Дикая Гора

Утром Маю никто не растолкал. Он проспал непривычно долго, а когда проснулся, солнце стояло уже высоко. Сидеть в темной хижине ему надоело, поэтому, не обращая внимания на боль и слабость во всем теле, Мая пробрался ко входу и выглянул наружу через неплотно прислоненную дверцу. Первым его порывом было отпрянуть и метнуться обратно вглубь хижины, притвориться спящим или просто отдыхающим. Но Коиин заметил или услышал его, поднял взгляд от котелка над небольшим очагом, велел тихо: - Проснулся? Вылезай. Мая помешкал с минуту, но от котелка шел такой густой аромат, а в животе его было так пусто, что он все же решился и выбрался наружу. Вокруг было пусто. В середине дня все племя было занято кто на охоте, кто в хозяйстве, только у хижины неподалеку сидела пожилая женщина с корытом. Иногда она бросала на двух молодых мужчин любопытные взгляды, а больше вокруг не было никого. Мая сел у костра, не слишком близко — не знал, как должен вести себя теперь. Коиин налил густой наваристой похлебки в чашку и протянул ему, выудил откуда-то свежую лепешку. - Ешь, - приказал он и отвернулся. Именно это Мая и собирался делать. Мясная похлебка оказалась такой же сытной, как и казалась по запаху. Мая быстро и жадно ел, с удовольствием разжевывая большие сочные куски мяса, но глиняная чашка оказалась слишком большой и он не справился со всем ее содержимым. Когда он отставил в сторону посудину, Коиин недовольно посмотрел на него. - Съешь все! - Но я больше не хочу. Мне не нужно столько... - Доешь все, что осталось, - Коиин был непреклонен. Юноша не стал спорить дальше, ему не хотелось злить своего врага с самого утра. Он давился остатками похлебки, а когда закончил, почувствовал себя слабым и усталым. - Пойдем, - Коиин поднялся, подхватил что-то с земли и кинул в руки Маи. - Надень это. Мая послушно развернул и надел на себя легкую накидку из тонко выделанной кожи. Коиин не ждал его и уже шагал прочь, поэтому юноше пришлось поспешить за ним, превозмогая боль в бедрах и между ягодиц. Коиин шел неспешным шагом. Они покинули деревню, прошли вдоль опушки и края озера и углубились в лес. Мая никогда не был в этих местах раньше, охотиться на земле другого племени было запрещено, все тропы и деревья выглядели для него ново. С тихим любопытством озираясь по сторонам и запоминая путь, юноша шел, с трудом переставляя ноги, изредка утыкаясь взглядом в широкую обнаженную спину своего проводника. - Куда мы идем? - не выдержал Мая, когда потерялся в поворотах и в очередной раз споткнулся о торчащий из земли корень. - Гулять, - глухо отозвался воин. - Тебе надо дышать свежим воздухом. «Какая забота!» - Мая, пользуясь тем, что идет позади и его лица не видно, закатил к небу глаза. Копье в правой руке, короткий кинжал в ножнах в набедренной повязке, лук перекинут через грудь и колчан с пернатыми стрелами за спиной — Мая не понимал, зачем Коиин так вооружился, словно шел на охоту. У него самого не было даже костяного ножа, и чувствовал он себя крайне уязвимо и неуютно. Если на них нападет дикий зверь, он даже не сможет защититься... Но оказалось, что Коиин просто проверял расставленные ловушки. Первые две оказались пустыми, а в третьей в петлю угодил кролик. Коиин подхватил отчаянно дергающееся в воздухе животное за уши, стянул с вытянутой лапки петлю и ловко, мягко опустил зайца на землю. Тот, не долго думая, дал деру в ближайшие кусты. - Этим летом мы поймали много зайцев, - зачем-то пояснил молодой воин, заново устанавливая ловушку и прикрывая петлю сухой травой и листьями. Мая отвернулся от него. Понятное дело, что Коиин отпустил добычу не по доброте сердечной — он должен был отпустить, чтобы оставшиеся зайцы расплодились осенью. Прогулка быстро утомила Маю, но при этом он странным образом почувствовал себя лучше. От сидения взаперти его преследовала постоянная, почти незаметная, но надоедливая головная боль, и теперь, казалось, она наконец-то прошла. По возвращении в деревню Коиин снова обильно кормил его, следя за тем, чтобы Мая съел каждую ложку. На этот раз у очага они сидели вместе с его женами, однако Мая лишь раз встретился взглядом с одной из них — это была та самая женщина, что позаботилась о нем после той страшной ночи. Мае не стоило труда понять, что все они до дрожи во внутренностях боятся своего мужа. В отличие от Маи, они ничего не могли сделать, из года в год страдая под его гнетом — жалость затопила сердце Маи, потребность защитить этих несчастных женщин вспыхнула в нем, открыв неведанный ранее источник силы, а ненависть к Коиину росла и увеличивалась в разы. «Такие, как он, не должны жить на этом свете!» - решил юноша, проглатывая последнюю ложку супа. Сидевший рядом Коиин закурил костяную трубку, выдохнул в небо сизое кольцо. Приторно-сладкий дым разъедал глаза и раздражал ноздри, но Мая не смел сдвинуться с места без разрешения воина. - Если захочешь пройтись, можешь смело бродить по окрестностям, - заговорил Коиин, откинувшись на локти. Солнце медленно клонилось к земле, народу в деревне заметно прибавилось. - Ты здесь не пленник. Только не уходи далеко. «Интересно, если я не пленник, то кто же? Для тебя?» - хотелось спросить Мае, но ни звука не сорвалось с его губ. Он думал о том, что уже вечер, и скоро пора ложиться спать, и что Коиин наверняка захочет его тела, а тело Маи было измучено и еще одной такой пытки не выдержит. Однако страхи юноши не оправдались. Он и женщины легли рано, Коиин пришел гораздо позже и просто улегся, подоткнув под себя шкуры, даже не притронувшись к дрожащему от нервного ожидания Маe. Юноша долго не мог поверить, что сегодня его не будут мучить, прислушивался к ровному дыханию своего ненавистного врага, но, похоже, все было правдой. И Мая сегодня ночью мог просто спокойно спать. И так продолжалось несколько дней. Коиин ни жестом, ни словом не намекнул на то, что желает близости с Маей, ни разу не видел его юноша и с женами — словно Коиин внезапно потерял интерес к телесным утехам. Это было так странно для Маи, что он попросту не верил. Не верил доброму отношению Коиина, не верил в его затянувшееся воздержание и все время ждал, что Коиин проявит грубость и жесткую напористость самовлюбленного самца, которую демонстрировал на протяжении многих ночей. Это мирное сосуществование вместе казалось ему обманом, приманкой, на которую Коиин хотел его поймать. Он не верил ни единой улыбке, ни единой ночи он не заснул вперед своего врага, ожидая подвоха. Но Коиин не менял своего дружественного поведения, они по-прежнему ходили на прогулки, Коиин поручал Мае какие-то несложные дела, брал его с собой на охоту, но никогда не давал в руки оружия, и не настаивал, когда пытался поцеловать, а Мая отворачивался от него. Мая легко догадался, чего он хотел. Ввести в заблуждение, запутать своей лаской, привязать к себе, войти в доверие. Но ничего этого никогда не будет! Никогда. Что бы Коиин не делал, Мая никогда не поверит ему. Со временем он снова привык просыпаться с восходом солнца. Коиин не спросил ничего, когда в предрассветный час Мая зашевелился на своем ложе и вскоре покинул хижину. В утренних сумерках юноша прошел через деревню, слушая редкое чириканье птиц. Ноги сами принесли его к озеру, на высокий берег, с которого днем отлично был виден другой, заросший камышами и осокой край. Эти мгновения одиночества и покоя нравились Мае больше всего — вокруг не были ни души, он был один, наедине с этим миром и со своими мыслями. И порой ему казалось, что слышит голоса — в шелесте травы, в шуме ветра в верхушках деревьях, в плеске воды от играющих рыб. Он не знал, кому принадлежали эти голоса, он так же не мог расслышать, что они говорили, но ему казалось, что они успокаивали его. И на душе в самом деле становилось немного легче. Солнце медленно поднималось над вершинами скал, обращая свой теплый и ласковый взор на пробуждающуюся ото сна долину. Мая закрыл глаза и подставил лицо под его лучи. Прохладный утренний ветер обдувал его со спины, по коже ползли мурашки, трава под ногами холодила утренней росой, а в кустах вокруг озера и в лесу неподалеку задорно выкрикивали приветствия местные маленькие пичуги. В это утро Мая впервые почувствовал себя умиротворенным и уверенным в себе. Мир по-прежнему просыпался по утрам, был по-прежнему спокоен, радовался новому дню, ничего не изменилось вокруг. И в жизни Маи рано или поздно все вернется на круги своя. Не стоило изводить себя и волноваться. «Все не так уж и плохо», - улыбался Мая самому себе, открывая глаза и встречаясь взглядом с замершей в нескольких метрах маленькой пушистой лисой. Несколько вздохов они смотрели друг на друга, Мая улыбнулся ей, как своему давнему другу. Лиса отвернулась, спустилась к воде и долго пила, а потом потрусила вдоль берега к лесу, смешно виляя пушистым рыжим хвостом. - Ты простынешь, - послышался сзади голос, чуть хриплый после сна. Впервые Мая не почувствовал раздражения, услышав его. И не дернул брезгливо плечами, когда Коиин накинул на них тонкую шкурку, задержав ладони чуть дольше положенного. - О чем ты думаешь? - тихо поинтересовался Коиин. - Я давно не видел, чтобы ты так улыбался. - Ну уж явно не о тебе, - Мая не удержался от колкости, а улыбка его приобрела ядовитое выражение. Коиин ничего не ответил. Его тяжелые ладони снова опустились на плечи Маи, сжали сильно, но не больно. Как ни старался, Мая не смог прочитать в этом жесте угрозы. А когда Коиин приблизился, согревая жаром своего тела, и его губы коснулись шеи юноши, Мая не пошевелился. Коиин вобрал в рот тонкую кожицу, ласкал губами, провел языком, оставляя влажную полоску. Несколько дней воздержания тут же дали о себе знать — близость и доступность желанного тела разожгли в нем готовый полыхнуть всесокрушающим пламенем огонь. Коиин ткнулся в упругие ягодицы своего возлюбленного вставшим колом членом и тяжело выдохнул, зажмуривая глаза. - Ты больше не сопротивляешься? - с сомнением спросил он, обхватив юношу за грудь, с силой прижав к себе и не получив никакого определенного ответа. - Ты же для этого привел меня сюда, - безразлично ответил Мая. И безразличия этого Коиин боялся больше всего. Его хватка ослабла, тяжелое дыхание прервалось и стало скорее гневным, нежели возбужденным. - Нет, - его голос задрожал от скрываемой злости. - А разве я не твоя четвертая жена? - спросил Мая с горькой усмешкой. Коиин отпустил его и отступил назад. Какое-то время он молчал, а потом обогнул юношу и стал спускаться к воде, чтобы умыться. - Нет, - услышал Мая его сдавленный голос. Он смотрел на широкую загорелую спину, на мускулы, перекатывающиеся под тонкой кожей, и представлял, как подходит сзади и пинает своего насильника ногой, а потом хватает за волосы и держит его голову под водой до тех пор, пока Коиин не захлебнется. Но это было невозможно — Коиин намного сильнее его. Может быть, Мае и удалось бы подкрасться к нему незаметно и пнуть, но после Коиин с легкостью отразил бы атаку и поменялся с ним местами. Мая вдруг ужаснулся собственным мыслям. «Я не могу марать руки его кровью... я не должен. Иначе я стану не лучше него!» - думал он, невидящим взглядом уставившись перед собой. Затем он резко развернулся и пошел куда-то, не разбирая дороги. «Я не смогу убить его, не смогу...» - билось в голове юноши, пока он двигался в сторону деревни. Неизвестно как он оказался у хижины и нырнул внутрь, желая спрятаться от всего мира. Но в хижине были женщины — расчесывали волосы и заплетали в косы крашеные ленты. Бежать обратно было бы глупо, поэтому Мая прошел к своему месту и упал на шкуры, отвернувшись к стене. Спиной он чувствовал чей-то назойливый взгляд, и, не выдержав, обернулся. На него смотрел одна из жен Коиина, по виду самая младшая. И смотрела она с нескрываемой ненавистью во взгляде больших карих глаз. Мая решил не придавать этому значения, ему стоило сначала разобраться в себе. Он отвернулся обратно к стене и лежал так, даже когда женщины вышли наружу. От очага потянуло едой. Мая не чувствовал себя голодным, да и Коиина видеть ему не хотелось. Он снова был подавлен и опустошен, и погружен в тяжелые мысли, поэтому не заметил, когда в проходе показалась одна из жен Коиина. - Держи, тебе надо поесть. Мая пораженно поднял глаза - женщина впервые заговорила с ним за эти дни. В руках у нее была дымящаяся чашка с кашей на молоке. Мая несмело принял ее, поблагодарил кивком и принялся есть, а женщина опустилась рядом с ним и рассматривала его. По правде говоря, юноше казалось, что Коиин запретил своим женам разговаривать с ним, и сейчас забота женщины настораживала его. Он покосился на заслоненный плетеной дверцей проход. - Коиин ушел на охоту со всеми, его не будет до самой ночи, - женщина поняла его взгляд и успокоила. - Химина последняя его жена, она его любит и ревнует к тебе. Но ты не обращай на нее внимания, она ничего не сделает. Мая вспомнил ту девушку, что с ненавистью глазела на него с утра. Значит, ему не показалось, и не он один видел этот взгляд. - А ты? - спросил он равнодушно, боясь быть слишком дружелюбным с незнакомкой, хоть та и помогла ему один раз, и сейчас принесла еды. - А я уже слишком стара для этого, - горько засмеялась та. Мая с любопытством посмотрел на нее – через пару лет эту женщину можно было бы назвать зрелой. Очевидно, она была гораздо старше Коиина. Почему он взял ее в жены? Другие две его жены были явно молоды, последняя, Химина, совсем недавно созрела для того, чтобы делить с мужчиной ложе. Замешательство отразилось на его лице, женщина с легкостью прочитала его и улыбнулась. - Мой муж умер, никто не хотел брать меня к себе. Если бы не Коиин, я бы жила одна в хижине на отшибе и стала бы «общей» женщиной. Не самая завидная судьба, - она снова печально улыбнулась. Мая подумал, что вряд ли она горела желанием стать женой самоуверенного и заносчивого сопляка, каким, несомненно, был Коиин несколько лет назад и коим оставался и теперь. Но у нее не было выбора и она смирилась со своей участью, не такой уж и плохой, если задуматься. Хозяйка в доме, первая жена будущего вождя – чем не удачное положение? - Давно я не видела Коиина таким увлеченным… - тем временем говорила женщина, словно вела беседу со своим давним другом, перебирая прядки на хвосте длинной косы. - Это чувство сводит его с ума. И он делает тебе больно, хотя хочет совсем другого… прости и пожалей его, дурака. - Нет, - отрезал Мая грубее, чем следовало. Женщина ничем перед ним не провинилась. – Он не заслуживает ни моей жалости, ни прощения. - Может, ты прав, - женщина улыбнулась, продолжая теребить свою косу. А потом подняла голову, взглянула на него, протянула руку и мягко потрепала волосы. – Ты сильный. Искренняя ласка подействовала на измученного юношу как дурман-трава. Он замер под тонкой женской ладонью, прикрыл глаза – так гладила его мать, даже сейчас, когда он уже не был ребенком. Прикосновение напомнило ему о доме, сердце Маи охватила тоска и странное волнение. Неужели есть кто-то, кто понимает его? Кто пожалеет, не унизив этим чувством, кто готов разделить его горе и его печаль. И поцелуй в висок, целомудренный, полный материнской заботы и тепла, стал последней каплей для юноши. Он обессилено прижался щекой к горячей вздымающейся груди и стиснул зубы, сдерживая слезы, пока чужие пальцы неторопливо перебирали пряди его волос. - Поплачь, - тихо проговорила женщина, баюкая его на руках, словно ребенка. «Не буду!» - отчаянно думал Мая, стараясь дышать так, чтобы она ничего не услышала. - Ты красивый и сильный, - приговаривала женщина, лаская его волосы, - ты со всем справишься, духи дадут тебе столько терпения, сколько понадобится, и ты выдержишь все, что тебе уготовано испытать. Потом она запела что-то тихо, успокаивающе. Мая сам не заметил, как слезы на щеках высохли, и как безразлично стало на душе – будь, что будет, он справится со всем, он сильный, он идет по своему пути, а духи не посылают испытаний тех, к которым живые еще не готовы. Прямо под ухом слышалось тяжелое биение большого и любящего сердца. Мая внезапно осознал, что лицом прислоняется к женской груди, но не испытал ни капли смущения, как было раньше с Соринкой. Еще пару седмиц назад он бы устыдился этой близости, но сейчас ему было спокойно и приятно здесь. - Ты когда-нибудь был с женщиной? – послышался такой же убаюкивающий голос сверху. Мая замешкался, пытаясь решить, стоит ли сказать правду или соврать, но женщина решила за него: пока он думал, осторожно взяла его руку и прижала к своей мягкой, упругой груди. Мая сжал пальцы почти рефлекторно. Он уже позабыл, какое мягкое и манящее женское тело... в ладонь упирался твердый крупный сосок. Женщина гладила его по плечам, ласкала лицо, ее бедра были округлыми и зовущими. Мая тяжело задышал и повалил ее на шкуры, нависая сверху. Рука его скользнула к юбке, он не отрывал взгляда от возбужденно блестящих глаз, женщина кивнула ему, одобряя его действия. Его руки исследовали ее тело — теперь никто не запрещал ему. Мая был возбужден и преисполнен любопытства, он знакомился с новым для него, искал, как сделать приятно. Но когда его руки легли на ее живот, Мая замер. Несколько мгновений понадобилось ему, чтобы понять, что именно он нащупал. Он неверяще и вопрошающе посмотрел на женщину — зачем? - Ничего, - прошептала она одними губами, - все в порядке, продолжай. Возможно, оправившись от шока он бы продолжил. Но духи распорядились по иному. В момент его замешательства плетеная заслонка исчезла, впуская в хижину дневной свет, и проход загородила фигура. Мая тут же испуганно метнулся в сторону, женщина кинулась в другую, одергивая юбку, но было слишком поздно. Коиин медленно распрямился, окидывая их угрожающим взглядом. Сердце бешено стучало в висках, Мая не помнил, когда в последний раз ему было так страшно. Все события последних дней меркли перед тем ужасом, что он испытывал сейчас, глядя на застывшего у входа Коиина. «Это конец!» - мелькнула паническая мысль, - «теперь он убьет меня...» Женщина, имени которой Мая так и не спросил, загнанно дышала, не отводя напряженного взгляда от лица своего мужа — она ждала расправы, знала, какой она будет, но не была готова к ней. Рваные вздохи срывались с губ Маи один за другим, но ничего не происходило, никто из них не двигался, а Коиин, прекрасный охотник с животными рефлексами, словно не верил своим глазам. Затем он шагнул вперед, неуверенно, как будто под ногами его была не земля, а ненадежный, прогнивший деревянный мост. Потом еще, пока не оказался в середине хижины, между провинившимися, и вдруг кинулся на напряженного, как тетива, юношу. С яростным рыком Коиин обрушил на скорчившегося Маю кулак, тот успел закрыться руками, но был тут же схвачен за волосы и вздернут вверх. Он готовился к страшным, смертоносным ударам, но получил звонкую пощечину, от которой из глаз невольно брызнули слезы. - Значит, на нее у тебя встает?! - рыкнул Коиин ему в лицо. Мая зажмурился, чувствуя на коже брызги его слюны, снова поджался, ничего не отвечая. От него и не ждали ответа. Коиин рассвирепел и стал бить его обеими руками, повалил на землю — Мая сжался в комок, думая, что сейчас его забьют насмерть. Женщина жалобно вскрикнула, наблюдая за ними. Зря. Коиин услышал ее, резко повернулся, оставив юношу в покое, и двинулся к ней. Замахнулся и ударил, и женщина упала. - Потаскуха! - прорычал он, снова заводя руку. - Нет! - хрипло выкрикнул Мая, кидаясь вперед и хватаясь за ноги Коиина. Посмотрел с мольбой вверх, в пылающие яростью глаза. - Не бей ее... Накажи меня, это моя вина! Коиин грубо отшвырнул его ногой, но Мая не сдался и снова обхватил его ноги руками. - Не бей ее!.. - взмолился он, стоя на коленях. Мая никогда не стал бы молить Коиина о пощаде для себя, но ради женщины готов был это сделать. - Она беременна! Молодой воин замер, с неверием глядя на него. Затем перевел взгляд на испуганно вжавшуюся в стену женщину. - Это правда? - хрипло спросил он. Та неуверенно кивнула. Коиин опустил руку, что все это время держал взнесенной для удара. На лице его читались растерянность, злость и досада. - Прочь, - сдавленно проговорил он и толкнул Маю ногой, чтобы отцепился. Юноша послушно отпустил его и отполз в сторону, надеясь, что больше его не будут колотить. Воин развернулся и, пошатываясь, пошел к выходу, его сутулая фигура загородила проход, и вот он исчез, оставив юношу и женщину в хижине. Мая тут же выдохнул нервно, с облегчением, ему не верилось, что все обошлось малой кровью. Он хотел спросить бедняжку, в порядке ли она, но женщина резво вскочила и убежала, не сказав ему ни слова. Когда Мая остался один, он смог наконец-то перевести дух. Тело снова болело, на следующее утро наверняка проступят синяки, но на этот раз они были честно заслуженными. Почему Коиин вообще оказался здесь? Разве женщина не сказала, что он ушел со всеми на охоту? Почему же вернулся? Этот вопрос не давал юноше покоя, но он и помыслить не мог о том, чтобы высунуть нос из хижины и пристать к своему врагу с расспросами. К тому же, его беспокоило чувство, что эта история еще не закончена, и Коиин вернется, как только переварит неожиданную весть и снова вспомнит об измене своей первой жены.