Walking The Wire

Лёгкие горят от боли, он хватает ртом воздух и распахивает глаза. Из-за нависших туч небо кажется совсем близко, мелкий дождь льёт прямо в лицо. — Ба-ки? — Никогда не встречал таких идиотов, как ты, — тот нависает сверху, волосы рассыпаются из пучка, чуть щекочут скулы Стива. — Встать сможешь? Стив пихает его в плечо, отстраняя, утешаясь лёгкой тревогой на чужом лице, и переворачивается на живот. Его рвёт грязной водой, под ладонями мокрый песок, и стояние на коленях у берега реки явно не то, чего бы ему сейчас хотелось. — Рюкзак! — Стив всё же поднимается, хоть его и легко качает из стороны в сторону. Желудок сводит от голода. Баки кидает ему рюкзак в руки, и беличий хвост — испачканный в грязи, потрёпанный — всё ещё на месте. — Куда мы направимся дальше? — Туда, куда мы собирались доехать на тачке, — пожимает плечами Баки и пытается собрать волосы, но не находит ни резинки, ни даже ленты. Он матерится, доставая пристёгнутый к бедру нож, поднимает волосы, перехваченные у концов, вверх и одним коротким, чётким движением обрезает почти у корней. — Теперь идём. Баки поднимает рюкзак за лямку, закидывает за спину и, больше не сказав ни слова, первым направляется вверх по склону берега. Стив задерживается на мгновение, прикипев взглядом к пряди, кольцом прилипшей к его кроссовку, а потом встряхивает головой и идёт следом. Ему жаль потерянную машину, жаль погибшую Шэрон, но больше всего, наверное, жаль Баки, которого во всё это втянули. Если сильно постараться, Стив, наверное, сможет представить вкус его губ. — Стив! Не отставай, я не буду потом тебя искать. Стив знает, что будет. Но всё равно ускоряет шаг. Они входят в лес: высокие, пушистые ели, из-за дождя к вечеру становится совсем темно. Где-то вдалеке воет какое-то животное, и Баки автоматически проверяет, заряжен ли пистолет. Ещё через километр он останавливается и оборачивается, оглядывает Стива с ног до головы. — Ты замёрз. — Всё нормально, — морщится Стив и демонстративно расправляет плечи. Они слишком близко к городу, и, хоть их вряд ли вновь будут искать охотники, Баки упрямо тащится вперёд. К рассвету они добираются до зоопарка, и Баки сдаётся. Всё заброшено и запущено, клетки и вольеры распахнуты, животные, если они и остались живы, давно разбежались. Стив читает огромную карту-указатель, беззвучно шевеля губами, и гладит крошечные пиктограммы, изображающие зверей. Практически про всех он читал только в старых книгах. — Я хотел их увидеть, — негромко говорит он, когда Баки останавливается за его плечом. — Глупо было надеяться, да? — Возможно, некоторые из них разбрелись по городу. Или ушли дальше, — его голос звучит мягко и непривычно. — Идём, Стиви. Каждый день их пути река где-то рядом, Стив слышит её даже в своих коротких, тревожных снах. На третье утро припасы кончаются, и Баки отдаёт ему последнюю банку с фасолью, несмотря на протесты. Стив едва волочит ноги, измученный — почти пустой рюкзак кажется набитым кирпичами. И, когда он в опустившихся сумерках видит покосившуюся надпись «Добро пожаловать во Фрипорт», его охватывают только тоска и острая усталость. На улицах везде всё та же извечная разруха, и, споткнувшись о перевёрнутый почтовый ящик, Стив садится на землю рядом с ним и утыкается в колени. — Мы почти на месте, — Баки тоже выглядит усталым и голодным, на вновь обрастающих щеках грязь, волосы неаккуратно торчат во все стороны, но за всю дорогу он не пожаловался ни разу. Стиву становится стыдно. — Помочь? Стив машет головой, с трудом поднимаясь, трёт ладонью лицо и упрямо бредёт дальше. На сетчатом заборе вокруг огромного завода висит амбарный замок, и Баки трясёт его. На них с той стороны бросается тощая собака, лает, захлёбываясь, брызгая слюной. У дверей вдалеке появляется человек, прикрикивает на неё и достаёт оружие. — Уилсон! — кричит Баки. — Долго нам тут стоять? — Барнс? — человек, которого Баки назвал Уилсоном, опускает дробовик и подходит к воротам. — Чёрт, ты ещё жив. Замок лязгает, и Стив проходит во внутренний двор первым. Собака, словно забыв о том, как бросалась на них пять минут назад, вьётся у их ног и тычется мокрым носом в ладонь. — Идёмте, поговорим внутри. Хотите есть? Баки кивает, коротко взглянув на Стива, и берёт его рюкзак. Они с Уилсоном идут первыми, о чём-то негромко переговариваясь, и оставляют Стива на маленькой кухоньке с человеком, представившимся Скоттом. Тот шутит, рассказывает о своей дочери, и о чем-то ещё, но Стив больше занят едой. Кажется, он отрубается там же, за столом. И в полусне чувствует, как его куда-то несут и раздевают. Сэм оказывается крутым. Он спрашивает, как дела у Наташи, подкалывает Баки и находит кого-то, кто способен аккуратно подравнять его остриженные волосы. На заводе живёт человек тридцать, ещё столько же — в самом городке, и никто никого не пытается убить или сожрать. Сэм рассказывает, что они чинят генератор, который подаёт электричество в ближайшие несколько районов, что периодически на них налетают какие-то отморозки, пытающиеся захватить завод. Что он, кажется, счастлив. Это самые нормальные и довольные люди, которых Стив встречал за всю свою жизнь. И он даже немного завидует, когда слушает о повседневных делах, ремонте и прочих мелочах. На заднем дворе оказывается загон для лошадей. Стив приносит раскладной стул и устраивается в углу со скетчбуком и карандашом. Он пролистывает с десяток страниц с Баки и погружается в рисование под тихое лошадиное фырканье и сам не замечает, как засыпает, привалившись к стене. Кажется, проходит лишь мгновение, когда Стив подскакивает от дикого испуганного ржания и выстрелов. Где-то кричит ребёнок, и Стив мчится туда. Опухшая от слёз, дрожащая Кэсси прячется, забившись в угол мастерской. Она вскрикивает, но потом, узнав Стива, бросается к нему и обнимает, уткнувшись в живот. — Идём, я тебя выведу, — бормочет он, неуклюже погладив девочку по голове, и хватает со стола оставленный кем-то нож. — Постарайся не шуметь, хорошо? Стив ведёт её по подсобному коридору к источнику шума, почти уверенный, что там они найдут Баки. И не ожидает, что из кладовки на них вывалится один из нападавших. Ему кажется, время замедляется, когда адреналин ударяет в голову. Кэсси отшатывается, зажимая ладошками рот, мужчина вскидывает пистолет, слишком медленно — он тоже не ожидал встречи, и Стив бросается к нему. Всё заканчивается мгновенно: время снова ощущается нормально, в ушах звенит, а на него наваливается умирающий человек. Кровь толчками льётся из раны на его одежду, руки, на пол, и Стив отступает. А потом поднимает пистолет и собирает патроны. Когда они оказываются в зале с генератором всё, кажется, уже закончилось. Кэсси, отпустив его руку, бросается к отцу. — Стив? — Баки, опустив автомат, шагает к нему, нахмурившись. — Ты ранен? — Нет, — Стив хмыкает, представив, как он сейчас выглядит. — Я в порядке. В порядке. Он роняет нож и обнимает Баки, прижимаясь щекой к груди и закрывая глаза, чувствуя, как его обнимают в ответ. — Значит, ты пришёл не просто навестить старого знакомого, да, Барнс? — Стив, узнав голос Сэма, останавливается у приоткрытой двери. В руках у него чашка с травяным чаем. — Ну, и что тебе нужно? — Стив… Чёрт, Уилсон. У него иммунитет. — К чёртовой инфекции, ты хочешь сказать? — уточняет Сэм недоверчиво. — И причём тут я? — Щ.И.Т. собирается создать вакцину, но им нужна его кровь. Ты же был с ними, должен знать, где их искать. Стив замирает, сжимая пальцы на чашке крепче. В комнате скрипит стул, пахнет чёртовой ромашкой и чем-то ещё. Он почти не дышит. — Допустим. Тебе нужен адрес? Это сложно объяснить сразу, конечно. — Нет. Отведи его сам. Стив роняет чашку. Он, отступив назад, встречается взглядом с выглянувшим из комнаты Баки и отряхивается от кипятка и налипших листьев. — Стив. Стив, резко развернувшись, убегает. Барнс — чёртов предатель. Такой же, как все, если не хуже. Его даже не заботит спасение человечества от болезни, только то, что Щ.И.Т. заплатит ему за работу. И всё это время он просто притворялся, чтобы Стив не сбежал от него. Лгал. Делал вид, будто ему есть дело. Будто правда волнуется. Стив крадёт лошадь, выводит под уздцы, приветливо кому-то махнув, а потом седлает и ударяет пятками по бокам. Он не знает, куда собирается, злость и обида гонят его подальше отсюда. И только выехав за город, к брошенным, заросшим полям, он вспоминает, что оставил карандаши и скетчбук в загоне. Что ж, пусть его найдёт Барнс и посмеётся, если умеет. Он сворачивает к лесу, на вытоптанную кем-то до него тропу, и медленно успокаивается. Возвращаться Стив не планирует, так что нужно озаботиться добычей припасов и хоть какого-нибудь оружия, кроме ножа. Он жалеет, что не успел забрать лук, можно было бы поохотиться на диких животных. Впереди несколько поваленных деревьев, ветви обжёваны, значит, рядом наверняка должны быть олени. Стив не уверен, что олени так поступают, но теперь у него много времени, чтобы проверить. За маленьким озером деревянный небольшой дом, кажущийся пустым. Стив трогает поводья, усмиряя нервно шевелящую ушами лошадь. В тишине выстрел звучит оглушающе громко, и лошадь, взбрыкнув, едва не сбрасывает его и мчится вперёд, не разбирая дороги, в самую гущу. Ветки хлещут Стива по лицу, и он чувствует, как рассекает кожу надо лбом. Глаза заливает горячей кровью, он пригибается к шее животного, кое-как рукой прикрывая глаза и стараясь не свалиться. И давит коленями в горячие бока, снова дёргая поводья, пытаясь сбавить бешеный темп. За ними, кажется, никто не гонится. Спустя пятнадцать минут такой гонки Стив тяжело дышит так, будто бежал он сам. — Тише, — бормочет он, спешиваясь, завидя ещё один дом невдалеке. Там, он надеется, нет никого. * * * Стив привязывает лошадь на заднем дворе у чудом сохранившегося сарайчика и залезает в дом через разбитое окно в гостиной. Тут кто-то уже побывал здесь до него: вещи разбросаны, большой синий диван вспорот ножом и местами прожжён. Но сейчас в доме тихо и пустынно. Стив осматривает комнату за комнатой для собственного спокойствия и устраивается в дальней спальне на втором этаже. Он прячет рюкзак под кровать и засыпает, завернувшись в одеяло с дурацким рисунком. Его будит шум у входной двери. Кто-то взламывает дверь, переговариваясь, успокаивая коней, и Стиву кажется, что он знает, кто. Но он всё равно достаёт нож и, подкравшись к лестнице, замирает у верхних ступеней. — Знаешь, ты же мог просто всё так оставить и уехать. — Мог бы, да не смог, — и это точно голос Баки, усталый, чуть встревоженный. — Кто-то должен о нём позаботиться. — И ты… — И я. Сам не знаю, почему. Сэм хмыкает и, судя по шагам, уходит на кухню. Стив спускается ниже и садится на ступени, вертя в руках нож и дожидаясь, пока Баки его заметит. Они встречаются взглядами, и Баки останавливается, чуть склонив голову. Взъерошивает свой остриженный затылок, чуть прикусывает губу, словно что-то решая, и дёргает уголком рта. — Уилсон! — Сэм, гремевший чем-то на кухне, возвращается к нему. — Я же говорил, он здесь. Видимо, они за время поисков уже всё решили между собой, потому что за спиной у Сэма рюкзак. Они переглядываются, Баки пожимает плечами и хмыкает. — И что дальше? — Стив опирается локтями в колени, подпирает ладонью щёку. Скучающе, будто не его судьба решается. — Сдашь меня, Бак? — Возьми вещи, — отзывается тот негромко. Стив кривит губы и, резко поднявшись, уходит в спальню. Он слышит голоса Баки и Сэма внизу, но не разбирает, о чём те говорят, слишком тихо. Потом всё стихает и по лестнице кто-то поднимается. — Вообще-то, я должен был оставить тебя с Сэмом, — говорит Баки, когда заходит в спальню. Один. Его рюкзак падает на пол, за окном орут птицы, и через несколько минут слышится удаляющееся лошадиное фырканье. — Ага, — почти равнодушно отзывается Стив и садится на кровать. — Дальше что? Что ответить — Баки понятия не имеет. Он пережил почти пять чёртовых часов с мыслями, что Стива могли поймать, что он мог попасться заражённым. Что, блядь, упал с лошади и свернул свою тощую шею. Говорить вслух, что волновался, слишком тяжело и непривычно. — Сопляк, — всё же хмыкает он, шагая ближе, задевая ботинком разодранную, брошенную книжку. Стив кривит губы, взъерошенный, всё ещё обиженный и злой, и опирается на постель позади себя. И смотрит настороженно, будто Баки сейчас схватит его за шкирку и оттащит обратно, на завод, под присмотр. Вместо этого Баки толчком колена разводит его ноги, оказываясь между, склоняется и, обхватив ладонями лицо, целует. Слишком жёстко по-началу, царапая начавшей опять отрастать бородой и заставляя морщиться. Стив что-то бормочет ему в рот от неожиданности, хватая за плечи, и тянет ближе. Он задыхается, запрокинув голову, и вдруг тихо смеётся. — Ты с лошади упал по дороге, Бак? Баки, фыркнув, укладывает его на спину и ловит взгляд, проверяя, можно ли. И Стив, мягко улыбнувшись ему, сам берётся за пуговицы рубашки. — Я думал, ты раньше додумаешься, — штаны с бельём падают следом за рубашкой, и Баки осторожно трогает огромный, уже желтеющий синяк на боку Роджерса. Касается рёбер и ведёт ниже, оглаживает бедро. Спросить про опыт он тоже не решается, то ли чтобы не смутить покрасневшего Стива ещё больше, то ли не желая знать правду. Стив заводится быстро, чуть дрожит от сквозняка из разбитого окна, и запрокидывает голову, кусая губы. И, чёрт, стонет, когда Баки легко касается его. — Ты же в курсе, что я не сломаюсь, да? — хрипло бормочет он, зачем-то вновь поправляя растрепавшуюся чёлку, и смотрит из-под ресниц. — Может, тоже разденешься? — Ты ужасно тощий, — невпопад отзывается Баки, скидывая вещи и раскрывая рюкзак. В одном из карманов у него валяется какой-то старый крем, срок годности которого истёк слишком давно, и он даже не знает, надо ли — сейчас, но одного взгляда на заведённого Стива хватает, чтобы всё же достать тюбик. Стив сталкивает ногой одеяло с кровати, и, хотя простыни тоже достаточно пыльные, на них хотя бы нет крови и грязи. Он сдвигается к подушкам, и Баки следует за ним, заворожённый, забывая про всё. Стив почему-то напоминает ему конфеты с ликёром, давний вкус прошлого: крепкий, со сладкой горечью. Всё, наверное, должно было быть не так, и Стив должен быть не с ним. И, уж тем более, не в постели. Но Стив здесь, в заброшенном доме, обнажённый, стонет и насаживается на пальцы Баки. Он, кажется, даже пытается выругаться, но Баки затыкает его поцелуем, проталкивая пальцы по остаткам крема глубже и стараясь не свихнуться от возбуждения раньше времени. — Пожалуйста. Баки, пожалуйста, ну. Стив льнёт к нему и трётся о живот, пачкая, липкий и взмокший, и хрипло, нетерпеливо хнычет. А потом отталкивает руку Баки и пихает пяткой в бедро, упрямый даже здесь. Контраст холодных металлических пальцев и живых, горячих на бёдрах заставляет голову кружиться, и Стив прикусывает ладонь, сдерживая болезненный стон. — Я здесь, — хрипло шепчет Баки, его волосы щекочут виски, а губы спустя секунду прижимаются к закушенной руке. — Стиви. Он медленный, терпеливый, хотя хочется сорваться и выебать Стива до звёзд из глаз и сломанной кровати, и оставляет следы на узких плечах как метки. Стив наконец стонет под ним, подаваясь навстречу и принимая полностью, и обнимает за шею, толкается в ласкающую ладонь. Кровать скрипит, и, чёрт, да они даже дверь за собой не заперли, а Стива наверняка слышно и на первом этаже, и у Баки перегорают напрочь предохранители. Он подхватывает Стива под колени, кусая за шею сильнее, до отметин зубов, и срывается в глубокие, сильные толчки, втрахивая его в постель до хриплых криков. Стив гнётся под ним, отзывчивый, такой на удивление послушный, царапая ногтями живое плечо и вскидывая бёдра навстречу кулаку, кончая первым. Баки падает на него сверху минутой позже, тяжёлый и горячий, и нехотя сдвигается, сгребая Стива к себе под бок. — Я бы сейчас убил за сигарету, — наконец бормочет он, касаясь языком следа на плече и явно не собираясь вставать. — А я за горячий душ, — Стив тихо смеётся и дёргается от щекотной ласки. — Что, Бак, это значит, что тебе от меня теперь никуда не деться? * * * Они проводят ещё три дня в этом домике. Баки привёз с собой сумку с припасами, которые они потом распределяют по рюкзакам, и скетчбук Стива. Стиву кажется, что это его очередной сон, который растает с первыми лучами солнца, но следы, оставленные Баки на его теле, тянет сладкой, реальной болью. Конечно, Баки не меняется как по щелчку пальцев, но даже эта молчаливая взаимность заставляет Стива чувствовать себя намного лучше. И ему, честно говоря, не хочется уходить. Мысли о долге, об обещаниях Тони, смерти Шэрон маячат где-то на краю сознания, как досадливые насекомые, слетевшиеся на сладкое. Мучительный выбор, о котором сам Баки, кажется, и не задумывается. — И куда мы теперь? — Стив осторожно гладит лошадиную морду, пока Баки подтягивает подпругу. — Сэм тебе рассказал, где искать Щ.И.Т? — Поедем в Филадельфию, в Пенн, — заметив непонимающий взгляд, Баки выпрямляется и, подхватив их рюкзаки, поясняет: — Пенсильванский университет. Медицинская лаборатория. Стив только молча пожимает плечами, решив не расспрашивать дальше, и забирается в седло первым. Баки садится за ним, прижимается грудью к спине и обхватывает рукой поперёк живота, придерживая. Они неторопливо едут днём, лишь раз переходя на галоп, когда приходится оторваться от группы заражённых, и ночами спят по очереди. Когда наступает очередь Стива дежурить в рассветные часы, он проводит время со скетчбуком, зарисовывая всё, на что упадёт взгляд. И по-прежнему большинство страниц посвящено Баки. — Ты когда-нибудь бывал здесь? — интересуется Стив, когда они добираются до города. — Приходилось, — лаконично отвечает тот, спешиваясь, и берет лошадь под уздцы. — Тут вроде недалеко. Стив вздыхает: добиться от Баки чего-то, если тот не хочет говорить, невозможно. Но, с другой стороны, это утешает — раз Баки вернулся за ним, значит, действительно этого хотел. Через квартал Стиву тоже приходится слезть с лошади. За ржавыми воротами, видимо, был когда-то сквер для студентов, и сейчас там всё разрослось. Под ногами шуршат листья, под одним из деревьев валяется распотрошённый рюкзак в пятнах, подозрительно напоминающих кровь. — Жуть какая. Тут так пусто, ты уверен, что нам сюда? — Проверим в главном корпусе, может, они просто маскируются. Баки закуривает, и Стив слышит, как трещит сигаретная бумага. Почти как хруст мёртвых листьев под тяжёлыми ботинками. Вход заблокирован изнутри, им приходится обойти вокруг здания, пока не находится более новая пристройка с призывами «мочить военных, отбирающих еду». Баки закатывает рукав и металлической рукой разбивает стекло, сминает ручку из хрупкого пластика до отпечатков пальцев и распахивает дверь. Стив снимает с седла лук, который Баки любезно забрал для него с завода, и идёт первым. Видимо, здесь когда-то был пропускной пункт. Крошечная будка охранника, слепые глаза повисших на вырванных проводах камер, вертушка, поддавшаяся со скрипом. На столе чей-то потерянный студенческий с выцветшей фотографией. — Лошадь дальше не пройдёт, — голос Баки вырывает Стива из оцепенения, — оставим здесь пока что. — Пока, Плотва. Мы вернёмся, — Стив треплет животное по холке, коротко улыбнувшись, но тут же мрачнеет. — Закончим побыстрее, а? Коридоры пусты, лифт, конечно же, давно сломан. На втором этаже, в холле, Стив останавливается у стенда с фотографиями людей. «Б. Франклин, Дж. Уилсон, Б. Раш, Дж. Клаймер» и другие. Над ними полустёртый девиз университета: «Право без морали бесполезно». — Подписывали Декларацию независимости, — поясняет Баки и хлопает его по плечу. — Ты был избавлен от скучных уроков истории, Стиви. — Знаешь, лучше бы я учил историю Америки, чем жить так, как сейчас. Они никого не встречают до четвёртого этажа. Лишь в коридоре, ведущем к самой лаборатории, если верить указателю, начинают появляться признаки какой-то жизни. Только, судя по телу одного из агентов, кто-то уничтожил эти признаки ещё до их прихода. Баки матерится, пинком распахивая дверь в узкий коридорчик и едва не сбивая створку с петель, и прячет оружие. Если Щ.И.Т. и правда был здесь, то они спешно сбежали. — Думаешь, их кто-то спугнул? — Стив оглядывает брошенные коробки с документами, несколько уцелевших пустых пробирок, даже чей-то халат с отпоротой именной биркой, уцелело только д.м.н. В… — Не могли же они просто так всё бросить. — Хер их знает. Баки, подцепив одну из папок, пролистывает содержимое и кидает на пол. Берёт вторую, третью. А потом, наступив на картонную обложку и оставляя отпечаток грязного ботинка, идёт в самый конец помещения, отгороженный непрозрачной ширмой молочного цвета. Стив приходит к нему спустя пять минут, заслышав чьи-то негромкие сбивчивые слова, и застаёт Баки у тела учёного, раскинувшегося в кресле. На халате аккуратно вышито «Б. Беннер», лицо у него чуть зеленоватого оттенка. — Что-то нашёл? — Вроде того, — Баки выглядит недовольным, вертя в руках найденный диктофон, но больше его не включает. — Зато я теперь знаю, куда подевались твои «друзья». Бывал в Нью-Йорке? Ответить Стив не успевает, откуда-то с нижних этажей слышится выстрел. Баки жестом просит его молчать и, отстегнув с бедра пистолет, снимает его с предохранителя. Другого выхода нет, им придётся вернуться тем же самым путём. И, к тому же, лошадь — если та ещё жива — им ещё пригодится. Люди, с которыми они сталкиваются на втором этаже, не похожи на охотников: не так хорошо натренированы, плохо вооружены. И выражения лиц такие, будто они сами не понимают, как здесь оказались и зачем. Баки убивает двоих, уворачивается от третьего с ножом, от толчка роняя оружие, и сцепляется с ним врукопашную. Стив, занятый ещё одним нападавшим, оборачивается на треск и звон. В стеклянной балюстраде с тонкими деревянными планками зияет дыра, и он, выдернув нож из захрипевшего противника, торопливо подходит к краю. Внутри всё сжимается, из-под кроссовка вниз, в пустоту, сыпятся мелкие осколки и щепки. — Бак! — Стив кричит, впервые, наверное, за всё их путешествие, испуганный настолько. И шумно выдыхает, когда Баки внизу распахивает глаза и спихивает с себя тело. Стив подхватывает его пистолет с пола и в считанные мгновения сбегает вниз, перепрыгивая через ступеньку. Падает на колени рядом и прижимает ладонь к его боку, из которого торчит штырь, влажно блестящий от крови. — Баки. Тот улыбается побелевшими губами и, взяв у Стива пистолет, поднимает руку. На булькающий хрип Стив даже не оборачивается. — Не вздумай умереть, — зло, упрямо требует Стив, вставая и склоняясь над ним, подхватывая подмышки. — Слышишь меня?! — Не ори, — от тихой хрипотцы Стива неуместно пробирает до мурашек. — Здесь может быть кто-то ещё. Баки сцепляет зубы и не издает ни звука, когда Стив на чистом адреналине рывком поднимает его на ноги. — Идти сможешь? Тут немного, давай. Надо выбраться, Бак. Стив снимает с плеча лук, кладёт одну из стрел на тетиву, напряжённый до предела. И медленно идёт первым, прислушиваясь к каждому звуку. Двое у входа замечают их раньше, и Баки негромко рычит за его спиной, явно собираясь сражаться дальше. Стив успевает раньше: он, сделав ещё шаг, вскидывает лук и всаживает стрелу в горло ближайшего врага. Ловко выхватывает из рюкзака следующую и пришпиливает к стенду с фотографиями второго. Пальцы щиплет, когда он отпускает тетиву, но Стив, игнорируя порезы, торопливо оглядывается и шагает к Баки, который едва стоит на ногах. — Идём, — отрывисто говорит он, взъерошенный и раскрасневшийся, и подставляет плечо. От хватки металлических пальцев наверняка останутся огромные синяки, но это последнее, что сейчас волнует Стива. Им повезло: видимо, неизвестные сначала хотели обыскать университет, а потом уже прихватить лошадь. Плотва, встревоженная громкими звуками и резкими запахами, дожидается их там, где они её оставили. — Надо убраться отсюда подальше. Ты ещё со мной? Баки с его помощью забирается в седло, побледневший, и Стив отвязывает поводья. Он боится мчать слишком быстро и едва справляется с управлением, слишком занятый тем, чтобы не дать Баки свалиться. И квартала через три к северу это почти происходит. Баки обмякает в его объятии, слишком тяжёлый, и Стив резко сворачивает в райончик с коттеджами. Он неумело взламывает замок на гараже и выдыхает только когда рольставни со скрипом опускаются за ними, погружая небольшое помещение в полумрак. Лошадь нервно шевелит ушами, когда остаётся одна. — Не смей засыпать, — Стив с трудом заводит Баки в дом, усаживает его на диван и хлопает по щеке. Сбрасывает их рюкзаки на пол. — Бак, поговори со мной, чёрт бы тебя побрал. — Отвали, а, — Баки одной рукой пытается расстегнуть тёплую клетчатую рубашку, одолженную у Сэма, и закашливается. — Стиви. Стив легко отпихивает его руки и стягивает с него всю верхнюю одежду сам. Болезненно морщится, осматривая рану, и достаёт фляжку. Сейчас бы, наверное, пригодился украденный виски, но приходится пока довольствоваться тем, что есть. Баки тяжело дышит, запрокинув голову, и негромко стонет во время перевязки. — Это пока всё, что я могу сделать, — Стив обхватывает его лицо ладонями, испачканными в крови, и коротко, осторожно целует, а потом просто прижимается лбом ко лбу. — Ты как? — Хорошо стреляешь, сопляк, — Баки тихо, измученно смеётся в его рот и тут же кривится от боли. — Посторожи, пока я сплю. Стив не решается тащить его по лестнице на второй этаж, поэтому просто приносит подушки и одеяла в гостиную и, раздев Баки до белья, устраивает на диване, а сам садится на пол рядом. Он сам не замечает, как отрубается от усталости. Просыпается как от толчка, занемевшие мышцы вспыхивают острой болью, не позволяя встать сразу. Баки тихо стонет во сне, сбив одеяло к ногам, на импровизированной повязке расплылось кровавое пятно. Его лихорадит, на висках выступил пот, лоб горячий. И Стив, тревожно кусая губы до крови, остаток ночи сидит рядом, обтирая его влажным полотенцем. К вечеру третьего дня у Стива начинается паника. В коттедже, конечно, есть аптечка, но, как и следовало ожидать, пустая. Ему нужно добыть лекарства, где-то пути был огромный торговый центр, в котором наверняка есть аптеки, но Стив слишком боится оставить Баки одного в таком состоянии. И одновременно он чувствует свою вину из-за произошедшего: если бы Баки не передумал и уехал ещё тогда, во Фрипорте, то был бы сейчас в порядке. Стив мягко и осторожно гладит его по спутанным волосам, касается губами горячего лба и шепчет что-то бессмысленное и успокаивающее. Как будто это как-то поможет. Баки снова забывается тревожным сном, хмурясь, и Стив поднимается с пола. Ладно. Конечно, он всё ещё боится отойти слишком далеко, но, если не добыть нормальных лекарств, ещё один человек умрёт из-за него. Прежде чем уйти, Стив меняет повязку и укрывает Баки снова. Он пристёгивает к бедру кобуру с пистолетом Баки, закидывает за плечо лук и рюкзак и вылезает в окно. Проверив на гаражной двери замок и осмотревшись, перебегает дорогу. Он не берёт лошадь, боясь не уследить за ней, хотя это помогло бы вернуться быстрее. Газоны пожелтели, истоптанные и истерзанные, и Стив даже на минуту останавливается, заметив серебристые нити на одном из кустов. Он не может вспомнить, какой сегодня месяц или даже день, но, видимо, дело уже идёт к зиме. Первые заморозки вызывают какой-то детский восторг, ненадолго отгоняя тревожное беспокойство. Скоро станет холоднее, думает Стив, пробираясь по задним дворам коттеджей, и нужно будет заглянуть в магазины поискать одежду потеплее. Вращающиеся двери заклинило и, если присмотреться, можно увидеть скелетик с потрёпанной плюшевой игрушкой. Стив пробирается внутрь через разбитую витрину соседнего магазинчика со сладостями и, на всякий случай зарядив пистолет, идёт к центральному атриуму с застывшими эскалаторами, молчащим фонтаном и большой круглой картой на подставке. А потом поднимается на второй этаж и, ориентируясь по вывескам, идёт до самого конца, к большой аптеке. Некоторые полки валяются на полу, под ногами пустые упаковки из-под лекарств и мелкое стеклянное крошево, света нет. Стив, встряхнув фонарик, торопливо осматривается и замечает в углу начавшиеся расползаться по стене грибные споры и чьё-то тело в некогда белом халате. Он медленно подходит ближе, светит в опухшее, истерзанное лицо и едва сдерживает рвотный позыв. Но в кармашке с именем «Дерек» блестит ключ, и Стив, задержав дыхание, торопливо выхватывает его. За стойкой исцарапанная дверь в кладовку, к которой ключ подходит идеально. Она скрипит слишком громко в оглушительной тишине аптеки, Стив вздрагивает и отшатывается, когда к его ногам падает скелет. — Чёрт. Он аккуратно перешагивает кости и торопливо осматривает полки, а потом замечает аптечку на кодовом замке и снова ругается. Искать код только бесполезная трата времени, и Стив снова достаёт пистолет. Ему кажется, выстрел и грохот падающего на пол замка звучат слишком громко, но это самый быстрый способ. Он запихивает бинты, пластыри и антисептики в рюкзак, перерывает несколько оставшихся пачек с ничего не говорящими ему названиями и находит какие-то антибиотики. Там осталось всего несколько ампул, но это лучше, чем ничего. В коробке рядом лежит лента шприцов, их Стив тоже прихватывает. И, услышав откуда-то из торгового зала щёлкающие звуки, напряжённо замирает. Под ногами незваного гостя шуршат упаковки и мусор, щелчки сначала становятся ближе, а потом, к его облегчению, медленно начинают отдаляться. Стив, пригнувшись, тихо покидает кладовку и, выглянув из-за стойки, замечает на пороге аптеки покачивающегося щелкуна. Конечно, его можно пристрелить прямо сейчас, пока заражённый задумчиво стоит к нему спиной, но на звуки могут сбежаться другие. Стив выжидает несколько минут, пока щелкун не поплетётся дальше, и, встав, задевает громоздкий кассовый аппарат, с грохотом роняя его на пол. Чертыхнувшись, Стив вылетает в центр зала, едва не споткнувшись об одну из стоек, и на ходу достаёт пистолет. Выстрел сбивает с ног заражённого, появившегося у входа, и Стив пробегает мимо него, прижимая к себе рюкзак с с драгоценными припасами. Он не хочет ввязываться в драку, Баки там один, больной, нуждается в его помощи. У поворота, вертя головами, останавливаются ещё несколько заражённых, и Стив, резко затормозив, сворачивает в другую сторону. Он торопливо заходит в какой-то магазин одежды, на ходу сбивая манекен в куртке и коротком платьице, и идёт вдоль стоек и полок с остатками вещей, пытаясь найти что-то подходящее и себе, и Баки, размеры которого он смог прикинуть только на глаз. Стив сгребает трусы, джинсы и футболки, кое-как засовывает часть в рюкзак и недовольно морщится, не зная, куда деть остальное. Он с вещами в руках обходит стойку и роется в ящиках в поисках хоть чего-нибудь. Несколько свитеров и курток приходится распихать по пакетам и тащить в одной руке, чтобы, если что, успеть выхватить пистолет. Пробираясь назад, к эскалаторам, Стив пытается вспомнить, хватит ли им припасов на ближайшие несколько дней, или придётся всё отнести и вернуться опять. Главное сейчас позаботиться о Баки. Когда он выбирается из торгового центра, где-то недалеко, на соседней улице, тормозит машина, и слышится громкий смех. Это могут быть обычные путешественники. Либо охотники, которые приехали чем-нибудь поживиться. Стив не хочет встречаться ни с теми, ни с другими, и, перебежав дорогу, он скрывается на чьём-то заднем дворе и по задворкам добирается до их коттеджа. С пакетами ужасно неудобно, они шуршат, привлекая лишнее внимание, бьют по коленям и натирают ладони. В старых книжках многим нравилось такое времяпрепровождение, но Стиву радости шоппинга кажутся глупыми и слишком простыми. Ему приходится оставить всё на земле, чтобы поднять тяжёлую оконную раму, а потом забросить всё внутрь и залезть следом. В доме так же тихо и спокойно, как и до его ухода. — Я не умею делать уколы, — зачем-то негромко предупреждает Стив и, склонив голову, рассматривает Баки. А потом стаскивает с него одеяло и, вздохнув, с трудом переворачивает на живот. Зачем-то подпихивает под бёдра подушку и приспускает бельё. Замирает на мгновение, прикусив губу, просто разглядывая и пользуясь моментом, а потом касается горячей кожи кончиками пальцев. Баки бормочет что-то невнятное в бреду, и Стив, очнувшись, резко отдёргивает руку. Он, обрабатывая кожу антисептиком, утешает себя мыслью, что Баки ничего не почувствует и, наверное, потом даже ничего не вспомнит. Но ему всё равно иррационально страшно, до мелкой дрожи в руках. Приходится зажмуриться и сосредоточиться на дыхании, чтобы хоть как-то взять себя в руки. — Я осторожно, — обещает он, разрывая упаковку шприца и набирая лекарство. — Ты ведь наверняка и не такое терпел. Он, не задумываясь, бормочет что-то ещё, пока делает укол, а потом одевает Баки и аккуратно переворачивает обратно. И надеется, что это правда поможет. К утру вновь задремавший на полу Стив чувствует, как что-то касается его волос. Он поднимает голову, сонно моргая, и встречается взглядом с Баки. — Эй, — едва слышно произносит тот и, кажется, пытается улыбнуться. — Не смей шевелиться, — предупреждает Стив, бодая его ладонь. — Как себя чувствуешь? — Как будто упал с моста и переломал всё, что можно, — Баки вздыхает, оставив попытки подняться. — Давно мы тут? — Наверное, около недели, — Стив пожимает плечами, поднимаясь, и приносит воды. — Нужно сделать тебе укол и обработать рану. И даже не пытайся со мной спорить. Баки в ответ только хмыкает, позволяя снова перевернуть себя и повторить процедуру. В этот раз Стив действует быстрее: то, что Баки в сознании, вызывает у него смущение. Когда Баки снова оказывается на спине, приходит черёд раны. Стив путается в мелких тугих пуговичках, недовольно вздыхая, и распахивает рубашку. — Тебе повезло, — говорит он, бережно снимая повязку. — Ещё бы чуть-чуть… — Невелика потеря. Стив замолкает, упрямо сжав губы, и рвёт упаковку с бинтами, старательно не смотря на Баки. Только потом, после всего, поднимает голову и удивлённо замечает, что Баки улыбается. — Ты очень заботливый, Стиви. — Да иди ты. Он собирается встать, но Баки, протянув руку, обхватывает его за затылок и, заставив склониться к себе, целует. Надавливает языком на губы, лаская, делая поцелуй глубже. И усмехается в рот, когда Стив едва слышно стонет в ответ. — Бак, нет, — Стив наконец отстраняется, тяжело дыша и облизываясь, и торопливо отступает на шаг. — Тебе нужен полный покой. И я тоже хочу поспать нормально, а не на полу. — Значит, позже, — ухмыляется тот, заставляя Стива сглотнуть.