Gliese 581

Будит меня персиковый луч, окрасив ресницы и щёки в золото. Потянувшись, я уронила что-то со своей спины. Когда я подняла и отряхнула вещь, то опознала в ней китель тэнебриса, причем его самого нигде не было видно. Снова накинув тёплую вещь на себя, я пытаюсь понять, куда ушла альфа. Раздается шуршание песка, и она сама избавляет меня от раздумий, появившись из-за поворота с бурдюком, перекинутым через плечо. — Еды не добыла, но вот хотя бы вода. — она снимает мешок с плеча и протягивает мне. — И тебе доброе утро. — вздыхаю я. Вода тёплая, тут неоткуда взяться ледяной, к которой я привыкла. Я замечаю ее взгляд на струйке влаги, тянущейся от уголка моих губ, и вытираю подбородок кулаком. — Поднимайся, суп сам себя не сварит. — усмехнулась она. Я, поднявшись, отдала ей китель. ### Пока мы виляли меж домов, альфа почти незаметно ощупала место ранения и осталась недовольна. Неподалёку от таверны, которая оказалась моей тюрьмой, она завернула в переулок, захватив меня с собой, и закатала майку, чтобы проверить повязку. Где сейчас рукав моего платья, я не имела не малейшего понятия. — Ты при падении поранилась? — спросила я, когда она начала раскручивать бинт. Тэнебрис смерил меня взглядом, размышляя, стоит ли со мной говорить. — Да. — Я… не мое дело, конечно, но я видела стежки. Ты сама зашивала? — Да. Я не смогла представить, как это выглядело. И насколько в тот момент ей было больно. Она отцепила окровавленный ватный квадрат, наполовину отвернувшись, не желая, чтобы я разглядывала ее рану, но в то же время следя за мной. Мне не хотелось смотреть. Опасение, что рана могла воспалиться, было велико. Но любопытство пересилило меня. — С ума сойти! Она выглядит так словно ты получила ее неделю назад! — ошарашенно прошептала я. Тэнебрис обернулся, не отнимая ладонь от бока, и, подумав, наконец ответил: — Наша хваленая регенерация. Которая, черт возьми, не работает как должно. Рана должна была уже затянуться, а через пару-тройку дней остался бы только шрам. Должно быть, всё расходуется на другие травмы. Которые мне твои сородичи оставили. — последнюю фразу она сказала, словно плюнув в меня ядом. Я не стала оправдываться. ### — А ты с альфами когда-нибудь общалась? — задумчиво спрашиваю я у девушки, шинкующей зелень рядом со мной. Та, решив, что разговор со мной не должен считаться пособничеством, отвечает: — Конечно. — А они все на голову отбитые? — с недовольством уточняю я, обрадовавшись, что она ответила. — Только когда ходят за какой-то самкой. — она смеётся и ссыпает зелень в миску. — Ну… А если она сама женского пола? — уточняю я. Служанка задумывается ненадолго, потом пожимает плечами: — Существа разные. Каждая раса — свой темперамент. Я соглашаюсь. Мне с самого детства вбивали в голову, что тэнебрисы — квинтэссенция зла. Что они порочны, агрессивны, эгоистичны и совершенно неконтролируемы. Думаю, я вполне могу с этим согласиться. Хотя, если подумать, я жива. Уже большой плюс машине для убийств. То ли дело мой народ. Мой отец — полная противоположность этой принцессы. Уж он то никого бы не стал красть прямо из-под носа королевской четы чужого государства. Я же даже ее имени не знаю. Стало так себя жалко, на незнакомой планете, вдали от дома и родных, похищенную, что я даже шмыгнула носом. Или всё дело было в луке, который я резала?