elements of love

По словам Мин Юнги его не так-то легко растрогать, но вот смутить… Похоже, это происходит каждый раз, когда во взгляде Ким Тэхёна исчезает покорность. Когда в этих глазах нагло и открыто плещется вызов, непреодолимое желание пофлиртовать. Пусть не тактильно, так словами и жестами, заставить старшего ощутить табун кровяных телец, стремительно бегущих по телу в район паха. Сам Тэхён в курсе, какой эффект производит на Юнги. И не будь на лице Шуги слоя тонального крема, его алебастровые скулы уже давно бы сигнализировали предательским румянцем. – Ты нервничаешь, хён? – участливо-заигрывающе интересуется Ви, как можно эротичнее вгрызаясь в спелую клубнику. Юнги лишь пожимает плечами и отводит взгляд, чтобы якобы не заметить, как Тэ буквально насаживается губами на остаток ягоды, отправляя ее в рот. Он лихорадочно натягивает ворсистые рукава по самые кончики пальцев, чтобы скрыть давнюю привычку – подряпать огрубевшую кожу на одном из них, когда взволнован. Потом его правая рука взлетает к затылку и шее, слегка оттягивая ворот кофты. – Такая кусючая, – сквозь тень улыбки зачем-то поясняет Шуга, имея в виду вязанную мохеровую нить. Тэхён почти завидует этому. Сколько раз он стоял позади Юнги и с жадностью изголодавшегося вампира мечтал впиться в белизну этой стройной шеи, оставляя на ней многочисленные кровавые засосы. За девять лет тесного знакомства волей-неволей начнешь понимать друг друга без слов, и то, что считывает Шуга во взгляде младшего, заставляет вновь потереть шею и слегка поёрзать в кресле. – Нервничаешь, – констатирует Ви, потянувшись за очередным лакомством. – Это потому что мы одни и атмосфера абсолютно не располагает к разговору? – Ну, почему?.. – неуверенно возражает Юнги. – Не каждый же раз я выступаю в роли интервьюера, тем более у тебя. Может, уже начнем запись? – Боюсь, что могу позабыть половину своих реплик. Сочная клубника, твои любимые мандаринки, – поясняет Тэхён, – кстати, почему ты их не ешь? И еще этот кактус… – А что с ним? – молвит Шуга, коротко оборачиваясь назад. – Как что? – наигранно удивляется Тэ, плавно дергая бровью. – Разве ничего не напоминает? Все эти отростки… Кто вообще занимался декором помещения перед такой важной съемкой? – молвит вдогонку, поглядывая в сторону нескольких работников стафа за стеклом. – Вряд ли тот, кто это делал, вкладывал в столь величественное растение двоякий смысл, – отвечает Мин Юнги, чуть прищурившись. – Ты прав, хён. Здесь действительно мило и душевно для семейных посиделок и молчаливых, но не менее бурных воспоминаний женатиков, проживших вместе не один год, вот как мы с тобой. И кактус – всего лишь кактус, – еще одна ягода проскальзывает в рот Тэхёна, после чего он коротко слизывает со своих губ воображаемый сок. Шуга хмыкает, нехотя признавая, что в очередной шутке младшего есть огромная доля правды. Он давно привык к обществу Тэ, грустит, когда тот не заходит к нему в комнату по какому-либо пустяку или чему-то важному, по-тихому и открыто ревнует ко всем, кроме Чимина, ибо в данном случае это бесполезно. Но вот к чему Мин Юнги за многие годы знакомства с Ким Тэхёном так и не привык – так это к реакции своего тела на все его с виду невинные безмолвные, словесные, тактильные попытки соблазна и выражения чувств. И Шуга соврет, если скажет, что все это ему уже поперек горла. Ему это нравится. Безумно нравится. – Так может быть, начнем? – еще раз напоминает он, более сдержано выказывая желание как можно скорее со всем этим покончить. – А ты потом поможешь мне доесть клубнику? А я помогу тебе с мандаринками, – со щенячьей преданностью выдыхает Ви, безмолвно спрашивая: «в твоей комнате или моей?» Мин Юнги предпочитает оставить этот очевидный вопрос без очевидного ответа, давая знак оператору – включить камеру и начать запись. Шуга спрашивает, Ви отвечает. Но мысли обоих текут практически в одном направлении: напоминая стремительную горную реку у Тэхёна, и неспешно накатывающие на берег морские волны у Юнги. В этих совместных фантазиях, что очень скоро станут явью, Тэ обхватывает своими длинными ногами бедра Шуги, шепчет многократное страстное «хён», ощущая на губах ответное хриплое «Тэхёни». Их глубокий проникновенный поцелуй отдает легким послевкусием ягоды и цитруса. Подставляя свою шею под умелые ласки младшего, Мин Юнги разрешает тому оставить на коже один небольшой засос. Затем они делают друг другу чертовски хорошо – до яркого взрыва планет и открытия новых галактик. А после – снова и снова. Наверное поэтому их совместное «BE-hind Story' Interview» выходит таким коротким.