elements of love

– Вызывали, шеф? – на лице Стилински расцветает дежурная улыбка не лишенная искренности. Юноша смело подходит к столу своего босса, ожидая его распоряжений. – Да, вызывал, – дарит ответную улыбку Арджент, развернувшись в кресле, затем дергая парня к себе на колени. Обычно Кристофер (он же главный шеф-повар) находится на кухне и следит за процессом приготовления блюд. Но сейчас еще не время для достаточно большого наплыва клиентов, так что… – Извини, Крис, но это попахивает протекцией, использованием рабочего времени персонала в твоих личных целях и еще бог знает чем, – томно тянет Стайлз, позволяя мужчине урвать пару-тройку поцелуев и ласк, но тут же мягко и ненавязчиво отвечая ему взамен. – Все и так шушукаются... А вдруг сейчас кто-то зайдет и увидит… – Мне плевать, – шало выдыхает Арджент, отрываясь от зацелованных влажных губ. – Может, стоит, наконец, перейти от этого невинного флирта к чему-то более серьезному? – интересуется Кристофер, впиваясь лазурью глаз в слегка прищуренный коньячный взор напротив. – Что, считаешь меня слишком старым для такого как ты? – добавляет с грустной иронией, отводя взгляд. – Прежде всего – я считаю тебя своим другом, – молвит Стайлз, трепетно касаясь черт мужчины, чтобы вернуть его былое расположение. – А еще, похоже, ты видишь во мне кого-то другого, ну или пытаешься увидеть. Возможно, это связано с тем, кто запечатлен с тобой на фото? – предполагает Стилински, беря со стола Арджента снимок в рамке. – Это уже в прошлом… – уходит от ответа Кристофер, заметно занервничав. – Будь это так, – замечает его ученик, – ты бы не держал его на видном месте, не бросал бы периодически тоскливый взгляд на своего бывшего напарника, думая, что этого никто не замечает. Не расскажешь мне, что между вами произошло? Отобрав у Стайлза снимок, мужчина возвращает его на место, после чего возникает неловкая полуминутная пауза. – Ресторанный бизнес Арджентов переходил из поколения в поколение, а Питер всего добился сам, почти с нуля, – странно, но подобное признание легко слетает с языка, побуждая Кристофера продолжать. – Хейл, как и я стал работать под руководством моего отца и за три года добился небывалых успехов. Его маниакальное стремление к совершенству в приготовлении, составлении и подаче блюд мешали порой рабочему настрою и портили отношения между персоналом. Но в своей стихии он был сам Господь Бог, или скорее – Дьявол… – Ты любил его? Вернее, все еще любишь? – вставляет реплику Стайлз, деликатно перебивая. – Спустя время Питер стал выпивать, подсел на наркотики и галлюциногены, – продолжает Арджент вместо ответа, – мотивируя тем, что именно в пьяном угаре и радужной нирване находит новые идеи рецептов, сочетания вкусов и эстетического оформления. А еще его творческая натура нуждалась в фееричном сексе. Неважно – с женщиной или мужчиной. Одноразовый трах, затем – новый партнер. Видимо и там он искал совершенства. А я ведь… – Что, Крис, седина в бороду – бес в ребро? – раздается тихий, практически лишенный сарказма голос, и оба с удивлением понимают, что уже не одни, и что в приоткрытом входном проеме стоит само воплощение душевной исповеди владельца ресторана. – Похоже, я помешал и совсем забыл о манерах, – запоздало постучав в дверную панель. От этой затянувшейся разлуки с Кристофером Хейл ожидал чего угодно, только не того, что молодой смазливый парнишка будет доверчиво восседать поперек его бедер, а тот рассеянно гладить официанта (или кто он там) по линии спины, облаченной в белоснежную сорочку. – Говорил же – зайдут и увидят, – чуть сбито выдыхает смутившийся юноша, соскальзывая с колен Арджента. Переведя взгляд с одного на другого и быстро прочистив горло, тактично добавляет, – я вас оставлю? – скорее безмолвно спрашивая у Криса: «ты в порядке?» – Да, будь так любезен, – молвит Питер, в то время как Арджент всего лишь кивает парню головой, направив весь холод своего арктического взгляда на вошедшего. Естественно Стилински далеко не уходит, неплотно прикрыв за собой дверь. Он, подобно любопытному хамелеону, сливается со стеной, желая быть единственным свидетелем происходящего по ту сторону. – Смотрю, ты не скучал... – Какого, блядь, рататуя ты вернулся, Хейл? – тихо цедит Арджент, видимо еле себя сдерживая. – Хочу снова с тобой работать. Вернуть этому заведению былую славу и даже больше, – пожимает плечами Питер, подходя ближе. – Ты что, на какой-то новой дури? – щурится Кристофер, более внимательно глядя на чуть изменившегося бывшего напарника. – Нет. Я уже больше двух лет в завязке. Чист от наркоты, бухла, грязного секса. Видимо – перерос, – поясняет тот, криво ухмыльнувшись. – Тогда зачем?! – срывается Крис, подходя почти вплотную. – После всего, что ты тут вытворял! После того, как бросил всех нас, ничего не сказав! После того, как украл семейную реликвию Арджентов, старинную книгу рецептов моего отца! – Сочувствую твоей утрате, Кристоф, – переходя на те же возбужденные ноты, – но твой старик при жизни был той еще сволочью! – доставая из внутреннего кармана куртки до боли знакомую тетрадь в кожаном переплете и насильственно вкладывая ее в руку бывшего напарника. – Он подбросил мне ее, после того как по-тихому велел проваливать. А в напутствие сказал, что и без меня обойдется! А вот гейские замашки его сына влюбленного в пропойцу, нарика и сексуального маньяка могут пагубно отразиться на многолетней репутации ресторана и надолго запятнать доброе имя Арджентов! Признавшись Джерарду, что испытываю к тебе нечто подобное – чистое, светлое, тот лишь рассмеялся мне в лицо! – Я тебе не верю, – выдыхает Кристофер, холодный взгляд которого сменяется горечью пополам с ненавистью. Вот только непонятно, к кому конкретно? К стоящему перед ним мужчине, покойному отцу или к самому себе? – Это правда. И я никуда не уйду. Здесь все мои пометки по модернизации и усовершенствованию, – тыча пальцем в тетрадь, которую Арджент все еще держит в руке. – И если ты намерен меня прогнать, лучше достань свои поварские ножи и всади в мое тело по одному. Медленно. С наслаждением. – Признаться, пять лет назад у меня было такое желание. Но вот сейчас… – Сейчас ты хочешь меня поцеловать, – хрипло подсказывает Хейл, вынимая из рук напарника тетрадь и отшвыривая ее прочь, – как и пять лет назад. Стайлз слышит легкую возню за дверью. Кажется, что-то летит с рабочего стола Арджента на пол, затем шелест одежды и серия горловых стонов разной тональности. Зная о том, что эта короткая схватка мужских тел и характеров лишь предвестник чего-то страстного, жгучего, до боли приятного, но прежде всего – интимного, Стилински все еще не торопится уходить, кожей ощущая, пусть даже через слой гипсокартона, этот жар, голод и долго сдерживаемую любовь. Он рад за обоих. Честно. У него бы с Кристофером так не вышло. Арджент – закоренелый однолюб и сейчас он с тем, кого по-настоящему любит. Может и хорошо, что дальше невинного флирта между ними не зашло. А еще – здесь все по-другому теперь будет. Данному заведению давно не хватало перемен и (не)много совершенства. Стайлз медленно съезжает по стенке на пол, обхватив колени руками. На лице молодого повара играет довольная мина, а сам он мысленно погружается в собственные кулинарные фантазии. Да так глубоко туда ныряет, что на какой-то миг выпадает из реальности, позабыв о времени, возможной нехватке рабочих рук на кухне и о том, что происходит совсем рядом. Потому еле успевает встать на ноги и схватить в руки первый попавшийся предмет – швабру, заслышав торопливые шаги извне. – Я тут прибраться решил… – мямлит юноша. – Ага, – понимающе хмыкает Питер, выходя из кабинета Арджента. – А я думал – убить меня этим хочешь. Не волнуйся, Крис в полном порядке. Нас ведь должным образом не представили. Но ты и так знаешь кто я, – протягивая парню руку. – Стайлз Стилински, – с улыбкой отвечая на рукопожатие. – На чем специализируешься? – Соусы. И у меня, кстати, куча новых идей. – Отлично. Будь другом, – кладя тому руку на плечо, – передай всем, что Питер Хейл вернулся и что теперь у вас два шеф-повара. Пусть все затянут пояса и подожмут булки. Работы будет валом. Этот ресторан ждет еще одна звезда Мишлен! – Да, шеф! *** БОНУС Хейл теряется в догадках но, похоже, что в предложение провести это Рождество в Париже, Арджент вкладывает особый смысл. Они давно уже живут вместе: едят, спят, разумеется – трахаются, о чем Хейл не упускает возможности лишний раз намекнуть отцу Кристофера, называя его «папой». Но видимо именно его сыну, в конце концов, хочется конкретики и соблюдения формальностей в их отношениях. Питеру нравится этот город, хотя сам французский язык он особо не жалует. Ну не давался тот ему ни в юности, ни сейчас, видимо из-за специфического прононса или скорее – лени. Он кое-как, заикаясь, изъясняется общепринятыми фразами. С трудом понимает собеседника, предпочитая английский или испанский, который учил в школе. Но вот теперь находясь в шикарном номере отеля с видом на Эйфелеву башню, что сверкает огнями не хуже рождественской ели, Хейл ловит себя на мысли, что сам Кристофер крайне редко разговаривает с ним на французском. И прямо сейчас ему почему-то захотелось услышать из уст Арджента его родной язык. – Крис, поговори со мной, – просит Хейл, удобно располагаясь в его объятиях. – На французском. Губы Кристофера совсем близко. Они легко мажут по виску и контуру уха, заставляя ощутить привычный табун мурашек бегущий по телу. Его хриплый, но уверенный голос с едва понятными Питеру фразами пьянит и соблазняет не хуже шампанского и хорошей порции эротики. – Что это было? – Сперва поздравил с наступающим Рождеством. Потом снова признался тебе в любви, – с улыбкой поясняет Кристофер. – Сказал, как сильно тебя хочу, и впервые решился спросить – ты выйдешь за меня? – Oui, mon amour, – возбужденно отвечает Хейл, мягко увлекая Арджента на широкий диван. – Возможно, когда-нибудь, – чередуя слова с жаркими поцелуями, – я досконально изучу этот чёртов язык. – Но сейчас, Крис, покажи, как сильно ты меня хочешь. Люби меня, мой охотник, как никогда прежде. Люби и продолжай говорить по-французски.