***
– За ней! Сердце бешено колотилось в груди, и с ужасом Регина поняла, что вот-вот свалится от усталости. Ее ноги утопали в грязи, и с каждым шагом становилось все тяжелее вырывать ботинки из вязкой трясины. Регина глотала воздух порциями, и кислорода катастрофически не хватало. Она просто не имеет права на передышку. Если остановится хоть на минуту, то вряд ли заставит себя бежать дальше. Рухнет без сил в болото и сдохнет прямо здесь, задохнувшись в трясине. Но вот меж деревьями проглядывается трасса, и Регина бежит туда. Бросается перед первой же машиной. Девушка за рулем резко затормозила. Регина распахнула переднюю дверь, заглядывая в салон. – Вы в Питер? – В Питер, – испуганно выдохнула девушка и тут же засуетилась: убрала с сиденья сумку и захлопнула бардачок. – Садись. Я Ира. Регина плюхнулась на сиденье и захлопнула дверь. Черный «Мерседес» помчался дальше по трассе.***
Юлик приехал в частную больницу разбитым и вымотанным. Загустелая тишина заползала в уши колючим туманом. По стенам стекала щемящая тоска, расползаясь по углам кровавыми лужами. Литры выпитого с утра алкоголя отпечатались лишь свинцовой тенью под глазами, рассыпаясь пузырьками дрожи на руках. Лиза сидела на скамейке напротив двери с цифрой «107». Юлик опустился рядом, не сказав ни слова. Девушка изумленно осмотрела лицо друга. – Что случилось? – Мою квартиру взорвали. Лиза щурится, по началу думая, что он шутит, но сосредоточенное выражение лица Юлика говорило об обратном. Неред отравлена чувством вины, от которой поможет избавиться разве что сама смерть. – Прости, я думала... – Все хорошо. – говорит безжизненно, так и не посмотрев на нее. Лиза глядит в его потухшие глаза и чувствует пронизывающую боль Юлика. – Даша и Бима в порядке, их забрал Алишер. – Ладно... – выдохнула Лиза и отвела взгляд, смахивая невидимые пылинки со своих джинс. – А с Даней что? – Какие-то два чела напали, – донесла Неред и тоже начала тупо пялиться в стену. – Он их прикончил. У Дани ножевое, но ты же знаешь, Новизевский и не с таким справлялся. – Да-а, – с некой толикой теплоты отозвался Юлик, неосознанно славливая флешбеки. Вот его с пулей в животе Даня тащит по этому же коридору. Или вон Лизе вправляют перелом ноги. Один раз они даже Ларина сюда привезли, который чуть не скончался от передоза, но Алексей Юрьевич все равно им помог. Не за малые деньги, конечно, но все же. Зато не спрашивают документы, что, куда, где и откуда, и прочую информацию. Тут в коридоре из-за двери с цифрой «107» появляется сам Новизевский – высокий седой мужчина в белом халате и очках на носу. Лиза тут же вскакивает с места. – Пожелаете забрать пациента, или... – Завтра, – кивнула Лиза, быстро доставая из своего рюкзака пачку денег внушительных размеров. – Этого хватит? – Да, – кивнул врач и убрал деньги в карман своего халата. – Не нагружайте парня сильно. Ему нужен отдых. – и удалился. – Посидишь тут пару минут? – Лиза через плечо посмотрела на Юлика, и тот кивнул, продолжая стеклянными глазами пялиться в стену. Неред, вздохнув, скрылась за дверью. От нечего делать Юлик устремил свой взгляд на телевизор, что висел справа на стене под потолком. На экране шли новости, где за столом сидела девушка с короткими рыжими волосами и вещала: – ...полиция Санкт-Петербурга не исключает введение комендантского часа. Причиной этому послужили недавние серийные убийства. Так же сообщили, что есть подозреваемый – Егор Ракитин, который позавчера похитил еще двоих людей – Руслана Тушенцова и Регину Жданову. Учитывая сложившиеся обстоятельства, мэрия города объявила крупное вознаграждение за достоверную информацию о местонахождении преступника, чей фоторобот вы можете видеть сейчас на экране. Не выдержав такого потока информации, Юлик встал на ноги и зашел в палату. На кровати лежал бледный Даня, под его кожу на внутренней стороне предплечья была воткнута иголка, от которой шла трубка капельницы. Лиза сидела рядом и держала его за руку. Юлик поприветствовал друга и встал у изголовья его кровати. – Ты как? – Я-то заебись. Ты как? – Я... нормально. Лиза блекло улыбается, поправляя волосы Дани, а тот умирает на стеклянном крошеве скрытых желаний. Юлик знает, как никто другой, что в любви не бывает легко. Тебе приходиться принимать острые удары кинжала, чтобы заслужить один глоток горячей любви. Сейчас сердце сжимается от нестерпимой боли. Он понимает, что не сможет иметь всё. Данил до изнеможения боится одиночества, но его слабое место – Лиза. Без нее ничего не имеет смысла. Без нее ему не нужна жизнь.***
– Да блять, Ларин! – воскликнула Ксюша, вскакивая с места, когда гостиную заполнил дым с неприятным запахом, и Ушакова в первую очередь подумала, что Дима снова где-то напортачил. Она ворвалась на кухню, где завеса дыма была плотнее, а на полу сидел Дима, задыхаясь от кашля. Все приборы выключены и не работали, ингредиенты, от использования которых можно было бы получить такую реакцию, вовсе отсутствовали. Помогая Диме встать, Ксюша заметила, что дым сочится из вентиляции. Голова начинала кружиться, а в глазах темнело, поэтому Ушакова поспешила вывести Диму из квартиры. – Надо ехать к Кузьме, – кашляя, сказал он. А Ксюша лишь молча согласилась.***
– Народ, вы не поверите, что с нами случилось, – сходу сказала Ксюша, забегая в кабинет Гридина. Вслед за ней зашел уставший Ларин. – Что? Вас пытались убить? – наигранно-удивленно просила Лиза, сложив руки на столе. – А как: взорвать или зарезать? Ларин, нахмурившись, взял из небольшого холодильника бутылку холодной воды в стекле. – Вообще-то, отравить ядовитым газом. – Добро пожаловать в «клуб недобитых», – вздохнул Юлик. – На Даню напали, мою квартиру взорвали. – Кто-то явно пытается поскорее вас убрать, – догадался Поперечный, в сотый раз проверяя свой телефон. – Но есть хорошие новости. – Давай, – махнул рукой Никита, глядя, как Дима и Ксюша садятся за стол. – Ракитина в последний раз видели этой ночью на заправке за городом, – поспешил сообщить Даня, прямо глядя на Юлика. Тот смотрел в ответ и внимательно слушал. – По дорожным камерам видеонаблюдения выследили, куда он уехал. Это небольшой дачный дом, который изыскали за долги, никому не принадлежит. Группа ФСБ уже направляется сюда. Юлик тяжело сглотнул и, потупив взгляд, осторожно откинулся на спинку стула. – Хорошо... Будем ждать. У Юлика под привычным разрезом глаз синевато-фиолетовая усталость собирается. Он третьи сутки без сна на безвкусном кофе. Дане жалко и больно, у него за рёбрами щадит от чужой безразличности к самому себе. В трагичной истории Юлика одна четвёртая от всего – слёзы по мёртвым дорогим людям; у него на сердце бесцветные шрамы. Но смотрит в ответ, замолкая, и тоже абстрагируется от голосов. Поперечный тоже весь разбитый, поломанный, поделеный на двое. У него больше нет запаса солнечных улыбок и ласковых успокаивающих взглядов, уходящего, но всегда возвращающегося спокойствия, окутывающего теплом; у него прерывающийся сон и усталость, выламывающая кости. Он смотрит на Юлика с беспокойством. В нем что-то отчаянно надтреснутое, вот-вот сломается, и весь он упадёт безжизненно от несправедливости. У Дани за рёбрами и по венам глупое, бессмысленное чувство; ему не нужно оно в очередной раз, он устал собирать себя. Ему кажется, счастливый конец разваливается для них обоих, чем дальше они идут. У него в горле застревают наивно обнадёживающие слова. Поперечный трясет головой, словно отгоняя от себя надоедливых мух и успевает уловить лишь часть фразы Никиты: – ...тогда подожди здесь. Он понимает, что Лиза, Ксюша и Дима уже ушли, и окончательно прийти в себя Дане помогает телефон, что громко зазвонил в его руках, а на экране высветилось «Илья Прусикин». – Да? – Данила прикладывает телефон к уху и поднимет глаза на Юлика, что молчал и покорно ждал окончания разговора. Поперечный впал в осадок от сказанного Ильей и все же решил переспросить: – В смысле твоя жена нашла Регину?