Gliese 581

Сквозь порванную по вертикали майку просвечивала рана. Альб приложил свежую ткань, а другой рукой начал искать бинты. Спустя несколько минут после смены повязки альфа открывает глаза во второй раз. Смотрит на белые волосы затуманенным взглядом и глухо говорит: — Я не стану тебя преследовать. — Я знаю. — Почему ты ещё не ушла? — Я не брошу тебя. — А я бы бросила. — Врёшь. ### В комнате душно. А ты отказываешься снимать китель. — Я видела шрамы. — тихо говорю я. Ты поднимаешь голову и смотришь на меня, складывая в уме логическую цепочку. — Не говори, что это был несчастный случай или сражение. Они все одинаковые и ровные. — Чего ты от меня хочешь? — Пожалуйста, расскажи, что произошло. — прошу я. Твои глаза чёрствые, потому что я лезу туда, куда ты никого не собиралась пускать. — Битвы бывают не только внешними, но и внутренними. — говоришь ты, испытывая дискомфорт от того, что я заставляю тебя вспомнить. И эту ты проиграла, перенеся шрамы на собственную кожу. Во внутреннем поединке ты борешься с собой, причиняя себе боль. Поэтому ты ненавидишь проигрывать кому-то еще? Я помогаю снять верхнюю одежду. Ты остаёшься в майке, с недовольством скрестив руки, прижав их к себе внутренней стороной. ### — Круор. — негромко зовет мужа Део. Король беспрекословно подходит, склонив к ней голову. — Твоя команда уточнила координаты полученного вчера сообщения? — Того, что шло в скрепе с электронной листовкой? Оно с нашего поискового сектора. Планету выяснят в течении нескольких часов. Вероятно, через день будет известен регион. Сигнал прервался крайне не вовремя. — Наша основная задача — не распространяться об этом Тэнебрисам. Мы должны иметь страховку на случай, если они не собираются соблюдать мирное соглашение после того, как найдут свою принцессу. — сухо уточняет королева. ### — Карбо…- нерешительно шепчет чужое имя альб с толикой жалости. Девушка хмуро переводит на другую глаза. — Тебе нужен врач. И полное прекращение движения. Ты делаешь только хуже. Пуля сильнее вгрызается в ткани. Ты можешь умереть. Альфа оскаливает клыки, встряхивает ладонью, и с неожиданной яростью начинает кричать: — А ЗАЧЕМ МНЕ ЖИТЬ? Если я не знаю, куда двигаться. Не только по этой сраной пустыне. По всей моей чертовой жизни! Я не знаю, чего я хочу! Я знаю лишь чего от меня ждут. Успешных военных действий. Роста экономики. Раннего рождения ребёнка. Они видят во мне только личину тех, кем были мои предки и чьё бремя буду обязана волочь я. Они не видят во мне меня. Я и сама притерпелась. Не скулю, как битая собака, а пашу во имя того, чего не понимаю. Все думают, мы кладём на жертвенный алтарь войны жизни тех, кто погибает на полях битв. Но они забывают о тех, чья жизнь была загублена. КТО И НЕ ЖИЛ СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНЬЮ! Потому что ему с детства талдычили кем он обязан быть и что должно произойти на его жизненном пути. Они не дали бы мне самой выбрать себе пару. За меня все решает машина, определяющая биологическое сходство. Куча железа решит за меня, кого мне любить. Она решит за меня, кто будет носить моих детей. Последние месяцы я только и слышу, что радостные слухи о тридцати процентах. Чертова машина считает меня настолько несовпадающей ни с кем, что даже такое малое число их радует. Уже готовят меня к свадьбе с тем, кого я даже не видела. Так положено в аристократических родах. И это считают нормальным. Любой мечтает попасть в императорскую семью, считая, что будет свободным за счёт денег и положения. Только изнутри видно, что это золотая клетка. В один день она схлопнется и сожмёт меня, переломав все кости. Мне не стать тем, кем я хочу. Тем, к чему есть предрасположенность. Зато я обязана стать достойным правителем. Они боятся выпустить меня из дому. Они думают, опасность грозит мне снаружи. Они не понимают, что, накрывая стеклянным колпаком, душат. Не думаю, что я нужна кому-то на самом деле. И характер мерзкий. Но из-за положения со мной таскаются как с античной вазой. Родителей измотало мое своеволие, они рубят мне дороги из дворца как могут, лишь иногда можно найти лаз, чтобы вдохнуть полной грудью. Но даже семье я безынтересна. Ты нашла чертовы шрамы раньше них. У них своих дел по горло. Их так же обуздала эта жизнь, и ошейник пришёлся по размеру. Но мне он давит. Я чувствую, что скоро задохнусь. Зачем мне такая жизнь? Без смысла? Без свободы? В горло не лезет уже эта проторенная тропа предыдущих поколений. Я… я не могу нести такую большую ответственность. Я почти рада, что я сейчас здесь. Самостоятельно бороться за каждый свой день и то проще, чем исполнять возложенные на меня ожидания. На Пандоре даже предстоящая власть не радует. Маячит где-то неподалёку, как надзиратель над приговорённым к казни. У меня нет жизни. Это существование. Тэнебрис откидывается назад и закрывает лицо ладонями. — Я… Я не… — слабо пытается вымолвить Тэнер, потерянными глазами смотря на противоположную стену. Альфа медленно убирает руки, и глухо спрашивает: — Я думаю, может лучше будет, если они меня не найдут? Никогда. — Но твой народ лишится наследницы… — Я прекрасно знаю! Может, я не заслуживаю спасения? Некая сила свыше хочет наказать меня? Потому я не могу связаться ни с одним кораблем? Может, они и не ищут? — Карбо с болью смотрит в потолок, оставив ладонь в волосах. — Это уже правда глупости. Они будут искать тебя вечно. — пытается ободрить ее девушка. — Ты зря утешаешь меня, Тэнер. Ты не знаешь, что случится с тобой. — вдруг обращает внимание на омегу тэнебрис и в его глазах неизвестные мысли мечутся стаями летучих мышей. — Это правда. — соглашается та, ещё не испытывая страха. — Если меня найдут, то тебя схватят. Ты подвергнешься таким пыткам, о которых не подозревала. Психотропные вещества, применяемые моей расой, заживо сожгут твой мозг в попытке выцарапать из него всю информацию. — Может я заслужила это. Ты тоже не наслаждалась жизнью в нашей тюрьме. — едва слышно отвечает Тэнер. — Такого никто не заслуживает! И уж тем более не ты. Нашла с чем сравнить! Ты никак не причастна к моей поимке. Ты… совершенно здесь ни при чем. Это я неудачно нашла с чьей помощью сбежать с Айсберга. Обрекла невинного на смерть. — Карбо, убрав с омеги прожигающий насквозь взгляд, качнула головой. — Хватит укорять себя. Обе хороши. — Да уж. — она вздыхает, опускает глаза и едва слышно говорит: — Будь со мной осторожнее, прошу тебя. Ты же понимаешь, что ты не в безопасности? — Мне кажется, я только тут под защитой. — тихо роняет альб.