Gliese 581

Все время до заката я провела в закопченной и пыльной кухне, нарезая овощи. Вместе со мной находился повар — немолодой рептилоид, ни слова не смысливший по межгалактическому, да служанка, которой я пыталась объяснить мою ситуацию, но та после разговора с хозяином и слушать не стала. Каждая попытка незаметно выскользнуть на свежий воздух проваливалась, трактирщик тщательно караулил выход и по одному его взгляду было ясно, что лучше бы мне не ввязываться в неприятности. До меня быстро дошло, что тэнебрис намекнул ему на то, что я здесь не по своей воле, и наверняка захочу сбежать, так что мне, осторожно и медленно из-за больной руки, пришлось чистить продукты до самого вечера без надежды на освобождение. Только после закрытия меня наконец выставили на улицу, где я, едва продышавшись после задымлённой кухни, и не успев даже понадеяться на побег, увидела альфу, в наглой позе подпиравшую стену: — Как работа? — фыркнула она, явно подзывая меня к себе. Мне хотелось съёрничать, но я не была уверена, что она не сотворит со мной в отместку что-нибудь неприятное. Замотанный вид и грязная от каменной крошки одежда показывали, что тэнебрис не настроен выслушивать меня. В носу опять защекотал гранат и полынь, после их долгого отсутствия лёгкие с наслаждением расправились. — А твоя? — все же сказала я, со скрещёнными руками подходя к ней. — На обработку раны хватило. — я обратила внимание на майку, которая уже не была насквозь пропитана бурой кровью. Похоже, она нашла, где ее выстирать. — Жилья здесь никто не сдаёт, а незнакомцев в дом пускать несообразно. Так что, пока небо чистое, нам придется остановиться в какой-нибудь подворотне. Прелестно. — Да не хмурься ты. — усмехнулась она и куда-то пошла, махнув мне. — Уже один раз на голой земле спала. Не всегда же на пуховой перине приходится. Вы, тепличные зверюшки, такие прихотливые. — А ты, принцесса, разве нет? — бросила я. Ее разозлила неосторожность, с которой я назвала ее титул: — Мало я тебе рот затыкала, раз ты молчать не научилась. Не вздумай тут болтать о том, кто мы такие. Проблем не оберёшься. Идём. — она схватила меня за руку и потащила за собой. Но я встала как вкопанная. — Я не твоя собственность! — Омега жалкая. — зарычала она. — Ты считаешь это оскорблением? Да я горжусь своим предназначением! Зато я не веду себя как бешеная псина! В чёрных глазах горела жуткая ярость, я видела, как ей охота порвать меня в клочья здесь и сейчас. Запах душил, и хотелось бы сдаться или убежать, но слишком крепко она меня держала. Спустя несколько секунд она выплюнула витиеватое ругательство, от которого я аж остолбенела, и, самыми ногтями впившись в мою руку, волоком повела куда-то за дома. За эти пару минут я уже успела пожалеть, что не промолчала. Дойдя до самого конца крохотного посёлка тэнебрис перехватил меня, вцепившись в плечо. Правое. Не сложи меня пополам от боли, я бы заметила оставленный синяк на запястье. Упасть мне не дала та же рука, что до этого потревожила больное место. Подняв голову, я заметила легкое смятение на чужом лице. Она забыла. Оглянувшись на идущих мимо людей, альфа подтолкнула меня к навесу одного из домов, и больше трогать не решилась. Свив гнездо из собственных рук, я опустилась вниз. Альфа постояла спиной ко мне некоторое время, затем села неподалёку, скрестив ноги. — Кобыла необъезженная. — буркнула она, привалившись к стене. ### Тэнебрис, распластав китель по ногам, смотрел на темное небо. Сон не шёл, хотя усталость придавливала к земле. Девушка повернула голову. Альб, видимо, измотанный, крепко спал. Прическа расплелась, белые волосы резко выделяются в окружающей темноте. Мёрзнет, судя по позе. Альфа цокает и отворачивается. А ведь на редкость хорошенькая, черт бы ее побрал. Ещё бы была не из этого проклятого рода, вообще бы цены не было. Девушка замирает, потом вслух ругается, и напряжённо размышляет. Черт побери, надеюсь, это за меня гон говорит. Хоть он и не вовремя совершенно, легче свалить все это на него. Тэнебрис вздыхает и вплотную придвигается к спящей, накидывая на неё половину кителя, и кутаясь с другой стороны. Ещё и пахнет своими цветами. Весь нос забила. Омега перестаёт сжиматься от холода и кладёт голову на чужое плечо, найдя себе грелку. — Черт бы тебя побрал… — с лживым недовольством альфа облокачивается на шероховатую глину и наконец падает в сон.