elements of love

Он всегда ощущал себя хищником, который любил убивать… Но сейчас, под темным кровоточащим небом, низвергающим потоки воды, стоял опустошенный мужчина. В нем не было ни раскаяния, ни сочувствия, ни, казалось бы, самой жизни, лишь телесная оболочка, что еще держала его на ногах. Тело всегда было ему послушно, взгляд тверд, а движения четкими и уверенными, совершая очередное преступление. Нет. Для него каждое убийство было шедевром. Произведением искусства талантливого мастера, пронизанным эстетикой и глубинным смыслом. Каждая капля алой крови – это очередной мазок для незаконченного портрета, каждый стон и болезненный крик – симфония для его специфического музыкального слуха. Его жертвы – просто предметы будущего декора, произвольно выбранный расходный материал для его неподражаемых творений. Хищнику нравилось греться в лучах славы и господства, купаться в волнах эйфории и безнаказанности. Упиваясь этой властью и находясь на вершине своих деяний, он и не подозревал, какое головокружительное падение его ожидает. У волка-одиночки появился последователь, подопечный, который вызывал невольное восхищение, напоминая хищнику самого себя в некоторых моментах. Но в тоже время струны его души затронула и глубоко поразила не звучавшая ранее мелодия. В его ученике был сокрыт мощный потенциал, походивший на яркие осколки калейдоскопа. Фрагментам недоставало смысловой согласованности, а мастерству – совершенства. Так опасный хищник стал учителем. Под пристальным вниманием своей добычи он небрежно сбросил с себя волчью шкуру, поскольку искры собственного любопытства превратились в неугасимую вспышку одержимости. Он охранял его с доблестью стервятника, отчуждал от всех и вся, пока не стал для подопечного его миром. Он был для него тем самым кривым зеркалом, в котором отражались его недостатки. Той недостающей сломанной частью, объединившись с которой вновь почувствовал себя целостным. В этих беспомощных и безумных глазах хищник, таким образом, сам стал жертвой, вовремя не разглядев в них своей скорой погибели. И каким же мучительным оказалось предательство, когда чутье, проницательность, утонченный вкус, в которых он никогда не сомневался его подвели. Зверь вновь обнажил свои острые зубы, как если бы убийца, обнаружив смертельную ловушку, выхватил остро отточенный клинок. Но никогда прежде его стремления не были полны любви, а руки не дрожали. Никогда ранее он не касался своей добычи с такой трепетной лаской, перед тем как нанести удар. Эта смертельная боль глубоко засела в сердце и ее не вытравить оттуда. Эта жестокая любовь навсегда там, каждым сокращением миокарда, давая о себе знать. Хочется вырезать ее, вместе с гулко бьющимся вместилищем. Жестокий хищник одержал очередную победу, но это было его окончательное и разгромное поражение. Задрав голову вверх, он безмолвно и горько плакал, и слезы его опустошенной души сливались с багряными потоками разбитого любовью кровоточащего сердца.