Gliese 581

Тэнер, держась двумя руками за виски, пережидает мигрень, бывшую побочным эффектом наркотика, которым ее накачали при поимке. Хочется искусать того, кто в этом виновен. Но тэнебрис уже постарался. Придя в себя, омега крепко держится в границах невозмутимости. Снова обыскивает чужое логово, на этот раз более внимательно. Находит куда больше полезного. Чистую воду, антисептик, хирургическую иглу с ниткой, и тёплое чистое одеяло. Стаскивает всю добычу к бессознательной альфе, побледневшей несмотря на смуглость кожи. ### Альб не хочет ни на шаг отходить в этом насквозь пропитанном смертью месте. Тем более, что каждый раз, отвернувшись, боится увидеть тэнебриса мертвым. Когда ночь заволакивает здание темнотой и холодом, она, проверив состояние повязки, ныряет под одеяло с другой стороны, вплотную прижавшись к обжигающей, словно пламя, альфе, на узкой койке. Утыкается носом в плечо и засыпает чутким сном, обрывавшимся несколько раз за ночь из-за жалобных звуков раненного тэнебриса. ### Альфа опять громко втягивает воздух во сне, и я просыпаюсь. При свете разряжающегося фонаря осматриваю повязку. Нет, все в порядке. Она жмурится, и я не знаю, что ещё сделать. Руки держу на собственном теле, обнимая саму себя за плечи. Слишком боюсь случайно коснуться раны. Девушка вся горит. Я могу лишь надеяться, что это не симптом инфекции, а признак ее попыток регенерировать. Тэнебрис снова начинает издавать клокочущие звуки. Я нерешительно мурлычу ему что-то успокаивающее, и он замолкает. Неизвестно, слышит ли. Альфа не даёт мне покоя. Едва удаётся вырвать по паре часов сна. Но это много лучше того, чем если бы я проснулась в абсолютной тишине, не слыша её сердцебиения. ### Тэнебриса трясло в лихорадке. Омега наклонилась, и обтерла мокрой тряпкой горячий лоб. Тёмные глаза резко открылись и трясущиеся зрачки стали судорожно искать что-то. Девушка придержала раненую за руки. — Я тут. Ты слышишь? Пересохшие губы схватили воздух. Тэнер поднесла щербатую чашку и осторожно, маленькими глотками, помогла альфе напиться. — Что ты… здесь… — едва выпустив сосуд изо рта, захрипел тэнебрис. — А куда я денусь? — с грустной улыбкой альб постучал пальцем по ошейнику, и снова приложил ткань уже другой стороной к чужому лицу. Альфа со стоном боли откинула голову назад и закрыла глаза на несколько секунд, но вскоре, собравшись с силами, приподнялась на локтях. — Не стоит, лучше лежи! — вскинула ладони девушка, но оборвала речь, заметив хмурый взгляд. Лихорадочной было сложно говорить, и она лишь чуть повела ладонью к себе. Омега пересела ближе, сохраняя некоторые опасения. С трудом удерживая тело от горизонтального положения, тэнебрис сначала одной рукой дотянулся до белой шеи, а затем подключил и вторую, дрожащими пальцами ощупывая поисковую ленту. Альб замер. Писк известил ее о вводимой комбинации отпечатков. Ошейник снимали. Набрав воздух в грудь, альфа, сцепив зубы, села, и только по глазам можно было различить, какую боль ей причиняют движения. В момент, когда она сдернула разблокированную ленту, шею Тэнер обожгло тяжелое дыхание, и плохо ощущающая себя в пространстве девушка уткнулась губами в ее ухо, прошептав только одно: — Карбо. После чего рухнула назад, зажмурившись и сжав почти до хруста челюсти, пряча крик, вызванный резким движением. Вся бледная, она мертвой хваткой держала в кулаке ошейник, ещё сохранивший тепло белой кожи. — Тише… — испуганно пролепетала девушка, положив ладони на чужую голову и чуть поглаживая, пытаясь помочь пережить приступ боли. Спустя минуту, когда тэнебрис бессознательно расслабил мышцы, с хрипом возобновляя подачу кислорода к пережатым лёгким, девушка хотела что-то спросить, но альфа, предугадав, тихо напомнила, падая в обморочный сон: — Имя можно доверять только тем, кто важен.