и огонь. Его рёв долетал сюда только отголосками, но и без чакры Наруто был достаточно силён, чтобы крошить кости ближайшим демонам. Удзумаки поднырнул под клинок первого пехотинца, вонзая кунай ему точно под шлем, и тут же огромным прыжком подлетел к следующей твари, пригвождая расенганом к земле здоровенного паука. Лапы выгнулись с хрустом, брюшко лопнуло, и Наруто перекосило от невыносимого отвращения. Резко собрав чакру в ладонях, он набил короткую серию печатей. - Элемент Ветра: Волна Давления! Мощный поток спрессованного воздуха разошелся во все стороны, сминая демонов и сшибая на излете крылатую троицу. Особо крупная тварь рухнула прямо перед Удзумаки. Тот, вытерев со щеки чужую кровь, вскочил на выгнувшуюся горбом из-за сломанного позвоночника спину и огляделся. Кругом был клубящийся тесный ад битвы. Это только в книжках ровные ряды идут друг на друга, нарезая строго определенных противников. В жизни же передние ряды превращались в широкое месиво, где своих от чужих было трудно отличить, где трупы мешались с ранеными, где под ногами скользила от крови земля, где… Наруто мотнул головой. Он уже не мог экономить силы, вырезая их по одному. Чего тогда стоит вся его хваленая сила, если он душит их по одному? В голубых глазах блеснул лёд, и Удзумаки сорвался с места смазанной тенью. Кунай пропорол воздух, усиленный чакрой ветра, и распался на три сотни таких же. Стальная стена, свистящая и смертоносная, опрокинула первый ряд свежего полка, заполнявшего вакуум, оставшийся после Волны Давления. А в руках уже крутились два крупных шара расенгана. Наруто бросился вперёд, краем глаза замечая, что на него обрушиваются с флангов, и криво усмехнулся. Как же предсказуемо. Руки сами метнулись в стороны, и Наруто отпустил технику. Две волны чакры буквально покрошили атакующих, а Уздумаки пошёл врукопашную. Ударом ноги снёс голову одному, тут же меняя ритм, прошиб другому грудную клетку, вырвал обе руки третьему, усилив хватку чакрой… Он воспринимал реальность отрешённо, как через толщу воды. Словно бы бился кто-то другой, а он смотрел со стороны. Действительно, это была даже не битва – просто обыкновенная бойня, тяжёлая и неприятная работа, которую никто не сделает, если не сделаешь ты. Нужно было лишь атаковать наверняка, чтобы враг, захлебнувшись кровью, рухнул на землю бездыханным. Наруто наконец понял, почему шиноби так ценили семьи, которые у них появлялись, так любили обычные деньки между миссиями, глупые книжки и весёлые посиделки в ресторанчиках по вечерам. Теперь его не удивляла дурашливость Гая, снисходительность Асумы, титаническая непробиваемость Какаши. Все они, один раз надев эту непроницаемую маску равнодушия ещё в детстве, так и не смогли снять её до конца. Потому что иначе это значило бы безумие. Демоны падали перед ним, как колосья под ударами до предела отточенного серпа. Кто-то наивно полагал, что Наруто был силён лишь за счёт биджу, но так казалось лишь из-за могущества противников, с которыми он сражался. Удзумаки в чистом виде был той ещё машиной для убийства, хоть сам осознал он это только сейчас. Рука скользнула в карман на короткое мгновение, коснувшись голубого дракончика с солнцем в лапках, и на губы запросилась улыбка. Так вот оно что. Просто нужно любить – и даже в аду сумеешь сохранить душу.***
Ледяные пики рванулись во все стороны. Кемоно махнула рукой, срубая их вершины потоком огня. Глаза её горели, на тонких бледных губах плясала дикая усмешка, от ладоней до локтя прокатывались волны багрового пламени. Голова резко дернулась набок, словно в шее не было позвонков. Щёлкнули пальцы, и к небу поднялся огромный купол взрыва. Он не успел ещё вырасти окончательно, как его тонкую кромку пронзили сотни тонких ледяных игл, и он лопнул мыльным пузырём. Юки качнулась на пятках и снова кинулась в атаку. Лёд звенел у неё в ушах, отзываясь на ток чакры, а вокруг демоницы образовывались тысячи ледяных зеркал. Движение руки – и из них вырвались сверкающие бронёй инея змеи. Оскаленные пасти с синевато-прозрачными клыками, осколки искристых глаз, длинные и мощные гибкие тела – они были воплощением силы. Сокрушительный удар раскрошил камень плато, но Кемоно укрылась в огненном шаре и шагнула из него абсолютно невредимой. Руки её взметнулись, с пальцев сорвались языки пламени, обращаясь в птиц. Китаказе швырнула их на землю волной полного снежинок ветра. Бой шёл ровно, без спадов и перевесов. Юки, чувствуя, как горят огнём лёгкие, дралась на пределе сил. Кемоно же казалась собой и кем-то другим одновременно. Она была здесь, с восторгом окунаясь в жар схватки, и одновременно блуждала где-то далеко, иногда бросая полные тоски взгляды вдаль. Это, собственно, и спасало Китаказе от серьёзных ранений. - Драконья мразь, - неожиданно окликнула её Кемоно. Юки вскинула голову, дёрнув уголком губ, не скрывая раздражения. - Когда рухнет первая броня, явится истинный облик, - серьёзно сказала демоница, заглянув прямо в серые глаза. - Что? Что за бред? – мотнула головой Китаказе. Это звучало дико и абсурдно, как набор слов. - Если выживешь, передашь ему, - сухо закончила Моретсу но, и в глазах её снова взвихрилось пламя. Огненный вал помчался на Юки, а она, вспомнив некоего черноволосого парня и обнажив клыки, кинулась ему навстречу, поднимая за спиной буран из застывающих дождевых капель.***
Наруто как раз выдернул кунай из очередного демонического трупа, когда ощутил лёгкое дуновение ветра. Оно было настолько неожиданным и холодным в этом пекле, что Удзумаки даже с шага сбился. Только через несколько мгновений осознал, что его вызывает кто-то из крыла. Пальцы вытянули кулон связи за цепочки и крепко зажали его в кулак. - Мы потеряли Золотой перевал. Голос Сакуры звучал почти незнакомо: пусто, тихо, сдавленно, безжизненно. Наруто недоуменно моргнул и, отшвырнув надоедливого демона ударом ноги, второй рукой коснулся кармана, где лежал дракончик – её подарок. Неужели уверенную и собранную Харуно так измотала схватка? Хотя им, наверное, ещё тяжелее, чем ему. На правом фланге рванула алая бомба биджу варианта мини, потом раздался ликующий вопль – Девятихвостый гулял на славу. Удзумаки мимолетно усмехнулся. А вот Сакуру надо было поддержать, поэтому он бодро ответил: - А мы Траву пока удерживаем. Не переживайте, мы пока ничего не проиграли. Он специально повторил "пока", чтобы донести это до измученной куноичи. Тихий хмык заставил Удзумаки встревоженно закусить губу. Что-то пугающее навалилось на него, удушливое предчувствие непоправимой беды вцепилось липкими пальцами в горло. Он должен был спросить, должен был убедиться в своей мнительности. При воспоминании о ней сердце согрелось, и Наруто заботливо спросил: - Что у вас там случилось? Я почему-то не слышу Хинату. С ней всё в порядке? На том конце воцарилась жуткая тишина, и Наруто не смог сдержать дрожи. Почему так долго? Почему, чёрт побери, она молчит?! Тихий голос Сакуры расколол тишину, и прозвучали самые страшные слова, какие только существовали для Удзумаки Наруто. - Хьюга Хината, уничтожив кавалерию противника, героически погибла в бою. Мир вздрогнул и начал стремительно обугливаться. Серые хлопья невесомо закружились вокруг Удзумаки. Голубые глаза распахнулись, широко и безвольно, ужас наполнил их, задрожали мигом похолодевшие руки. Сердце заухало в груди. Не может быть. Этого просто не может быть. Не может… Дыхание срывалось, лёгкие словно облили раскаленным металлом, и воздух перестал наполнять их. Свинцовые ноги приросли к земле, а внутри зависла только стеклянная пустота. Именно эта пустота и прозвенела в бесцветном: - Отходите. Именно эта пустота оборвала связь и зависла, тонкая, хрупкая, из прозрачного стекла. Вокруг бушевала битва, но ничего этого Наруто не видел. Исчезли звуки взрывов, росчерки техник, выцвели вспышки, рассеялся запах крови. Пустота дрожала вокруг. Он задыхался. Задыхался, расширенными глазами вбирая пространство и ничего не видя, сжимая кулаки до побеления и не чувствуя боли, что-то бессвязно шепча. Задыхался. …Хинате потребовалась пара секунд, чтобы осознать, что сидит она позади всадника, крепко обнимая его за талию и сжимая в руке ткань такой знакомой куртки. Только вот языки пламени были не рыжими, а голубыми с тёмно-синими прожилками. Шиноби обернулся к девочке, успокаивающе поглаживая её по голове. В лунном свете голубые глаза сверкнули, как стальная чешуя дракона, на котором они сидели. - Наруто? – потрясенно спросила Хината, отчаянно краснея. - Никому не говори, - хитро подмигнул ей Удзумаки...Хьюга Хината, уничтожив кавалерию противника, героически погибла в бою.
…Звук глухого удара, удивлённый вздох публики. Хината поражённо распахнула глаза. Рука Неджи застыла в десятке сантиметров от её груди. Удзумаки обнажил удлинившиеся клыки и прорычал: - Я тебе не позволю. Хината всё никак не могла прийти в себя. Он вмешался. Он её снова спас. Может, она всё-таки ему не безразлична? Её трясло. Неожиданно ноги подломились, девочка начала падать, но её тут же подхватили сильные руки. Наруто шевельнул пальцами, возводя иллюзорный барьер. Для всех, исключая, пожалуй, только Итачи, он просто придерживал раненую наследницу Хьюга. На самом же деле Наруто крепко обнял её, чувствуя, как панический страх за её жизнь медленно тает с каждым ударом её сердечка рядом с его сердцем…Хьюга Хината, уничтожив кавалерию противника…
- …Понимаешь, - Хината, всё больше краснея, опустила глаза, но слова выпаливала решительно, - раньше я не думала, что… что когда-нибудь смогу хоть немного к тебе приблизиться. Поэтому смотрела и восхищалась издали, черпая в этом силы жить… Я настолько привыкла к тому, что ты рядом и никуда не исчезнешь, но когда ты дрался с Кемоно. В общем, я поняла, что очень боюсь тебя потерять, потому… потому что… - Хината вся залилась краской, зажмурилась. – Потому что ты самый дорогой для меня человек!..Хьюга Хината, уничтожив…
…Наруто зарылся носом в тёмные волосы, чувствуя, как его обнимают в ответ. Это было восхитительное, пронзительное чувство единения на каком-то запредельном уровне, такое же неуловимое и фантастическое, как первый луч солнца или пушинка белоцвета. Почти непроизвольно губы нашли другие, мягкие и нежные, и слились с ними в долгом, ласковом поцелуе…Хьюга Хината…
Боль была повсюду. Она наводнила всё его существо, поселилась в каждой клеточке, сжала в стальное кольцо сердце, жидким пламенем растекалась в груди. Боль стала с ним одним целым, испепеляя, сводя с ума, душа. По щекам скользнули две дорожки, обжигающие на ледяной бледной коже. Вокруг бушевала битва. В самом её центре в оглушительной тишине рушился в голубых глазах мир. «Как там было? Ах, да… Просто нужно любить – и даже в аду сумеешь сохранить душу». Хриплый смех бульканьем зародился где-то в груди, пополз вверх по горлу и почти беззвучно ожил на губах. Отчаянный, лишённый надежды, молчаливый хохот человека, который в один миг утратил всё. Стеклянная пустота треснула, раскололась на тысячи осколков и с хрустальным звоном осыпалась в бездну, откуда наверх подымался колоссальный багровый вал. Где-то в самой глубине его существа, много глубже зала, где обитали хвостатые, на дне его души распахнулись яркие и безжалостные нечеловеческие глаза. Всё сокрушила одна мысль: «Это они её забрали». На подступах к Деревне Скрытой Травы взметнулся к небесам гигантский багровый купол взрыва.***
Юки думала, что сейчас умрёт от жара и перенапряжения, когда Кемоно, заполнившая почти всё пространство огнём, вдруг замерла, распахнула глаза и пошатнулась. Китаказе, посчитав, что она не рассчитала и растратила всю чакру, создала себе длинное ледяное копьё, крепко стиснула холодное древко и рванулась в атаку. Она мчалась на Кемоно, не отрывая взгляда от её лица, и начинала понимать, что дело тут не только в истощении. Казалось, из глаз демоницы вытягивают пламя. Кто-то жадными глотками пил её силу, и пламя на руках тускнело, а кожа становилась ещё белее. - Что… происходит? – одними губами прошептала Юки, но останавливаться не стала. Копьё прочертило серебристую полосу и совершенно неожиданно для всех вонзилось Кемоно прямо в живот. Демоница распахнула в немом крике рот, а глаза её из янтарных на секунду стали зелёными. Её фигуру тут же окружило пламя – тело рвало последние жилы, спасая тлеющий огонёчек жизни. Копьё оплавилось, превратилось в капли воды, а жуткая рана тут же начала затягиваться. Откуда-то из облаков упал крылатый демон, подхватил падающую демоницу и потащил её прочь. Китаказе так остолбенела, что не могла даже двинуться, просто смотрела, как уносят Вестницу Войны. Нет, она прекрасно понимала, что рана для демона такого ранга далеко не смертельная, что надо добить, пока есть такая возможность, - и не могла шевельнуться, скованная шоком. Демон, бережно держа в когтях Кемоно, укрылся в пелене дождя на западе. Китаказе в замешательстве провела рукой по волосам: - Ну и какого чёрта?***
Карами Кемури, довольно скаля клыки, осматривал поле боя. Шиноби не удержать этот рубеж – демонов слишком много. Так какого чёрта они так упорно сопротивляются? Сам Белый генерал в бой вступать не стремился. Не чувствовал необходимости. Да, люди неплохо проредили его авангардные части. Но ведь есть ещё центр и арьергард, есть огромные резервы, которые просто сомнут противника количеством. Тёмный никогда не стремился к сохранению численности своих войск. Ведь именно из этого месива, из простых копейщиков и пехотинцев выходили потом лучшие его бойцы. Да и сам Кемури начинал так же, с самого низа, не поддаваясь голоду и жажде, закусив губу до крови, чтобы перетерпеть боль… Генерал тряхнул головой, белые волосы рассыпались по плечам. Светлый плащ раскрылся на ветру и тут же опал. Он не любил вспоминать о прошлом. Там были не только тяжёлые будни рядового демона – там же оставалась Хокори. Жаль, но они оба выбрали себе дорогу, так что Кемури зарёкся не думать о ней. Неожиданно внутри прозвенела тонкая струна опасности. Карами сощурил льдисто-серые глаза, впиваясь в тёмное дымно-бурое от вывороченной земли и запекшейся крови поле боя. Картинка совершенно не переменилась, но демон чувствовал – что-то не так. Знакомое, но почти забытое присутствие неожиданно дохнуло в лицо жаром. Кемури ждал, ждал чего-то, что подтвердит или опровергнет его предчувствие. Липкий холодок пробежал по его спине – он дождался. Сначала прямо в центре фронта, в гуще его авангардного клина, вспыхнула искрой багровая точка, крохотная, но ослепительная до рези в глазах. Она, разбрасывая острые лучи, пульсировала и потихоньку росла, пока вдруг не полыхнула, обращаясь в упавшую на землю звезду. Ударная волна кольцом разошлась во все стороны. Сокрушительный порыв ветра сметал крылатых демонов, погребал под собой пехоту, разрывал в клочья стяги с алыми облаками. Кемури взмахнул рукой, поднимая воздушный барьер, но его плащ всё равно рвануло назад, отбросило волосы, а на щеке появилась длинная царапина. Следом за ветром пришёл вал пыли. Облако накрыло всю демоническую армию, словно огромная песчаная буря. Мимо Карами проносились сломанные наконечники копий, вырванные из земли камни, трупы его солдат. Белый генерал стоял неподвижно, оглушенный ощущением присутствия. В воздухе, воющем и стонущем, разливалась незамутнённая ярко-алая ярость. Чистая мощь дышала в каждом сокрушительном вихре воздуха, и Кемури ничего не мог ей противопоставить. Он уже видел такое один раз, пять сотен лет назад. И то, что теперь разворачивалось вокруг него, означало только одно. Огонь вернулся. Мёртвенный ужас растёкся в груди демона. Он и подумать не мог, что его атака будет столь страшной. Только Тёмный и, может быть, Акуму могли выстоять в бою с обладателем этой мощи. У прочих – даже у Главнокомандующего Шинкиро – не оставалось и шанса. Пыль осела. Ударная волна превратила поле боя в ровную земляную равнину, а с холма, откуда наблюдал Кемури, она обозревалась полностью. На месте эпицентра взрыва появилась исполинская полусфера, и там, за полупрозрачной плёнкой чакры, клубился тёмно-багровый дым силы, в котором иногда вспыхивали беззвучные раскалённые молнии. Казалось, разрушительный чёрно-алый шторм оказался заперт внутри этого купола, который на фоне бушующей внутри стихии выглядел опасно тонким. Кемури расширенными глазами смотрел вперёд. Его передернуло от ужаса, когда он понял, что это, похоже, дышит, пульсирует. Так страшно ему не было ещё никогда. В первую их встречу в бой вступил сам Тёмный, которому с огромным трудом удалось одержать верх. Но сейчас он, Белый генерал Карами Кемури, остался один на один с этим чудовищем. В клубящейся тёмно-багровой силе неожиданно распахнулись громадные глазницы. В них было раскаленное до предела пламя, жадное, могучее, всеохватное, ослепительно яркое и горячее. Его рассекали узкие вертикальные зрачки – золотые полоски в алом аду. Пробудившийся хищник обвёл армию Шиньяцуме немигающим взглядом, а потом зрачки дрогнули. Теперь в глазах помимо ярости жила мысль, гениальная, безумная и коварная. Чуть ниже появилась щель, похожая на ломаную раскаленную проволоку, - пасть. Клыки разомкнулись, и из просвета между ними вырвался узкий бело-алый луч. Он прочертил за спиной Кемури ровную линию аккурат по центру основных сил, и к небу тут же поднялись безмолвные и оттого ещё более жуткие громады взрывов. Это была сила на совершенно ином уровне восприятия. Когда Тёмный и обладатель золотых зрачков встречались на одном поле боя, они взаимно подавляли друг друга, как две противоположности. Но здесь, где не было равного ему врага, Огненный властвовал безраздельно. Кемури обернулся. За его спиной, где совсем недавно была невероятная армия, остался только огонь. Выжженная чёрная земля, по которой ещё змеились горячие алые языки. К ногам Белого генерала упал брошенный ветром обгорелый клочок его знамени. Это было опустошающе жутко. «Тёмный!» - вдруг понял Карами. Это его единственный шанс. Демон сорвал с себя плащ, расстегнул рубашку и вцепился в тяжёлый тёмный диск, висевший на цепочке у него на шее, мысленно вопя: «Хозяин! Хозяин!» На том конце долго стояла тишина, но Кемури продолжал истошно звать. За это время бело-алый луч появился ещё дважды. Радовало лишь то, что этот монстр только пробудился и пока не мог сдвинуться с места, прижатый собственной чакрой. Кемури вдруг ощутил, как его затылка коснулся могильный холод, а его всего будто окатили рассыпающейся чёрным снегом тьмой. В сознании Кемури раскрылись ядовито-зелёные глаза с обсидиановыми крестами перечёркнутых зрачков. Тёмный его услышал. - А, это ты, Кемури, - загремело в ушах Белого генерала. - Простите меня, Хозяин, - выдавил он. - Я дал тебе многотысячную армию, силу, власть, - с угрожающей ленцой протянул Тёмный. – А ты не можешь захватить захудалую второсортную деревеньку! Неужели ты смеешь просить меня о помощи? - Но здесь… - беспомощно протянул Кемури. - Что? - ледяная ирония обожгла демона. - Каджиараши Шинзо, - сорвался с губ испуганный шёпот. Прямо за спиной расцвёл взрыв, по ушам ударил грохот. От Тёмного пришла какая-то сложная эмоция – смесь неверия, ярости, восторга и глухой застарелой ненависти. Карами почувствовал, как в его тело хлынула чужая воля, и голова, больше не слушаясь демона, резко развернулась навстречу глазам так, что хрустнула шея. Акацуки но Ками без труда подавил Белого генерала, полностью взяв его под контроль. - Так он уцелел… - пророкотал он. - Вы придёте? – с трепетом спросил Кемури. - Нет, - жестко бросил Тёмный, а потом добавил с нехорошим предвкушением: - Ещё рано. Дадим ему заматереть. Это первое пробуждение, а оно всегда короткое. Его хватит ещё на пару минут. Как только купол опадёт – идите в атаку. Связь оборвалась. Присутствие Тёмного растаяло, унося с собой холод. Полусфера потускнела и схлопнулась, её остатки стёр ветер. Карами обернулся и мысленно отдал приказ резервам переходить в наступление. Стяги с алыми облаками, потрепанные, но многочисленные, снова двинулись на восток.***
Ниби прижималась к боку Девятихвостого, стараясь унять дрожь. Она просто билась с демонами, когда на неё вдруг обрушилась невероятная боль, а потом одним потоком отхлынула вся сила. Дальше была мгла, а очнулась Мататаби уже в подсознании своего джинчурики. Кьюби успокаивающе прижал её к себе, обнимая всеми хвостами и зарываясь носом в волосы. - Что там, снаружи? – негромко спросила Кошка. - Аме и Кусу мы, несмотря на все старания, всё же потеряли, - так же тихо откликнулся Лис. – Но демоны ощутили на своей шкуре, насколько люди могут быть сильны. - А то… - Ниби замялась. – Ну, та сила… Это Наруто смешал наши чакры? Некомата ощущала, что Курама мрачнее обычного и вообще пребывает в смятении, но списывала это на то, что Удзумаки забрал у него куда больше, чем у неё. - Нет, - откликнулся Девятихвостый. – Вся наша чакра ушла на то, чтобы открылись те глаза. - Какие? – недоуменно нахмурилась Кошка. Её Лис сначала пытливо заглянул ей в глаза, а потом отвёл свои. - Не обращай внимания, просто глупость сказал. Не знаю, что это было. Но, думаю не страшно, Наруто-то жив и цел, несмотря на эти дикие игрища. Ниби кивнула, чувствуя, как тяжелеет голова. Ей нужно было отдохнуть, восстановить силы. Кьюби прижал её к своему плечу, и Кошка задремала. Кьюби, убедившись, что она крепко спит, упёрся лбом в холодный пол и заскулил. Картинки, до того мелькающие смазанными тенями во снах, обретали чёткость и складывались в законченные цепочки. Память, затертая слиянием в Десятихвостого, медленно возвращалась. Курама только теперь понимал, почему многие так страшатся её властной руки, сжимающей горло. Девятый легион переставал быть безликой тенью. Его генерал теперь помнил многих. В пустом тёмном сознании вращалась старая, позеленевшая от времени монета. Кьюби прикрыл воспаленные глаза. «И что мне делать со всем этим, Кемоно?!»***
Год 702 от основания Бури. Третий день Второй Всеобщей войны. Вторая армия к концу дня сумела взять Амегакуре и Кусагакуре. Но её численность сократилась почти вдвое. Страшное потрясение, ударившее по нашему крылу, пробудило ото сна древнюю силу, которой предстояло сыграть одну из главных ролей в исходе войны. Но, как говорил Хосито, сила – это всегда тьма. Мы и представить не могли, как сильно изменятся наши жизни, когда разрозненные события прошлого и настоящего начнут собираться в один рисунок. А третий день войны догорал на губах, оставляя запах гари и пепел. "Записки на пепле. Моэру йо Н."
Японские слова в тексте: Акацуки но Ками – Бог Красной Луны. Каджиараши Шинзо – Сердце огненного шторма. Моретсу но Кемоно – Яростный зверь. Субараши – Великий. Карами Кемури – Острый дым. Дорей – Раб. Китаказе – Северный Ветер. Юки – Снег. Акуму – Кошмар. Шинкиро – Мираж. Шиньяцуме – Полуночный коготь. Моэру йо – Огненный. Уголок Автора: Доброго времени суток, дорогие мои читатели!) Огромное всем спасибо за такие тёплые и приятные слова к прошлой главе)) Всех с прошедшими праздниками))) Нашим защитникам и прекрасным дамам – всего наилучшего)) Ну, что скажете? У кого какие мысли/впечатления/предположения? Будет очень интересно услышать, что вы об этом думаете) Яркой весны вам))) Ваша _Нико_:3