"О веселье молодых дворян"

— Чувствуя Ваше ко мне безразличие, всю ночь не мог глаз сомкнуть. — Безразличие? Что Вы, — мой князь опять потупил взгляд, садясь на скамейку около фонтана так, чтобы видеть своего гостя в лучшем свете. — Если Вам скучно, то скличу девушек. Представляете, у нас в роще завелись нимфы и сатиры. Правда-правда… — О нимфах ли, о сатирах — пустых созданиях вымысла, сейчас забота, когда все чувства мои повергнуты в столь ужасное сомнение? — Демьян подсел на скамейку около моего князя. — Право, Вы так опасно говорите… Я лучше уйду, — проговорил мой князь, даже не думая вставать. — Князь, неужто Вы столь бесчуственны, сколь прекрасны? — Вы, сударь, ошибаетесь весьма. Моё сердце не раз бывало тронуто. — Кем? Я подозреваю, управляющий Ваш, или подруга. — Ах, нет. Мой управляющий — злая шутка судьбы. — А кто? Кто дерзновенный? Сосед? Проезжий? Сродник? — Мука моя, говорю же нет. — Так кто ж тогда, коль не подруга и не любовник? — У меня одна утеха в жизни — проливать горькие слёзы над вымыслом. — Над вымыслом? — Да. Я читать люблю. Ну, а там, в книжках… — О! Любовь в книжках… — иронично протянул гость, закатывая глаза. — Иные сочинители чувствительно описывают любовь, — встал на защиту своего увлечения мой князь. — Однако, в книжках сочинители описывают чью-то любовь. А Ваша ещё не написана? — Да, такой книжки пока нет. — Князь, могу ли я загореться надеждой, что такую книгу Вы напишете вместе со мной. — Я Вас не понимаю, — радостно пробормотал мой князь, всё прекрасно понимая. — Каждый сам пишет свою книгу любви. Позвольте же стать героем именно Вашего романа. — Право, Вы так опасно говорите, я лучше уйду. — Князь, если сердце Ваше не занято, позвольте войти, стоящему у ног Ваших, — Демьян опустился на колени перед князем, нисколько не переживая за свои белоснежные узкие портки. — Это опасный разговор, оставим его, — мой князь вскочил с места, оборачиваясь лицом к фонтану, чтобы холодные брызги хоть немного остудили его пыл. — Нимф позвать? — Не надо. — Я тоже так подумал… Демьян поднялся с колен, подходя со спины к моему князю. — Вы так легко пускаетесь в столь опасные разговоры, — через плечо бросил Филипп, ощущая, как к нему подходит адъютант. — Но я же уже прекратил, как Вы и просили. — Да, это правильно… А давайте ещё попробуем? — Что? — Опасные разговоры. — Я снова буду Вас умолять, а Вы по-прежнему будете непреклонны? — Да, — с наслаждением протянул мой князь. — Хорошо, — улыбнулся Демьян, увидев книгу «О веселье молодых дворян», которую, похоже, здесь когда-то оставил управляющий. — Пусть эта книжка скажет мне судьбу. Загадайте страницу. — Право, не знаю, какую страницу загадать тридцать седьмая. Налево, снизу, — без пауз оттарабанил Филипп, разворачиваясь лицом к гостю. — «И ты, глупый, смущая нетерпеливыми речами и без того смущённое сердце прелестника, не догадываешься взглянуть в глаза его, они ответят красноречивее слов, что ты…» — зачитал Демьян, но тут же был прерван князем. — Нет, нет. Дальше уже на другой странице. — Так Вы не отталкиваете меня? Скажите… — Нет… Страница пятая. Внизу. — «Любовь молчалива, но тысячи громких голосов и, более того, ужасную грозу с громом способно заглушить её трепетное молчание. Закрой глаза и прислушайся — это стучит нежное сердце возлюбленного…». Князь, это… это вы?.. — Это книжка, — князь присел на скамейку, потому что его перестали держать ноги. — Прочь глупую книжку! Скажите это сами! Что с Вами? — Голова кружится. Это от свежего воздуха — слишком много лесного духа. — Кружение головы — природой нам данное блаженство, не отвергайте сего дивного дара, душа моя. Я чувствую, как с Ваших губ готово сорваться слово! Что это? Скажите? — Я Вас люблю! — почти крикнул Филипп, вскакивая со своего места и обнимая Демьяна. — Сойти с ума! — гость страстно поцеловал князя в щёку. — О, как я люблю Вас! — Душа моя, бежим! — Как можно? — Мы же любим друг друга. Скажи ещё, как любишь! — Разве это скажешь словами? — мой князь прильнул губами к губам гостя. Именно так их и застал Пётр Ильич, выбегая со шпагой из кустов. — Нет, ну, это выше моих сил. Сударь! Извольте отвечать! — он наставил свою старую шпагу на гостя и, неуклюже переваливаясь, стал подбегать к целующейся паре. — Демьян! Он убьёт Вас! — счастливый от того, что за его любовь сейчас сражаются, прокричал Филипп. На его крик со всех сторон на поляну стали стекаться слуги, дворовые, нимфы и прочие обитатели дома. — Буду признателен, ежели будете драться не горячась, — галантным образом гость отошёл от удара, от чего Пётр Ильич, не успев затормозить, растянулся на скамейке, чем не преминул воспользоваться Демьян, ловко и звонко шлёпнув его шпагой по огромной заднице. Поднявшись, управляющий попытался было скрестить шпаги, но офицер, играючись, обошёл его со спины и, так чтобы не ранить, просунул свою шпагу тому между ног, чем вызвал опасливый стон со стороны наблюдающих. — Полегче, сударь! Вы так пропорете меня насквозь! — Пётр Ильич попытался было увидеть гостя, но тут раздался выстрел. — Остановитесь! — на дорожке, протоптанной прямо через клумбу, стояло пятеро солдат в масках. Все обитатели дома с удивлением глядели на пришельцев. Было слышно, как сквозь кусты, ломая их, пробирались ещё несколько солдат. — Мы помешали вам развлекаться, но, сударь, нас можно извинить. Мы устали с дороги и голодны, — сипло проговорил стоящий первым солдат в плаще, скрывавшем тело полностью. — Уф, чего в мой сад-то забрели? — управляющий попытался отдышаться, глядя то на солдат, то на Демьяна, который убрал шпагу и встал по стойке смирно недалеко от фонтана. — С дороги сбились что ли? — Наш экипаж застрял в Лицедеевом броде. — Чего ж вас по той дороге-то понесло? — Её величество захотела ехать здесь. — Какое величество? Где оно? — Оно тут, — первый солдат снял с лица маску и откашлялся. Как оказалось, под маской скрывалась сама императрица. — Поблизости. Управляющий со звоном уронил шпагу на траву, чем вызвал хохот со стороны Екатерины. — Дядюшка! — с громкими воплями на поляну вбежал Черпак. — Царица в Лицедеев брод заехала! — он, совершенно не замечая, кому это говорит, крикнул в лицо императрице. — Царица в Лицедеев брод заехала… — тут он заметил, кто стоит перед ним и утих. — Кобылу мне в сраку… — Ну, здравствуй, сударь мой, — весело сказала императрица, скидывая свой плащ кому-то из солдат, оставаясь в мужском походном костюме и шляпе с пером. Они прошли с клумбы, остановившись прямо перед почти лишившимся чувств управляющим. — Софи! Возьмите его под руку и проведите с ним столбняк! — радостно сказала царица куда-то в сторону солдат. Из толпы служивых вышел ещё один человек и скинул плащ. Под ним оказалась женщина в почти точно таком же костюме, как у императрицы, с обширной грудью и парой перчаток за поясом, которые она стала усиленно натягивать, едва сдерживая смех. — Вашу руку, сударь, — смеясь, сказала она управляющему. — Кака… ка-каторую? — опять потеряв дар речи, спросил Пётр Ильич, чем вызвал дружный смех со стороны императрицы и Софи. — Да вот эту! — Софи, смеясь, взяла управляющего за руку, тяня его за собой в сторону кустов. — Ну, поди ко мне, скворец ты мой, — весело сказала императрица, подзывая к себе князя. — Чего это твой управляющий меня как медведя испугался? — Он вне себя, — сдержано ответил князь, низко поклонившись царице. — Ой, как хорошо! — послышался из-за кустов голос Петра Ильича, перемежающийся смехом. — Надеюсь, Софи приведёт его в чувства. Поди, да познакомься. Арлекинна София Степановна. Характеру весьма решительного. Береги управляющего, — под эти слова из кустов вышла сама Софи, смеясь так, что едва держалась на ногах. — Сударыня София Степановна, весьма рад нашему знакомству, — князь подошёл к приближённой её величества, но та рассматривала сидящую на кусте жирную ворону, которая явно не собиралась никуда улетать. — Князь, я так же рада нашему знакомству, — хихикая, Софи кивнула вороне, и громко засмеялась, когда птица сделала тоже самое ей в ответ. — Что сие означает, сударь? — императрица, всё ещё пытаясь сдерживать смех, подошла к своему адъютанту. — Вас ни на минуту нельзя оставить одного? Опять любовная интрига? — Так точно, Ваше величество, — кивнул Демьян, чем вызвал одновременный взрыв смеха со стороны Екатерины и Софи. — Потрудитесь отдать шпагу, — вновь попыталась придать своему лицу серьёзное выражение лица царица. — Слушаюсь, Ваше величество, — Демьян протянул императрице шпагу, чем вызвал хохот с её стороны. — У меня шпага! — хохоча, она сделала пару фехтовальных движений в сторону Софи. — А у меня нет, — со смехом ответила приближённая. — Значит, я главнее, — заключила царица, и обе они залились смехом. — Поди, да отнеси шпагу господина офицера в мою карету, — она протянула шпагу Черпаку, но тот не двинулся с места, истово крестясь, поэтому царица гавкнула на него, после чего шута как ветром сдуло, под громкий смех императрицы и Арлекинны — Даю Вам совет, сударь, немедленно покинуть этот дом, — пытаясь сохранить серьёзность на своём лице, сказала Екатерина Демьяну. — Ваше величество, осмелюсь считать Ваше приказание лишь за шутку, — с непониманием произнёс офицер. Последовала долгая пауза, после чего царица и её подруга взорвались смехом, под который на поляну ввели едва держащегося на ногах управляющего. — Откуда, говоришь, табачок-то потешный? — царица потрясла трубкой перед носом у Софи. — Из Амстердама! — бодро отрапортовала Софи, после чего они вновь занялись смехом. — Ну, милый, чай пришёл в себя? — обратила свое внимание на управляющего её величество. — А языком-то владеешь? — Ма…тушка гусы… госудур… государыня, — едва справившись с языком, сказал Пётр Ильич. — Деды и прадеды служили верой и правдедой… правдудой… правдой. — Да знаю! — когда смогла отсмеяться, сказала царица. — Все заслуги помню, только уж больно ты чудён. — К столб…няку и лишению я…зыка ск…лонность имею с нежных лет. С испугу в…падаю в оные и лишаюсь чув…ствительности во всех членах, — медленно пролепетал управляющий, очень развеселивший императрицу и Софи словом «членах». — Ваше вели…чество… Сделайте ми…лость, откушайте у меня, чем Бог послал, — снова приступ смеха. — А вот тут я предпочитаю не Бога, а изрядного повара. Предложите руку Софи, — царица отдала приказ и, взяв под руку Демьяна, удалилась по тропинке в сторону дома.