***
Надо сказать, Хосито подошёл к обучению Удзумаки обстоятельно и творчески. Началось с того, что он сам покинул свои разрушенные чертоги. Наруто всерьёз опасался, что они рассыплются окончательно от его тяжёлой поступи. Они остановились на той самой площади, где Наруто повстречал Юки. Сейчас он снова стоял напротив девушки, которая как-то предвкушающе щурилась. Хосито возлежал чуть в стороне, чуть раскрыв крылья, и занимал почти треть всего свободного пространства. Рядом с ним сидел Субараши, со сдержанным восторгом разглядывая могучего собрата. Огненный Властелин чуть шевельнул хвостом и заговорил: - С Юки ты уже знаком. Она родилась в Скрытом Облаке, но родителей своих не знает. В её жилах течёт примерно треть такой же драконьей крови, капля которой есть в Хаку. Помнишь такого? Наруто, шокированный очередной безумной новостью, только кивнул – забыть тихого напарника Забузы было довольно сложно. - Ты ведь помнишь, какие возможности давала ему эта самая капля? У Юки они намного ярче проявились. Вы, кажется, называете силу драконьей крови Кеккей Генкаем*. Да, Наруто уже слышал об этом от Хокори, но видеть живое подтверждение её словам было куда более ошеломительно. - Получается, и все Учиха, и Хьюга… Кажется, Хосито улыбнулся. - Драконы были слишком могучей расой, чтобы исчезнуть бесследно. Их сила и их техники по-прежнему живут. - Удивительно… - Так вот, в Юки наша кровь сильна, поэтому в Деревне её опасались, и на первой же миссии командир бросил её умирать. Но она выжила, смогла добраться сюда, и я решил взять её под своё крыло, поэтому и дал ей свою фамилию. Она это заслужила. Наруто взглянул на улыбающуюся девушку с уважением. Она весело подмигнула. Кьюби выдохнул: «Вот и разрешилось всё, причём благополучно. К демонам она не имеет никакого отношения». «Хорошо», - согласился Удзумаки. - А теперь вперед, начинаем спарринг, - белозубо оскалился Хосито. Кажется, пять сотен лет и война с Тёмным никак не повлияли на его ехидство. - Чего?! – обернулся к нему Наруто. – Вот так сразу?! - А ты думал, что в сказку попал? – ухмылка дракона стала ещё шире, придавая ему вид крайне ужасающий, и Суба отодвинулся от греха подальше. – Думал, я попляшу вокруг с бубном, и ты начнёшь мизинцем двигать горы? Я из тебя все соки выжму, три шкуры спущу и семь потов выгоню, а из остатков соберу нечто сто́ящее. От кровожадного тона дракона Наруто как-то резко стало не по себе. «Кажется, я уже жалею, что на это подписался…» «Вот и настал час, когда я упьюсь твоими страданиями», - расхохотался Девятихвостый. «Р-р-р-р…» Кажется, обмен репликами с Лисом большими неоновыми буквами мелькал на лице Наруто, потому как Хосито хмыкнул: - Пусть шерстяной не обольщается. Он сам ни черта не знает о собственной силе, так что его ждёт отдельная программа. «Чего-о?! – оскорблённо завопил Курама. – Шерстяной?!» «Не-е, плюшевый», - мстительно захихикал в ответ Наруто. «Знаешь, что, ушибленный жизнью…» - начал распаляться Кьюби, на заднем плане слышался хохот Двухвостой. - Заканчиваем с лирикой, - повелительно громыхнул Хосито, и послышался характерный щелчок зубов замолкших биджу. – Начинайте.***
Удзумаки, конечно, мог предположить, что он слабоват в тайдзюцу, но и не представлял, что всё настолько плохо. Хосито запретил ему пользоваться чакрой, сказав, что на экзамене увидел достаточно. Теперь-то было понятно, кто подкидывал ему полезные мыслишки. А потом Юки с ласковой улыбкой серийного убийцы просто урыла джинчурики пять раз подряд. Она двигалась стремительно и рвано, уходя от всех атак и отвечая неожиданными ударами. И вот теперь лежал Наруто на солнышке, любовался небом и пытался собрать в кучу щедро выданные ему синяки. Внутри мстительно глумился Лис, Ниби сочувствовала и пыталась подбодрить, приглушая Кураму душевными подзатыльниками. - Ты хорошо натренирован, - заговорил Хосито. – Однако твои удары как с учебника списаны. Комбинации хорошие, но примитивные в плане предугадывания, да и ритм легко улавливается. Ты же должен двигаться подобно зверю, то есть в рваном ритме. Тогда противник не сможет вычислить время удара, даже если будет знать, куда он направлен. Ведь ты видел все атаки Юки, но не смог блокировать и половины. Будем работать. Пока валяешься, подумай, чему ещё хочешь научиться. Наруто честно задумался. - А технику призыва можно? Из горла Хосито вырвались какие-то булькающие звуки. Лишь через некоторое время до Наруто дошло – дракон смеётся. - Техники призыва? Ты серьёзно? Да ни один род с тобой договор не подпишет, потому как демонической мощью за километр разит. Они еле на, хе-хе, одинарного джинчурики соглашаются, а ты у нас с двойной начинкой, так что и не мечтай. «Вот блин!» «Оладуше-ек». «Заткнись, плюшевый». «Я обиделся». - Но призыву я тебя всё же научу, хоть и немного другому, - задумчиво прибавил Огненный Властелин. - И кого я буду призывать? Вас? – заинтересовался Удзумаки. - Пф-ф, размечтался. Об этом потом. А пока поднялся и пошёл с Юки отрабатывать базовый комплекс упражнений. Удзумаки со стоном поднялся и поплёлся к Юки, не догадываясь даже, что делает первый шаг внутрь кругов его персонального тренировочного Ада.***
Саске отёр пот со лба, размазав по лицу сажу. Да-а, сейчас он явно не красавец. Одно радует: Итачи не лучше. Они тренировались с рассвета, а солнце уже повисло над самыми верхушками деревьев, готовясь закатиться за горизонт. Саске устал, все мышцы жгло и тянуло, чакры не осталось от слова совсем, от шарингана болели глаза, но тренировку прекращать желания не было. К тому же, у него неплохо стали получаться сложные техники, бывшие визитной карточкой самых сильных из клана. Да и братишка перестал выходить из их спаррингов возмутительно чистым. Да, определенно тренировки приносили свои плоды. Итачи тряхнул головой, перепутанные волосы лезли ему в лицо. Саске и представить боялся, что в таком случае у него сейчас вместо привычного беспорядка на голове. Вот бы Сакура его таким увидела – сразу бы отвязалась. Братец отбросил особо надоедливую прядь и хитро прищурился: - Продолжим? Саске поудобнее перехватил свой любимый короткий клинок и ухмыльнулся: - С удовольствием.***
Сакура перевернула очередную страницу и наморщила лоб. Голова слегка побаливала от количества полученной информации, но Харуно знала, что она вполне в состоянии заниматься. Медицинскими техниками она увлеклась сразу после окончания Академии, к тому же, на её пути встретилась ученица легендарной Цунаде, Асуми Юми**. Некоторое время та странствовала вместе с одной из Троицы, но через полтора года вернулась в Коноху и стала заниматься делами госпиталя. Сейчас она вполне успешно справлялась с должностью главного врача, являясь по факту главой госпиталя. Харуно была прилежной ученицей и уже довольно многому научилась. Вчера она уже самостоятельно осмотрела и вылечила легко раненного чунина. И это был прорыв. Сакура зевнула. Невыносимо хотелось спать – вчера она просидела с книгой до рассвета. Девушка оторвалась от сухого изложения фактов о проблемах с нервной системой при поражении молнией и посмотрела в окно. Над Конохой горел закат. «Саске-кун тоже, наверное, тренируется… Я докажу ему, что я не наивная дурочка. Я тоже хочу приносить пользу и драться, когда наступит время. И… я хочу быть в состоянии помочь, - Сакура в последний момент заменила жёсткое "когда" на более мягкое "если", - если с ними что-то случится». Её до сих пор трясло от воспоминаний об обугленном теле и дьявольски спокойной улыбке той страшной женщины. Сакура решительно нахмурила брови. Она сможет помочь им всем, какими бы страшными не были раны. Харуно снова опустила взгляд в книгу и полностью погрузилась в изучение.***
Наруто поджал под себя одну ногу и снова устремил взгляд вдаль. На душе было паршиво. Только что он во второй раз потерял родителей. Всё началось с тех самых слов Властелина, которым он не придал тогда особого значения. Ты должен научиться подавлять тьму, жить с ней бок о бок, сохраняя чистым разум. Для этого просто освободись от гнетущего прошлого, поверь в будущее и выбери для себя то, что привязывает тебя к этому миру. Оказалось, что под прошлым подразумеваются души Кушины и Минато, привязанные к сознанию джинчурики. Хосито тогда смотрел на него с пониманием, но его слова были безжалостны: - Они – отголосок не самого светлого прошлого, потому что были убиты твоим другом и напарником. Это может стать лазейкой, камнем преткновения, из-за которой ты рухнешь на самое дно ненависти. Твои родители увидели, каким ты стал, они погибли в один день, исполнив свой долг. Пойми: они обрели покой. А ты не даешь им спокойно шагнуть на ту сторону. Отпусти их, Удзумаки. Иначе потом проклянёшь себя за то, что держал их. Наруто смотрел на древнего дракона и не верил. А тот припечатал: - Я оставляю тебе право выбора. Либо ты отпускаешь их и продолжаешь обучаться у меня, либо сохраняешь связь с родителями, но немедленно покидаешь Араши. Это моё условие. - Право выбора? – с холодной яростью осведомился Удзумаки, но Властелин уже закрыл глаза. Потом они прощались. Было много слов, тёплых и искренних, было много слёз светлой печали, было много надёжных и таких родных объятий. Была ласковая улыбка матери, были полные гордостью за сына глаза отца. Потом, в самую последнюю секунду, они так стиснули Наруто, что тот едва не задохнулся, но всё равно цеплялся за ставшие такими нужными руки и плечи и впервые не стыдился слёз. А потом они осыпались дождём золотых осколков, и облако бликов окружило Удзумаки, будто продолжая укрывать и защищать. Вскоре сияние угасло совсем, и ставший уже непривычным холод вернулся с новой силой. Уже покидая подсознание, Наруто услышал обрывок разговора, и ему стало ещё хуже. Девятихвостый, понурив голову, пророкотал: - Я никогда не признаюсь, что говорил это, но Четвёртый успел стать мне другом. - Как и Кушина мне. Знаешь, мы, Душа Мести и Кровавая Хабанеро, похожи. Я буду скучать, - тихо ответила Ниби и крепче прижалась к рыжему боку Лиса. И вот теперь Наруто сидел на оплавившейся крыше и смотрел, как гаснут в рассветном небе звёзды. Мысли беспорядочно крутились в голове, голубые глаза потухли, а плечи опустились. Ему была необходима сейчас поддержка кого-то из друзей. Не хватало Саске, который бы потащил его на тренировку, не хватало сенсея, над которым можно было всласть поприкалываться, не хватало даже Сакуры, а ещё больше не хватало робкой улыбки Хинаты. Но здесь, среди мёртвых осколков прошлого, он был один. Сзади послышались мягкие шаги, потом тихий вопрос: - Можно присесть? Наруто обернулся и столкнулся с понимающим взглядом глаз цвета грозы. - Если хочешь. Юки подошла и осторожно присела рядом, свесив ноги. Потом откинула серую прядь и спросила, умело пряча настоящие интонации: - Сколько тебе лет? - Тринадцать, если это имеет какое-то значение, - равнодушно откликнулся Удзумаки. - Удивительно, - качнула головой девушка в явном замешательстве. – Я старше на пять лет, но вряд ли смогла бы так поступить. У тебя ведь был выбор, и ты всё равно... - У меня не было выбора, - оборвал её Удзумаки, горько усмехнувшись. Юки непонимающе нахмурила брови. - У меня были варианты, но выбрать я мог только один. Пойми, выбор – вообще вещь неясная. Потому что он есть только в очень глубокой теории, а в реальности же его нам не оставляют долг, честь, убеждения, вера, друзья... Вот и мне оставался лишь один вариант. Я сделаю всё, чтобы стать достаточно сильным для защиты тех, кто мне дорог, - пояснил Удзумаки. Потом он вдруг уронил голову на грудь и сдавленно прошептал: - Но это чертовски тяжело. Юки мягко ему улыбнулась. - Знаешь, плачут не слабые. Плачут те, кто оставался сильным слишком долго. И потом они всё равно идут дальше, сбивая в кровь ноги и продираясь через заросли. А знаешь, что самое удивительное? Они всегда доходят. Губы Удзумаки обозначили слабую улыбку, а по щекам скользнули две сверкнувшие кристальной чистотой слезинки.***
Хината крепче сжала листок в руке и ускорила шаг. Как только она относительно оправилась от ран, отец, даже не скрывающий своего недовольства результатами дочери, приказал ей возобновить тренировки. Она и сама хотела этого, потому что желала стать сильнее и больше никогда не проигрывать у него на глазах. Такие дорогие сердцу колокольчики Хината спрятала в толстенную книгу у себя в комнате и подолгу любовалась ими по вечерам, мило краснея. К тому же, Хината ощущала приближение чего-то страшного и порой просыпалась в холодном поту, всё ещё видя дикие глаза Кемоно. Да, демоница должна была внушить им ужас, и это прекрасно у неё вышло. Юная Хьюга не хотела оставаться в стороне, поэтому прилагала все силы. Даже Хиаши был приятно поражён усердием дочери. Неджи же в клановом квартале почти не появлялся, пропадая где-то со своей командой. Они пересеклись всего один раз, но тогда Хинату окатило такой волной холода, что она предпочла бы не видеть брата до самого финального этапа. Как думалось ей, Наруто попытается помочь Неджи, и у них, возможно, наладятся отношения. Однако в глубине души девочка осознавала, что всерьёз испугавшийся за неё тогда Удзумаки может помочь Неджи только дойти до ада. И это было ещё одним поводом для волнения. Это утро началось для неё странно. Во-первых, она, умаявшаяся вчера на тренировке до потери пульса, проснулась на рассвете, причём весьма отдохнувшей. А во-вторых, на подоконнике у неё – летом и в Конохе! – лежал тонкий слой серебристого снега, на котором покоился бумажный самолетик. Хьюга, резко подскочив с кровати, подошла к окну и пару минут недоверчиво изучала это чудо природы. Потом провела рукой по снегу. Кожу на пальцах приятно покалывало, холод пробегал по руке до самого локтя, но снег не таял, игнорируя и солнце, и утреннюю жару, и тепло человеческого тела. Однако, стоило ей взять самолетик, как легкий ветерок смёл снежинки с подоконника, и те сразу истаяли. Хината, разрываемая на части удивлением, недоверием и сумасшедшей надеждой (вдруг это от него?), развернула листок. Ожидания её не оправдались, впрочем, как и опасения. На белоснежной бумаге были выведены чернилами несколько строк. Почерк был красивый, но витиеватый, с множеством линий и завитков. Он притягивал взгляд, словно дорогая гравюра. В послании значилось следующее: «Приветствую тебя, юная воительница. Я знаю, что ты хочешь обрести силы духа и тела, чтобы иметь возможность плечом к плечу сражаться с дорогими сердцу в грядущей войне. Это чистое и благородное стремление, свойственное сильным и светлым душам, в которых ещё звучит отголосок рёва пламени забытых времён. Поэтому я не могу не откликнуться на зов твоего сердца. Я позволю тебе найти и прикоснуться к возможностям, истоки которых древнее сил твоего клана, я научу тебя звучать громом над полями брани, и Белая Тень снова внушит ужас врагам, и на этот раз ею станешь ты. Жду тебя на двадцатом полигоне». Несмотря на тяжеловесность и непривычность формулировок, послание зацепило что-то глубоко в душе Хинаты, поэтому она решительно шла по кварталу клана, стремясь поскорее добраться до двадцатого полигона. Нет, девочка прекрасно понимала, что это вполне может быть ловушкой, но её просто тянуло туда. Может быть, её влекло за собой девичье любопытство, а может, она хотела стать сильнее, чтобы не гнаться за ним, а идти бок о бок. Солнце ещё только взошло, отец едва начал довольно нудную чайную церемонию со старейшинами, так что препятствий не должно было возникнуть. Хината почти добралась до выхода из кланового квартала, когда из тени перед ней выступила фигура. Сначала девочка до смерти перепугалась, подумав, что за ней пришёл отец, но потом увидела безумные потерянные глаза и сгорбленные плечи и не смогла сдержать облегченного вздоха. Перед ней стоял Хьюга Хизаши. Он смотрел куда-то сквозь Хинату и беззвучно шевелил губами, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Юная Хьюга хотела было обогнуть несчастного безумца, но тут его взгляд точно пронзил её, и в нём на секунду мелькнуло просветление. - Куда бежишь, солнце? Покидаешь этот день и стремишься осветить другой? Хината растерянно посмотрела на дядю, а тот пытливо вглядывался в её глаза. Потом забормотал: - Нити рвутся, рвутся нити… А он не смотрит, не держит… Даже не пытается укрепить основу… Как горько будет ему потом… Но ты, дитя, ты правильным путём идёшь, ты слышишь зов, ты идёшь за ним. Ты правильно выбрала его. Водоворот и солнце. Что может быть прекраснее?..*** - Х-хизаши-сан, простите, - чуть поклонилась Хината. – Мне нужно спешить. Она проворно обогнула дядю и быстро зашагала вперёд, но не смогла удержаться и обернулась. Руки Хизаши безвольно висели вдоль тела, в глазах плескалась беспомощная растерянность, он смотрел ей вслед, чуть шевеля губами. И тут Хинате стало так больно, страшно больно и жалко этого человека, когда-то сильного и мудрого, а теперь такого потерянного. Ведь он был прав, кругом прав, когда спорил с Хиаши по поводу отправления группы шиноби в Облако. Они действительно сгинули там, все пятеро, и только печать спасла тогда тайну бьякугана. А её отец не прислушался к брату, вспылил – и уничтожил Хизаши из-за своего ущемленного самолюбия. И вот сейчас её дядя стоял, брошенный всеми, и провожал взглядом ту, чей отец сломал жизнь ему и его сыну. Хината сморгнула слёзы. Хизаши поднял руку и чуть неразборчиво крикнул: - Не мсти сыну. Не он виновен, виновен порядок. Юная Хьюга поклонилась и прокричала в ответ: - Обещаю! – а потом почти выбежала за территорию клана и понеслась к двадцатому полигону.***
Наруто тяжело дышал, вытирая с лица пот. Хосито его загнал. Удзумаки не мог сказать: понедельник сегодня или пятница, потому как после каждой тренировки его просто вырубало. Чего он только не делал: и часами отрабатывал Покровы Демонов, и медитировал в любую свободную секунду, заставляя ветер двигаться вокруг себя в разных направлениях, и стоял на отвесных утёсах под уничтожающими ударами урагана, пытаясь подчинить его себе, и выкапывался с тридцатиметровой глубины, и отрабатывал совершенно нереальные и незнакомые для него техники, и накладывал печати под водой, стоя при этом на голове, и пытался уходить от атак Властелина, не используя чакру, и многое-многое другое, что превращало его жизнь в маленький филиал ада. Когда Хосито улетал куда-то с Субараши, обучая молодого дракона премудростям забытого народа, за несчастного Удзумаки бралась, довольно и предвкушающе потирая ручки, его приемная дочь. Юки раз за разом вываливала его в пыли, вышибала воздух из лёгких точными ударами и пыталась заставить Наруто почувствовать тот рваный звериный ритм, в котором надо было двигаться. С горем пополам, но получалось. Сейчас же Удзумаки валялся, как раздавленный широкой ступнёй скалящегося Хосито лимон не первой свежести, на одном из самых больших полигонов. В голове было звеняще пусто – биджу выдохлись настолько, что отрубились почти сразу. Нет, это было слишком тяжело. Удзумаки уже бессчетное количество раз проклял тот чёрный день, когда он записался в ученики к этому скучающему бронетранспортёру со скверным характером и мерзкой улыбочкой. Надо сказать, "бронетранспортёр" уже переехал Наруто столько раз, что даже скучающая в стороне Юки сбилась со счёта. - Как дела? – жизнерадостно поинтересовалась она у жертвы экспериментов доисторического тренера. - Жизнь бьёт ключом, - прохрипел Наруто, не в силах пошевелить и пальцем. Потом задумчиво добавил. – Правда, гаечным и по голове. - Благодаря полученной от этого шишке ты таки освоил призыв, - громыхнул вытянувшийся на солнышке и до неприличия довольный собой Хосито. - Ответь мне, ископаемый изверг, в какую пучину страданий ты погрузил несчастного Субу? – поинтересовался Удзумаки, продолжая изображать скульптуру "отутюженная морская звезда". - Кажется, он отскребает себя со стены ближайшего ущелья, - пояснил Властелин, продолжая излучать в атмосферу волны вселенского довольства. - Сделал гадость – сердцу радость, - фыркнул джинчурики, надеясь собрать себя в скором времени в кучку. Призыв он и правда освоил. Но он был настолько специфичен, что Данзо бы встал из гроба ради того, чтобы затащить интересную штучку в свои лаборатории.***
Двадцатый полигон лежал за окраинами Конохи в глухом лесу и был давно брошен. Он представлял собой широкую поляну, которую с восточной стороны пересекал ручей, а на западном краю его покоилась груда серых валунов со сколотыми краями. Хината примчалась туда так быстро, как смогла, и сейчас стояла, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться. Её обуревало разочарование: поляна была пуста, как и окрестности. Юная Хьюга даже проверила их бьякуганом, но лес был тих и безмолвен. Хината всё равно решила подождать, потому что теплилась ещё в груди надежда. Сегодня был великолепный день. Разморённый лес источал аромат нагретой листвы, деревья перешёптывались друг с другом, ветер путался в их ветвях, покачивалась трава, тихонько лепетал о своём ручей. Солнце пело и трубило в небе, всюду рассыпая сияющие лучи. Куда-то на восток скользили высокие и удивительные кучевые облака, золотисто-белые и рельефные, и их очертания обращались в огромные замки и высокие пики гор. Мелодично и задорно перекликались певчие птицы, мелькая стремительными тенями, а где-то в вышине большие круги описывал парящий на раскинутых крыльях орёл. Да, это был один из лучших летних дней в Конохагакуре. Хината так замечталась, что пропустила момент, когда кто-то появился на поляне. Услышав шорох за спиной, она стремительно обернулась, выхватывая кунай, и… так и замерла с ним в руке, разглядывая новоприбывшую. Сакура так же шокировано смотрела на Хьюгу. Они хором воскликнули: - Это ты мне написала?! – потом пораженно окинули друг друга ошалелыми взглядами и продолжили. – И тебе тоже? Первой засмеялась Сакура. Она подошла к стоящей у ручья Хинате и протянула ей смятый листок бумажки. Хьюга порывисто схватила его и нетерпеливо расправила. - Так и есть, прямо слово в слово. - Неужели это чья-то глупая шутка? – как-то понуро произнесла Харуно, и зелёные глаза её притухли. Хината пожала плечами, ощущая горечь разочарования. И тут за их спинами раздался заливистый и мелодичный смех. - Ну что вы, я и не думала шутить, - голос звучал чистым горным ручьём. Девочки круто развернулись и увидели невероятно красивую женщину, которая сидела на одном из камней, подтянув к груди одну ногу. Её волосы, словно свитые из платиновых нитей, спадали до земли, белые одеяния слегка светились, удивительной красоты лицо было отмечено мыслью, знанием и даже легким лукавством. Серебристо-голубые глаза, словно две полные луны, были до краёв наполнены светом, губы обозначали лёгкую и ласковую улыбку. - Хината, Сакура, рада видеть, что вы откликнулись на мой призыв. У них просто не было слов, но восхищенные и растерянные взгляды были лучшим ответом. Женщина встала, одеяния струились по её телу. Она подошла к ним и положила руки им на плечи. - Меня зовут Хоши но Хокори. Думаю, Наруто рассказывал вам обо мне. - Что?.. Вы… как… но… - залепетала Сакура, а Хината и вовсе лишилась дара речи. Перед ними стояла бессмертная Хранительница Граней, одна из древних драконов, свидетельница Первой Всеобщей. И какие тут могли быть слова? - Не бойтесь, - Хокори им тепло улыбнулась. – Я не смогу принимать участие в войне лично, но поделиться силой и знаниями вполне способна. Будете моими ученицами? Юные куноичи ошалело переглянулись, а потом закивали, как сумасшедшие. Хокори тихонько рассмеялась и как-то предвкушающе улыбнулась: - Ну что, приступим?***
Наруто вошёл в круглое помещение на вершине одной из уцелевших сторожевых башен со множеством стрельчатых окон без рам и стёкол. Их было ровно одиннадцать, и сквозь их провалы в башню хлестал рыжеватый закатный свет. Он ложился полосами на мозаичный пол и касался тяжёлой двери за спиной Удзумаки. Меж окнами на стенах висели картины, занавешенные серыми пыльными покрывалами, перед ними стояли остывшие вечность назад жаровни. Наруто пересчитал полотна – ровно двенадцать, между всеми окнами и по обе стороны от двери. Почему-то джинчурики не мог заставить себя сдернуть ни одно из покрывал, потому что от скрытых картин веяло чем-то древним и страшным. Поэтому джичурики предпочёл подойти к одному из окон и выглянуть наружу. Внизу расстилался мёртвый город, завораживающий своим падшим великолепием. Башня прижималась к крутым склонам гор с восточной стороны долины. С площади у дворца взлетел громадный ртутно-чёрный зверь, его чешуя полыхнула в закатном свете раскаленным металлом, могучие крылья распороли воздух, и это было удивительно прекрасно. Хосито опустился на уступ, к которому прислонялась башня, и Наруто едва устоял на ногах от отголосков ветра, поднятого его могучими крыльями. - Скажи, Наруто, ты знаешь, зачем я привёл тебя сюда? – зарокотал снаружи его голос. - Не догадываюсь, - покачал головой Удзумаки. - Помнишь, ты спрашивал, почему Субараши не может принять человеческое обличие? – джинчурики слышал, как Властелин степенно укладывается на уступ, складывая крылья. – На самом деле, дракон или демон, который не перекидывался очень давно, утрачивает человеческий облик, и наоборот. Так произошло со мной, поэтому я всегда в драконьей форме, и так случилось с Хокори, которая никогда больше не распахнёт крылья. Раньше молодым драконам помогали обернуться ещё в младенчестве, и они потом активно осваивают обе ипостаси. Так что Суба всю жизнь проведёт в драконьем облике. По своему опыту могу сказать, что это не так уж и плохо. Дракон замолк на секунду, переводя дыхание, а потом продолжил: - В отличие от людей, и драконы, и демоны способны наращивать силу почти бесконечно. По крайней мере, предела не достиг пока никто. Однако излишняя сила лишает рассудка и воли, что и произошло с моим братом. Вообще, существует определенный уровень силы, преодолев который, дракон или демон обретает бессмертие. Наша троица – яркий тому пример. Но таких немного по сравнению с численностью народов. Ты уже встречался с Кемоно. Она живёт с самой Первой Всеобщей, но это не означает, что её нельзя убить. Бессмертие в данном случае означает лишь то, что мы не стареем. - Утешил, - буркнул про себя Удзумаки. - В начале войны Тёмный тогда допустил ряд серьёзных стратегических ошибок, однако они с лихвой покрывались численностью и яростью его армии. Он растянул фронт и разделил свои войска на двенадцать легионов, поставив во главе у каждого сильного и бессмертного демона. Тремя сильнейшими командовали Алый, Белый и Чёрный Генералы. Ты видел Курои Узу. Он - Чёрный Генерал. Но они сейчас не важны. Поэтому не прикасайся к трём покрывалам по центру. - Так это портреты двенадцати командиров, - протянул Удзумаки и поёжился, обводя взглядом скрытые от него полотна. – Но почему… - Мы считали, что врага надо знать в лицо, - спокойно пояснил Хосито и продолжил. – Легионы Генералов носили название их прозвищ: Алый, Белый и Чёрный соответственно. Остальные же просто нумеровались. Точнее, нумеровались их командиры по особому признаку. Здесь они представлены по часовой стрелке. Нас интересуют второй и последний. Наруто подошёл к второму полотну и нерешительно взялся за край ткани. Внутри всё сжималось и переворачивалось, он знал, что совершенно не хочет увидеть лицо Второго Генерала. Но выбора не было, потому что ждал за стенами Хосито, который готов обвинить его в трусости. Поэтому Удзумаки собрал все силы и рванул ткань на себя, срывая её с картины. В воздухе закружилась пыль, а закатный свет упал на древнее полотно, совершенно не потускневшее, словно оно было только что написано. Наруто поднял глаза и обомлел. Да, такого он точно не ожидал. В голове в один голос взревели биджу: «Да не может такого быть!» С картины на них смотрела девушка с коротко остриженными серыми волосами, которые топорщились во все стороны. Губы её искривляла жестокая и глумливая усмешка, полная самоуверенности, а в разноцветных глазах плескался тот же безумный огонь, что и в глазах Кемоно. Она даже одета была похоже, только превалировали синий и чёрный цвета. За её спиной высилась огромная Кошка с оскаленной пастью и выпущенными когтями, на которых запеклась кровь. Шерсть её была сине-чёрным пламенем, зелёный и жёлтый глаза горели, а сзади воздух рассекали два хвоста. - Позвольте представить, - загремел голос Хосито. – Фукушу ни Мататаби, Второй Генерал, носила прозвище Двухвостая по понятным причинам, а еще её звали Жница, потому что пленных она не брала из принципа. «Но… я ничего из этого не помню…» - почти простонала Кошка, в немом ужасе глядя на свой и одновременно не свой портрет глазами Наруто. Джинчурики никак не мог прийти в себя. Как такое могло быть? Хотя, это чертовски логично. Они – бессмертные демоны, обладающие огромной силой и удивительными способностями. Так что он должен был понять раньше, что они наверняка участвовали в Первой Всеобщей, причём далеко не в тылу. Оставался один вопрос: почему они ничего из этого не помнят. Наруто как в тумане подошёл к последней картине и сорвал покрывало, уже зная, кого он под ним увидит. На него смотрели непроницаемые алые глаза с вертикальными зрачками, тонкие губы были изогнуты в полной превосходства усмешке, красные волосы коротко острижены. Мужчина был одет в тёмно-багровый плащ, а за его спиной возвышался распахнувший пасть огромный Лис с девятью хвостами. - А это Джигоку но Курама, командир Девятого легиона, прозван Девятихвостым или Алым Холодом за вечное равнодушие и одновременно жажду убийств и разрушений. Он не брал города, он просто стирал их с лица земли, - пояснил Хосито. Нельзя было понять, какие эмоции испытывал дракон, потому что голос его был нейтрален. А Наруто ощущал себя оглушенным и уничтоженным этой новостью. «Не может быть. Этого просто не может быть», - выдохнул Кьюби, в голосе его отчетливо слышался ужас, сошедший на отчаяние. - Как?.. – отрывисто спросил Удзумаки, и Хосито незамедлительно ответил: - Уже в конце войны, когда Тёмный явственно ощутил близость поражения, он созвал девятерых хвостатых, как их прозвали по понятным причинам, в Шиньяцуме и обратил их в одного демона – Джуби, Десятихвостого, на ваш выбор. Он был лишён рассудка и одержим жаждой разрушения. Он был повержен в одном из сражений, но сумел уцелеть и уполз так глубоко под землю, что о нём забыли. Джуби зализал раны и восстановил силы, после чего вновь вернулся в мир, сея смерть и уничтожение. На его пути встал известный вам Рикудо Сеннин, в котором было почти две третьих драконьей крови. Сначала он запечатал демона в своём теле, использовав подобие печати, сдерживавшей Шиньяцуме в толще плато, а перед самой смертью разрушил технику Тёмного, вернув хвостатым их первоначальный облик. Хосито замолк и выдохнул, приводя в порядок мысли. - Очевидно, - вновь заговорил он, - что после слияния память демонов была стёрта, а они сами утратили человеческие обличия и вернулись к своим детским телам. Рикудо и Тёмный, сами того не подозревая, только укрепили бессмертие биджу, лишив их постоянных физических тел и прикрепив души к чакре, из-за чего хвостатые получили способность к возрождению. - Вот как, - протянул Наруто, вглядываясь в знакомые и одновременно совсем чужие лица. – Знаешь, сенсей, а я этих двоих не знаю. «Как? Ты отрекаешься от нас?!» - в отчаянии заголосили биджу, и Наруто отчетливо ощутил их смятение. - Как я и думал, - довольно пророкотал Властелин, который сразу понял Удзумаки правильно. - Нет, я не знаю Жницы по имени Фукушу ни Мататаби, и мне неизвестен Алый Холод, звавшийся Джигоку но Курамой. Зато я знаю Кьюби но Йоко и Ниби но Некомату, моих лучших друзей, мою семью. Вы, господа ехидны, не имеете ничего общего с этой жутью, - кивнул на портреты Наруто, тут же создавая двух клонов, которые кинулись занавешивать картины. Облегченные вздохи хвостатых заставили его рассмеяться. Закатный свет, льющийся в башню, сразу стал очень тёплым.*** До финального этапа осталось ровно два дня.
…Кемоно отбросила в сторону окровавленный труп и досадливо поморщилась. Она развлекалась на границе Страны Земли, в соломку покрошив подвернувшийся под руку патрульный отряд. Но убийство не принесло ей настоящего удовольствия. Демоница жаждала крови достойного противника, того, кто заставит её драться в полную силу, как это было половину тысячелетия назад. И она знала, кто ей нужен. Да, она хочет схватиться с Удзумаки Наруто. Причём хочет драться до боли в мышцах, до металлического привкуса крови во рту, до пустого резерва, до выжженного поля вместо Конохи. До восхитительной смерти её противника. - Не разочаруй меня, Удзумаки Наруто… …Хината спустила тетиву, и стрела вонзилась точно в центр мишени в трехстах шагах от неё, а потом оглушительно взорвалась, разметав соседние в клочья. Рядом Сакура с силой ударила кулаком по земле. По полигону прошла дрожь, а земля под устоявшими мишенями вдруг раскололась и обрушилась вниз, подняв облако пыли. Хокори захлопала в ладоши. Юные куноичи ослепительно улыбнулись друг другу и стукнулись кулаками. - Больше мы никому не проиграем!.. …Саске стер кровь со щеки и довольно улыбнулся. Они тренировались день и ночь, и брат наконец помог ему обрести настоящую силу. Довольный Итачи стоял в стороне и с гордостью разглядывал младшего брата, перед которым обугливалась мишень, объятая чёрным пламенем. Аматерасу жадно пожирало её, источая просто адский жар. Саске обернулся к нему и блеснул улыбкой: - Я покажу им, что такое настоящее Демоново пламя… …С площади мёртвого города взмыл сияющий чистым серебром дракон. На его гребне удобно устроился блондин, чьи голубые глаза искрились силой и уверенностью. В жилах у него пенилась обретённая мощь, на лбу блестел протектор Конохи, а на плече ярко сверкал другой, со стилизованным изображением надвигающейся грозы. За спиной Наруто сидела Юки, которую Властелин отправил в Скрытый Лист, чтобы объединиться с армией шиноби. У неё на лбу тоже был повязан протектор Араши. На площади стоял, гордо вскинув голову и развернув крылья, громадный ртутно-чёрный древний дракон, чьи янтарные глаза были полны пламени. Он провожал в бой двух своих лучших учеников, которым предстояло защищать честь Бури и весь мир шиноби. - Доброй охоты, мой преемник, последний Арашикаге… …Ворота Тёмной Цитадели распахнулись, и на мост ступил первый ряд закованных в броню демонов…До начала Второй Всеобщей войны осталось ровно два дня.
Примечания: *Кеккей Генкай (улучшенный геном) — передающаяся по наследству генетическая особенность. Она позволяет шиноби пользоваться уникальными способностями, такими, как додзюцу и полученные комбинацией двух стихий элементы. В манге не было ничего сказано о происхождении данного явления. Так почему бы драконьей крови не быть причиной? **Асуми Юми, ученица Цунаде – почему у данной особы было только две ученицы? Думается, их должно быть больше. ***Даю подсказку к расшифровке безумных (да неужели?) речей Хизаши: "Хината" означает "солнце", "Хиаши" – день, "Наруто" – водоворот. Японские слова с тексте: Хи но Хосито – Огненный Властелин. Хоши но Хокори – Звёздная Пыль. Китаказе Юки – Северный Ветер и Снег. Арашигакуре но Сато – Деревня, Скрытая в Буре (Араши – Буря). Шиньяцуме – Полуночный Коготь. Фукушу ни – Мстительная. Джигоку но – Адский. Юми – Океан. Моретсу но Кемоно – Яростный Зверь. Субараши – Великий. Уголок Автора: Доброго времени суток любимым моим читателям!) Вот и долгожданная прода, бо-о-ольшая и почти без задержки!) Автор сама в шоке от этого)) Всех с приближающим летом и последним звонком) Удачи всем на экзаменах, и да пребудут с вами биджу, подсказывающие все ответы) У Автора экзамен завтра) Несмотря на это, я закончила проду и, честно говоря, успокоилась и привела мысли в порядок. Теперь я могу со спокойной совестью писать его, зная, что без продолжения мои любимые читатели не остались) Очень жду отзывов и буду рада пообщаться. *А теперь фанфары и аплодисменты* ПОЗДРАВЛЯЮ Scorpion 20 с тем, что он(а) (звиняйте, не пойму по нику Т.Т) угадал(а), что Китаказе Юки так же использует Стихию Льда, как и Хаку. За это я отвечу на любой ваш вопрос, не считая спойлеров по фф и непристойностей))))) Жду вопросика))) *аплодируем, друзья, аплодируем* Глава получилась большущей, насыщенной и охватила целый месяц) Поэтому с нетерпением жду отзывов, ведь мы близимся к кульминации истории) Отдельное спасибо моей восхитительной Бете) Да прибудет с вами тепло, друзья) С любовью, Ваша _Нико_:3