Дом с привидениями

Carlos Gardel – Танго

      ― Ты идёшь в ресторан с Альфредом Дрелихом? ― Милена сидела с ногами на разложенном диване и уплетала китайскую лапшу с морепродуктами из картонной коробочки. ― Нет, ты серьёзно? ― Серые и в обычной жизни глаза подруги горели нетерпением и азартом. ― У тебя свидание? ― выпалила она то, что явно уже долго вертелось у неё на языке.       ― Не говори ерунды, ― отмахнулась Анна, глядя на висевшие в шкафу платья. Выбирать себе наряд на вечер без помощи Милены было проблематично. ― Это не свидание. ― Она вздохнула и отложила в сторону красное платье на тонких лямках. Теперь оно больше ей не подходило: укус отчётливо выделялся на бледной коже.       ― Ну-ну, ― усмехнулась Милена и задумчиво потёрла острый подбородок. ― Судя по фоткам в интернете, он очень даже ничего. Сколько ему вообще? ― Маленький жареный осьминог сорвался с лапши и упал на простыню. ― Чёрт! Теперь останется пятно…       ― Постираешь, ― повела плечом Анна, откладывая синее платье с глубоким вырезом.       ― Если не забуду. ― Милена подняла осьминога и бросила обратно в коробочку. ― Чего ты там маешься? ― Она отставила еду и подошла к Анне.       ― Я теперь не могу носить ни одно из своих платьев, ― раздражённо ответила Анна, захлопывая дверцу шкафа. ― Шея открыта, укус всем видно. А волосы у меня недостаточно длинные, чтобы его прикрыть. ― Она рассеянно пропустила русые пряди сквозь пальцы.       ― А вот это чем тебе не нравится? ― Милена запустила руку куда-то вглубь шкафа и вытащила платье, о котором Анна и думать забыла. Чёрное и короткое, без рукавов, с высоким воротом и китайской застёжкой набок, расшитое растительными узорами, платье просто идеально подходило для вечера в ресторане.       ― Миля, ты гений! ― Сердце радостно подпрыгнуло. ― Как я могла о нём забыть. ― Анна взяла платье в руки и провела кончиками пальцев по выступающей вышивке. Красные цветы расцветали на чёрном поле. Этот цвет она пока ещё видела.       В ресторане играла тихая музыка. Были приглашены музыканты с инструментами, а гости, пришедшие на вечер аргентинских танцев, потихоньку наполняли зал. Освещение слегка приглушили, а цветное оформление включать не стали, поэтому просторная зала с перемещающимися по ней официантами выглядела таинственно и красиво. Анна заметила за барной стойкой Михаила. Сегодня он, вопреки обыкновению, застегнул форменную рубашку на все пуговицы и даже надел галстук-бабочку, а его тёмные волосы и борода были красиво уложены. Михаил расставлял бутылки на стеллаже за стойкой, и Анна не стала его отвлекать. С Альфредом она должна была встретиться в девять, но не могла больше находиться дома, где безмятежная Милена с блеском в глазах то и дело пыталась выудить из неё признание о том, что она, Анна, безнадёжно влюблена в Альфреда Дрелиха.       Вздохнув, Анна вновь посмотрела на часы. Она и сама не могла сказать, что чувствует к Альфреду. Дрелих настолько отличался от всех, кого Анна знала раньше, что определить своё отношение к нему словами она оказалась не в силах. С ним было хорошо. Анна ощутила это при первой же встрече, а когда его руки ― тёплые и на удивление нежные, коснулись её плеча, она почувствовала, как затрепетало сердце и сладко заныло в душе. Не то чтобы Анна была обделена вниманием мужчин, но молодые парни, с которыми она училась и работала, совершенно не оставляли следа в памяти. А первая любовь ― старшеклассник Стёпка, так и остался в воспоминаниях частью школы. Анна уже даже и лица его не помнила. С Михаилом она тоже предпочла остаться просто коллегами и друзьями.       За её спиной раздалось лёгкое покашливание, а открытого плеча коснулись кончиками пальцев и прошлись по гладкой коже, словно бархатом. Анна даже вздрогнула от сладкого, затянувшегося на миллионы мгновений прикосновения. Словно электрический разряд пробежал вдоль позвоночника, заставив колени подогнуться.       ― Добрый вечер, Анна, ― негромко произнёс Альфред. ― Извини, если заставил тебя ждать.       ― Привет, ― обращение «добрый вечер» Анна не любила, ― ты пришёл вовремя. Это я приехала раньше.       Она замялась, хотела сказать ещё что-то, даже уже почти открыла рот, но нужные слова растворились в сознании. Следуя за Альфредом, она прошла к забронированному столику, украдкой разглядывая Дрелиха и чувствуя, как приливает к щекам горячая кровь.       На Альфреде был тёмно-бордовый пиджак и такие же брюки ― идеально отутюженные, белоснежная, Анна в этом не сомневалась, рубашка и галстук с полосатым узором. Светлые волосы зачёсаны назад. Выглядел Альфред великолепно.       ― Красивое платье, ― улыбнулся Дрелих, отодвигая стул, на который Анна, внутренне дрожа, опустилась. Резные ножки чиркнули по полу, но этот звук утонул в тихой музыке, которая, оплетая всё вокруг, ненавязчиво лилась от истока ― сцены с музыкантами.       ― Спасибо, ― Анна быстро облизнула губы, чувствуя, как горят щёки и подрагивают пальцы. Жаропонижающее помогло, но эта горячая волна шла от сердца, а не от яда оборотня в крови. ― Тебе идёт красный цвет, ― она улыбнулась, желая скрыть смущение.       ― Ты всё ещё видишь красный? ― Альфред улыбнулся, и его чуть скошенный в сторону подбородок едва заметно дёрнулся.       ― Да. Что будем заказывать? ― Анна приподняла дизайнерскую салфетку и нажала на кнопку вызова официанта. Выбирала блюда она обычно быстро, но сейчас меню прыгало перед глазами, а оформление, которое поменяли только в прошлом месяце, больше не радовало взгляд.       Тонкий аромат парфюма Альфреда, смешанный с нотками вербены, будоражил кровь, впитываясь в волосы. Остальные ресторанные запахи пока волновали не очень: тренировки не прошли даром.       ― Я буду отбивную и салат. А ты?       ― Стейк с кровью, ― усмехнулась Анна. ― Другое невмоготу.       В этот момент к ним подплыла ― другого слова и не подберёшь ― Саша. Высокая и грациозная, она ловко приложила карточку к кнопке вызова и произнесла самым своим вежливым тоном:       ― Добрый вечер, ― в её руках практически материализовался, прошуршав листками, блокнот, ― чего изволите? ― Саша улыбалась сахарной улыбкой, и Анна буквально чувствовала запах любопытства, исходивший от подруги.       ― Пожалуйста, два салата «Цезарь», свиную отбивную, стейк с кровью и бутылку чилийского каберне совиньон, ― продиктовал заказ Альфред, доброжелательно глядя на Сашу.       ― Спасибо за заказ, ― Саша обворожительно улыбнулась и стрельнула глазами, зовя за собой Анну.       ― Я на минутку, ― неловко выпалила Анна, ― это моя подруга, ― она кивнула в сторону Саши.       ― Иди, конечно, ― милостиво согласился Альфред, но Анна заметила, что по его моложавому лицу скользнула тень недовольства. Ей и самой хотелось отделаться от Саши. По крайней мере, в данный момент.       ― Ну и кто этот импозантный мужчина? ― Саша сделала большие глаза и указала взглядом на Альфреда, когда Анна подошла к ней. ― А кое-кто говорил, что с взрослыми мужиками ни-ни да никогда, ― Саша едва сдерживала хихиканье.       ― Да ну тебя, ― беззлобно буркнула Анна, рассеянно поправляя причёску. ― Иди уже за заказом!       ― Удачного вечера, ― одними губами произнесла Саша и тут же растворилась между столиками, которые были уже почти все заняты.       Кто-то из посетителей или гостей вечера танцев подошёл к музыкантам, договариваясь о следующей композиции, остальные же делали заказы, негромко переговариваясь, но для обострённого слуха Анны их голоса были подобны шуму прибоя, который то нарастал, то откатывался назад, но лишь для того, чтобы возвратиться с новой силой. Она на мгновение зажмурилась, чувствуя лёгкую дурноту. Запахи начали заползать в нос, норовя сломить с таким трудом выстроенный защитный барьер.       «Дыши, ― вдруг вспомнила она наставления Альфреда. Даже, кажется, услышала его голос. ― Просто дыши».       Сделав глубокий вдох, а затем медленно выдохнув, Анна вернулась к столику.       Не успела она присесть, как зал наполнился первыми звуками танцевальной мелодии. Тонкие и переливчатые, они, казалось, заполняли собой всё вокруг, ненавязчиво вплетаясь в пространство.       ― Это же та композиция! ― У Анны перехватило дыхание. ― Из фильма «Запах женщины»¹!       Мгновение спустя ― меньше одного удара сердца, Альфред был уже рядом с ней. Снова ножки стула прочертили по полу, но и этот звук утонул в завлекающих, затрагивающих душу звуках мелодии танго.       Чувствуя, как мир отдаляется, Анна положила ставшую влажной ладонь на согнутую в локте руку Альфреда. Неспешно и словно в ритме незаметно набирающей обороты музыки, они вышли на танцевальную площадку в центре зала.       Анна несмело, разрываясь от некстати накатившего смущения, положила левую руку на плечо Альфреда. Она давно не танцевала и сейчас боялась ошибиться. Её учитель в школе танцев говорил, что танго ― танец чувств, а не действий. Анна верила ему, но сейчас до болезненного замирания сердца испугалась, что сделает что-то не то.       Но когда Альфред взял её подрагивающие пальцы в ладонь, то страх испарился, словно вытесненный из сердца и лёгких сладким ароматом вербены. Его правая рука скользнула по её спине, касаясь ― жарко и нежно ― слегка ниже лопаток.       Звуки скрипки и контрабаса лились через неё, соединяясь с чувственными, лёгкими и крепкими объятиями. Балансирующими на границе дозволенного и одновременно такими невесомыми, словно взмахи крыльев бабочек-бражников над ночными благоухающими цветками.       Альфред и Анна словно были зеркалами друг друга. Медленно, медленно, медленно, быстро, быстро, медленно. Шаги назад, отражением шагов Альфреда, а когда их ноги соприкасались, то Анна чувствовала, как всё тело пронзает разряд молнии ― такой же жгучий и недоступно фиолетовый.       Она просто танцевала. Отдавалась чувствам без остатка, ощущая жар от ладони Альфреда, касавшейся её спины. Почти интимно, и в то же время сохраняя дистанцию.       На этот раз почти слепой была Анна².       Запах вербены заглушал всё, а кровь барабаном стучала в ушах. Чёрно-серый мир смазался, сузился до пределов, до красного пиджака Альфреда, до его крепкой спины, прямой, словно струна.       ― Не смотри, ― слетел с губ Альфреда шорох, когда под высоко взлетевшую ноту он развернулся и быстро наклонил Анну. А затем также быстро вернул её обратно, так что она почти прижалась к его плечу, уже не сдерживая улыбку. ― Слушай. Обоняй, ― его горячее дыхание вместе с шёпотом опалило нежную кожу уха.       И Анна послушалась. Отпустила себя, и звуки, ароматы, смешиваясь, потекли сквозь пронизанное музыкой и движениями сознание. Она закрыла глаза: сейчас зрение ей было ни к чему. Она старалась различить тот яркий, удушливый запах псины, который источал оборотень в тот злополучный вечер. Альфред говорил, что Анна знает этого человека… оборотня или существо? Она уже не была уверена, как называть нападавшего, да и себя тоже.       Музыка то взлетала, то слегка отпускала, пронзая сердце, но за нотами и вербеной, ресторанными звуками и запахами, шелестом голосов гостей и невольных зрителей их танца, Анна стала различать ещё что-то. Мускусный запах тонкой струйкой пробился через тяжёлое сплетение ароматов и ударил в нос. Анна глубоко вдохнула, наполняясь этим запахом, сосредотачиваясь на нём и не желая отпускать.       Близко, совсем близко. В объятиях Альфреда она почти летала по площадке, приближаясь к источнику запаха, к которому с каждым мгновением примешивалось что-то знакомое. Терпкий аромат цитрусов, пары этилового спирта и фруктовых отдушек, бесцветный, но такой характерный запах льда, который не спутаешь ни с чем. Вот чем ещё пах напавший на неё две недели назад неизвестный.       ― Он ― бармен! ― Анна распахнула глаза, на мгновение потерявший резкость мир сложился пазлом из тысячи картинок. И, когда Альфред в очередной раз поднял руку, давая Анне закружиться, она посмотрела на барную стойку, за которой стоял, протирая хайбол, Михаил.       Их взгляды встретились, и в этот же миг глаза Михаила полыхнули жёлтым огнём. Не таким, как у Альфреда, а ярко-жёлтым, словно поймали отблеск луны. Волчьей луны.       ― Михаил! ― Сердце ухнуло куда-то вниз, и одновременно закончилась мелодия, а с ней и танец.       Им аплодировали. Грохот рукоплесканий сотряс воздух, и хрупкое душевное равновесие Анны рассыпалось осколками тонкого зеркала. Она, что было сил, схватила Альфреда за руку, выворачивая ткань пиджака. Дрелих тихо охнул и перехватил запястье Анны.       ― У оборотней возрастает физическая сила перед полнолунием, ― говорить он старался спокойно, но его лицо на миг исказилось гримасой боли. ― Отпусти мою руку, пожалуйста, ― Альфред сказал это мягко, и Анна тут же выпустила его руку, которую он тут же растёр другой.       ― Прости, ― прошептала Анна, чувствуя, как горят щёки, а по спине словно проходится раскалённая плеть. ― Я узнала того, кто это сделал.       ― Кто? ― Альфред мгновенно подобрался, и скользнул рукой за борт пиджака.       ― Бармен. Михаил. ― Анна вздрогнула.       ― Где он?       ― За барной стойкой. ― Она обернулась, чтобы указать на Михаила, но лишь заметила, как взметнулись полы его фартука. Бармен, расталкивая гостей, пробирался к лестнице на первый этаж. К чёрному ходу.       ― За ним! ― И Альфред, лавируя между обсуждающими их танец людьми, направился вслед за Михаилом, который, как показалось Анне, двигался с какой-то сверхъестественной скоростью. Не успели они подойти к лестнице, как его тёмная макушка мелькнула в толпе на первом этаже.       ― Это тоже магия? ― прерывисто дыша, Анна сбегала вниз по лестнице, придерживаясь рукой за перила.       ― Да, ― бросил на ходу Альфред, ловко вливаясь в толпу.       Анна бежала следом, стараясь не потерять из виду красный пиджак Альфреда, который был для неё ярким маяком в бесцветном сейчас мире. Вербена смешивалась с тяжёлым мускусным запахом, который вёл к чёрному ходу.       Михаил бежал впереди, он уже почти был возле двери, когда та неожиданно распахнулась, сбив беглеца с ног.       ― Миша, прости! ― воскликнула Саша, подскакивая к поднимавшемуся Михаилу, который, оттолкнув её, выскочил на улицу. ― Козёл! А вы-то куда? ― Мимо неё пронёсся Альфред, тут же исчезнувший в дверном проёме, а затем с Сашей поравнялась Анна. ― Еда скоро будет…       ― Прости. ― И Анна, проскочив мимо Саши, выбежала на улицу.       Лёгкая дымка уже опускалась на город, а темнеющее небо озарялось слабым светом почти полной луны. Двор за рестораном был пуст, только потоки прохладного весеннего воздуха гоняли по асфальту обрывки газет и пустые пластиковые стаканчики, вылетевшие из полного мусорного контейнера. В нос тут же ударил резкий запах разложения, а в следующее мгновение к нему примешались ядовитые, вышибающие слёзы из глаз, пары бензина.       Анна застыла на месте, напряжённо вслушиваясь во всё нарастающий рокот автомобильного мотора. Зажмурившись, она силилась уловить среди всей этой какофонии запахов тот тонкий аромат вербены, который неотступно сопровождал Альфреда.       Яркий, резанувший глаза свет фар на мгновение ослепил Анну. Послышался скрежет железных осей, и она машинально отскочила назад, вжавшись в кирпичную стену. Мимо неё из проулка, набирая скорость, выскочил маленький «Део Матис» Михаила. Узкая сеть улочек мешала ему разогнаться. На миг озарённое электрическим светом лицо оборотня промелькнуло перед переставшей дышать от испуга Анной.       Сердце гулко билось о рёбра, а обоняние неожиданно защекотала вербена. Секунда ― и её обострённый слух уловил короткий металлический щелчок: с таким звуком снимался с предохранителя пистолет. В этот же момент из проулка показался Альфред. Взлохмаченные волосы, помятая рубашка и вспоротый рукав пиджака говорили о том, что с Михаилом он всё-таки столкнулся. Тяжёлый металлический запах влился в уже ставшую привычной смесь ароматов.       «Кровь!» ― только и успела подумать Анна.       Альфред припал на одно колено и, целясь в колёса удаляющейся машины, нажал на спусковой крючок. Два сухих выстрела, хоть и перекрытые глушителем, отдались грохотом в ушах Анны. А Михаил между тем вильнул за поворот.       ― Почему ты не попал в него? ― изумлённо спросила Анна. Её начинало трясти ― напряжение давало о себе знать.       ― Я стрелял из пистолета Макарова пулями со смещённым центром³, ― огрызнулся Альфред, утирая пот со лба. Из порезанной руки капала кровь, пропитывая белоснежный разорванный рукав рубашки. ― По движущейся мишени. В ветреную погоду и с порезанной рукой. Я не Джеймс Бонд⁴!       ― Он тебя ранил?       ― Ерунда, просто царапина, ― отмахнулся Альфред. ― Если поторопимся, то сумеем перехватить его, пока он будет плутать по этим чёртовым проулкам. Я припарковался у парадного входа.       «Мерседес» Альфреда сорвался с места и на предельно допустимой скорости влился в ночной дорожный поток. Альфред лавировал между машин, перестраиваясь из ряда в ряд, а Анна всякий раз вцеплялась в потолочный поручень, когда «Мерседес» заносило особенно лихо.       Запах крови, стоявший в салоне плотным туманом, заставлял сердце проламывать рёбра. Анна неожиданно поймала себя на мысли, что в ней борются два желания: помочь Альфреду и добраться до него, почувствовать на языке солёный вкус крови. Решительно мотнув головой, Анна отогнала волчьи мысли прочь.       ― Возьми, ― Альфред бросил на сиденье рядом с Анной пистолет. ― Передвигаешь затвор, снимаешь с предохранителя, держишь обеими руками, целишься, стреляешь. Обойма почти полная.       ― А ты? ― Анна во все глаза смотрела на Альфреда.       ― У меня есть карабин, ― бросил Дрелих, сворачивая. ― Вот он! ― Юркий маленький «Матис» проскользнул мимо них, уходя по кольцевой дороге вниз. ― За город собрался. ― И Альфред, круто развернувшись, как только представилась возможность, свернул на асфальтированное кольцо.       Анна не запомнила когда, но в какой-то момент на трассе остались только они: тяжёлый внедорожник Альфреда и «Матис» Михаила. Над барменом всегда подшучивали по поводу маленькой машинки, но сейчас крохотный автомобиль резво уходил в сторону области.       По обе стороны дороги мелькали деревья, и вдруг Михаил выехал на придорожный свёрток. Альфред едва не проскочил поворот, и Анна вскрикнула, когда машина, подскакивая на неровной земле, рванулась за уходящим по асфальту «Матисом». Альфред ударил по газам, «Мерседес» рванулся вперёд, обогнал «Матис», и в это же мгновение Дрелих резко крутанул руль. Внедорожник тряхнуло, и он, резко выехав на асфальт, перегородил дорогу. Михаил едва успел затормозить, и его машина взметнула проскрежетавшими по асфальту колёсами облако пыли.       Альфред резко распахнул дверцу и выскочил прямо в витавшую в воздухе пыль. В сгущающейся темноте, прорезаемой светом фар двух машин, раздался звук передвигаемого затвора.       Из серого облака вышел Михаил. Он успел снять форменный фартук, который путался в ногах, закатал рукава рубашки, а в кулаке сжимал блестевший в электрическом свете нож.       ― Это холодное железо⁵! ― В его обычно приятном баритоне проскользнули лязгающие ноты, от звука которых Анна содрогнулась. В памяти воскрес тот вечер, когда на неё напали, а стойкий запах псины, уже не скрываемый барными ароматами, исходил от Михаила. ― Я знаю, что ты колдун. Обычного человека я бы уже убил.       ― Прошу прощения, ― Альфред говорил спокойно, даже почти дружелюбно, а карабин держал в опущенной левой руке, ― но чем тебе не угодили обычные люди, колдуны и эта девушка в частности? ― Он кивком головы указал на застывшую столбом Анну, которая, что было сил, вцепилась в рукоятку пистолета влажными ладонями.       ― Нас истребляли, ― почти прорычал Михаил. ― В Средние века ― как помощников Дьявола, сейчас ― ради забавы. Не все волки, что ходят в лесах, просто звери. Многие из них ― наши братья, потерявшие разум. Обычных зверей, конечно, больше, но среди убитых всегда попадается кто-то из наших. Люди всё больше заполняют наши родные леса, степи и тундры. А нам и приходится поддерживать численность вот так ― укусами. Так что ты, Аня, теперь одна из нас. ― Его глаза сверкнули, и Анна неожиданно увидела их яркий жёлтый цвет. Увидела скорее подсознанием, чем глазами. Той частью себя, которая уже была тронута волком. ― Можешь носить серебро и пить аконит, но теперь мы ― часть тебя. Ты ― волчица! Моя волчица, ― почти прорычал Михаил и резко прыгнул вперёд.       Анна вскрикнула и закрылась руками, позабыв о пистолете. В это же мгновение ночную тишину городской окраины прорезал сухой треск выстрела. Она услышала, как взвыл Михаил, и что-то тяжёлое рухнуло на землю.       ― Дерьмо! ― то ли проскулил, то ли прорычал Михаил. Рубашка на его плече стремительно пропитывалась кровью. ― Ты мне плечо прострелил!       ― Я не хотел, чтобы ты поступил опрометчиво до того, как начнёшь соображать, ― повёл плечами Альфред, перезаряжая карабин. Стреляная гильза отскочила на камень, жутко звякнув. ― А то лежал бы ты сейчас мёртвым в пыли.       ― Да пошёл ты со своим сочувствием! ― огрызнулся, почти неслышно поскуливая, оборотень. ― Только жалости самовлюблённого колдуна мне не хватало! ― По его лицу проскользнула тень, а пальцы руки, которой он держал плечо, искривились, как будто их свело судорогой.       ― Друг, ― неожиданно мягко обратился к Михаилу Альфред. В голосе Дрелиха звучали настороженность напополам с пониманием, ― как много и как часто ты пил аконитовую настойку?       ― Достаточно для того, чтобы это полнолуние стало для меня последним, ― глухо произнёс оборотень. Оборотень… Лежавшего перед ней человека у Анны язык не поворачивался назвать именем хорошего знакомого, который и пристроил её барменом. ― Поэтому и укусил её. Мой народ должен жить.       ― Чего-о?! ― Анну даже передёрнуло. ― Так ты укусил меня только ради того, чтобы оборотней не стало меньше, после того, как ты сыграешь в ящик? ― Тяжесть пистолета оттягивала руку.       ― Всё в порядке, Анна. ― Альфред щёлкнул предохранителем и опустил карабин. ― Он умирает. Злоупотребление аконитовой настойкой до добра не доводит. Помнишь, я говорил про ионы серебра? Аконит ― тот же яд.       ― Что, нравится казаться могучим магом перед девушкой? ― Михаил, держась за простреленное плечо, поднялся с земли. Его светлая форменная рубашка испачкалась в траве и грязи, а кровь пропитала ткань насквозь. ― Я слышал о тебе, Альфред Дрелих. Ты хочешь настоящего дела. Когда-нибудь твоё тщеславие тебя погубит. ― Он смачно сплюнул на землю и нетвёрдым шагом направился к помятой машине. ― Забирай Аньку и уезжай, ― бросил он Альфреду. ― Теперь она ― твоя. Матёрый волк всегда получает больше вислоухого щенка. ― Михаил горько рассмеялся, и в его смехе проскользнули лающие нотки.       ― Пусть идёт. ― Твёрдая рука Альфреда сжимала её тонкое запястье. ― Он больше никому не причинит вреда.       ― Надеюсь, ― мрачно ответила Анна. Ночь была серой, как и Альфред, который как будто сошёл с экрана чёрно-белого телевизора. ― И что теперь делать? ― Она расстроенно посмотрела на небо, в котором наливалась невидимым для неё цветом почти полная луна. ― Ты же говорил, что первое обращение нельзя прерывать. И неужели Михаил сказал правду об оборотнях, которые вымирают и поэтому обращают людей?       ― Конечно нет, ― успокаивающе произнёс Альфред. ― Тебе попалась та самая паршивая овца: судя по всем признакам, этот Михаил ― аконитовый наркоман. Алкоголик, если хочешь. Я сообщу о нём своим знакомым оборотням, и они позаботятся чтобы их непутёвый сородич больше никому не причинил вреда. А то, что он нёс про истребление, правда лишь частично. Оборотней и правда отлавливали в Средние Века, но потом они научились лучше прятаться. Сейчас они живут большими семьями-стаями. Многие из них ― уважаемые и богатые люди в обычном мире. Есть и стаи попроще, но кусать они никого не кусают. Их же много. И не бойся. ― Альфред, положил руку на плечо Анны. ― В первую трансформацию я буду с тобой.       ― И где мне обращаться? ― она почувствовала, как губы кривятся в слабой болезненной улыбке, но глаза были сухи. ― У меня в квартире подруга и её питомцы.       ― Я знаю одно место, где ты сможешь безболезненно обратиться. ― Альфред уверенно привлёк к себе Анну, обхватив её за плечи здоровой рукой. Она устало положила голову ему на плечо, позволяя запаху пороха и вербены окутать себя. ― Лес Лешего. Только придётся съездить за пределы области. А сейчас предлагаю вернуться в ресторан и всё доесть.