Мой личный страж

Кухню окутал приятный аромат малины и цитруса, что заставлял меня всякий раз блаженно прикрывать веки и чуть ли не нырять носом в чашку с горячей жидкостью. Родной вкус и запах детства вертелся на моём языке и щекотал нос вот уже двадцать минут, а я по-прежнему по-детски глупо улыбалась, наблюдая как Чесси порхает перед плитой, неторопливо готовя нам завтрак. Эта немолодая, но довольно симпатичная женщина питала ко мне ярко выраженные материнские чувства, которые без детального осмотра можно было лицезреть сейчас. Она была довольно молчалива и менее подвижна чем обычно. То и дело не упускала возможности оставить на мне свой тяжелый и грустный взгляд с болезненно вымученной улыбкой, будто она смотрит на меня в последний раз. — Ещё чаю? — ласково спросила она дрогнувшим голосом, заставляя моё сердце йокнуть, когда увидела в моих руках опустошённую чашку. — Да, пожалуйста, — Чесси была единственным человеком, ради которого мне хотелось соблюдать этот глупый этикет: я считала, что она этого заслуживает. — И прекрати сейчас же это. — Что? — Ну это, — я обвела видимую часть её фигуры, которая находилась по другую сторону столешницы от меня. — Всякий раз, когда мне приходит время уезжать в академию, ты смотришь на меня таким взглядом, как-будто я какой-то беззащитный щенок или котёнок, которого через час-полтора будут топить. Нет, я конечно понимаю: Кирова больше смахивает на надзирательницу в нацистском лагере, но я всё-таки надеюсь, что эта старая су… — Роза! — я заработала её укоризненный взгляд и виновато отвела глаза. — Ну, а что, — промямлила я вместо извинения, — правда же. Чесси неодобрительно покачала головой, поставив передо мной наполненную едой тарелку. Как обычно, в ней было её немного. Это был фруктовый салат, смешанный с кусочками шоколада и овсяными хлопьями: мяса я не любила и не ела, мне и так хватало той перспективы, что чтобы поддерживать жизненные силы, необходимо пить человеческую кровь. Какая-то часть моей души понимала и напоминала мне, что это моя природа, что мне положено быть такой и с этим ничего не поделаешь: так надо. Но другая совершенно противоположная считала это абсолютно омерзительным и неправильным, что я скорее какая-то ошибка природы, чем её «прекрасное» творение. Возможно так оно и есть, учитывая моё происхождение и его, как казалось, невозможный исход. — Просто я… переживаю, — не успела я положить кусочек киви к себе в рот, как меня немного затормозил печальный вздох Чесси. — Только подумаю о всех тех покушениях, что были направлены на тебя в течение этих последних лет, так у меня сердце не на месте. Что стоит только говорить о последнем Рождестве, когда те выродки вломились в ваш прошлый дом. Хорошо, что ты предпочла справлять праздник с семьёй Драгомиров. У Лиссы был тяжелый период отношений, она была на грани, поэтому я не могла бросить её на произвол собственной безрассудности— хотела я сказать, но посчитала, что лучше эта информация останется при мне. Всё-таки были и такие, настолько личные, вещи, что я не была готова делиться ими даже с Чесси. Просто не могла; наверняка, это было бы подло по отношению к Лиссе. — Ну, — протянула я, после чего проживала кусочки пищи в своём рту, — пока мои враги разрабатывают всё новые и новые планы для моей поимки, я собственно тоже не в салочки играю. Не зря отец решил организовать всё эти усиленные дампирские тренировки. Чесси в недоверительном жесте повела бровью. — Я конечно не сомневаюсь в твоей природной силе, — она остановилась, и мне показалось, что она размышляет стоит ли произносить следующую фразу, а после продолжила, — но ты действительно веришь, что сможешь устоять против… стригоев? Тем более учитывая твою посещаемость. Сначала я хотела съязвить, мол в моей силе вообще никогда и никак не стоит сомневаться, но напоминание о моей «любви» к этим самым тренировкам, заставило меня закрыть чуть приоткрывшийся рот и виновато поджать губы. В этом вопросе не было смысла спорить, потому что Чесси была права: я пропускала занятия, причём в достаточно больших количествах. Охарактеризовать причину такой моей активности было достаточно просто: я не видела смысла в настолько серьёзном подходе к этому делу. Нет, ну просто ради чего это всё, учитывая, что большую часть своей жизни я живу в надёжно охраняемой академии? Причём она защищена, как и магически, так и физически (имеется ввиду дюжина специально подготовленных стражей, которые готовы в любой момент отдать свою жизнь за ученика, тем более мороя). И даже когда я окончу академию, я больше чем уверена, что отец приставит ко мне не меньшую дюжину. Конечно, я не была аристократских кровей, как например моя лучшая подруга, что принадлежала к династии Драгомиров, а потому их кровь была более ценной, по сравнению с остальной массой мороев, но стригои жаловали мою кровь не меньше. И опять же, я всю жизнь подозревала, что их привлекало моё происхождение, при чём настолько, что со своим первым стригоем я познакомилась ещё в возрасте одиннадцати лет, едва не погибнув в тот день. Упырей, как я ласкового называла их про себя, тянуло ко мне словно магнитом, и я до сих пор не понимаю, чем именно вызвана подобного рода любовь. Да наверное нашей стервозной и неугомонной королеве за всё её правление докучают куда меньше, чем мне за этот последний год. Но нет смысла жаловаться на свою «несчастную» судьбу, потому что на самом деле я не была несчастной. Конечно, перспектива прожить всю жизнь будучи в первых списках мишеней у стригоев была не слишком соблазнительной, но имеем то, что имеем. По крайней мере сейчас, пока я способна наслаждаться такими вещами, как запах чая или вкус любимой еды. Дальнейший завтрак, к моему счастью, прошёл без душещипательных или каверзных тем. Чесси просто разговаривала со мной о моём детстве, время от времени ссылаясь на своё, и мне вновь удалось ощутить ту безграничную детскую безмятежность, что я ощущала ещё пол часа назад. Мне было очень хорошо и спокойно, и я была уверена, что заразилась этим состоянием на весь оставшийся день. И только когда вышла с кухни, поняла, что это слишком веская уверенность, потому как следующим пунктом, который мне нужно было посетить, был кабинет моего отца, который попросил зайти к нему сразу после завтрака. От этого я слегка приуныла, но быстро себя одернула. Всё же не стоило расстраиваться раньше времени, тем более, когда я даже не знаю, о чём мы будем говорить. Вдохнув полной грудью и изобразив легкую непринужденную улыбку на своём лице, я неспешно зашагала к заведомо знакомой двери. По мере моего приближения, я начинала различать очертания чужой, не моей родной, речи. Остановившись буквально в пяти сантиметрах от двери, мне захотелось приложить ухо к красному дереву и попробовать подслушать. Китайский, который я узнала в голосе незнакомого мне человека, а потом и моего папы, я знала не так хорошо, как например французский или немецкий, но достаточно, чтобы различить парочку слов на фоне прочего потока. Впрочем, это знание мне нисколько не помогло, потому как я так и не поняла смысла. Досадно прикусив губу, я зажмурилась и несколько раз стукнула костяшками пальцев по двери. Чужая речь вмиг затихла, будто я нажала какой-то невидимый выключатель, а стоило мне аккуратно распахнуть дверь, как несколько пар заинтересованных глаз принялись во всю меня разглядывать. В центре комнаты, где стоял большой дубовый стол, я увидела показавшегося мне неприятным старого неестественно полноватого мороя с узким разрезом глаз. От его взгляда мне сделалось дико некомфортно, потому как в нём отчётливо читалось презрение и нотка какого-то природного вызова, и с каждой секундой это чувство капало мне на нервы всё больше, сделав моё лицо из расслабленного в напряжённо недовольное. Я одарила его не менее презрительным и обжигающим взглядом. Мне был не знаком этот человек и видела я его впервые, но отчего-то мне казалось, что он был опасен, причём весьма опасен. — Дорогая, — ласковое, но резкое, как гром среди ясного неба, кажется слегка разрядило накалившуюся обстановку, — подожди ещё минуту. Присядь. Мне указали на белый кожаный диван, что располагался в углу окутанный слабым оранжево-красноватым светом закатного солнца. Нам с отцом подобные процедуры с настежь распахнутыми окнами никогда не саднили, а у этого раздражающего мой взгляд олуха, кажется, вызывали неприятные ощущения, потому как свет лился точно ему в лицо. Это вызвало у меня самодовольную и насмешливую ухмылку. Точно не могу объяснить почему, но этот тип вызывал в моей душе не самые радужные чувства, а строптивое нутро так и вопило «Угроза!». Хотя, кажется, моё появление здесь его спугнуло либо же оно ему просто неприятно, потому как спустя секунду он встал со своего стула и неожиданно заговорил на ломаном английском с ужасным акцентом. — Мистер Мазур, будьте уверены, что когда придет время, мы найдем вас, — его неприятный и отражающий взгляд упал на меня, заставив напрячься, но не лишая ответной реакции, — всех вас. Отец посмотрел на него исподлобья, и на мгновение мне показалось, будто на этого напыщенного азиата сейчас непременно упадёт кусочек камня с потолка. Но папа просто раздражённо скрипнул челюстью и плотно сжал зубы, отчётливо давая понять, что больше не намерен говорить. На лице полного мороя пробежала тень разочарования, после чего он подал жест своим стражам, — на которых я даже внимания не обратила — позор, — и они дружно строем, друг за другом покинули помещение. И только когда дверь громко хлопнула за последним дампиром, я наконец позволила себе шумно и презрительно фыркнуть, что мне хотелось сделать всю эту казалось бы короткую минуту. — Что за тип? — непринужденно спросила я, указывая на дверь и присаживаясь на место, которое мгновение назад занимал моройский индюк. Как только он ушел, даже дышать стало легче. — Да так, — Эйб напряжённо повёл бровью и лениво почесал глаза, как он всегда делал, когда не хотел о чём-то говорить, а когда напряжение сошло, расслабленно откинулся на кресле, — партнёр с работы, ничего особенного. Не бери в голову. Я недоверчиво прищурила глаза, но всё-равно не стала выражать своё подозрение, хоть и понимала, что это ложь. Но ничего, думаю, у нас ещё будет время поговорить на эту тему. — Какой же он склизкий, — я поморщила нос. — Терпеть таких не могу. — Да-а, есть такое, — уголок его губ внезапно подпрыгнул, а из носа резко вырвался короткий поток воздуха. Он ухмыльнулся, но ненадолго. — Чёрт с ним, я позвал тебя не ради этого. — Я слушаю, — также быстро, как обстановка в кабинете разрядилась, так она и приобрела серьёзность. — Как ты помнишь, последнее Рождество, было не особенно удачным, учитывая, что пару человеческим шайкам и стригоям удалось прорваться к нашему поместью и практически оккупировать его, что кстати странно, ведь стригои никогда не действуют насколько открыто, потому как это привлекает много внимания, а значит в ихних целях было провести быструю операцию по твоей поимке. Ещё страннее то, что они вообще нашли твоё место жительства — не так-то много чужих ушей и глаз имели хоть какое-то понятие о его местоположении, — на мгновение он запнулся, будто перебирая в голове то, что собирается мне сказать, а после продолжил: — а ещё я хотел поговорить о твоём поведении на тренировках, а если быть точнее — его отсутствии, — ой-йой, кажется мне сейчас начнут раздавать оплеухи. Этот день не мог продолжиться и закончится хорошо. — Я крайней недоволен твоими огромнейшими пробелами в обучении… — Оу, ну я бы могла объяснить!.. — меня оборвали не менее наглее, как это сделала я. — Понимаю, — кивнул отец. — Старый, строгий и занудный дампир не вызывает в тебе должного авторитета, но и ты должна понимать какой огромный смысл имеет это обучение. Я обреченно выдохнула. — Какой?! Ты все время, год за годом повторяешь одно и то же, но при этом не даёшь мне аргументированного объяснения. Какой смысл во всём этом дерьме, если стоит мне ступить за магический круг академии, как ты тут же приставишь ко мне десяток лучших наёмников-дампиров, разве нет? — Сейчас ситуация обстоит в крайне нестабильном состоянии, я не всегда смогу дать тебе ту защиту, которую ты себе воображаешь. Сейчас я не могу сказать тебе большего, пока… «Но почему?!», — завопило моё внутреннее я, но озвучивать этот вопрос не было смысла, потому что я уже знаю ответ: «узнаешь в своё время». Неосведомленность — вот что вызывало во мне приступы сучьего бешенства. Хуже всего для меня было оставаться в неведении, а я, на минуточку, находилась в нём круглые сутки день и ночь. И всему виной было моё дурацкое клеймо, рожденная мороем, хотя должна была быть дампиром. Даже не знаю выиграла я в лотерею или проиграла, но мне крайне любопытно почему эти гребаные стригои воспринимают меня, как дети на празднике пиньяту — будто я какой-то особенный приз или лакомство. Это дико раздражало. — Хорошо, — раздраженно выдохнула я и прикрыла глаза, пытаясь усмирить гнев. — Это всё, что ты хотел мне сказать? — Нет, это было только предисловием, — в тот момент, когда он победоносно усмехнулся, будто за всю мою грубость и дерзость, которую он, на моё удивление, ни разу за сегодня не прокомментировал, я поняла как много черт и особенностей переняла от него. В конце концов он мой отец. — Вообщем, на самом деле я позвал тебя к себе, чтобы сказать, что уволил твоего теперь уже прежнего учителя по Б.И.*… — И правильно, в кой-то веки нормальное решение принял! — Я не закончил! — в этот момент его голос заметно огрубел и в нем зазвучали устрашающие нотки, которые он применял к своим подопечным, когда те выкидывали какую-нибудь глупость. Засунуть язык куда поглубже было бы сейчас самым мудрым решением. Но только он произнёс следующую реплику, моё сознание вновь обречённо завопило «не-ет!». — С этого момента у тебя будет новый учитель, если тебя это утешит, то он помоложе прежнего, но уверяю тебя, что он будет ещё более невыносим, чем Калеб. Тем более, помимо этого он, а именно товарищ Дмитрий Беликов, наряду с Картером Уолкером, становятся твоими личными стражами. Поэтому откосить, как ты сказала, от этого дерьма у тебя не выйдет. Твои стражи приступают к своим обязанностям с сегодняшнего дня, они будут сопровождать тебя день и ночь в том числе на занятиях, с Беликовым же ты будешь заниматься после общих уроков. Я дал ему конкретные распоряжения, поэтому помимо прочего тебе будет даваться план действий, которые ты вынуждена будешь выполнять, хочешь ты того или нет. — Тебе не кажется, что это слишком жестоко! — я едва не задохнулась от возмущения. На кой-чёрт мне вообще нужны эти тупоголовы? Будто в академии ещё двух немых шкафов не хватало! — Ну, думаю для тебя это будет достаточным уроком и наказанием, — на его лице до сих пор играла эта насмешливая ухмылка, а у меня так и появлялось желание капризно упасть на пол и топотеть и биться об него до тех пор, пока отец не изменит своё решение. Но это было бы ужасно по-детски и глупо. — Пока что держи досье каждого, для начала ознакомиться с ними на бумаге, а перед вылетом уже вы увидитесь лично. И прежде чем ты ушла, личная просьба, постарайся их не убить и не извести, пока они работают на меня, хорошо? Уголки моих губ стремительно поползли вверх, а раздражение сошло на «нет». О-о, я прекрасно поняла твою просьбу, папочка. ------------------------------------- * Б.И. — боевые искусства.