***
Рафаэль знал, что Саймон не отстанет от него и обязательно получит ответы на все вопросы. Уж таким был его супруг: неугомонным, болтливым и любопытным. Но Рафаэль ни на кого не променял бы своего Саймона. Он полюбил его, казалось, уже тогда, когда увидел впервые, хотя на тот момент им обоим было всего по семь лет. Рафаэль и сейчас помнил, каким испуганным и притихшим выглядел Саймон, когда впервые оказался перед королем Алексеем и будущей королевой Камиллой, его дочерью. А потом стало ясно, что это только первое впечатление, возникшее из-за того, что мальчик слишком сильно перенервничал. На самом деле Саймон практически никогда не замолкал. И это поначалу очень бесило Рафаэля. Он, казалось, только и делал, что закатывал глаза и тяжко вздыхал, когда рядом оказывался Саймон и принимался выстреливать вопросами, вроде бы, даже не ожидая ответов на них, а предпочитая строить свои собственные теории и догадки. Рафаэль думал, что когда-нибудь просто придушит этого тараторящего мальчишку, но вышло совсем наоборот. Много лет спустя, когда они оба были уже подростками, Рафаэль вдруг осознал, что остро ревнует, когда к Саймону подходят девушки и парни, явно замечающие, что тот становится все более привлекательным с каждым днем. Злясь и переживая, Рафаэль не нашел ничего лучше, чем высказать Саймону все, что накопилось в душе. Точнее, он просто накричал на него, впервые за всю жизнь потеряв контроль над эмоциями и назвав его такими словами, за которые другой бы точно полез в драку. Но Саймон, понимающе улыбаясь, шагнул к нему ближе и поцеловал. А потом снова, чтобы, как он выразился позже, закрепить уверенность в их обоюдной привязанности. Они обручились в тот же день. Однако, свадьба была гораздо позже, когда обоим уже исполнилось восемнадцать. Рафаэль уже тогда знал, что ни в чем не сможет отказать своему непоседливому возлюбленному. Как знал это и теперь, стоя посреди их шатра и ожидая, когда появится Саймон. Тот ворвался внутрь словно снежный вихрь, тут же уставившись на мужа прищуренными глазами. — Ничего не хочешь мне рассказать? — в голосе Саймона слышалась угроза, потому что он уже точно знал, что супруг скрывает от него что-то. — О чем конкретно ты хотел бы узнать? — все еще пытаясь оттянуть неизбежное, уточнил Рафаэль. Саймон пронзил его таким взглядом, что стало ясно — лучше бы Рафаэль сознался сразу. Он шагнул ближе и скрестил руки на груди. — Где Живоглот, Рафаэль? — он называл супруга полным именем только когда злился, и это явно был тот самый случай. — Ты сказал, что он сбежал. — С чего ты взял, что южане говорили о нем? Мало ли волков на свете. — О нем говорили не южане, а королева Камилла. И откуда ей еще знать о нападении? Уж не хочешь ли ты мне скормить ту же сказочку про шпионов среди Детей волков? Рафаэль осознал, что выбора у него нет. Он мог бы юлить и попытаться скрыть правду, но это могло привести к тому, что Саймон перестанет с ним разговаривать или, того хуже, уйдет от него. Такого Рафаэль допустить не мог. А потому, вздохнув, принял решение рассказать-таки ему всю правду. — Живоглот не сбежал. Я специально взял его с собой, когда отплыл на юг. Там я его и оставил. — Оставил? — задохнулся Саймон. — Как это понимать? Как ты мог оставить его? Рафаэль, он же… он же мой! — Таков был приказ королевы Камиллы, — не смея смотреть ему в глаза, Рафаэль устремил взгляд в пол. — Я должен был доставить волка туда и передать нашим шпионам, если они все еще не справились с заданием. Предполагалось, что его натравят на супруга правителя. — Предполагалось… — прошептал как-то смазанно Саймон. Он вдруг захлопал глазами, будто пытался бороться с подкатившими слезами. — Живоглот… Сильнее всего в этот момент Рафаэлю хотелось заключить его в свои объятия и сцеловать все переживания и слезы, но он осознавал, что Саймон просто не подпустит его к себе. Не после того, что он сделал. — Это был приказ, — попытался он объясниться. — Прости меня. — Приказ? — Саймон шмыгнул носом, а потом вдруг взорвался, гневно бросаясь словами. — Приказ?! Ты что, не понимаешь, насколько сильно я привязан к этому волку?! Это не просто зверь, Рафаэль! Он мне как брат! Он — часть меня, мой боевой товарищ и мой верный друг! У меня будто часть тела отрезали, когда ты сказал, что он сбежал! Ты хоть представляешь, как я переживал?! — Прости, — снова шепнул Рафаэль. — Но мы служим королеве Камилле. И если она приказывает… — Ну, конечно! — перебил его Саймон. — Как же ты можешь нарушить приказ, да?! А вот скажи, если она тебе прикажет руку отрубить, ты достанешь топорик и рубанешь? Услышав, сколько сарказма в его голосе, Рафаэль все-таки посмотрел ему в глаза. И тут же понял, что сделает все возможное, чтобы больше никогда не видеть в них такого презрения. Вот только он не знал, как все исправить. — Вряд ли мне прикажут такое, — попытался он вразумить мужа. — Но приказ есть приказ. И мы должны быть верны своему слову. — Вот именно, — Саймон вдруг оказался к нему очень близко и положил руки на плечи, сжимая их пальцами до боли. — Ты дал мне клятву на крови, что будешь вместе со мной до самой смерти. Ты принадлежишь мне, Рафаэль. И это, — он тряхнул его руки. — Тоже принадлежит мне. Так что если тебе прикажут сделать что-то, что может отразиться на мне, то сначала ты должен узнать мое мнение. А я против, чтобы ты отрубал себе руки или отправлял моего волка на верную смерть! — он практически выкрикнул последние слова, а потом вдруг обмяк и буквально свалился в объятия мужа, не справившись со слезами. — Тише, Сай, все не так, — Рафаэль прижал его к себе так крепко, как только мог, радуясь, что не потерял из-за своего поступка самого дорогого в мире человека. — Он живой, слышишь? Моряки на корабле говорили про волка в трюме. Живоглот жив, Сай. — Да? — Саймон поднял на него зареванное, но полное надежды лицо. — Мы можем выкрасть его и вернуть тебе. — Нет, — вдруг качнул головой Саймон. — Сейчас мы сделаем вот что: ты расскажешь мне, что происходит, чего именно добивается королева Камилла, и какое отношение к этому имеют южане. А потом уже я решу, что делать дальше. — Диктатор, — проворчал Рафаэль, тем не менее, даже не собираясь выпускать его из своих рук. — Только пообещай мне, что не натворишь никаких дел. — Больше, чем ты? — поддразнил Саймон и поцеловал его в подбородок. Рафаэлю не оставалось ничего, кроме как рассказать обо всем, что ему было известно.***
Покинув, наконец, торжество, Алек вздохнул спокойнее. Несмотря даже на то, что ему предстояла встреча с тем, кого он ненавидел всей душой, это все равно было лучше, чем находиться в обществе Камиллы. Войдя в свой шатер, они сразу же направились в помещение, предназначенное для приема посетителей. Сам шатер правителя и его супруга выглядел куда скромнее того, что принадлежал королеве Ночных земель. Здесь было всего два помещения, одно из которых служило спальней и обеденным залом, а другое — небольшой приемной. — Лорд Фэйд, пошлите, пожалуйста, за лордом Джейсом, — обратился Магнус к Малькольму, как только они оказались внутри. — Я хочу, чтобы он тоже присутствовал на допросе. — Скажи, что ты не веришь этой… женщине, — стоило им остаться наедине, Алек тут же подошел ближе к Магнусу и провел руками по его напряженным плечам. — Нет, естественно, — фыркнул тот. — Как только я увидел, как она смотрит на тебя, тут же понял, что не выношу эту особу. — И как же? — Будто собирается убить, — выдохнул Магнус уже серьезнее и обернувшись, вцепился в Алека, вдыхая его запах. — Пообещай, что ни на шаг не отойдешь от меня и лорда Фэйда. — Ни за что не брошу тебя без своей защиты, — так же серьезно ответил тот, хоть и понимал, что Магнус имеет в виду обратное. В этот момент в помещение вошел Монтеверде, неся с собой небольшой поднос с вином. Он был привычен к таким сценам, а потому даже бровью не повел, увидев обнимающихся супругов. — Ваше Высочество, Ваша Светлость, к вам пришла мисс Чен, приближенная королевы Ночных земель, — оповестил он. — Она говорит, что у нее есть для вас какие-то срочные новости. — Впустите ее, — махнул рукой Магнус, но Алек тут же его перебил. — Нет, Монтеверде. Дождитесь лорда Фэйда. С этого момента в шатер правителя никто, кроме Вас и Никса, не имеет права входить без него. — Конечно, Ваша Светлость. Я оповещу слуг. — Думаешь, это необходимо? — Магнус отошел к столу и разлил вино по бокалам, чувствуя, что ему необходимо немного горячительного напитка, чтобы справиться с предстоящим допросом Имасу. — Мы не можем гадать. В такой ситуации лучше перестраховаться. Магнус кивнул, соглашаясь. Он и сам понимал, что для безопасности его самого, Алека, да и всех остальных, лучше всего рассчитывать на самый страшный сценарий развития событий, а это означало, что в ближайшее время всем нужно быть начеку. Они действительно оказались на войне.***
Час спустя, получив известия от Лили, приближенной королевы Камиллы, которая и обнаружила шпиона, по ее словам, Магнус, Алек и Малькольм снова остались втроем, не считая их боевых котов, все это время верно сидевших рядом с хозяевами и не сводивших глаз с визитера. — Я ей не верю, — в который раз сказал Алек. — Уж очень гладко все в ее рассказе. Да и как он мог напасть на Камиллу, когда его держали двое охранников? — Согласен с Вами, — кивнул Малькольм. — Тем более, какой им был смысл вести его к своей королеве, если она приказала им отправить шпиона сюда? Переглянувшись, они снова погрузились в молчание. Лили вошла к ним около получаса назад, когда Малькольм снова появился возле шатра правителя, так и не найдя Джейса, но попросив своих людей привести его сразу же, как найдут. Она извинилась за то, что не сможет привести на допрос шпиона, рассказав, что тот напал на Камиллу, а один из охранников, спасая ее, вынужден был перерезать ему горло. Естественно, Магнус попытался выяснить у нее подробности, но Лили ничего вразумительного так и не добавила, лишь извинилась и раскланялась, торопясь обратно к своей королеве. Все это показалось очень странным, даже фальшивым. — Ясно одно, — вновь нарушил тишину Магнус. — Они сделали все, чтобы мы не смогли поговорить с ним. У меня возникает два варианта: либо он был пойман гораздо раньше и оставлен здесь только для того, чтобы произвести на нас впечатление, что, впрочем, не объясняет, зачем им понадобилось убивать его; либо… — Либо он шпионил для них, — закончил за него Алек. Их снова прервали, на этот раз Никс, появившийся у входа вместо Монтеверде, по всей видимости, занимавшегося ужином для господ в соседнем помещении. — Мистер Сантьяго и мистер Льюис просят аудиенции. И еще, лорд Фэйд, — обратился он уже к Малькольму. — Ваш человек пришел. — Один? — нахмурившись, уточнил Малькольм. Никс кивнул, а после, получив указания привести всех в приемную, удалился. — Не нравится мне все это, — покачал головой Малькольм. — Им было велено найти лорда Джейса. Магнус почувствовал, как сердце сжала тревога. Он понимал, что паниковать раньше времени не стоит, но тот факт, что северяне явились как раз в тот момент, когда его шпионы искали Джейса, запропастившегося куда-то, не вызывал никаких хороших ассоциаций.