***
Почти сразу Дима понял, что водка была очень и очень плохой идеей. Буквально после первой рюмки чувство беспокойства, почти полностью исчезнувшее к тому времени, снова появилось и стало даже сильнее, чем было ранее. На второй рюмке Дима запоздало подумал о том, что стоило бы заранее озаботиться тем, как после вечеринки добираться домой. Антона же, который поглощал рюмку за рюмкой и огурец за огурцом, видимо, не волновали бытовые, житейские проблемы: он просто расслаблялся и отдыхал, не думая о том, что будет потом. В этом Дима даже немного позавидовал ему. Уже начиная ощущать что-то, похожее на опьянение, Дима принял решение больше не пить: это все равно не приносило желаемого эффекта, да и потом нужно будет преодолеть немалое расстояние до дома и, желательно, в трезвом виде. Об этом он не замедлил сообщить собеседнику. — Антон, я не буду больше пить! — решительно сказал он и неприятно удивился тому, насколько успела измениться его дикция. — А? — вяло переспросил Антон. — Не буду больше пить, — повторил Дима, стараясь почетче выговаривать слова. — Ну, не пей, — кивнул, видимо, даже не поняв, в чем дело, Антон. — И тебе не надо пить! — спохватился Дима. — Ты далеко живешь? — На Генеральской, — ответил Антон. — Я туплю, — признался Дима, — это далеко? — Да не очень, — пожал плечами Антон. — А почему ты спрашиваешь? — Потому что мы пойдем домой потом, — Дима резко ощутил, что сбивается не только речь, но и мысли, и понял, что решение не пить было верным, — а как пойдем, если мы пьяные? — Ногами, как обычно, — усмехнулся Антон. — Ты что, — он запнулся, — не знаешь, как мы обычно делаем? Прежде чем Дима успел хоть что-то ответить, Антон громко позвал Вадика. — Что случилось? — весело спросил Самойлов-старший и подошел. На него алкоголь оказал явно противоположное действие: он улыбался еще лучезарнее, чем обычно, весь как будто светился изнутри. «Жаль, что эта стадия продержится недолго», — мелькнуло в голове у Димы. Все происходящее в этой душной, темной, задымленной комнате постепенно превращалось в его сознании в какую-то фантасмагорию, и беспричинно радующийся Вадик, чье настроение так контрастировало с его собственным, стал очень неплохой ее частью. — Расскажи Диме о том, — Антон снова запнулся, как будто бы ему уже сложно было генерировать длинные предложения, — о том, как мы обычно людей провожаем. — А, Дима, я тебе не рассказал, что ли? — всплеснул руками Вадик. Диме показалось, что его движения стали какими-то очень мягкими и плавными, хотя, возможно, такой эффект создавал дым, рассеянный по комнате. — Нет, — ответил Дима и попробовал подняться: неудобно и неприятно было смотреть на собеседника снизу вверх. Но стоило ему выпрямиться, как в глазах потемнело и голова закружилась. Такое нередко бывало и раньше — с подросткового возраста его мучило подобное, однако сейчас все неприятные ощущения в разы усилились. Дима ухватился за подлокотник дивана. — Ой! — Аккуратнее! — цокнул языком Вадик, подался вперед и подставил Диме плечо, — на, обопрись, получше будет. Зря ты сел, конечно, лучше двигаться, когда пьешь! — Почему? — спросил Дима и немного испугался: ему показалось, что его собственный голос прозвучал откуда-то издалека. — Ну, — на секунду запнулся Вадик, — кровь разгоняется, и спирт медленней по мозгам бьет… Наверное. — Ага, — машинально согласился Дима. Зрение постепенно вернулось, гул в ушах почти пропал, и он наконец смог отпустить плечо Вадика. — Так что там ты мне хотел рассказать? — А! — спохватился Самойлов-старший. — Точно! Короче, — он нагнулся к Диме пониже, обдав последнего каким-то терпким запахом то ли вина, то ли еще какого-то похожего напитка, — тех, кто живет близко, мы обычно провожаем хотя бы на полдороги. Сам понимаешь, опасно ночью на улицах в одного ходить. — Это как — на полдороги? — переспросил Дима. — Типа полпути проходим, — пояснил Вадик. — Всей толпой вышли из дома, пошли в одну сторону, где кто-то из компании живет, прошли половину пути до его дома. Дальше он один к себе чапает, а мы — в другую сторону, провожать другого. — А как-то кого-то до самого подъезда провожали! — подал голос Антон. — Помнишь? — Да, — кивнул Вадик. — Не помню, кто точно, но кто-то жил совсем близко, и к тому же напился тогда больше всех — мы его прям до дома довели! — Правда, по лестнице на. какой там? — Антон призадумался, — третий, по-моему, этаж… — Да! — засмеялся Вадик, не дождавшись окончания предложения, — на третий этаж ему пришлось взбираться самому, представляешь, Димыч? Дима вздрогнул от настолько непривычного обращения. Так его почти никто не называл, разве что старшая сестра, которая сейчас жила далеко-далеко — аж в самой Москве… Тем более непривычно это прозвучало из уст друга на какой-то вечеринке, на которую Дима попал неизвестно как. И действительно — почему он, когда-то примерный студент, возвращающийся домой не позже одиннадцати, теперь даже не может ровно стоять на ногах, не заваливаясь куда-то набок?.. Дима поднял глаза на Вадика, который в это время интенсивно размахивал руками, показывая, видимо, какими ужасными усилиями преодолевал ступеньки несчастный приятель, у которого они не помнили теперь даже имени. — Дима! — вновь оживился Вадик. — Будешь торт? — Давай, — согласился Дима.***
Дима ел торт, запивал его водой, и действительно становилось легче как физически, так и морально. На скатерть уже несколько человек умудрились пролить вино, поэтому ее тут и там украшали бордовые пятна. Дима засмотрелся на необычный узор, созданный как цветными нитями, так и пролитым напитком, и не сразу заметил, что его зовут. — Дима! — раздалось из угла комнаты. — Дима, иди сюда уже! Дима нехотя отставил тарелку и чашку в сторону, поднялся и подошел. На полу в круг сидели все гости, ждали только его. — Садись, — пригласил Вадик и жестом попросил друзей чуть-чуть раздвинуться. Дима кивком поблагодарил и уселся между Самойловыми. — Я решил, — начал Вадик, заметив вопрос во взгляде Димы, — что вам всем тут надо познакомиться между собой поближе. Большинство, конечно, знают друг друга, но есть и те, которые до этого… Ну, редко участвовали в наших общих встречах. Дима, расскажи о себе для всех, пожалуйста. — Ну, — смутился Дима, — я музыкант, на барабанах играю, — он услышал чье-то восхищенное «оо», — студент, скоро защита диплома. — Дима, — скромно поинтересовался парень, который до этого не произносил ни слова, — а какая у тебя мечта?