Жить заново

— Клара! Я испуганно подскочила в кресле, в котором свернулась клубком спустя несколько часов после встречи с Трандуилом. Сонный настой оказался бессилен — я была слишком взбудоражена гротескными изображениями, которыми ум щедро потчевал мое воображение. Но его голос выдернул из задумчивости и я резко проснулась, тут же поднимаясь на ноги. Ну, все же не так быстро — все время забываю, что моя лодыжка сломана, от чего неловко ковыляю навстречу. — Клара! Ada болен! Леголас уже стоит в дверном проеме, одетый в то, что выглядит подозрительно похожим на пижаму, и его волосы взъерошены, а глаза покраснели от слез. Я просто открываю рот, чтобы ответить что-то, но именно в этот момент, первый раз в жизни, не смогла подобрать слова. Я утешала многих детей на волонтерской работе, и слышала от них разные грустные истории, даже работала с теми кто был просто убит горем, но… Но на этот раз все немного по-другому — теперь это почти личное. — Дедушка сказал, что он болен, и я не смогу увидеть его, пока ему не станет лучше… и… и… — его голос сорвался и начался поток слез. Он бросился на край моей кровати, в то время как мне стало очень неловко — на моей кровати горько рыдает ребёнок, а я ничего не делаю, чтобы помочь. — Ну же, тише, малыш, ну не надо плакать, — я сажусь рядом и успокаиваю его, стараясь подражать материнскому голосу, хотя не очень знаю, как он вообще должен звучать. Подцепив за талию, с усилием подтянула его рядом на одеяло, и он лицом уткнулся в мой бок, продолжая тихо рыдать. — Что ж, если твой отец болен, то ему нужно будет лечиться, но я уверена, что исцеление не займет много времени… — Дедушка сказал, что пройдет время, может быть, недели и месяцы, прежде чем я смогу его увидеть, — перебил меня Леголас и гневно стукнул кулаком по кровати. — О, теперь понятно, — и это все, что я смогла ему ответить. Я закусываю губу и пытаюсь придумать хоть что-то, чтобы утешить его. — Разве он хочет, чтобы меня не было рядом с ним? — спрашивает ребёнок и в его идеальных чертах лица мне померещился страх. — Ни в коем случае! — яростно мотаю головой в своем неодобрении, — Разумеется, он хочет, чтобы ты был рядом, но думаю, что он нездоров и нуждается в отдыхе. Вероятно, он не хочет, чтобы ты видел его больным, и тебе не все равно. — Мне все равно! — вскрикнул Леголас и отстранился от меня, и хмурясь, добавил: — Он мой отец и я хочу его видеть! Сразу было понятно, что этот ребенок очень упрям и сам решает, что ему делать. Мальчик умен, слишком умен, он чувствует, что что-то не так, и он знает, что у него есть повод волноваться. — Ну, может быть, я смогу поговорить с целителями и тогда посмотрим, а вдруг мы сможем выпросить у них время, чтобы увидеть его? — я не должна давать ему обещания, если не смогу их сдержать. — Бесполезно, я уже спрашивал у них! — кричит он в ответ и яростно смотрит на дверь. Я хихикаю, глядя на его упорство — он, очевидно, твёрдо решил увидеть своего отца. Сердитое выражение остается на его лице лишь в течение пары мгновений, после чего он снова начинает рыдать. Я вздыхаю и обнимаю его, а что ещё остаётся делать? Он горячо отвечает на объятья и я за собой замечаю, что слегка покачиваю его и тихо пою ирландские колыбельные, и это, кажется, уменьшает поток слез и успокаивает его. По моему скромному мнению, это как раз то, что нужно и ничего не может быть лучше! Я наблюдала, как другие матери и старшие сестры обнимают своих детей, и мне было невероятно завидно. Я только если когда-либо получала объятие и, конечно, оно было полностью оправданным, то только от Мэри — она проявляла больше заботы обо мне из всей приемной семьи. Но объятья действительно имеют успокаивающий эффект — и доказательство этому лежит прямо на моих коленях! Я слишком увлеклась, тихо напевая песни, так что лишь спустя пару мгновений заметила силуэт, застывший в дверном проёме. — Леголас, я вроде бы уже говорил, что сегодня тебе лучше оставаться в своих покоях, — сказал Орофер спокойным голосом, в котором был наиболее явственно слышен оттенок усталости и разочарования, да и кто мог обвинять его? Его сын был в шаге от смерти и это всего в паре комнат отсюда. — Пойдем, ты ведешь себя как мелкий вредитель. Леголас в ответ встает и демонстративно качает головой: — Нет! Я хочу видеть отца и Клара собирается помочь мне в этом! Черт-черт-черт-черт! Дети! Ну почему они такие манипуляторы! Я моментально покраснела и еще никогда не был так смущена за всю свою жизнь! Король с таким видом на меня посмотрел, что молоко могло бы скиснуть; а мой рот остался открытым, словно я внезапно превратилась в невероятно большую куклу. — Аххх… Леголас… Малыш, разве я точно так тебе сказала? — Я стушевалась, словно продолжая извиваться под тяжелым и оценивающим взглядом. Леголас же смотрит на меня так, как будто я только что уничтожила весь его мир. Ну вот как он может передать столько эмоций одним только взглядом? Я металась между взглядами обоих эльфов и почти начала заикаться — хотя сейчас я выгляжу как бессмертная, но все ещё остаюсь в полной уверенности, что ад все ещё существует!  — Письма! — неожиданно смогла выдавить слово, а затем съежилась — сейчас бы я сама стукнула себя ладонью по лбу, но не думаю, что это можно делать в присутствии монарха. Леголас же в замешательстве нахмурил лоб и продолжил гнобить мою душу своим обвинительным взглядом. — Ммм… или может быть… рисунки? Я собиралась предложить тебе, что могла бы… нет, мы могли бы написать твоему отцу письма и нарисовать картинки, чтобы… ну знаешь ли, чтобы он был в курсе, что ты ждешь его и желаешь выздоровления? — Да! — Леголас радостно пискнул и выпрыгнул из моих рук. Что ж, прекрасно, по крайней мере пока я была с ребенком на руках, у деда было меньше шансов обезглавить меня! — Да, дедушка, это было бы просто идеально, и он мог бы просто написать мне в ответ! Орофер посмотрел на меня странным взглядом, с чем-то вроде уважения. Он склонил голову к практически прыгающему от восторга внуку. О, он такой милый рядом с Орофером, такой невинный и хрупкий, и полностью проникся этой идеей. Я же просто понимаю, что Трандуил не будет в состоянии написать ответ, и так же сомневаюсь, что он вообще сможет хоть что-то сделать, кроме как спать и, в моменты мучительного бодрствования, снова страдать от сильной боли, и все это в течение ближайших нескольких недель. Но иногда простого написания письма достаточно, даже если оно никогда не доберется до своего получателя. — Леголас, ты должен перестать надоедать этой очень терпеливой леди, — вздохнул Орофер, и ребенок испугался этих слов. — Я не против! — быстро ответила я, честно говоря, в первую очередь будучи в ужасе от мысли об отсутствии знакомого лица в этом месте. Ребенок единственный, кто удерживает мой разум от взрыва! — Он такой хороший маленький ягненок и я, честно говоря, не знаю, как бы проводила свое время без него!  — Пожалуйста, дедушка? Я обещаю, что не буду беспокоить вас снова с вопросами, чтобы увидеть adar'а, если смогу писать ему письма, — Леголас умеет просить так, что у окружающих начинают плавиться сердца. Честно говоря, как ему кто-то вообще в чем-то способен отказать? — Хорошо, — сдался Орофер, потянулся к нему и погладил лицо мальчика, — но не сегодня, так как ты останешься в своих покоях, в качестве наказания за такой беспорядок утром и свое непослушание. Ребенок не спорит, вместо этого опускает голову и бормочет извинения, но мне хочется вмешаться — не хочу быть сегодня оставленной в одиночестве в компании своих мыслей! Хотя я могу видеть резонность в рассуждениях короля, ведь если Трандуил проснется и начинает кричать, то Леголас снова будет задавать вопросы. — А теперь попрощайся с Кларой, вы увидитесь с ней завтра, — приказывает он, и Леголас снова очень крепко обнимает меня. Только на этот раз он поцеловал в щеку и тихо, горячим шепотом сказал "спасибо". Я остаюсь в полном изумлении и невольно притрагиваюсь к щеке — ощущение поцелуя осталось легким, но особенным оттого, что ребенок мне доверяет. Без лишних движений он со сверхзвуковой скоростью вылетает в коридор и бежит в сторону своих комнат. — Примите мою благодарность, Клара, — сказал мне Орофер, но в его голосе не было ничего похожего на сказанное им. — Нет проблем, — пропищала я в ответ, не будучи совсем уверенной, что он на самом деле имел в виду. Порой в этом плане очень трудно с эльфами. Он остановился, и пристально посмотрел на меня, так что мне снова стало неуютно под его взглядом — стать сейчас невидимой было бы очень кстати. — Целители сказали мне, что вы ничего так и не вспомнили. Я отрицательно качаю головой, скрестив все пальцы в надежде, что он не сможет понять, что перед ним стоит лгунья — я сама не могу справиться с правдой, не говоря уже о том, чтобы ожидать что с ней справится кто-то еще! — Ваше поведение довольно странное, и ваш акцент мне незнаком, может быть, вы родом откуда-то за пределами этих границ? — он делает короткую паузу, не позволяя мне ответить, — Это неважно, моя дорогая, я уверен, что мы можем запросить в архивах записи о вашем рождении, а пока вам следует остаться здесь. Меня беспокоит, что у вас может быть травма головы или умственная болезнь. Я фыркнула, и не в первый раз, когда кто-то намекает, что я сумасшедшая, но тут же замечаю, что мое полное отсутствие уважения раздражает короля, и поспешно превращаю свою небрежность в кашель. Он сдвинул брови и покачал головой, но, прежде чем уйти, остановился: — Рядом с палатами целителей есть павильон. Это довольно красивое место, где Леголас любит играть. Я бы попросил вас там провести какие-либо занятия с моим внуком, уверен, вы понимаете мои рассуждения насчет этого? Вы ведь видели состояние его отца, не так ли? Я нервно сглотнула, пытаясь найти запропастившийся куда-то голос: — Мне так жаль, я никого не хотела обидеть, я просто заблудилась. Орофер пренебрежительно отмахнулся от моего комментария и начал уходить, и я решила, что он на самом деле не хочет, чтобы ему напоминали об этом: — Сколько времени? — спрашиваю неожиданно для самой себя, и эльфийский король на мгновение замедлил свой шаг, — Сколько пройдет времени, прежде чем Леголас увидит отца? — Я полагаю, что через несколько недель он уже не будет выглядеть таким… неестественным. После этого все будет сильно зависеть от способности моего сына примириться с самим собой. Орофер оставил меня наедине со своими мыслями. Мне нужно продумать план, как удержать внимание Леголаса в течении этого времени! Поэтому я ковыляю к столу и начинаю составлять список всего, что могу вспомнить и когда-либо использовала раньше для детских развлечений. Думаю, что это будет тяжелая работа — мальчик очень умный и ненасытно любопытен, но я же хотела быть учительницей, так что, черт возьми, я просто обязана справиться!

***

/Спустя шесть недель/ — Доброе утро, леди Клара! Каланон был весьма дружелюбным целителем с русыми волосами и глазами цвета морской волны, и он как всегда встречает меня со своим обычным шармом. Я киваю в ответ, и он усмехается, указывая на пачку пергамента в моей руке. — Еще письма для его высочества? — И некоторые с настоящими произведениями искусства! Есть ли смысл спрашивать, ответил ли он? Каланон с сожалением качает головой и забирает у меня связку, а я вздыхаю от разочарования. Прошло два месяца с тех пор, как мы с Леголасом начали составлять дневники для его отца, и до сих пор Трандуил не ответил. Я могла бы быть более снисходительной, зная, насколько сильно он был ранен, и полагая, что он не мог ответить, но вот только я хорошо знала, что он более чем способен на это! Через неделю-две после его приезда крики прекратились, а на их месте образовалась упрямая и решительная тишина. Большинство целителей изгонялись из его палат, и я не единожды видела, как эллет были доведены до слез жестокостью его слов. После этого я начала недолюбливать его — он не был тем, что я раньше навоображала о нем, и очевидно, что Толкин не был достаточно откровенен, описывая его характер. Кроме этого астрономического разочарования мои дни были наполнены грандиозными и удивительными приключениями. Лесная пуща была феноменальной, и лучше, чем я могла себе даже представить. Эльфы действительно были самой потрясающей расой — я проводила свои дни, блуждая по огромным залам короля, исследуя их или просто заполняя своё время. Мои ночи были наполнены песнями и сказками, а теперь мне ещё разрешили присоединиться к другим целителям и эльфам, которые посещали больничное крыло. Они сжалились надо мной и теперь давали мне занятия, чтобы занять время — разрешили помогать с чем-то простым и рутинным, например, как сбор трав и их сортировка, чтобы потом из них могли сделать чудесные эльфийские лекарства. Я много училась и схватывала все на лету, и мне все понравилось! Было так невероятно получить этот второй шанс, и я перестала притворяться, что все происходит во сне, начиная снова жить в этом ярком и постоянном мире. Тем не менее, я еще не была полностью введена в эльфийское общество — все еще считалась странной, и целители, казалось, забавлялись и удивлялись, словно я была ребенком, но в душе мне всего двадцать пять, и для эльфов все равно что дитя, правда, застрявшее в теле взрослого эльфа. Насколько сюрреалистично и правдоподобно это звучит? Леголас был моим маленьким спутником — он не обращался со мной так, как с ребенком. Для него я была взрослой, и это означало, что я заслуживаю уважения и хорошего поведения, по крайней мере большую часть времени. Так же было прекрасно, что я продолжала помогать ему писать письма или рисовать картинки для отца. Я старалась использовать все свое искусство и было приятно применять эти навыки с ним, ведь благодаря этому ощущала свою полезность и что теперь не просто так ем свой хлеб. Все же, я надеялась, что плоды моего труда должны быть вознаграждены к настоящему времени, и очень ждала дня, когда Леголас наконец скажет мне, что у него с отцом было столь долгожданное и великое воссоединение, но… Но этого не происходило и это меня очень разочаровывало. Я знаю, каково это — ждать отца, который никогда не появляется. — На вашем месте, я бы так не беспокоился об этом, Клара, это же не ваша забота, — Каланон ворвался в мои мысли, а затем вручил корзину и листок, — Как думаете, вы могли бы собрать для меня это по списку? — Конечно, — я отвечаю ему, старательно маскируя свое раздражение. Все это как раз моя забота! Я эмоционально вкладываюсь в его ребенка, он мог бы, по крайней мере, иметь совесть, чтобы ответить Леголасу! Ребёнок все еще держится за свою непоколебимую веру в то, что adar может ответить в любой день. Я надеялась, что когда Леголаса пустят обратно в больничное крыло, то его звонкий голос и безграничная энергия предупредят Трандуила о том, что сын рядом, и надеялась, что это поможет. К сожалению, эльф остался для меня загадкой. Так я и брела по коридору с грозным выражением лица, хотя оно могло выглядеть лишь как легкое раздражение — теперь я узнала, что выражения эмоций на моем новом эльфийской лице не настолько очевидны, как раньше. Дойдя до хранилища с травами и записями, начинаю искать травы, ища необходимое по списку Каланона. Мне нравится это помещение, потому что это не совсем комната, скорее это длинный коридор или небольшой павильон — сверху каскадами падают потоки солнечного света через отверстия в крыше каменной крепости. Здесь растут растения и даже деревья, и это место словно маленький оазис, и еще одно невероятное творение, которое, в череде прочих, доказывает силу воображения в творчестве эльфов. Стою и смотрю на освещенное солнцем арочное пространство, и вот уже ловлю себя на том, что уже медленно иду по проходу — ну что ж, Каланон может и подождать минутку, и я легко и радостно отвлекаюсь на цвета. Дохожу до начала свода и останавливаюсь, как вдруг понимаю, что больше не одна — замечаю одинокую фигуру в тени на противоположной стороне. — Извините! — я сообщаю о себе, когда выхожу на солнечный свет и широко улыбаюсь, — Я надеюсь, что не побеспокоила вас, просто не смогла устоять перед солнечным светом и теплым… — Ты беспокоишь меня, ведь это частный сад, — хриплый голос прервал меня, и я сразу узнала его, ведь уже слышала раньше. Вместо того, чтобы извиниться и отступить, я решительно шагаю вперед и прищуриваюсь, чтобы разглядеть того, кто сидит в тени. Я в это не верю! Это он! Сам Трандуил сидит в тени арки и я узнаю его из-за удивительно серебристо-голубого глаза, который наблюдает за мной. Я не могу разглядеть другую сторону его лица, которое он отвернул от меня, но она, похоже, ничем не покрыта. Хотя он определенно выглядит намного лучше, чем раньше, и из-за этого я внезапно возмущена до предела! Не только потому, что он кажется холодным по отношению ко мне, но и потому, что на его коленях лежала книга, а в руке перо, и он вполне мог бы ответить на письма! Он мог что-то сделать! - Вы! Вы могли ответить! — мгновенно вспылила я, но пришла в ярость не из-за себя, а из-за Леголаса! Эльф даже не вздрогнул, и просто продолжил смотреть: — Ваш сын! Он написал столько писем, а я защищала вас все время, утверждая, что вы слишком больны! И… и… посмотрите-ка, вы сидите… и пишете! — Пошла вон! — яростно выкрикнул он в мою сторону, и его голос был очень резок, но я не буду плакать или испуганно скручиваться в ежиный шар, хотя очень этого хочется, так что просто стою и демонстративно смотрю на него. — Нет! Нет, пока не получу чертовски вескую причину, которую смогу озвучить вашему сыну, когда увижу его в следующий раз! Взгляд, которым на меня сейчас смотрел Трандуил, должен был заставить меня трусливо бежать за холмы, но я в прошлой жизни уже поклялась, что никогда и никому не позволю издеваться над собой. Где-то в моем сознании, маленький голосок маниакально кричит, что этот эльф из королевской семьи, и что я так не должна говорить с такими особами, да и вообще нельзя так говорить с эльфами, но… К черту с ними всеми, я не испугаюсь, и сделаю все по-другому! Я буду заперта в клетке из-за этого или Трандуилу придётся убить меня, по крайней мере, язык его тела явственно говорит, что если бы он мог, то уже наверняка сделал бы это. Я рассеянно задаюсь вопросом, что произойдет, если умру снова, то проснусь в Нарнии или… в Сторибруке? Или Неверленде? Возможности безграничны, но я бы предпочла остаться здесь, это место теперь для меня похоже на дом, как бы странно это ни звучало. Трандуил сидит на краю лежанки, изучая землю перед собой, и его лицо перекосилось, и я не думаю, что видела у кого-нибудь здесь такое выражение лица с момента моего прибытия в этот мир. С сердитой тирадой слов, которыми, как я предполагаю, были проклятья в мой адрес, он пытается поднять себя из сидячего положения. Я вздрагиваю от звука, когда он встал, проклятия превратились в стоны агонии, и вижу, что движения причиняют ему сильную боль, и вдруг чувствую раскаяние. Он наклоняется и пытается использовать для поддержки каменный столб, но все его тело дрожит от напряжения. Мои глаза непроизвольно широко распахнулись, когда он повернулся ко мне, и я полностью увидела его лицо. Кожа начала исцеляться, но пока все ещё красная и опухшая, но левая сторона его лица пока даже отдаленно не похожа на правую — выглядит как темно-розовый воск, блестящий и размазаный тонким слоем. Венозно припухлые шрамы протянулись поперек его лица, указывая на место, где плоть была соединена с новой частью лица. Удивительно, что большая часть волос не пострадала, и они просто спускались над правым плечом. Я вижу, что его левая сторона тела пока не лучше, и конечности, которые остаются перевязанными, скрыты под бесформенной одеждой. — Отлично! Если ты не уберешься отсюда, то я уйду! — Он рычит, тем самым коверкая свои слова, потому что владеет только правой частью своих губ. Но он не может, пока физически не может, даже если хочет покинуть свое тело, но оно не собирается позволить ему. Я с недоверием смотрю, когда он решительно пытается сделать шаг, ну или что-то похожее на него, что как предполагаю, было попыткой побега от меня. Я подошла, чтобы предупредить его, чтобы он не был таким смешным, но было слишком поздно, и я вижу как он выпустил свою опору. В одно мгновение эльф рухнул на землю. Он задохнулся от боли, но я видела в нем опустошение, пока он, задыхаясь, перекатывается по земле, крича от разочарования. — Что вы делаете? Перестаньте, вы же навредите себе! — громко кричу и подбегаю, чтобы помочь. — Немного поздно для этого! — Он сопротивляется и отталкивает меня. — Хитрюга! — бормочу я и встаю на колени рядом с ним, принимая на себя большую часть его веса. — Я не хочу принимать от тебя помощь, неуважительная маленькая ведьма! — его слова должны были стать для меня оскорбительными, но слышала и похуже. Я пожимаю плечами, и это тоже раздражает его. — Да, я знаю, что вы этого не хотите, да и я не особо горю желанием помогать, но это нужно, так что будем делать? — я отклоняюсь назад и выдыхаю, когда, подхватывая его под здоровую руку, начинаю тащить кверху. — Черт возьми, ты весишь целую тонну! — По крайней мере, я не корова! — он издевательски и однобоко усмехается. Я намеренно дергаю его сильнее, чем предполагала изначально, и тем самым запускаю в свой адрес новую тираду проклятий, автор которых смотрел на меня с большим негодованием. Как только мы оба встали, и я взяла на себя большую часть от его веса, то посмотрела на него и безразличным голосом озвучила ему его варианты: — Ну, а теперь, принц, у нас есть три варианта. Первый — вы садитесь и даёте мне объяснения. Второй — мы продолжим ходьбу, но вам нужно, чтобы я помогала в этом, и я все равно буду требовать ответа. И, наконец, третий — продолжаете в мой адрес оскорбления, но я сброшу вас, как кучу на земле и оставлю там лежать! — Ты не посмеешь! Я принц, и это твой долг и ответственность, чтобы помогать мне! — он сердито напоминает мне и я злобно ухмыльнулась. — На самом деле, я не отсюда, так что нет, мой друг, у меня нет никакой ответственности перед вами! — Ты лгунья и должна быть наказана за свою наглость, ты заботишься о моем сыне — я видел тебя с ним в коридорах! — Так вы помните, что у вас есть ребенок? — Как ты смеешь так инсинуировать? Как ты смеешь сомневаться в моей собственной крови! — Отлично, тогда почему бы вам не ответить на его письма? Снова длинная и неловкая пауза, и мы вдвоем смотрим друг на друга. Трандуил дышит тяжело от усталости и гнева, а я… А я просто лениво смотрю на него через полуприкрытые глаза. Он не на ту напал, неужели думал, что жестокие слова хоть как-то зацепят меня? Ха! Я проходила через худшее! — Давайте будем честными перед собой, что все это может продлиться всю нашу долгую жизнь — вы эльф, ну и я вроде тоже, хотя… пока не совсем уверена в этом, так что это все должно прекратиться! — Что.С.Тобой.Такое? — спрашивает он и его брови в замешательстве поползли на лоб. — О, на вашем месте, я бы не хотела открывать эту банку червей, спасибо большое! — бормочу в ответ, пока помогаю ему сесть, — Ах да, хоть вы и грубы со мной, привет, я Клара, и приятно познакомиться! — я глупо ухмыльнулась и протянула руку, но он все еще продолжает смотреть на меня, как на умалишенную. — Вы должны пожать её, — говорю я и улыбаюсь. Возможно, взаимные оскорбления и крики не принесут эффекта, попробуем подойти к вопросу иначе: — Я как бы проснулась в вашем королевстве без памяти и, вероятно, немного ударилась головой. Леголас нашел меня, и ваш отец, король, но вы же знаете его, потому что вы его сын и принц, а не король, потому что, сейчас это Орофер! Да что я говорю… Ну думаю, что теперь я ему точно доказала, что у меня есть психическое заболевание, потому что Трандуил выглядел так, как будто вот-вот крикнет страже или эльфам в белых куртках. Я съеживаюсь, но все же улыбаюсь, и продолжаю, качая головой: — В общем итоге, оказывается, что я ничего не помню! — из меня паршивый лгунишка, я знаю все! У меня много знаний о Трандуиле, и вероятно, знаю о нем больше, чем он сам знает о себе. Но я теряюсь в догадках о том, что, черт возьми, со мной случилось, и как такое вообще возможно? Как я оказалась здесь и теперь разговариваю с будущим эльфийским королем? — Почему ты не отворачиваешься? — с удивлением спросил он, все еще пристально всматриваясь в моё лицо. — Что? — молодец, конечно, очень сообразительная. — Ты не испытываешь отвращения к моей внешности и не боишься меня, почему? — он настойчив и хочет услышать ответ, но мне уже не нравится новое направление разговора. — Это же просто ожог, и через какое-то время он исчезнет, разве нет? — я сначала сказала, и лишь только после этого поняла, насколько пренебрежительно прозвучали мои слова, — Нет, я имею в виду, что это не просто ожог, и это самое ужасное, что может случиться, и мне очень жаль! Но вы остались живым, и вы должны быть рады этому. — Вот даже как? — он откинулся назад и подарил мне однобоко нахмуренный лоб, от чего я внезапно захихикала. О, теперь-то я поняла, в кого Леголас такой вспыльчивый. — Вы похожи на своего сына, когда так делаете, — я стараюсь плавно увести эту тему обратно в нужное мне русло. — Я помогала ему сочинять письма, но в основном только рисовала картинки, разумеется, если ваш отец позволял ему навещать меня. Если бы не он, то я бы сошла с ума. — Я думаю, что корабль уже уплыл, — ответил Трандуил с серьезным выражением. — О, вы тоже знаете эту фразу? — я легкомысленно ответила, а потом возмутилась, — Эй! Это возмутительно! — Так все-таки у вас есть какие-то воспоминания? — Что? Не поняла! О чем вы? — Ты намекала, что у нас есть похожие фразы, которые мы так же используем в разговоре, и которые означают, что вы помните, откуда родом, разве нет? — Нет, не было такого! — Да, было! — Я ничего не помню! — Ты лжешь! Как он все так ловко провернул? Мне нужно просто склеить губы и смотреть, избегая контакта глаз — он же способен с одного сказанного слова прочитать мои мысли. Все мои тайны вполне способны посадить меня в подземелья на целую вечность. А что еще вы сделаете с эльфом, которого считаете сумасшедшим? Я смотрю на принца, и у него вполне самодовольный вид, и точно не могу быть уверенной, но вроде есть даже намек на любопытство. Он наслаждается, и все за мой счет, вот же осел! Но очень привлекательный осел, пусть будут прокляты эльфы, их красивые лица и острые умы! — Мы говорили не обо мне! — я дерзко складываю руки на груди, — Если вы не собираетесь отвечать Леголасу, то лучше было бы сразу сказать об этом! И если нет, то я хотела бы положить конец письмам. Нет смысла возлагать на них надежды, и я больше не буду тратить время. — Нет, пожалуйста, не надо прекращать писать! — голос Трандуила был почти взволнованным, — Я отвечу, но стоит только это сделать, он сразу захочет увидеть меня. — Ну и что в этом такого? — все ещё не понимая его точку зрения, спрашиваю я. — Посмотри на меня? — он показывает на лицо и отрицательно кивает, — Оно его испугает. — Ой, да ладно, перерастёт! — отвечаю я и пожимаю плечами, — Он умный маленький мальчик, и он любит вас, и неужели вы действительно думаете, что его будет заботить какой-то ожог, который скоро исчезнет? Вы настолько тщеславны? — Перерастёт что? Твои слова только запутали! И я не тщеславен! Я лишь обеспокоен, и это большая разница! — он задохнулся от разочарования и его кулаки сжались. — Да уж, поверьте — вы невероятно тщеславны, и именно поэтому так озабочены этим ранением! По рассказам вашего сына у меня складывается впечатление, что вы привыкли к восхищению и обожанию, озлоблены на женщин и боготворимы молодыми воинами, стремящимся к вашему уровню мастерства. И этот ожог отнял у вас все это, ведь великий Трандуил больше не неприкасаем — он теперь слаб и зависит от других, и все это словно затяжное падение. Долгое молчание — он, кажется, обдумывал мою речь. Пусть я не самая заметная и храбрая, но могу читать людей. Внезапно я чувствую сострадание к этому странному персонажу, жизнь которого, оказывается, не такая, как в книгах. Я знаю, каково это — падать и понимать, что ничто не вечно и, вздохнув, решила сгладить свою пылкость: — Я не хотела задеть, понимаю, но у вас есть тот, кто любит вас больше, чем кто-либо другой. Поверьте мне, когда я говорю, что для него не имеет значения, как вы выглядите, потому что это любовь, самая настоящая, а не просто слова. — Я понял, — пробормотал Трандуил и наклонил голову ко мне, и в его глазах заблестели слезы, — Я утомлён, пожалуйста, оставьте меня сейчас. Я просто застыла в изумлении — думала, что смогла что-то затронуть в его душе, но он, видимо, предпочёл остаться в своей скорлупе. Я сердито фыркнула, вскочила на ноги, и повела себя как ребёнок, когда пошла к выходу быстрым шагом, которым словно хотела доказать, что я могу это сделать, а он нет. — Клара, ты меня не поняла, — он окликнул меня, и я остановилась на полпути, — Ты дала много пищи для размышлений и теперь мне есть над чем подумать. Я отвечу. Я кивнула в ответ и ушла. Почему-то не совсем верится, что он сказал правду. А чего я ожидала? Извинений и клятвенных уверений в том, что он сразу же выполнит свои обязанности? По моему опыту, у отцов есть врожденная способность подводить своих детей, и даже дядя Роб в своих родительских обязанностях был небрежным, предпочитая свою работу возможности провести время со своей женой и детьми. Очевидно, что это поведение общее у отцов обоих миров.

***

Я обматываюсь полотенцем и теперь мои длинные волосы хорошо прижаты к голове, а длинные свисающие пряди остаются свисать мокрыми от соприкосновения с водой в ванне. Было очень приятно искупаться, но вода долго не останется теплой, когда нет сантехники. Я смотрю на медную ванну, стоящую на полу рядом с потрескивающим огнем, и осознаю как сильно скучаю по мгновенной подаче горячей проточной воды! Пока задаюсь вопросами о таких маленьких чудесах, как электричество и микроволновка, которых я никогда больше не увижу или не попробую, я услышала тихий стук в дверь. Я встрепенулась и начала метаться вокруг в поисках подходящей одежды. — Ой… одну минуту! — кричу я, перелетев через кровать навстречу ждущему меня халату на противоположной стороне комнаты. В дверь снова постучали. — Берегитесь! Неприлично одетая эльфийская девушка с человеком внутри! — отвечаю на стук, но уже с некоторым раздражением. После того, как халат был извлечен из темных и таинственных мест под моей кроватью, я натянула его и, наконец, дошла двери. Делая успокоительный вдох, я дернула за ручку и… — При... — и сама оборвала себя на полуслове, когда поняла, что там никого нет, и нахмурилась, а действительно ли я слышала стук в дверь? Перешагиваю через порог и наступаю на что-то. Смотрю под ноги и вижу толстый конверт. Я сразу узнаю язык, на котором пишет Леголас — это эльфийский, и он иногда терпеливо пытается научить меня ему. Стало любопытно, наклоняюсь, и подобрав, заметила маленький конверт, прикрепленный к первому. Он явно адресован мне и на английском языке. Поспешно разрываю его и начинаю читать вслух: Клара, надеюсь, что я не слишком самонадеян, но я исхожу из нашей сегодняшней встречи, что вы не говорите на нашем языке. Вы, однако, довольно бегло говорите на Вестроне, хотя порой я не могу вас понять, и ваш акцент мне так же незнаком. Пожалуйста, простите мой характер и те суровые слова. Я бы мог обвинять во всем лишения из-за моей травмы, но я считаю, что вы бы легко распознали подобную ложь. Я благодарен вам не только за то, что вы нашли время, чтобы утешить моего мальчика, но и за то, что напомнили мне о том, что у меня есть обязанности. В вашей руке есть второй конверт, адресованный Леголасу, и если бы вы были так добры, чтобы отдать его ему, то я так же был бы очень признателен. Я с нетерпением жду нашей следующей встречи — не у многих есть смелость указать мне на мои недостатки. Это освежает. Трандуил Я начинаю бесконтрольно хихикать и качаю головой — ну бывают же чудеса и они действительно случаются! Может быть, я слишком поспешила, чтобы его осудить и предположить, что все отцы на свете были никчемными. После всего этого - Средиземье, место, где живут праведники, и может быть, в этом мире есть немного добра. Я улыбаюсь и бережно кладу письма в карман, но, повернувшись, чтобы вернуться в комнату, вижу фигуру в нескольких шагах от меня. Трандуил склоняет голову и, с помощью костыля, медленно, но с гораздо большим достоинством, чем я когда-либо видела, начал шествовать обратно к своей комнате.