elements of love

В чем дело, Альфи? Тебя никак пот прошиб и сердце забилось об ребра так ретиво, словно птичка в силки угодила. А в придачу к этому целый рой бабочек, что щекочет нутро тонкими крыльями. Что, не ожидал в свои года такой напасти? Что стоило только глянуть в эти бездонные, как омут синие очи и все – пропал. То ли амур стрелой угодил, то ли бес попутал, хоть ты и не верил во всю эту чушь. Вот она, погибель твоя. Стоит у тебя за спиной, фантомно ломает все бастионы, преграды и стереотипы, нацелившись на твое сердце. Приворожила, одурманила, сбила с пути истинного пристальным взглядом, хриплым голосом и уверенными жестами. Нельзя, нельзя этому порочному чувству к Шелби позволить растечься по телу ядом, разрастись сорняком, расплодиться червем. Почему, ну почему эта цыганская душа с ликом падшего ангела обладает таким животным магнетизмом, заставляя остро чувствовать табун мурашек, пробегающих вдоль хребта. Преломленный с Томми хлеб кажется Соломонсу черствым сухарем и тому в кои-то веки хочется выпить. Нажраться так, чтобы все внутри захлебнулось и сдохло: все птицы и насекомые. Ему не нужно всех этих чувств и томлений плоти, как бы там это все ни называлось – любовь, похоть, или любовь-похоть. Всплывшие в памяти слова из Торы бьют хлесткой пощечиной наотмашь: «Не ложись с мужчиною, как с женщиною, ибо мерзость это». Ромовый барон внутренне ежится, досадуя на то, что позволил собственным фантазиям зайти так далеко. Стоп! Стоять! Как бы Альфи не было тяжко при мыслях о Шелби, свою похоть к нему он будет сдерживать. Возможно, прольет ее мимо благодатной почвы, уподобившись второму сыну Иуды из Пятикнижия, хрен с этим. Ибо еще и правую щеку он подставлять не намерен. Как оттолкнуть самого Томми, когда Соломонса к нему так и тянет. Как не думать о нем с вожделением, а лишь, как о партнере, возможно, хорошем друге… Он всего лишь Бирмингемский выскочка, представляющий существенную угрозу для твоего бизнеса. Вот, уже лучше. Только не за бизнес тебе стоит волноваться, не за деньги, не за ром, а за себя самого. Коль этот дьявол, пропахший дымом сигарет, сладостью джина и свалившимся на цыганские плечи успехом, сумел пробить брешь в твоей броне всего лишь щелчком зажигалки. Признай, Альфи, похоже, любовь к Томми Шелби это твоя кара. Чувствуешь, как она пытается пустить корни в твоем сердце, лишая порой здравого смысла? Смирение это не твоя добродетель, Соломонс, так что же тебе остается? Вести непримиримый бой с этим блядским чувством к своему «другу» всю оставшуюся жизнь? Что ж стоит вооружиться неистощимым красноречием и фирменным сарказмом, а еще – любимым шестизарядным револьвером, но это так, чтобы форсу бандитского нагнать. А потом пакостить, пакостить и еще раз пакостить, моля Всевышнего о том, чтобы Томми не разглядел во всех этих мытарствах Альфи подлости и предательства, а лишь его персональную, своеобразную трактовку библейского изречения: «Возлюби ближнего своего…»