Дикая Гора

Имма летел через сгущающиеся сумерки леса, от страха не чувствуя под собой ног. Спотыкаясь о невидимые в темноте корни, он бежал вперед без остановки уже долгое время, тревожно глядя только перед собой и не решаясь оглядываться. Руки его были изодраны в кровь, но он не чувствовал боли, снова и снова отталкиваясь от возникающих прямо перед лицом стволов. Ему казалось, что за ним гонятся, и погоня следует по пятам – стоит помедлить хоть мгновение, и он снова окажется поваленным на землю и… и только духам известно, что тогда случится. Он заметил, что в последние дни его старший брат Клеб смотрит в его сторону как-то странно. Привычного презрения в его взгляде не убавилось, но угроза и ненависть, искрами сверкавшая в темных глазах, заставляла Имму вздрагивать и зябко ежиться, поспешно отворачиваясь и убегая прочь. Однако мальчик совсем не ожидал, что однажды вечером брат явится в его маленькую хижину на окраине и, не промолвив и слова, примется избивать. - За что?! – хрипло вскрикивал Имма, закрываясь руками, а Клеб продолжал бить его, методично и зло, сверкая глазами. – За что ты… - Это ты, - схватив за волосы, Клеб выплюнул прямо ему в лицо. – Это можешь быть только ты, и я не позволю какому-то полудохлому сопляку встать у меня на пути и взять власть в свои руки! - О чем ты говоришь? – растерянно пролепетал Имма, огромными глазами вглядываясь в перекошенное от ярости лицо брата. - Может, ты пока этого не знаешь… - пробормотал тот, встряхивая его в руках, - но это дела не меняет. Ты мешаешь! Имме казалось, что Клеб помешался рассудком. Другой причины, по которой родной брат мог так внезапно наброситься на него, мальчик просто не видел. Ему всегда было страшно, когда старшие били его, но сейчас от ужаса даже в глазах потемнело – хижина на обочине, если Клеб не опомнится, то забьет его до смерти, и вряд ли во всей деревне кто-то спохватится о нем скоро. Разве что Лабарт, но и тот не приходил к ним каждый день… Он забился в руках брата, силясь вырваться. Клеб отпустил его, и Имма упал на землю, тут же разворачиваясь, чтобы убежать, но удар ногой сбил его с намеченного пути. Мальчик взвыл от боли, скрючившись у стены. Клеб приблизился к нему. В руках брата мальчик разглядел костяной кинжал, и в ужасе замер. - Ты вообще не должен был родиться, - проговорил старший, подступая ближе. – Ты слабак, сплошное недоразумение… таких душат в младенчестве, не понимаю, почему мать не сделала этого. Они думали, что ты не выживешь, а ты выжил, и теперь присосался к нам, как паразит. Так умри! Клеб замахнулся. Повинуясь инстинктивному порыву, Имма со всех сил ударил его под колено и дернулся вперед, чтобы не оказаться под тяжелой тушей старшего брата. Не дожидаясь, пока Клеб опомнится, мальчик ломанулся сквозь стену, с треском проломив сплетенные ветки, и пустился в укрытие леса, не разбирая дороги. Так он и несся, не смея замедлиться и обернуться. Он не слышал ничего, кроме оглушительного биения в голове и груди, собственного тяжелого дыхания. Окрик брата эхом раздавался в ушах Иммы: «Беги! Беги и не возвращайся!», и он бежал. Когда силы окончательно покинули его, мальчик упал на мягкий холодный мох и огляделся, но вокруг были только смутные очертания стволов. В деревне и на полях, может быть, было еще достаточно светло, но здесь, под кронами могучих деревьев, совсем стемнело. Имма поежился от холода и страха. В лесу обитали свои жители, многие из которых были не прочь закусить безоружным одиноким мальчишкой. Сидеть дальше и переводить дух было нельзя. Имма снова поднялся на ноги и стал бродить вокруг, пытаясь найти дерево, на которое смог бы взобраться. Найти путь домой посреди ночи он не сможет, да и вообще возвращаться в ближайшее время не рискнет. Вскарабкавшись по стволу как можно выше, Имма расположился на расходящейся ветке, одну руку подложив под подбородок, другую свесив вниз. Сама ветка и ее разветвления были достаточно широкими и крепкими, чтобы не опасаться случайно упасть. Долгое время мальчик вслушивался в тишину спящего леса: изредка где-то внизу шуршал ночной зверек, шелестела над головой листва от ночного ветра. Он замерзал, и холод не давал ему заснуть. К середине ночи он слегка задремал, но под утро, когда в предрассветный час на траве оседал легкий налет инея, проснулся снова, и сидел, прислонившись к стволу дерева, до тех пор, пока не рассвело. После побоев тело его ужасно болело. Не удержавшись по пути вниз, он все же свалился на землю, больно приложившись о корни спиной. Опыта в выслеживании добычи у него было немного, но по собственным следам мальчик все же нашел путь обратно к деревне: проложенную им тропу было несложно разглядеть. Появляться в самом селении Имма не решился. Он обогнул деревню, стараясь держаться подальше, и побрел к середине Долины, где в ручье напился прохладной воды и в густом кустарнике, прячась от опаляющего солнца, свалился спать. Лабарт наткнулся на него совершенно случайно. Старший сын племени Глубоких Озер направлялся в деревню Растущих семян, когда на полпути услышал шорох в кустах и остановился, хватаясь за костяной нож. Шевеление в кустах повторилось. Лабарт приблизился, готовый напасть на куропатку, подбирающую опавшие сморщенные ягоды в зарослях давно отцветших кустов, но вместо этого наткнулся на перепуганного и чумазого мальчишку. - Ты что тут делаешь? – оторопело спросил Лабарт, раздвигая ветви шире и оглядывая фигурку Иммы удивленным взглядом. Тот был всклочен, как после драки, на скуле наливался здоровый синяк, губы разбиты. По всему телу, где кожу не скрывала одежда, тоже ползли припухлости и синяки. – Что случилось? Несколько вздохов мальчишка смотрел на него пронзительным испуганными глазами, будто ждал, что Лабарт набросится на него, а когда понял, что перед ним друг – кинулся вперед и вцепился в молодого воина обеими руками. По тому, как вздрагивали худые расцарапанные плечи, Лабарт понял, что Имма плачет. Он обнял мальчика в ответ, стараясь не задевать израненные плечи. - Ну-ну, тише, - пробормотал Лабарт, смущаясь собственной нежности, и погладил беднягу по голове. – Что с тобой приключилось? Кто обидел тебя? Имма рассказал ему все, захлебываясь слезами. Как Клеб пришел в его хижину и набросился на него, как нес какую-то чушь, которая для Иммы не имела никакого смысла, а для Лабарта оказалась вполне ясна, как брат собирался его убить и он убежал, и как ночевал один в лесу, взобравшись на дерево, и как на утро побоялся возвращаться назад. Лабарт на протяжение всего рассказа рассеянно поглаживал мальчика по худой и гладкой спине и отстраненно о чем-то думал. - Но почему он это сделал? – спросил Имма, закончив свою историю. – Почему накинулся на меня и захотел убить? - Не знаю, - осторожно ответил Лабарт и посмотрел на него странно, словно что-то прикидывал в уме. – Пойдем со мной. Я покажу тебе место, где можно спрятаться, пока все не утрясется… И не волнуйся. Я со всем разберусь. Наверное, Клеб просто был не в себе и не осознавал, что делал. Имма поверил ему. Вместе они углубились в лес, что находился на ничьей земле, и Лабарт вывел их к небольшому лесному озеру. - Как красиво, - вздохнул Имма, все еще икая после долгих слез. - Вода здесь теплая, искупайся, - велел Лабарт. – А я пока схожу в деревню и поговорю с твоим братом. Но никуда отсюда не уходи и ни с кем не разговаривай! Имма послушно кивнул и стал стягивать с себя одежду, не стесняясь присутствия старшего друга. Зато Лабарт внезапно смутился. Казалось бы, почему? Он и раньше купался со своими друзьями, стесняться друг перед другом им было нечего. А сейчас Лабарт чувствовал, как горит лицо и как утяжеляется его дыхание. Он смотрел на обнажающегося мальчика, стоящего к нему спиной, и не мог оторвать взгляда. Стройное молодое тело вызывало у него странное чувство, желание прикоснуться, смять в руках упругие круглые ягодицы… Лабарт сглотнул ставшей вязкой слюну. Совсем недавно он смутился своего порыва обнять мальчишку, а сейчас всей душой и всем телом желал приласкать его, успокоить, лаской заставить забыть все невзгоды и защитить его собой, пометить, чтобы больше никто не смел к нему прикоснуться. Лабарт опустил взгляд вниз, и, заметив, что его набедренная повязка оттопырена налившимся силой органом, попятился назад. Имма не должен этого увидеть! Он ломанулся сквозь кусты, громко ломая ветки и сухие корешки под ногами. Имма удивленно обернулся на шум, но увидел только удаляющуюся спину своего товарища. Лабарту потребовалось время, чтобы привести себя в порядок. К тому времени, как он ступил в деревню Растущих Семян, ничто во внешнем облике молодого воина не выдавало его недавнего смятения. Он застал братьев за заточкой ножей. Присел рядом, как ни в чем не бывало, и завел разговор. Гирда и Клеб вели себя как обычно, кажется, исчезновение Иммы еще не было никем замечено, а их самих волновало мало. - По пути сюда я видел вашего младшего, - обронил Лабарт как бы невзначай посреди разговора. Клеб встревожено глянул на него, Гирда не отрывался от своей работы. - И что? – в голосе Клеба прозвучал вызов. Лабарт пожал плечами. - Ничего, - ответил он. – Просто удивился, что отлынивает от работы. Он явно направлялся к реке, купаться. - Разберемся с ним, когда вернется, - пообещал Клеб и снова вернулся к заточке ножа, но вскоре вспомнил о каком-то срочном деле и удалился. Гирда и Лабарт остались наедине, и от Лабарта не скрылось то, как задрожали руки его друга. - Что? – с усмешкой спросил молодой воин, - Хочешь мне что-то сказать, Гирда? - Нет, - парень покачал головой. За все время он ни разу не поднял на друга взгляда. Лабарт тоже молчал, раздумывая, как именно лучше действовать. Было очевидно, что это Гирда натравил своего недалекого и алчного брата на мальчишку, непонятно только было, зачем он это сделал. Но спросить прямо Лабарт не решался. Пока. Да и засиживаться тут не стоило… Выждав еще немного, молодой воин тоже сослался на дела в своем селении и покинул деревню. Однако путь его лежал не домой, и не к лесному озеру, где его дожидался Имма, а к реке, куда, несомненно, попавшись на хитрую уловку, отправился Клеб. - Можешь возвращаться домой, - голос Лабарта вынудил задремавшего от скуки Имму покинуть царство сладких снов. Мальчик поднял голову и недоверчиво воззрился на своего старшего друга, присевшего рядом. - Тебе больше нечего бояться, - заверил Лабарт. - Ты поговорил с ним? – догадался Имма. - Да, он больше и пальцем тебя не тронет. - Он сказал, почему так разозлился на меня? - Да, - кивнул молодой воин, отводя в сторону взгляд, - он был расстроен из-за того, что обряд посвящения сорвался и его не нарекли будущим вождем. Поэтому он разозлился на тебя, подумал, что ты собираешься занять его место. - Но ты же сказал ему, что я не собираюсь? Какой из меня вождь! Это глупо… - Он был не в себе, но сейчас со мной согласился. Давай, иди домой и ни о чем не беспокойся. Вопреки словам друга, которому доверял больше, чем кому либо, Имма все же встревожено озирался по сторонам, когда шел по деревне к своему дому. Но никто не обращал на него никакого внимания, будто его отсутствие не было замечено за весь день. По пути он не встретил ни Гирду, ни Клеба, ни отца, и порадовался этому. Наскоро залатав проделанную в стене дыру, Имма принялся за приготовление ужина. Со вчерашнего дня он ел только ягоды и фрукты, найденные в лесу, и очень проголодался. Ранним утром юношу разбудил непривычный шум. Выглянув из своего крохотного жилища, Имма увидел, что все селение гудит, как улей, а воины снуют туда-сюда. «Неужели на нас напали?» - первая мысль повергла его в шок, Имма подобрался, схватился за свой лук и выбежал из хижины. Он кинулся к большому кострищу, где собирались жители деревни, но на него по обыкновению никто не обращал внимания. - Что происходит? – спросил Имма, привлекая внимание стоящего рядом воина прикосновением к предплечью. - Клеб, - коротко ответил мужчина. – Он ушел прошлым утром и не возвращался. Несколько вздохов Имма молчал, рассуждая об услышанном. Первым порывом его было сказать старшему воину, что стоит спросить Лабарта, ведь он разговаривал с братом вчера, но что-то остановило Имму. Не произнося ни звука, он стоял, окруженный гомоном мужчин своего племени. Стоит ли упомянуть о том, что накануне Клеб пытался убить его и прогнал из деревни? Похоже, что никто об этом происшествии не знал. В таком случае, что бы там не приключилось с Клебом, подозрения в первую очередь падут на него. А может ли быть, что Клеб отправился искать его, чтобы вернуть домой, и поэтому до сих пор не вернулся? Лабарт сказал, что сейчас брат сожалеет о содеянном. И бродит по лесу в поисках его, а Имма стоит тут, сытый и выспавшийся, и ведет бессмысленные диалоги с самим собой. Тем временем поляна стремительно пустела – люди отправлялись на поиски сына вождя. Помощи Иммы в этом деле не спросили, но он, не обидевшись, решил поспособствовать поискам сам и отправился в лес, повторяя свой недавний путь сквозь страх и сумерки. До вечера он бродил по чаще, углубившись в заросли, куда вел его собственный след, но ничего, напоминающего присутствие в лесу другого человека, не обнаружил. Когда же он вернулся к дому, в деревне было подозрително тихо. Чувствуя недоброе, Имма пошел прямо к дому своего отца, чтобы там выяснить, чем увенчались поиски его непутевого брата. У входа в одну из хижин, что принадлежала Клебу, толпились люди. Догадаться о случившемся было несложно. Но Имма, не веря своему предчувствию, подошел ближе и второй раз за день задал тот же вопрос: - Что случилось? На мальчика обернулись и посмотрели странными, мутными взглядами. - Твой брат утонул в реке, - нехотя ответили ему. Новость ударила, как гром среди ясного неба. Имма не верил своим ушам: Клеб отлично плавал, такого просто не могло случиться! Но мрачные лица вокруг словно говорили – может, и это случилось. Клеб утонул. Не чувствуя ног, Имма побрел по деревне и в растерянных чувствах опустился у общего костра, где женщины собирались готовить ужин. На миг его посетила нелепая мысль: «не мог же он так расстроиться из-за ритуала, что решил свести счеты с жизнью...», но, испугавшись, поспешил отбросить ее. Утром следующего дня Лабарта растрясла его молодая жена. - Чего тебе? – спросил он грубо, с трудом разлепляя глаза. Ночью он плохо спал, снились ему дурные сны, туманные и холодные, но ничего из своих кошмаров Лабарт не запомнил. Судя по темноте, царившей в хижине, снаружи еще только светало. - К тебе пришли, - пробормотала девушка, отстраняясь. Отношения у них не ладились, Тинна не любила находиться слишком близко к нему и все время сторонилась. Проклиная раннего гостя, Лабарт поднялся с лежанки и выбрался из хижины. Удивление при виде Гирды, отрешенно застывшего в стороне, сразу же прогнало остатки сна из разума молодого воина. Внутреннее чутье подсказывало ему, что Гирда не просто так пришел к нему в столь ранний час. Молча он справил нужду, умылся холодной водой, запасенной с вечера, и присел рядом. Гость пошевелился, по прежнему избегая смотреть на него. - Прежде всего, - голос Гирды прозвучал странно тихо и бесцветно, - я хочу, чтобы ты знал, что я сказал всем в своей деревне, что иду сюда. Так что если со мной что-нибудь случится… Он не закончил, но Лабарт прекрасно понял, о чем говорил друг. Догадался. Конечно же, догадался, ведь Гирда не дурак. - Умно, - только и обронил будущий вождь племени Глубоких Озер. - Я не враг тебе, Лабарт, - покачал головой Гирда. Лабарт усмехнулся себе под нос: - Смею надеяться. Некоторое время они молчали. Лабарту не терпелось узнать, зачем же пришел друг. Почему просто не рассказал о своих подозрениях в деревне? Затянувшееся молчание он использовал, чтобы подумать о том, что теперь делать с Гирдой и своим планом. Рисковать дальше было нельзя. - Я знаю, что мои братья умерли не случайно, - так же бесцветно проговорил Гирда. Лабарт наконец озаботился взглянуть на него, но то, что увидел на лице друга, ему не понравилось. Лицо Гирды было лицом совершенно другого человека, не только выражение его, но и сами черты заметно изменились. Бесстрастная маска зрящего навечно застыла на нем. - К обеим смертям ты приложил руку… - продолжил юный шаман, и только в этот момент его голос дрогнул. - Значит, ты понимаешь, что тебе не стоит стоять на моем пути, - скорее заявил, чем спросил Лабарт. «Друг» был навсегда для него потерян, не только для него – для всех. Как только мужчина испытывал первое видение, он терял свое имя и положение в семье и становился отшельником, тем, кто живет на отшибе и почти не покидает прокуренной пахучими травами хижины. Но Гирде удалось еще больше удивить Лабарта. - Я ухожу из деревни, - сообщил он. - Мой путь сокрыт от меня, но я чувствую, что в нем будет много скитаний, и сейчас правильное время, чтобы начать искать свою собственную тропу. - Так ты пришел попрощаться… - Да, - Гирда кивнул. - Попрощаться. И кое-что тебе сказать… я видел, кто станет вождем нашего племени. Твое появление в деревне не случайно. Ты убил моих братьев, но на это была воля духов, и я должен смириться. Никто не узнает о поступках, совершенных тобой. - Значит, по-твоему, меня ведет воля предков? – предположение показалось Лабарту глупым, он чуть не засмеялся, скрывая волнение, которое охватило его после слов бывшего друга. Имя, ему нужно только имя, чтобы надежды подтвердились, или чтобы в мгновенье рассыпались прахом… От одного только имени зависело все: будет ли он продолжать свой путь, или отступится, забыв о невозможном. - А по-твоему, что ведет тебя? - Кто станет вождем? – Лабарта волновало только одно. Он с нетерпением и внутренним трепетом ждал ответа. - Тот, чьего становления ты добиваешься, - голос Гирды эхом повторил самые желаемые им слова. Лабарт в облегчении прикрыл глаза и выдохнул. Имма будет вождем. Значит, все его старания не напрасны. И его поступки были предопределены, и за них не последует страшной расплаты… Теперь Лабарт был уверен в своей победе, в победе Иммы. Он был на верном пути! - Сделай одолжение, - проговорил он, чуть свыкнувшись с радостной новостью, - когда будешь уходить из деревни… расскажи о своем видении отцу. Вождь должен начать готовить его. Кажется, Гирда ничуть не удивился расчетливости друга и не расстроился, что Лабарт даже взглядом не удостоился поблагодарить его. - В деревне Имму недолюбливают, - заметил юный шаман. - Ему придется тяжело. - Это сделает его только сильнее, - Лабарт улыбнулся и покачал головой. Никто и не говорил, что путь к победе будет легким и ровным, порой, чтобы достигнуть цели, приходится переплывать бурные реки и преодолевать горные гряды. - Иди. И, Гирда, лучше не возвращайся назад. Но Гирда покачал головой. - Мне было еще видение. Не пойму, относится оно к будущему или прошлому… - он бросил на молодого воина туманный взгляд и тут же снова отвернулся, будто вид бывшего друга утомлял его, - но не все твои грехи предречены духами, а это значит, что расплачиваться за них будешь ты. Много людей пострадает. И тот, кто будет тебе дорог, тоже. И те, кто будут дороги тому, кто дорог тебе… до встречи, Лабарт. Гирда развернулся и пошел прочь. А Лабарт глядел ему в спину. Догонять друга не имело смысла, больше им было нечего друг другу сказать, а последняя фраза, сказанная юношей, предполагала, что когда-нибудь они еще встретятся. Не скоро. В далеком-далеком «потом». Лабарту очень хотелось верить, что оно никогда не наступит.