elements of love

– Смотрю, ты зря времени не терял, – хмыкает Тревор, косясь на два мертвых тела насаженных на пики и выставленных на всеобщее обозрение у входа в замок. – Вот так оставляй тебя одного. – И тебе хорошего дня, Бельмонт, – цедит Алукард, поднимая в качестве приветствия средний палец. «Я так скучал, Тревор! По тебе и Сифе! Боже милосердный, как же я скучал!» Привычку кидаться грязными словечками и непристойными жестами, а так же бить морду голыми руками сын Дракулы быстро перенял у самого Тревора что, несмотря на знатную родословную потомственных охотников на вампиров, обладал манерами портового грузчика, любившего изрядно выпить. С виду Алукард такой же холодный и чуточку циничный, каким был пару месяцев назад. Такой же бледный и божественно красивый в своей дампирской ипостаси... Хотя погодите, что это? Из-под манжет его белоснежной сорочки проступают красные рубцы от ожога серебром, а в глазах цвета янтаря плещется предательская влага, которую Цепеш поспешно сглатывает. Что здесь, к дьяволу, произошло, пока они с Сифой пытались остановить демонов преисподней?! Похоже, Алукард обзавелся не только порцией новых шрамов. Кто-то основательно искромсал его сердце, заставив то болезненно кровоточить. – Совсем еще юные, – цыкает Бельмонт, вновь посмотрев на тела девушки и парня, что могли бы послужить предупредительным знаком: «Не входи! Тут смерть!» А еще, чтобы вампир не уловил в его голосе и взгляде ноток внезапно возникшего сочувствия и беспричинной теплоты, затопившей душу. Только не говорите, что это радость от долгожданной встречи! – Интересно, – продолжает Тревор, – ты вкусил их до того, как перерезал им горло или... – Это сделал мой меч. Их звали Така и Суми. И если ты о жажде крови, – изгибает золотистую бровь сын Дракулы, – то я не взял у них ни капли. А в остальном на все интересующие тебя подробности ответ «да». В большей степени вкусили меня. «Я был так одинок! Я впустил их в свою жизнь и постель! Я был честен с ними и доверял им, а они лишь хотели мной воспользоваться, а потом убить! Боюсь, что скоро начну ненавидеть людей так же сильно, как отец! Будь проклята моя человечность!» – Ладно, красавчик. Иди сюда, – делая поспешные шаги в сторону Алукарда и раскрывая перед ним почти братские объятия. Бельмонт нутром чует, что поступить так чудовищно с двумя молодыми людьми Цепеша заставили крайние обстоятельства. – От тебя несет помойкой, – морщит нос вампир, тем не мене не отстраняясь. – Я весь потный и грязный с дороги. В дерьме и крови монстров, – ворчливо разводит руками Бельмонт. – Извини, приятель, что мое желание тебя увидеть спустя столько месяцев, прежде чем принять ванну и выпить чашечку кофе, раздражает твой аристократический нюх. – Здесь есть небольшое озеро, помнишь? Можешь искупаться, – предлагает Алукард. – Точно, идем, – кивает головой охотник, направившись вместе с Цепешем в чащу леса. Тревор проворно скидывает свои вещи и амуницию, в кои-то веки желая хорошенько вымыться. – Что, так и будешь мяться под ивой и таращиться на мой голый зад? – щерится Бельмонт, коротко обернувшись, прежде чем зайти по пояс в воду. – Неужто стесняешься? Давай раздевайся, вода все смоет. – Хочешь, чтобы я потер тебе спинку? – с улыбкой бравирует вампир, не особо желая обнажаться перед Бельмонтом, но лишь потому, чтобы тот не увидел явного свидетельства его излишней доверчивости к людям и боязни одиночества. Или этот рубака-парень и так обо всем догадался? Сделав глубокий вдох, Алукард неспешно стягивает с себя одежду и обувь и так же медленно заходит в воду, давая Тревору «насладиться» зрелищем багровых полос опоясывающих все его тело: от шеи – до кистей и щиколоток. Охотник на вампиров молча привлекает принца-полукровку к себе, стараясь не лезть в душу. Если захочет – расскажет сам. И ощущая жар тела Бельмонта в окружении водной прохлады, Цепешу правда хочется доверить ему всю скопившуюся боль от вынужденной разлуки, предательства и разочарования. Что он, как волк-одиночка, оставшись сторожить оба замка, денно и нощно тосковал и буквально сходил с ума. Что смастерил из тряпья и пуговиц двух кукол, похожих на его друзей, и разговаривал с ними, а потом долго плакал, как ранимый ребенок, на ковре в своей бывшей детской. Что спустя месяц возле замка Дракулы появились брат и сестра, два молодых охотника из японского клана, желая перенять его мастерство фехтования и особую магию. А дальше – страстный секс, чтобы приспать его бдительность, волшебные браслеты, каленым серебром клеймящие все его тело, и угроза смерти. И снова ковер детской, где скрюченное тело сильного и практически неуязвимого воина сотрясают тихие рыдания. Он не лгал им. Он пытался, правда, быть больше человеком, нежели вампиром. – Чтобы сказала или сделала Сифа, увидев нас голыми и трущимися друг об дружку? – смешливо молвит Алукард, отталкивая Бельмонта, чтобы плеснуть себе в лицо пригоршню воды. Она вправду смывает все, что угодно. Даже набежавшие слезы. – Да пес ее знает, – скалится Тревор, вновь оказываясь рядом. – Как ведьма – могла бы испепелить нас на месте. Как жадная до ласк баба – сказала бы: «эй, меня подождите!» Как друг – тактично оставила бы нас двоих миловаться. – А-а, так мы милуемся? – уточняет Цепеш, ведя носом и приоткрытым ртом по линии мощной шеи Бельмонта. – Укуси, если хочешь, – хрипло выдыхает Тревор, ощущая табун мурашек вдоль позвоночника. – Только не бери много. «Никогда!» – Не искушай меня, охотник, – впечатывая себя в грудь Тревора теснее некуда. – А то ведь знаменитый род Бельмонтов может на тебе и прерваться, – игриво рычит в губы Алукард, перед тем как осторожно накрыть их своими. «Я скучал, Тревор! Боже милосердный, как же я скучал!»