***
Гаара сидел на оборонительной стене Суны, согнув одну ногу и положив на колено расслабленное запястье. Перед его глазами расстилалась бескрайняя пустыня, похожая на застывшее вне времени море. Сам Собаку но моря никогда не видел, но думал, что выглядит оно именно так. Слева, на западе, догорал закат, в долинах между барханами притаились угольные тени. Ступенчатая громада стены с узким ущельем ворот была обращена на север. Собаку но смотрел вперёд рассеянно, даже задумчиво. Рядом на спине лежал Саске, закинув руки за голову, и созерцал догорающее небо. - Первая звезда зажглась, - негромко сказал Учиха. Гаара поднял голову и увидел крохотный белый огонёк, затеплившийся в необозримой вышине. - Наверное, это она, - ещё тише добавил Саске и замолк. - Как думаешь, он в порядке? - Нет. В бешенстве. Гаара сунул руку в карман и вынул осколок витражного стекла. Ало-жёлтое, оно ловило блики и стягивало их на сколотую грань. Собаку но тяжело вздохнул. Только теперь на них навалилось осознание того, что представляла собой война. И это было слишком страшно. - Не думал я… - начал он и тут же оборвал фразу. Саске перевёл на него тусклый взгляд чёрных глаз. - И я не думал. А выходит, мы можем потерять всё, что у нас только есть. Я за него переживаю. Гаара кивнул. Саске увидел в его руке осколок витража и, неожиданно вскинувшись, хлопнул друга по плечу. - Мы не заставим Нагаре долго ждать. Я же обещал. Собаку но неуверенно поднял уголки губ – с проявлением эмоций у него по-прежнему было туго. Однако эта уверенность Учихи внушала надежду. Гаара знал, что таких слов на ветер не бросают. Он не видел, как Саске украдкой опустил руку в карман и сжал там похожий осколок так, что острые грани вонзились в ладонь до крови.***
Кемоно, кусая в ярости бледные губы, сидела на обломках недостроенного моста Амегакуре и бинтовала рану. Она плохо затягивалась – сказывалась противоположная стихия и драконья чакра, вложенная в то чёртово копьё. Кровь уже не шла, все внутренности восстановились, но обожжённая льдом кожа никак не хотела регенерировать. Вот и приходилось прибегнуть к этим мерзким людским штучкам. Моретсу но тяжело дышала, задыхаясь от собственного гнева. Мало того, что эта драконья мразь неплохо её задела, так ещё и жуткий отток сил выбил её из равновесия. Такое же чувство возникало лишь тогда, когда на неё обращал взор Тёмный, но в такие моменты в её вены наоборот обрушивалась его рокочущая мёртвая мощь, способная в один момент подчинить себе её. В этот же раз её чакру – её огонь! – вырывали из неё с мясом, тянули с огромной силой и жаждой, словно огромный зверь стремился напиться пламени после долгого сна. Кемоно в тот момент по-настоящему испугалась, и именно этот её страх растравлял безумную болезненную ярость. «Уничтожу!» - в очередной раз мрачно констатировала Кемоно, вспомнив ненавистные серые глаза. Мало того, что драконья мразь ушла живой, так ещё она – Вестница Войны! – её предупредила! Аррх, как же она зла. Моретсу но наконец закончила перевязку и опустила подол чёрной футболки, потом одернула алую расстёгнутую жилетку. Повела плечами, потянулась. Боли почти не было – она растворялась в копящемся внутри гневе. Кемоно встала, прошлась по оставшемуся переходу моста, сделала пару резких выпадов. Отлично, боеспособность почти не пострадала. Но всё-таки стоило в этом убедиться. Моретсу но обернулась туда, где искорёженный мост вливался в асфальтовую дорогу, покрытую трещинами. Там мялся с ноги на ногу демон. Высокий, хорошо сложенный, гибкий, он был одним из крылатых охотников, но никакой должности не занимал – обычный рядовой. Именно он, спикировав из облаков, вытащил Кемоно из той передряги. Вестница Войны, несомненно, была ему за это благодарна. Однако он видел её слабой. А этого Моретсу но Кемоно ещё никому не прощала. Она пустила по жилам немного жидкого пламени, напрягла ноги – и через мгновение возникла прямо перед растерявшимся демоном. Парень не успел ничего вымолвить, только широко распахнул глаза, когда её кулак смял ему грудную клетку. Он, открыв рот в безмолвном вопле, согнулся пополам, а потерявшая интерес Кемоно распрямилась и щелкнула пальцами. Закричать демонёныш не успел – он уже оседал на мокрый асфальт невесомыми частицами пепла. Кемоно отряхнула запачканную кровью кисть и огляделась. Дождь прекратился. От остовов небоскребов Аме к потрепанным облакам поднимался дым.***
- Нас перебросили сюда, потому что нет сомнений – придётся удерживать осаду, - говорила Куроцучи, прогуливаясь вдоль каменного стола, на котором лежала подробная карта Ивы с окрестностями. Дей, хмуря брови, разглядывал хитрую трехлинейную систему обороны. Вроде, всё выглядело правильно, стройно и логично, но что-то ему не нравилось, а что – он и сам понять не мог. - Ну, - выжидательно глянула на него Куроцучи, осторожно касаясь его руки. – Что тебе не нравится? - Стена вокруг Деревни, которую придется, мм, возводить силами мастеров Дотона, да, - наконец понял Тсукури. - Почему? – недоуменно приподняла тонкие брови девушка, постукивая кончиками пальцев по столу. - Да что ты его спрашиваешь? – раздраженно поинтересовался один из двух джонинов, тоже присутствовавших на импровизированном военном совете. – Недавно только в Деревню приполз, а уже планы Цучикаге-сама оспаривает. Дей вспыхнул. Тонкие губы сжались в белую линию, голубой глаз полыхнул яростью. Подскочив со своего места, он подошёл к джонину и, вперив в него гневный взгляд, заговорил срывающимся голосом, забыв даже про излюбленные междометия: - Ты был на Великих стенах, когда их взяли ровно за два часа? Что, не был? А я, чёрт возьми, своими глазами видел, как их проклятый медвежий генерал одним ударом выносит ворота. Стены нас не спасут, только дадут ещё один укрепленный рубеж наступающей армии! Куроцучи мягко тронула его за плечо, отводя от опешившего джонина, едва ощутимо приобняла со спины, шепнув на ухо что-то успокаивающее. Дей кивнул и расслабил напряженные мышцы. Ни к чему так психовать. Ооноки, стоявший на подоконнике и хмуро обозревавший Иву, обернулся и сердито наморщил красный нос: - Не стоит так хамить моему ученику и жениху моей внучки в моём присутствии! Джонин поспешно пробормотал извинения и поклонился Цучикаге. Старик снова отвернулся к окну, громко ворча: - Эх, молодежь, никчёмная зелень! Ни самоконтроля, ни субординации… Эх, отмотать бы лет тридцать! Джонин побелел и отступил к стене, стараясь с ней слиться. - Так в чём проблема плана? – совсем другим тоном обратился Ооноки к Дейдаре. - Ну, мм, в возведении стены нет никакого смысла, да, - в привычной легкомысленной манере продолжил мысль Тсукури. – Мы либо остановим врага, мм, на подходе, либо проиграем войну. Ооноки резко обернулся, цепко взглянул на Дея. - Поясни! Дейдара даже растерялся и беспомощно оглянулся на Куроцучи, всё ещё не отпустившую его плеча. Но помощь пришла с другой стороны. - Ива окружена горами и почти полностью построена из камня, - раздался ровный и холодный голос. – Так что демоны, чтобы взять Деревню, будут вынуждены переваливать хребет за хребтом. Если возведём стену, можно сразу будет сдать им дополнительное укрепление на нашей территории – в атаку они пойдут со склонов, так что просто утопят нас в техниках. Есть два варианта: либо удержать их на последнем хребте, воспользовавшись им как естественной цитаделью, либо – если не отбросим – пустить их в периметр Ивы и перебить в уличных боях. Тут каждый дом – крепость, территория наша, да и мастерам Дотона есть где разойтись. На границе Ивы нам их не остановить – слишком велико будет давление. Так что, либо хребет, либо крысиная война. Дейдара глянул в угол с искренним изумлением. Там неподвижно сидела Сакура, сложив на коленях руки и глядя пустыми зелёными глазами в пространство. Тсукури думал, что она полностью поглощена своим горем, но оказалось, что куноичи внимательно слушала. Сейчас она сидела прямо, бледная и спокойная, устремив немигающий взгляд в противоположную стену. - Блестящий анализ, - признал Ооноки. – Спасибо. У вас наверняка есть ещё какие-то соображения. Поделитесь? Тсукури не удивился уважительному обращению. Старик Цучикаге в равной степени уважал и чужое горе, и силу воли. - Охотно, - медленно кивнула Харуно. Ей нужна была работа, как воздух. Лишь бы не закрывать глаза, чтобы не вставала перед ними та картина. Лишь бы не думать.***
Наруто плавал в чёрной беспросветной бездне, которая забивала глаза, нос, рот, уши… Он лишился в один миг всех ощущений и теперь растворялся в холодном мраке. Но даже не это было самым страшным. Ему было всё равно. Этот мрак был лучше, чем адская боль потери, которая низвергла его сюда через саму Геенну Огненную. Ну, он теперь знает, что находится ниже ада. Невесомое тело, плотно окутанное волнами тьмы, уже не ощущалось. Наруто даже не был уверен, что оно у него ещё есть. Искра сознания, полыхнув напоследок страшным, всепоглощающим пламенем, теперь медленно затухала. Воспоминания выцветали, как старые фотокарточки, имена стирались из памяти, остывали эмоции, и на месте лавы, своим жаром заставлявшей бурлить кровь, оставался только холодный мёртвый камень. Какой-то темноволосый мальчишка с уверенным тёмным взглядом… Парень, очень похожий на него, но постарше и с длинными волосами… Розоволосая девчонка с яркими зелёными глазами… Угрюмый парень с прямым бирюзовым взглядом… Самоуверенная девушка, крутившая в пальцах ледяную иглу… «Кто эти люди? - отстраненно думал Удзумаки. – Не могу вспомнить. Наверное, это не так уж важно». Тьма ласково текла по коже, охлаждала воспаленный мозг, окутывала блаженной тишиной. Теперь он уже не помнил, было ли у него имя. Зачем оно нужно здесь, в этой блаженной пустоте? Он – лишь часть этого бесконечного мрака. А в сознании почти не осталось воспоминаний. Последние истлевали под гнётом холода. Размытые чёрно-белые образы смешивались в серую массу равнодушия. Громадные звери – Лис и Кошка – с рокочущим в их глотках рыком… Серебристые стальные крылья на фоне чистого голубого неба… «Их не существует, - спокойно произнёс он. – Просто плод больной фантазии. Вот только чьей?» Мысль эта несколько растревожила его, заставила шелохнуться, но тьма угодливо плеснула на чёрно-белые воспоминания ледяную воду забвения, и контуры поплыли. Наруто снова расслабился, позволил себе тонуть во мраке. Не стоит тревожиться. Не о чем. Жемчужные глаза, такие близкие, такие родные, такие тёплые… Тьма дрогнула. Его тело неожиданно пронзила волна напряжения, чёрно-белая дымка стертых воспоминаний натянулась и лопнула. Там, в самой глубине, куда тьма не могла заползти, среди серых картин разбитого прошлого, распахнулись огромные глаза, алая бездна которых рассекалась золотыми зрачками. Наруто забился под гнётом мрака, отчаянно и беззвучно взвыл, вырываясь из цепких когтей пустоты. «Я не хочу её забывать! Её – ни за что! Никогда! Пусти меня! Пусти!» - кричал он, отчаянно срывая беззвучный в этой бездне голос. Он теперь бился с мраком, с собственным равнодушием, и искра в груди, почти остывшая, истлевшая, всё разгоралась, набирала силу, и чёрно-белое забвение отползало, подавленное нахлынувшими цветами. Он не мог бросить их. Не мог её забыть. Оставалось только драться. Ещё один рывок. Ещё. Просто не останавливаться – иначе всё потеряет смысл. Грудь обожгло болью, но он обрадовался этой боли, потому что это была эмоция, чувство, а значит, бездна отступает. «Саске, Итачи, Сакура, Дей, Гаара, Суба, Курама, Таби», - отчаянно твердил он про себя, и только её имя не произносил – не нужно было, она и так стояла перед глазами. Мрак кинулся было к нему, но тут же отшатнулся, обожжённый. Всё-таки Огненный никому ещё так просто не давался. Наруто сделал последнее усилие и вынырнул на поверхность. Сначала в уши ворвались звуки: скрип повозок, шум листвы, голоса, пофыркивание лошадей, шаги, звон оружия. За ними последовали запахи дыма, зелени, множества людей, запекшейся крови. Ни взрывов, ни характерного тяжёлого аромата демонов не было, значит, он не на поле боя и не в плену. Уже неплохо. Глаза открывались до отвратительного тяжело. А когда веки всё же поднялись, тут же пришлось зажмуриться – ослепительный цветной кисель заставил выступить слёзы. Наруто поднял руку, ватную, плохо слушающуюся, и провёл по лицу. - Оклемался? – поинтересовались сверху. Голос был знакомый, но идентифицировать его обладателя Удзумаки пока не мог. Он со стоном сел и тут же схватился за взорвавшуюся болью голову. - Вроде да, - он открыл глаза и огляделся, прищурившись. Наруто сидел в центре открытой повозки, тонкое походное одеяло, которым он был накрыт, сползло ему на колени. Справа, привалившись спиной к борту, расположилась Юки, весьма потрепанная, но в целом не раненая. Она куталась в плащ, серые волосы, собранные в неаккуратный хвост, лежали у неё на плече. Удзумаки приветственно кивнул ей и продолжил осмотр. Повозку тянули две гнедые лошади. Они довольно бодро рысили по широкой дороге, по обеим сторонам которой высились могучие лиственные деревья. Кроны сплетались в вышине, в прорехах меж листьев блестели звёзды. Обоз из множества таких же повозок двигался на восток. Наруто аккуратно свернул одеяло, набросил на плечи плащ и сел рядом с Юки. Его слегка знобило то ли от ночной прохлады, то ли от слабости. Китаказе скосила на него серый взгляд и повела плечами. - Отступаем? – спросил он у неё. - Да, - со вздохом откликнулась Китаказе. – Конкретно мы - в одном из последних обозов, движемся в сторону Конохи. Будем обороняться там. Демоны потихоньку идут за нами, но не торопятся. - Почему? - Наверное, ждут резервы. Ты ведь, чёртов монстр, уничтожил их авангард подчистую, - усмехнулась Юки. – Что это, Кемоно тебе в бабушки, было? Я сама не видела, но тут такое рассказывают!.. - Если б я знал… - тихо ответил Наруто. Вообще, он собирался сказать, что это была их совместная запретная техника с Девятихвостым, но лгать и увиливать не хотелось. Юки помолчала, потом пропустила волосы через пальцы, со вздохом взъерошив и без того встрепанный хвост. - Ладно, замнём для ясности. Главное, что ряды Второй армии ты здорово проредил, особенно воздушные войска. И, что самое интересное, из наших не пострадал никто. Наруто украдкой перевёл дыхание. Китаказе, сделав вид, что этого не заметила, продолжила: - Я связалась с остальными. Ничего хорошего сообщить не могу – мы потеряли все четыре рубежа, так что отступление всеобщее, как и эта чёртова война, - она запнулась. – Потерь, кроме неё, у крыла больше нет. Юки осторожно заглянула ему в лицо, но у Наруто не дрогнул ни один мускул, лишь глаза стремительно потускнели. Только он сам знал, каких титанических усилий стоило ему это спокойствие. - Это все новости? – ровно спросил джинчурики. Юки, помедлив, кивнула. - Хорошо. Тогда я немного отдохну, ты не против? – спросил Наруто у неё. Китаказе передёрнула плечами и вымученно улыбнулась. - Можешь дрыхнуть хоть до рассвета. Всё равно бежим. Удзумаки дёрнул уголком губ, но это не тянуло даже на подобие усмешки. Он, тяжело выдохнув, откинул голову назад так, чтобы основанием затылка упереться в край борта – так боль казалась терпимей. Глаза, под которыми залегли широкие тёмные круги, закрылись сами собой. Спать Наруто точно не собирался – он нырнул в подсознание. Вопреки ожиданиям выбросило его не в Зал Хвостатых. Нет, Удзумаки стоял в каменном коридоре с переплетением труб на потолке. Холодная вода на полу доходила ему до щиколотки, по стенам скользили одинокие клочки давешнего мрака, и в оглушительной тишине падали и разбивались капли. Если раньше здесь было довольно светло, то теперь царил тёмнокрылый сумрак. Скудное освещение ещё и мигало. - Интересно, - негромко произнёс Наруто, и голос его эхом прокатился по коридору, затихая где-то в его тёмной глубине. Удзумаки зябко передёрнул плечами. Да, его душевное состояние сильно отразилось на подсознании. Джинчурики горько усмехнулся – немудрено. Но стоять и раздумывать о глубинных тайнах психологии было некогда – он начинал тревожиться за хвостатых. Нужный зал Наруто нашёл только через полчаса, изрядно понервничав. Здесь тоже витал полумрак, но хотя бы было сухо. У дальней стены, свернувшись уютным клубочком, спала Двухвостая. Шерсть её совсем потускнела и казалась серой, лишь иногда по ней прокатывались голубые всполохи. Наруто потянулся к ней ментально, и канал связи тут же восстановился. Некомата отдыхала, и снилось ей явно что-то приятное – на границе сознания теперь звучало ровное посапывание. Удзумаки едва позволил себе спокойно выдохнуть, как сзади ударила волна присутствия. Покрывшись волной мурашек, он резко развернулся, вскидывая руки в боевой стойке. Мышцы напряглись, дыхание выровнялось и сделалось глубоким, сосредоточенным. По спине пробежала привычная дрожь силы и настороженности. В углу, заполняя его весь своим громадным телом, лежал Девятихвостый, положив тяжёлую голову на лапы. Почти вся фигура демона утопала в сумраке, обманчиво кажущаяся от этого ещё более грандиозной, только отчетливо белели загнутые клыки и тлели алые щёлки прикрытых глаз. Мерное мощное дыхание поднималось куда-то к сводам. - Ку? – осторожно окликнул его Наруто, ощущая внутри готовую подняться знакомую пустоту – потерять ещё и Кьюби он просто не мог. Не теперь. Глаза приоткрылись чуть шире, метнулось в их глубине пламя. - Явился? – голос оказался на удивление спокойным, но даже в его рокоте Удзумаки различил не знакомые ранее низкие ноты. – Ну, наконец-то. - Что с тобой? Твоя аура изменилась, - джинчурики безуспешно пытался унять дрожь. - Знаю, - негромко ответил Лис. – Я вспомнил. С минуту Наруто просто таращился на Кьюби, медленно осознавая и вспоминая рассказанную Хосито историю. Перед ним был теперь не просто хвостатый, но генерал Девятого легиона Джигоку но Курама, прозванный Алым Холодом за равнодушную жестокость. Удзумаки ощутил отголоски страха, но тут же наступил отвратительной ледяной змее на горло. Не время сейчас для рефлексии. - Боишься? – всё так же безразлично, не меняя ни позы, ни выражения глаз, поинтересовался Девятихвостый, шумно выпуская воздух через ноздри. - С чего бы? Ах, да, ты же могучий демон. Трясусь от ужаса, – с почти натуральной иронией хмыкнул Наруто. - И что ты теперь будешь делать? – Лис, казалось, вообще утратил все эмоции. – Скуешь монстра? Попробуешь наладить отношения, чтобы не разорвали? Или вышвырнешь из печати? - А всё сразу нельзя? А то нам, параноикам, надо перестраховываться, - с той же иронией сообщил ему Удзумаки. Он уже догадывался, что происходит. Лис взмахнул одним из девяти хвостов, правда, сделал это так плавно и тягуче, но нельзя было понять: гневается он, пребывает в раздражении или сдаётся на милость джинчурики. И этот жест окончательно всё решил для Наруто. Столь несвойственный для Курамы, он выдавал демона с головой. Удзумаки, нехорошо сощурившись, стремительным шагом двинулся прямо на Лиса, вперив в него острый голубой взгляд. Кьюби чуть сморщил кожу на носу, поднимая верхнюю губу и демонстрируя в лучшем ракурсе мощные клыки. В глубине глотки у него клокотало предостерегающее рычание. Когда Наруто почти достиг его, Девятихвостый начал приподниматься, приоткрывая необъятную пасть. Сторонний наблюдатель против воли бы залюбовался этим совершенным сплавом мощи, ярости и скорости, законченностью его гибких движений, гармонией линий, создававшей хищную и смертоносную красоту Кьюби но Йоко. Удзумаки сторонним наблюдателем не был, да и оставались у него считаные секунды, так что величие демона проскользнуло мимо него. Прежде, чем Лис успел что-то предпринять, Наруто коснулся его шерсти и… тут же восстановил ментальную связь. Навалившиеся на него эмоции джинчурики не изумили – он и ожидал чего-то в этом роде. Кьюби от природы был зверем импульсивным, яростным, хотя в бою когда-то, видимо, носил непроницаемую маску равнодушия – огонь говорил за него. Раз уж он дважды не прореагировал на издёвку, то это могло означать только одно – Лис находится в совершенном смятении. Курама совершенно не представлял, что делать с не вовремя вернувшейся памятью. Его пугал образ демона, являвшийся ему из глубины веков, пугала его глухая ненависть ко всему мирозданию, кроме одного единственного существа. Впрочем, личность этого существа страшила его не меньше. Он – сам отказываясь признаваться себе – дико боялся, что Наруто отвернётся от него, когда поймёт, что именно произошло. Пять сотен лет он жил в аду одиночества, где только такая же сумасшедшая могла разделить с ним его немногие чувства. И теперь отчаянно не хотелось терять тепло, которое поселилось в нём совсем недавно. Однако выхода Лис не видел. Оставалось только довериться выбору своего джинчурики. Наруто со вздохом погладил Лиса по носу, даже не пытаясь распутать сложный клубок противоречивых эмоций, пришедший ему по каналу связи. Главное, основную мысль он уловил. Удзумаки подошёл к лапе зверя и удобно на ней уселся, прижимаясь плечом к тёплой шерсти. - Ну, ты и придурок, - тихо сообщил он другу. Кьюби прикрыл глаза. Его потряхивало от облегчения. - Вроде бы древний, как ископаемое, но мозги-то где? – продолжил Наруто. На этот раз Лис откликнулся ему в тон: - Ссохлись за века, наверное. Удзумаки усмехнулся и глубже зарылся в тёплую шерсть. Ему было сейчас плохо, но одновременно лёгко. - Скажи спасибо, что Ниби об этом не знает – уж она-то вбила бы тебе суть понятия "семья как общественный институт и ячейка общества", - негромко сказал он. – Да и вообще, я хорошо усвоил одну вещь. - Какую же? – скосил на него взгляд Девятихвостый. - В мире очень мало вечных вещей. Но один наглый маньяк со специфическим чувством юмора, окопавшийся в моей голове, стопроцентно не изменится. Они замолчали. Только в груди Лиса тихонько клокотал какой-то странный рокот. Наруто только через некоторое время понял, что Курама пытается урчать. Это вызвало у него слабую улыбку. Удзумаки вообще затруднился бы сказать, сколько они так просидели, молча поддерживая друг друга, прежде чем Лис шевельнул плечом и осторожно толкнул его носом: - Тебе пора. Через час уже начнёт светать. - Ладно, - кивнул Наруто и неожиданно хлопнул Кьюби по носу. – Не хандри тут. Когда фигура джинчурики рассеялась, Курама подошёл к Мататаби и остановился в растерянности. Как бы там ни было, он всё равно не понимал, как ему теперь смотреть ей в глаза. «Ну, Кемоно, спутала же ты мне карты...»***
Акуму уверенно шла по громадному сводчатому коридору. Подол её платья с алыми облаками невесомо касался тёмного мрамора и шелестел. Молочно-белая кожа демоницы перекликалась со слабым звёздным светом, проникавшим через узкие окна-бойницы, чёрные волосы змеились по покатым плечам, янтарные глаза светились изнутри жидким пламенем. Ворота в тронный зал оказались распахнуты. Тёмный, занимавший весь необъятный зал собою, был недвижим, лишь его мощное дыхание терялось где-то в вышине гулких сводов. Переступив порог, Акуму тут же склонилась в изящном поклоне, придержав подол юбки. Впрочем, задерживаться в таком положении она не собиралась – Акацуки но Ками хоть и требовал абсолютного подчинения, но не выносил подобострастия. Зал осветился едко-зелёным мерцанием – это открылись огромные глаза с перечёркнутыми зрачками. - Акуму. Демоница улыбнулась уголками губ: - Хозяин. - Какие новости с фронта? - Продвижение успешно продолжается по всем направлениям, хоть мы и несём значительные потери. Инициатива полностью в наших руках. - Неплохо, - признал Тёмный, слегка прикрыв глаза. - Передай генералам, что я не заинтересован в сохранении Скрытых Деревень. - Слушаюсь, - склонила голову Акуму, чтобы скрыть кровожадную усмешку. Другими словами, жалкие подобия Араши можно сравнять с землёй. - Хозяин, быть может, вы позволите мне… - Нет, - жестко оборвал Тёмный. - Нам нет нужны демонстрировать твою мощь. Она останется в качестве эпилога. - Как прикажете, - Акуму была несколько раздосадована, но ей в то же время льстило, что даже он признает её силу. – Ах да, есть ещё новость. На северном направлении демоница Гин сумела убить одного из крыла. - Великолепно, - пророкотал Акацуки но Ками. - Вынесите ей благодарность. Посмертно. Акуму не удивилась. Тёмный без труда предугадывал такие вещи, как смерть его подданных. Зелёные глаза прикрылись веками наполовину. - Не смей покидать Шиньяцуме, Акуму. Твоё время еще не пришло. - Да, Хозяин. Тёмный закрыл глаза – аудиенция была окончена. Демоница снова поклонилась и покинула зал. Она шла по коридору, изгибая алые губы в злой усмешке. Сейчас же нужно связаться с генералами – порадовать их новостью о том, что можно не сдерживаться. Когда затихли её шаги, Тёмный позволил заклокотать в глотке раздраженному рыку. В его когтях сосредотачивалась огромная, почти не ограниченная мощь. А он как был, так и остался трусом.***
После разговора с Лисом Наруто ещё полчаса просто поспал. Силы были нужны, хотя апатия не переставала его душить. Ну, это было ожидаемо. Когда он открыл глаза, густая тьма ночи начала постепенно рассеиваться, уступая место сумраку. Возницы дремали, шиноби вповалку спали в повозках. Спокойствие леса навевало расслабленность. Наруто потянулся к Субе. «Я в двух километрах западнее вас. Контролирую отступление», - незамедлительно откликнулся дракон. «Отлично. Умница». «Ты это, держись», - послал ему волну тепла Субараши. «Спасибо», - искренне поблагодарил Удзумаки. Голос дракона стих, но Наруто всё равно чувствовал его присутствие на грани сознания, там же, где обретались хвостатые. Всё вернулось на свои места. Кроме огромной дыры в сердце. Наруто проморгался, потянулся, разминая затёкшие плечи. Юки тут же спрятала под плащ светло-синий переговорный кристалл. Как помнил Удзумаки, два таких ей подарил Хосито, чтобы Китаказе могла поддерживать с кем-то одним – кому она даст второй – личный диалог. - Это с кем ты? – спросил Удзумаки, всем видом показывая, что смеяться не собирается. Невероятно, но обычно невозмутимая и колючая Юки слегка покраснела, отвела взгляд и тихо ответила: - С Итачи. Наруто недоуменно вздёрнул брови, но тут же приподнял уголки губ и похлопал её по плечу. Хоть у кого-то всё хорошо. Юки спрятала кристалл, потом тоже гибко, по-кошачьи потянулась и попыталась оправить встрёпанный хвост. Неожиданно она замерла, моргнула и повернулась к Наруто. - Кемоно просила кое-что тебе передать, - кажется, Юки была не в восторге от роли почтового голубя, но промолчать не могла. Наруто против воли заинтересовался и с любопытством взглянул на неё. - Что же? - Белиберду какую-то, - пожала плечами Китаказе и почесала переносицу, вспоминая. – Сейчас дословно скажу. А, вот как там было: "Когда рухнет первая броня, явится истинный облик". Наруто озадаченно моргнул. - Спасибо. Он вдруг почувствовал, что это очень важная подсказка.***
Она пришла в себя резко, толчком, словно вынырнула из ледяной воды. Сначала бездумно смотрела куда-то вверх, бессмысленно моргая и пытаясь вспомнить, кто же она такая. Тело было немного ватным, чуть звенело в ушах, в голове стоял туман – но она была, в целом, в порядке. И тут воспоминания нахлынули приливной волной, взорвав затылок болью. Как только немного отпустило, она резко села, тяжело дыша. Одеяло, которым она была укрыта до подбородка, упало ей на колени. Руки сами потянулись к животу под самыми ребрами – и наткнулись на бинт, спускавшийся от ключиц до талии. Грудная клетка была опеределённо цела, двигалась в такт дыханию и лишь немного отдавала болью. Руки тоже оказались перебинтованы, как и голова. - Я… жива… - потрясенно произнесла Хината. Она была полностью уверена, что Гин её убила, так что живое теплое тело – её собственное – оказалось для неё серьёзным шоком. - Определенно, - откликнулись откуда-то сбоку. Только тут Хьюга спохватилась, натянула одеяло до самого подбородка и огляделась. Она лежала на грубо сколоченной деревянной кровати, матрас которой, впрочем, оказался очень мягким, а бельё – чистым. Кровать стояла у стены в небольшой комнате, тёмной, без окон, с низким потолком и земляными стенами. В противоположном конце стоял длинный стол, такой же грубый, заполненный какими-то баночками и колбами. Меж них теплилась одинокая свеча. На этом – и на тяжёлой двери у изножья кровати – заканчивалась скудная обстановка. У стола спиной к Хинате стоял человек, что-то помешивая. Сначала, когда Хьюга увидела длинные тёмные волосы, свободно спадавшие вниз, она обрадовалась, решив, что это Итачи, но тут же в этом разуверилась. Незнакомец был выше и шире в плечах, а голос у него звучал странно, глуховато. - Хотя, должен признать, ты честно пыталась умереть, - продолжил он начатую фразу. – Я успел в последнюю секунду выхватить тебя из-под обвала. Хината потянулась к шее и тут же с ужасом осознала, что серебряных крыльев – её кулона связи – на цепочке нет. По спине промчались мурашки. - Я забрал на всякий случай эту интересную вещицу, - спокойно, не оборачиваясь, произнёс незнакомец. – Хотя, думается, особого смысла в этом нет – мы достаточно глубоко, так что нас никто не почует. Он обернулся, и Хината обмерла от ужаса. Она никогда его не видела, но Наруто предупреждал её о нём. Бледная кожа в свете одинокой свечи походила на старую бумагу. В ушах покачивались странные сережки-запятые. Человек пересёк комнату, двигаясь гибко и безлико, как капля ртути, и присел на край постели. На тонких губах, пересекая лицо, заиграла пугающая улыбка, жёлтые глаза, подведённые фиолетовым, отражали огонёк свечи. - Что ж, будем знакомы, юная принцесса Хьюга. Меня зовут Орочимару.***
Год 702 от основания Бури. Ночь с третьего на четвёртый день Второй Всеобщей войны. Одна из самых спокойных ночей на моей памяти. Тогда казалось, что более страшного случиться не может – всё уже произошло. Поэтому никто не ждал от будущего худшего, мы просто переводили дух, пытаясь прогнать из лёгких дымный воздух. Эта ночь стала ночью серьёзных решений, не внешних, но внутренних, которые изменяли нас и наши цели. Горечь поражения сменилась спокойной решимостью драться до конца, потому что ничего иного нам не оставалось. "Записки на пепле. Моэру йо Н."
Японские слова в тексте: Хоши но Хокори – Звёздная Пыль. Арашигакуре – Деревня, Скрытая в Буре. Кору – Вызов. Хосито – Властелин. Китаказе – Северный ветер. Юки – Снег. Нагаре – Родник. Субараши – Великий. Моретсу но Кемоно – Яростный зверь. Джигоку но – Адский. Акуму – Кошмар. Акацуки но Ками – Бог Красной Луны. Гин – Серебро. Шиньяцуме – Полуночный коготь. Моэру йо – Огненный. Уголок Автора: Доброго времени суток, мои любимые читатели! Как видите, прода появилась даже раньше, чем вы могли подумать^^ Я исправляюсь:D Спасибо за замечательные отзывы к предыдущей главе – вы простимулировали меня написать новую главушку быстрее!) Глава переходная, драк нет, одни эмоции. Что, всё уже в смерть Хинаты поверить успели, да, хи-хи? Больше ничего говорить не буду – хочу услышать ваше мнение) Тёплой вам весны, Ваша _Нико_:3